Считая, что этих сил недостаточно для стабилизации положения на стыке с Западным фронтом, главком не переставал тревожиться за правый фланг Юго-Западного фронта. Для укрепления руководства боевыми действиями только переданных ему 3-й и 13-й армий он направил генерал-лейтенанта Костенко.
Маршал Тимошенко связался с командующим Южным фронтом, спросил, все ли готово к наступлению. Черевиченко доложил, что 16 ноября войска не смогут начать операцию. Ряд частей и соединений, в том числе 3-я танковая бригада и 558-й противотанковый артиллерийский полк, не успеют сосредоточиться. Дело осложняется тем, что привлекаемые к наступлению войска еще не полностью обеспечены теплым обмундированием.
Главком не мог согласиться с такой оттяжкой и потребовал от Черевиченко принять самые решительные меры, чтобы начать наступление в срок. Он считал, что все соединения первого эшелона успеют прибыть в исходный район, если не задержатся на станциях выгрузки. Надо сделать все и для того, чтобы обеспечить людей теплым обмундированием. Сообщив, что дает на усиление 3-й танковой бригады два десятка исправных танков, маршал пообещал Черевиченко к полудню 16 ноября приехать к нему для уточнения всех вопросов.
Опасаясь, что Клейст может в любой момент предпринять новый удар по левому флангу Южного фронта, Семен Константинович в заключение сказал: «Харитонову передайте: два дня пусть держит фронт и — ни шагу назад. Иначе у меня окончательно испортится мнение о нем. Танки передайте ему».
Связался главком и со всеми командармами Юго-Западного фронта. Особенно долго и детально разговаривал он с командующим 6-й армией, которая обеспечивала стык с Южным фронтом. Начиная переговоры, командарм представился:
— У аппарата генерал-майор Малиновский.
— Здравствуйте, товарищ генерал-лейтенант! — приветствовал его маршал. — Разве вы еще не знаете о присвоении вам нового звания?
Р. Я. Малиновский ответил, что у него нет пока на руках официального документа и поэтому он не спешит прикреплять к петлицам третью звездочку.
— Считайте наш разговор официальным документом, — заявил главком. — А я пользуюсь случаем, чтобы горячо поздравить вас с повышением в звании и пожелать новых успехов в предстоящих сражениях… Теперь о деле. Главное: немедленно позаботьтесь о кавкорпусе Бычковского, усильте его станковыми пулеметами и прежде всего дайте ему артиллерию… Подумайте о своем левом фланге. Через пять-шесть дней, в зависимости от того, как у нас пойдет дело на юге, можно предпринять наступление и у вас.
Малиновский ответил, что кавкорпус Бычковского — в центре внимания Военного совета армии, но пополнить его людьми он не может, так как нет в резерве кавалеристов. Чтобы пополнить кавалерийскую дивизию генерала А. А. Гречко, вынужден был выделить пехотинцев, которые хоть мало-мальски знакомы с конем. Даже таких доморощенных конников удалось собрать лишь 300 человек. Все имевшееся оружие он также передал Гречко.
Слова Малиновского огорчили главкома. Стало ясно — из-за недостатка сил нельзя будет предпринять на стыке Юго-Западного и Южного фронтов хотя бы небольшое наступление, чтобы сковать там противника.
КЛЕЙСТУ ГРОЗИТ ЛОВУШКА
16 ноября С. К. Тимошенко в сопровождении группы генералов и офицеров прибыл в Каменск-Шахтинский, в штаб Южного фронта. Добирались поездом, так как метеорологи предсказывали нелетную погоду.
— Почему не перешли в наступление? — было первым вопросом, который задал главком командующему фронтом при встрече.
— А разве вы не получили наше донесение? — удивился генерал Черевиченко. — Видимо, вы уже были в пути, и донесение не застало вас.
Командующий фронтом доложил, что не все войска первого эшелона успели занять исходное положение. В 37-й армии на месте оказалась всего лишь одна танковая бригада. А тут непогода — дождь, туман, низкая облачность. Ни одному боевому самолету не подняться в воздух.
Далее Черевиченко сообщил, что сегодня утром командующий 12-й армией генерал Коротеев донес: немцы перешли в наступление в Донбассе. А у Коротеева нет резервов. Трудно предвидеть, как все там обернется.
— Нельзя, как мне кажется, в такой обстановке очертя голову бросаться в наступление, — сказал командующий фронтом.
Главком и сам понимал, что обстановка действительно не очень-то благоприятная, и поэтому выслушал эти доводы спокойно. Но заметил укоризненно:
— Время-то не ждет, товарищ Черевиченко. Вы думаете, что дальше легче будет? Мы не можем ждать, когда Клейст оправится и сам ударит по нас. Тогда — прощай наступление. Снова придется отбиваться… — Помолчав, он спросил: — Как дела у Коротеева?
— Положение его трудное: противник прорвал фронт и рвется на Первомайск. Судя по донесению командарма, наши дивизии, подвергшиеся удару, медленно и очень организованно, оказывая ожесточенный отпор, отходят.
— Какие меры приняты?
— Я приказал двинуть из Первомайска на помощь Коротееву двести шестьдесят первую стрелковую дивизию.
— Этого мало, — вздохнул главком. — Придется подумать о передаче ему и двести восемнадцатой.
— Но это же последний мой резерв!
— Ничего не поделаешь, — сухо заключил маршал. — Мы не можем, начиная серьезное наступление, оставлять позади себя необеспеченный тыл. Если сейчас не стабилизируем положение на стыке двух фронтов, то ударная группировка вашего фронта может оказаться между двух огней… Поэтому мы пойдем и на большие жертвы. — Повернувшись ко мне, он распорядился: — Сообщите товарищу Бодину мой приказ: кавкорпус Бычковского передать из шестой армии в двенадцатую. Надеюсь, что Малиновский сумеет продержаться и без него… Ну, с этим покончено. Продолжайте свой доклад, товарищ Черевиченко.
Командующий фронтом подошел к большой карте, висевшей на стене. Негромко, но отчетливо чеканя слова, он сообщил, что противостоящие Южному фронту войска 17-й полевой и 1-й танковой немецких армий обладают общим превосходством в силах и средствах, особенно в танках. Перед фронтом наших 12-й и 18-й армий против имевшихся у них семи стрелковых и двух кавалерийских дивизий враг только в первом эшелоне сосредоточил девять пехотных дивизий, численность которых значительно превышает численность наших войск. Так что гитлеровцы имеют здесь все возможности для наступления, и против 12-й армии они уже начали его. Удару может подвергнуться и 18-я армия. Не совсем благоприятное для нас соотношение сил складывается и на шахтинском направлении, где мы готовим наступление. Здесь против одиннадцати недостаточно укомплектованных стрелковых, четырех кавалерийских дивизий и четырех танковых бригад наших 9-й и 37-й армий Клейст пока имеет не менее шести-семи дивизий, в том числе две-три танковые. Но последние данные разведки свидетельствуют о том, что он спешно перегруппировывает свои силы к югу. А это означает, что враг отказывается от ударов на северо-восток и нацеливает войска прямо на Ростов…
— То-то и оно, — вмешался главком. — Вот почему мы и должны торопиться с наступлением. Если Клейст ударит по армии Ремезова, она может не выдержать, и Ростов окажется в руках противника.
Но Черевиченко доложил, что основные силы ударной группировки фронта еще не закончили сосредоточение в исходном районе для наступления. В полной готовности лишь 96-я и 99-я стрелковые дивизии, а 51-я и 253-я только еще подтягиваются к исходному рубежу. Из четырех танковых бригад, включенных в состав 37-й армии, готовы к наступлению лишь 3-я и 132-я. 142-я бригада еще и не прибыла в 37-ю армию, а во 2-й танковой бригаде не осталось исправных танков. Таким образом, в наступлении могли немедленно принять участие только 92 танка. Для артиллерийского обеспечения наступления 37-й армии удалось собрать всего 235 орудий*. В 18-й армии готовы поддержать действия 37-й армии две стрелковые дивизии, в 9-й армии — одна стрелковая и одна кавалерийская; во втором эшелоне ударной группы — только кавалерийский корпус генерала Хоруна и бригада НКВД. В составе 35-й и 56-й кавалерийских дивизий этого корпуса насчитывается всего три тысячи сабель, 87 пулеметов, 10 орудий и 80 минометов всех калибров…
— Да, сил маловато… — сказал главком и улыбнулся: — Но зато какие это войска! Закаленные в непрерывных боях, битые, но не сломленные… А за битого, как говаривал старик Суворов, двух небитых дают. Вы прикинули примерное соотношение сил?
— Так точно.
Черевиченко привел данные, которыми располагал его штаб. По пехоте войска нашей ударной группы будут обладать некоторым превосходством, по артиллерии наше преимущество совсем незначительное, а танков у противника больше, чем у нас. Что касается авиации, то силы примерно равные. У нас 72 истребителя, 119 бомбардировщиков и 13 штурмовиков. У противника в полосе действий нашей ударной группировки около сотни истребителей и свыше шестидесяти бомбардировщиков.
— Но приходится учитывать, — сказал генерал, — что мы собрали все, что смогли, а противник может усилить армию Клейста авиацией за счет маневра с других направлений. Как видите, наступать будет нелегко.
— Вот и потягаемся на равных! А то фашистская пропаганда продолжает на весь мир трубить о непобедимости своих войск. Посмотрим, что она запоет, когда нам удастся побить их на равных, а в танках даже меньшими силами. И нам надо сделать все, чтобы наши бойцы и командиры уяснили не только военное, но и политическое значение предстоящей операции.
Член Военного совета Южного фронта Л. Р. Корниец заверил, что политработники уже получили на этот счет указания.
— Тогда давайте уточним задачи войск ударной группы, — распорядился главком.
Полистав блокнот, командующий фронтом стал излагать основные задачи наступающих войск. 18-я армия наносит удар на своем левом фланге двумя стрелковыми дивизиями в общем направлении на Дьяково, Дмитриевку. В течение первых четырех дней эти дивизии должны выйти на реку Миус. 37-я армия всеми своими шестью стрелковыми дивизиями и тремя танковыми
— — — — — — —
* В это число не входили 45-миллиметровые противотанковые орудия и 80-миллиметровые минометы.
бригадами наносит удар с фронта Дарьевка, Должанская в общем направлении на Больше-Крепинскую, то есть на юг. Перед этими войсками стоит задача: при содействии 9-й и 18-й армий уничтожить противостоящие силы Клейста и к концу четвертого дня наступления выйти на реку Тузлов. Слева ударной группировке будет содействовать 9-я армия; она нанесет удар силами одной стрелковой и одной кавалерийской дивизий на своем правом фланге в общем направлении Новошахтинск, Болдыревка, то есть в тыл противнику, обороняющемуся перед фронтом 37-й армии. Во втором эшелоне, за боевыми порядками 37-й армии, сосредоточены две дивизии кавкорпуса Хоруна. Как только наши наступающие войска займут рубеж Дьяково, Гринфельд, в сражение будет введен этот корпус, усиленный бригадой НКВД и танками, прямо в стыке 37-й и 18-й армий. Задача этой подвижной группы — стремительно продвигаться строго на запад и ударом во фланг чистяковской группировке противника сковать ее и тем самым обеспечить наши наступающие войска от атак с запада.
— Таким образом, — резюмировал Черевиченко, — все наши силы задействованы и в моем резерве почти ничего не остается. В этом основная наша слабость: в случае осложнений мы сможем повлиять на ход событий лишь путем маневра наступающими дивизиями.
Перечислив задачи, поставленные перед военно-воздушными силами, Черевиченко кратко доложил и о том, как спланировали наступление своих войск командармы.
Главком поинтересовался, как командование фронта организовало тыловое обеспечение наступления. Черевиченко ответил, что ударная группировка располагает необходимым количеством боеприпасов и горючего. Для подвоза грузов и эвакуации раненых 37-й армии передано 380 автомашин, 30 тракторов и 30 санитарных автомобилей. В материально-техническом отношении наступление можно считать подготовленным.
С. К. Тимошенко с удовлетворением подвел итоги совещания:
— Так что у вас, товарищи, теперь нет никаких серьезных оснований откладывать наступление. Вот завтра с восьми, а самое позднее с девяти часов утра и начинайте.
Наскоро пообедав, маршал выехал в 37-ю армию. Ее штаб располагался в 25 километрах от Каменск-Шахтинского. Не прошло и часа, как мы уже сидели в просторной комнате и слушали доклад генерал-майора А. И. Лопатина. Собрался почти весь руководящий состав армии. Я обрадовался, увидев члена Военного совета дивизионного комиссара Н. К. Попова. В этой же должности он был в 6-й, а затем в 37-й армии, оборонявшей Киев. Ему удалось благополучно пройти через все испытания, и вот теперь он снова возглавляет политическое руководство возрожденной 37-й армии. Рядом с ним начальник штаба, тоже хорошо мне знакомый полковник И. С. Варенников. Раньше он руководил штабом 26-й армии, когда ею командовал генерал-лейтенант Костенко.
Если Попову и Варенникову уже с первых дней войны пришлось стоять во главе руководства армии, то для командарма Антона Ивановича Лопатина это были первые шаги. Мне было известно, что с конца августа Лопатин заменил генерала Алексеева на посту командира 6-го стрелкового корпуса 26-й армии и вывел остатки своих войск из окружения. И вот теперь ему выпала честь возглавить армию, на которую главком возлагал все надежды в предстоящем наступлении. Лопатин успел зарекомендовать себя человеком смелым, решительным, настойчивым. А Тимошенко ценил в военачальниках прежде всего именно эти качества.
У Лопатина плотная коренастая фигура, широкие плечи. Большая голова наголо выбрита, черты лица правильные, но все кажется слишком крупным — и нос с заметной горбинкой, и красиво очерченные губы, и густые брови над большими светлыми глазами. Весь облик генерала выдавал в нем силу и волю.
Говорил Лопатин громко и не торопясь. Сказал, что, несмотря на недостаток времени, всеми видами разведки удалось получить довольно подробные сведения о противнике. Выявлена группировка его сил и средств, непосредственно противостоявших войскам армии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75