Во фьючерсной торговле есть переменная, которая входит в ценовую смесь – справедливая рыночная стоимость. Она учитывает текущую стоимость S&Р-индекса и стоимость денег от текущего момента до истечения контракта. Именно благодаря этой стоимости денег фьючерсный рынок почти всегда торгуется с премией по отношению к наличному рынку. Например, в октябре фронтальный декабрьский S&Р-контракти спот с совершением обратной сделки через месяц. Цена фьючерсного контракта отражает текущую стоимость S&Р-индекса плюс стоимость денег, требуемых для заимствования акций до истечения контракта. По мере того, как декабрьский контракт приближается к истечению, его справедливая рыночная стоимость снижается, поскольку количество дней, за которые было бы необходимо платить проценты, становится меньше.
Опираясь на все эти переменные, ордер-филлеры и локалы торгуют рынком. Торговля может начинаться с приказа розничного или институционального клиента, у которого есть определенное мнение, куда движется рынок. Основываясь на этом мнении, клиент вводит приказ на покупку или продажу. Эти приказы поступают к брокерам, или ордер-филлерам, в яме, которые затем должны исполнить данную сделку. Именно здесь в игру вступают локалы, или, по-другому, скальперы.
Локал должен обеспечивать ликвидность рынка для институциональных инвесторов. Мы покупаем то, на что ордер-филлеры выставляют продажи, или продаем то, на что они выставляют покупки. Когда цены покупателя и продавца совпадают, заключается сделка. Таким образом, когда у ордер-филлера есть клиентский приказ на покупку 100 контрактов, чтобы эта сделка состоялась, ему, возможно, придется выставлять покупку выше рынка, скажем, на уровне 1 095,50 против текущего 1 095,00. Как только эта сделка исполнена, локал принимает на себя временный риск продавца, находящегося в короткой позиции, ожидая, когда рынок вернется к уровню, на котором он был до выставления данным ордер-филлером своих бидов. В этом случае локал надеется, что рынок будет снижаться, скажем, до 1 095,00, чтобы он смог откупить контракты по более низкой цене для покрытия своей короткой позиции.
Скальперы или дэйтрейдеры, подобные мне, исключительно краткосрочные трейдеры. У скальпера нет долгосрочного рыночного мнения, и он может держать позицию всего несколько минут или даже несколько секунд. Каждый день мы изыскиваем возможности получения прибыли среди сотен рыночных движений. Я часто говорю, что предпочитаю получать по $1 на миллионе сделок, чем пытаться сделать $1 миллион на одной сделке. За счет игры на внутридневных движениях цен прибыли накапливаются, а риски минимизируются.
Фьючерсная торговля – игра с нулевой суммой. В каждой сделке есть выигравший и проигравший, и каждый должен стараться искать лучший вариант для отстаивания собственных интересов. Для ордер-филлера это означает, что он обеспечивает своему клиенту наилучшую из возможных цен покупки или продажи. Для локала это означает шанс заработать на каждой сделке как можно большую прибыль или сократить свои убытки. Несмотря на то, что в результате создается жесткая конкуренция, в яме существует некое подобие симбиоза. Ордер-филлеры нуждаются в локалах, а локалы – в ордер-филлерах. В результате между этими сторонами существует хрупкая взаимосвязь. Они одновременно любят и ненавидят друг друга, но они нужны друг другу, чтобы делать деньги.
На Мерк и подобных ей фьючерсных биржах сделки исполняются посредством открытого выкрика. Трейдеры и брокеры стоят в яме и буквально выкрикивают свои биды и офферы. Мы подобны сотням аукционеров, покупающих и продающих контракты. Но ход торговли в яме быстрее и гораздо яростнее, чем на любой другой коммерческой арене. При открытом выкрике в первую очередь исполняются сделки по лучшим ценам покупок и продаж. Затем, когда для выполнения своих сделок продавцы снижают свои цены продаж, а покупатели повышают свои покупки, рынок сдвигается.
В основе всего этого неписаный кодекс поведения, по которому яма и работает. Этот кодекс заключает в себе протокол отношений между ордер-филлерами и локальными трейдерами. Например, я предлагаю 50 контрактов по два с половиной, и ордер-филлер покупает их у меня по этой цене. Но ему необходимо купить еще 100 контрактов, и по мере того, как он продолжает выставлять спрос, рынок движется вверх. Поскольку рынок сдвинулся вверх, он покупает 50 контрактов у кого-то другого ровно по три. Когда ему осталось купить еще 50 контрактов, а рынок теперь находится на уровне три с половиной, он смотрит на меня и говорит: "Дай мне оффер".
Его вопрос дает мне шанс компенсировать мою продажу 50 контрактов по два с половиной на растущем рынке. Я отвечаю: "Я продам тебе 50 по три с половиной".
Теперь я надеюсь, что рынок сползет по крайней мере до двух с половиной, после чего я буду иметь "скрэтч", или безубыточную сделку по первым 50 контрактам, и получу прибыль на второй сделке. Однако есть шанс, что рынок продолжит рост, увеличивая мои убытки. В яме никогда ничто не гарантированно.
Хорошие ордер-филлеры в яме всегда знают, являются ли крупные локалы длинными или короткими, просто наблюдая за нашими действиями. Скажем, я постоянно покупал на растущем рынке. Теперь у ордер-филлера есть приказ на покупку 100 контрактов. Если он умный, то повернется ко мне и скажет: "LBJ, дай мне оффер". Если ему нужно 100 контрактов, я, вероятно, продам их ему одним лотом. Я получил свою прибыль, зависящую оттого, по каким ценам я покупал эти контракты ранее, а его клиент получил хорошее исполнение. Даже если рынок продолжает расти и я теряю шанс продать эти 100 контрактов по более хорошей цене, я никогда не буду злиться за это на ордер-филлера. Он дал мне шанс продать, и я им воспользовался.
Ордер-филлер получает комиссионные около $2 за контракт, и если он проводит в месяц 50 000 контрактов, то получит валовую прибыль $100 000. Но ему также придется оплатить расходы – жалование клерку, урегулировать любые ошибки, которые могут снизить его прибыль. С другой стороны, локал зарабатывает или теряет тысячи долларов на сделке. Прибыли локала за месяц могут составить приличную шестизначную сумму. Но имейте в виду, локалы взваливают на свои плечи неимоверный риск. Они торгуют не чужими, а своими собственными деньгами. С момента запрещения двойной торговли это различие в прибылях от сделок приводит к ожесточенному соперничеству между ордер-филлерами и локалами. В то же самое время между ними существует протокол. Когда это оправдано с точки зрения бизнеса, локал иногда может помочь ордер-филлеру выйти из затруднительной ситуации.
Практически каждая компания – будь то супермаркет с предложением специальной цены для Диет-Колы или компания-подрядчик, получающая работу за счет государственных контрактов – ведет определенную часть бизнеса с небольшой прибылью или вообще без прибыли. Этому есть рациональное обоснование – вы можете потерять некоторые прибыли в краткосрочном плане, но сможете заработать больше денег в будущем. Супермаркет не может получить прибыль на специальном предложении по продаже Диет-Колы, но будет привлекать клиентов, покупающих другие товары. Компания-подрядчик на дешевом контракте на прокладку дороги может работать в ноль, но компенсирует потери, когда внезапно потребуется ремонт моста, и эти работы включат в этот же контракт.
То же самое разумное объяснение применимо к яме. Скажем, ордер-филлеру необходимо купить 100 контрактов. Я выставляю цену на продажу 20 контрактов, и мы заключаем сделку. В течение нескольких секунд он покупает по 10 контрактов у каждого из присутствующих трейдеров. В результате рынок вырастает на 100 пунктов. Когда я подаю этому ордер-филлеру сигнал, чтобы подтвердить сделку – "Мы заключили сделку на 20 по половине", я вижу его возмущенный взгляд, после того как он подсчитал все свои сделки.
Я спрашиваю: "Что-то не так?"
"Мне надо купить еще 10. Я купил всего 90" – отвечает он.
"О'кей. Я продал тебе 30 – не 20", – говорю я ему, исправляя нашу сделку. Все вместе занимает лишь несколько секунд.
На растущем рынке я беру на себя убыток по 10 дополнительным контрактам. Но как скальпер я имею возможность разыграть эту позицию в течение дня. Иначе ордер-филлеру пришлось бы проглотить убыток в $2 500. К тому же я укрепил свои деловые отношения с ним на будущее, когда рынок будет разворачиваться.
При сильных покупках рынок может сильно вырасти при внезапно слабеющих облигациях, потом председатель ФРС Алан Гринспан делает свои комментарии или на тикерепоявляются новости о прогнозах компаний об ухудшении прибылей. Рынок делает Л-образный разворот и резко снижается. Когда это происходит, ордер-филлер с приказом на покупку 100 контрактов обнаруживает, что рынок переполнен потенциальными продавцами. Я всегда надеюсь, что поскольку перед этим помог ему выбраться из сложной ситуации, то когда все будут бросаться на него со своими продажами, он глянет в мою сторону. Возможно, он купит у меня 50 из своих 100 контрактов, а остальные разобьет на 10– и 5-контрактные лоты и раздаст остальным.
Будет ли это договорной сделкой, т е. незаконной практикой, нарушающей правила Мерк? Абсолютно нет. Договорные сделки происходят, когда у ордер-филлера есть 50 контрактов на продажу и 50 контрактов на покупку. Тогда он говорит локалу, я продам тебе 50 по два ровно и куплю 50 по два с половиной. Сделка организована между ними, а не исполнена в яме посредством открытого выкрика, когда шанс есть у каждого. Я считаю, моя помощь ордер-филлеру в надежде, что он вспомнит обо мне в следующий раз, когда у него будет крупная сделка, просто хорошая деловая практика. Это ничем не отличается от продажи фармацевтической компанией соляных растворов больнице по 50 центов вместо доллара в надежде на получение гораздо более крупного контракта на поставку медикаментов.
В этикете и протоколе ямы существует и человеческая сторона вопроса, отшлифованная на протяжении лет. За многие годы практики я знаю, что ошибки ордер-филлера могут проглотить всю его месячную прибыль. Несмотря на то, что яма чрезвычайно конкурентное место, я не считаю (за небольшими исключениями), что кто-либо приходит сюда с намерением навредить кому-то другому. Мы находимся в этом бизнесе, чтобы делать деньги, а не для того, чтобы уничтожать друг друга. На ум приходит аналогия с боксом. Два боксера могут быть противниками, но они уважают друг друга как соперники.
На протяжении многих лет никто реально не интересовался протоколом и этикетом ямы, поскольку, как само собой разумеющееся, считалось, что в яме у каждого был справедливый шанс поучаствовать в действии. Потом в конце 1980-х началось расследование ФБР, и то, что было стандартной процедурой операций, внезапно стало рассматриваться в качестве возможного преступления. Трейдеры начали оглядываться через плечо, чтобы увидеть, что же происходит и кто за ними следит. Им задавали вопросы о каждой совершенной сделке, о каждом срезанном ими угле и о каждом правиле, которое было неправильно истолковано или нарушено.
Расследование ФБР потрясло замкнутый мир торговли на Чикагской Торговой Бирже и Чикагской Торговой Палате. Газеты были переполнены описаниями предрассветных рейдов в дома трейдеров. Обвиняемые в незаконной торговой практике, трейдеры столкнулись с возможностью потерять свои заработки, свои дома и свое имущество.
В бизнесе всегда найдется несколько "гнилыхяблок", движимых жадностью. Говорят, что в большинстве профессий 10 процентов людей получают 90 процентов прибылей. Чтобы прорваться в эти 10 процентов, беспринципные игроки могут либо ждать свои шансы, либо открыто нарушать законы. В трейдинге это может означать проведение договорной сделки или раскрытие стоп-приказа, чтобы «слить» контракт дружественному трейдеру. Такие типы неизбежно попадаются на махинациях, замеченные системами компьютерного слежения на Мерк и Торговой Палате, после чего выгоняются из ям. Расследование ФБР просто ускорило этот процесс.
Основной ударной силой в расследовании были четыре тайных агента ФБР, внедренных на Мерк и Торговую Палату в качестве трейдеров. Они начинали точно так же, как и все мы, сначала работая посыльными и клерками, чтобы изучить этот бизнес. Они продвигались вверх по карьерной лестнице и купили места, чтобы торговать. Ссылаясь на доказательства нелегальной торговли, включающие видео– и аудиозаписи, в январе 1989 года ФБР провело первый раунд «визитов» в дома нескольких трейдеров. Ходили истории, как трейдеров поднимали ночью и допрашивали на глазах жен, при том, что их дети все слышали.
Всего на Мерк и Торговой палате обвинение предъявили 45 трейдерам и клеркам. По иронии судьбы, учитывая все слухи, с которыми мне приходилось сталкиваться на протяжении ряда лет, я ни разу не попал в это число. Мне ни разу не присылали повестку в суд и ни разу не задавали вопросов. Я знал, что был в центре внимания ФБР в прошлом и находился под зорким оком Согласительного Департамента Мерк. Когда вопрос касается торговли в яме, мне никогда не надо было приукрашивать свое отношение к делу. При всей строгости буквы нашего закона я бы поставил под сомнение тот факт, что кто-либо из профессионалов, в том числе и я сам, никогда не оказывался в так называемой «серой» зоне. Когда ФБР пришло в ямы, внезапно то, что многие трейдеры считали стандартными операционными процедурами и жестами доброй воли, стало интерпретироваться как нарушение правил Комиссии по Торговле Товарными Фьючерсами (CFTC). Предъявили обвинения в мошенничестве с помощью средств электронной связи и почтовой корреспонденции. Если обнаруживалось, что трейдеры занимались подобной практикой более нескольких раз, это рассматривалось как постоянная преступная деятельность, и обвинения против них выдвигались в соответствии с Актом о коррумпированных и находящихся под влиянием рэкета организациях (RICO, Racketeer-Influenced Corrupt Organizations Act).
Позже стало известно, как на самом деле это расследование началось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39