— Это мое проклятие.— В каком смысле? — удивилась колдунья. Когда Певец Ветров ничего не ответил, она решила все-таки получить ответ. — Я никогда не встречала никого похожего на тебя. Кто ты, собственно говоря?— Эльф конечно, — ответил Магнус, прижимая уши к голове. С этими словами он направился, ведя в поводу обоих канков, к группе молодежи, сторожившей стадо канков, на которых прибыли Бродяги Песков.— Ты не похож ни на одного эльфа, которого я знаю, — заявила Садира, последовав за ним.— Моя внешность не меняет положения вещей. Всю свою жизнь я прожил бок о бок с Бродягами Песков, — резко ответил Магнус. Затем он более мягко добавил:— Фенеон нашел меня неподалеку от башни Пристан, взял меня с собой и вырастил меня, сделав полноправным членом клана.— Башня Пристан! — ахнула Садира. — Не можешь ли ты проводить меня туда?— Не могу, даже если бы и хотел. Ведь я был совсем ребенком, когда Фенеон нашел меня, — сказал Певец Ветров, печально качая головой. — Мне сдается, что, независимо от того, что ты сказала Фенеону, тебе совсем не хочется отправляться туда.— Почему нет? — спросила Садира.— Потому что ее окрестности населены Новыми Существами — созданиями, гораздо более ужасными и отвратительными, чем те, которые встречаются в других местах Атхаса. — Певец Ветров остановился и взглянул сверху вниз на колдунью. — Ты не смогла бы выжить там и одного дня. Никто не смог бы.— Но ты, по-видимому, смог, — заметила Садира. — Так же как Фенеон.— Когда Фенеон был молодым, он делал массу совершенно невероятных вещей, — пояснил Магнус, возобновляя движение. — А что касается меня, то ветры всегда были моими покровителями.Поняв наконец, что ей так и не удастся узнать от Магнуса точное местоположение башни Пристан, Садира сменила тему разговора и завела речь о более актуальных вещах.— Если ты был воспитан Фенеоном, тогда навряд ли ты имеешь какое-либо отношение к планам Раин и ее сторонников, — сказала Садира. — Тебе следовало бы предупредить Фенеона о том, что она замышляет.— Почему это тебе вдруг захотелось, чтобы именно я сделал это? спросил Магнус.— Потому что он поверит скорее своей дочери, а не мне, — убежденно сказала Садира. — А я не хочу стать козлом отпущения в том случае, если Раин выкинет какой-нибудь фортель до того, как мы прибудем в Ниобенэй.— Извини, но из этого ничего не получится, — ответил Магнус. — Я намереваюсь хранить ее секрет. Фенеон в молодости был большим вождем, но я согласен с тем, что говорит сейчас о нем Раин. Для всех нас было бы лучше, если бы ты прислушалась к совету, который она тебе дала, и поступила соответственно. Твой отказ мало что изменит, так как рано или поздно Фенеон потеряет власть, хочет он того или нет. 7. ВЕСЕЛЫЙ ГОРОД НИОБЕНЭЙ — Это и есть Ниобенэй?Садира указала на равнину, раскинувшуюся внизу. Вдали у подножия громадного утеса виднелось множество башен и шпилей в окружении беспорядочного скопления домов.— Да, это он, — ответил Фенеон, не отрывая глаз от склона холма, на вершине которого они стояли. Как выяснилось через несколько мгновений, внимательно изучая рельеф склона, он тщательно рассчитывал маршрут своего спуска вниз. Эльф с легкостью перескочил через высокий куст кальмии, покрытый желтыми цветами, приземлившись на огромный валун. Не останавливаясь, он снова взвился в воздух. На этот раз он приземлился на нагромождение огромных камней медно-красного цвета.— Разве я не обещал взять тебя в город шпилей? — крикнул он снизу.— Обещал. И вот я здесь, — подтвердила колдунья. Она крепко держалась обеими руками за упряжь канка, проворно спускавшегося вниз по наезженной дороге. — Ты честно выполнил свои обязательства передо мной. У меня нет к тебе никаких претензий. Поэтому тебе не стоит провожать меня до городских ворот. Туда я доберусь и одна.Фенеон остановился и взглянул на колдунью.— Мы тебе еще понадобимся, хотя бы для того, чтобы помочь найти проводника, — сказал он. — К тому же Ниобенэй — прекрасное место для нас, эльфов. Тут мы можем хорошо заработать.— Я могу сама позаботиться…Но Садира не успела договорить. Ее прервали дикие крики охотников, рыскавших впереди каравана:— Тулки! Тулки!Четыре странных существа выскочили из рощицы амбрового дерева и опрометью кинулись вниз по склону холма. Они казались крупнее великанов и худощавы, как эльфы. У них были сутулые плечи, голые черепа белого цвета, плотно обтянутые кожей, глаза навыкате, беззубые пасти, а в том месте, где полагалось бы быть носу, располагалось несколько удлиненных полостей. Они носили изрядно потрепанные туники из дубленой кожи, стянутые на талии поясом из змеиной кожи.Испуганные человеко-звери волочили длинные руки по земле. При необходимости они использовали их в качестве дополнительной пары ног.Бродяги Песков бросились в погоню, с азартом пуская стрелы в перепрыгивающих с валуна на валун необычных существ.— Останови своих воинов! — потребовала Садира у Фенеона.Вождь свысока посмотрел на нее.— Почему? Тебе-то какое дело? — не скрывая своей неприязни, спросил он.— Потому что все это смахивает на убийство, — ответила колдунья. Тулки не сделали вам ничего плохого.В этот момент один из охотников выстрелил. Стрела попала в спину одного из тулков, который пошатнулся и полетел кувырком на землю.— Но они же не люди, а животные, — убежденно проговорил Фенеон.Неуклюжие попытки раненого тулка подняться на ноги и скрыться явно забавляли вождя эльфов.— Животные не носят одежду, — ответила Садира, опуская руку в свой заплечный мешок, где хранила все необходимое для колдовства. — Отзови своих охотников, или это сделаю я.— Как пожелаешь, — невозмутимо произнес Фенеон. Повернувшись к охотникам, он громко закричал:— Оставьте их в покое!Охотники остановились и повернулись к Фенеону. На их лицах читалось явное замешательство.— Что ты сказал? — недовольно спросил один из них.— Он сказал, чтобы вы оставили тулков в покое! — крикнула Садира. — Они не причинили вам никакого вреда.Охотник удивленно взглянул на колдунью, затем перевел взгляд на Фенеона.— Ты этого хочешь? — враждебно спросил он.— Да, хочу, — ответил вождь. Когда тулки скрылись в кустах, он повернулся к Садире:— Тебе не следовало останавливать моих охотников.Убивая тулков, мы совершаем акт милосердия по отношению к ним.Садира тем временем вытащила руку из мешка.— Как это может быть? — удивленно спросила она.— Тулки происходят от Кладоискателей, клана эльфов, исчезнувшего три столетия назад. — Фенеон приблизился к ней с лукавой улыбкой на лице. Тебе ведь не хочется узнать, как они превратились в тулков?— Не очень, — ответила Садира. — Но коли на то пошло, расскажи. Может быть, я узнаю что-нибудь новенькое из твоего рассказа.— Всему виною башня Пристан, — продолжал Фенеон. — Их клан занимался поисками кладов, оставленных древними. — Он бросил взгляд в направлении, в котором скрылись тулки, и добавил:— Ты сама только что видела, к чему это привело.— О чем ты говоришь? — резко спросила Садира, с явным недоверием отнесшаяся к рассказам Фенеона.Эльф пожал плечами.— Никто, даже самые древние старики, не знает точно, как все это произошло. Возможно, воины перессорились и передрались между собой, или же на них напало стадо диких эрдлу, — пояснил он. — А может, они встретились с отрядом врагов. Но что бы ни случилось, все члены клана получили ранения разной степени тяжести и превратились в существ, которых ты только что видела.— Я не верю ни одному твоему слову.— Ты можешь верить или не верить мне, это твое дело, — возразил Фенеон.— Но если ты и в самом деле собираешься посетить башню Пристан, постарайся не пораниться в тех краях. Если ты даже просто оцарапаешься и потеряешь хоть каплю крови, волшебные силы, обитающие в башне, превратят тебя в существо, гораздо более жалкое и ничтожное, чем любой тулк. Мне самому приходилось видеть такое.Садира уже собралась было высмеять его, но тут ей пришел на память рассказ Певца Ветров Магнуса о своем происхождении.— Значит, и с Магнусом произошло нечто подобное? — спросила колдунья.У Фенеона заблестели глаза, но скорее от душевной боли, чем от гнева.— Да. Откуда ты узнала? — спросил эльф.— Магнус сказал, что ты нашел его, когда он был еще совсем ребенком.— Он был новорожденным младенцем, — поправил ее вождь.— Расскажи мне его историю, — попросила Садира. — Может быть, у меня появится причина принять во внимание твое предостережение.Фенеон кивнул и начал свой рассказ:— Когда я был еще молодым воином, на нас однажды напали Танцоры Пустыни, которые похитили мою сестру Селбу. К тому времени, когда я оправился от ран и выследил их, для чего мне пришлось пересечь равнину Слоновой Кости, моей сестре надоело ее положение жены-рабыни, и она бежала в пустыню. Ее муж и пятеро его братьев бросились в погоню за ней, поэтому Селба направилась в единственное место, куда они не осмелились бы последовать за ней, — в башню Пристан. Идя по следам, я обнаружил их лагерь, находившийся неподалеку от башни.— И как же ты поступил? — с интересом спросила Садира. Но ее гораздо больше поразила привязанность Фенеона к сестре. Подобного она никак от него не ожидала. Судя по этому рассказу, эльф не выглядел человеком, который способен бросить беременную возлюбленную, обрекая ее этим на вечную жизнь в рабстве.— Естественно, я убил всех пятерых, — невозмутимо продолжал Фенеон. Затем я последовал за Селбой. В то время я еще не знал, что она уже давно беременна. Когда я нашел ее, у нее только что начались родовые схватки.— Значит, Магнус — твой племянник? — ахнула Садира.Фенеон утвердительно кивнул:— Да, дело обстоит именно так. Но дальше с Селбой случилось несчастье.Во время родов у нее началось кровотечение, и волшебные силы, обитающие в башне, превратили ее в омерзительное безмозглое существо. Она пыталась сожрать свое дитя, и, чтобы спасти Магнуса, я убил ее собственным мечом.— И Магнус был ранен, вследствие чего…— Ты намекаешь на то, что мой клинок был недостаточно быстр? — сердито спросил Фенеон. — Магнус родился таким, какой он есть.Вождь замолчал и дал команду канку двигаться легкой рысью в направлении Ниобенэя. Садира задержалась, пытаясь примирить в душе тот образ отца, как труса, который давно сформировался в ее сознании, с образом некоего храбреца, который вырисовывался из только что услышанного ею рассказа.Поняв тщетность своих попыток, она сдалась и направила своего канка вслед за канком отца.Едва ее канк догнал канка Фенеона, колдунья выпалила:— Если ты рассказал мне все это только потому, что хочешь, чтобы я осталась с кланом, у тебя ничего не выйдет.Фенеон притормозил своего канка, чтобы дать возможность Садире поравняться с ним. Когда он заговорил, его голос был нарочито спокойным:— Что заставляет тебя думать, что я хочу, чтобы ты оставалась с нами?— А разве нет? — с вызовом спросила колдунья.Вождь наигранно улыбнулся, по-прежнему не поднимая глаз от дороги.— Мы могли бы прийти к соглашению… — начал было он.— Очень сомневаюсь в этом, — начиная выходить из себя, ответила Садира.— Меня нельзя купить.Фенеон пожал плечами.— Очень жаль, — вздохнул он. — Но это никак не изменит того, с чем тебе придется столкнуться в башне Пристан. По правде говоря, было бы гораздо лучше, если бы ты осталась с нами.— Конечно, лучше для вас, — ответила Садира. — Но я обещала добраться до башни, и ничто меня не остановит.— Только глупая дура может позволить какому-то обещанию погубить себя, — проворчал Фенеон, печально качая головой. — Обычно чувство страха бывает сильнее чувства долга.Садире не терпелось спросить его, не потому ли он бросил ее мать, что боялся кого-то или чего-то, но она сдержалась. Иначе ей пришлось бы нарушить свое инкогнито и признаться, кто она такая на самом деле. Садира все еще не доверяла отцу и не видела пока смысла в том, чтобы раскрыть ему свой секрет.Поэтому она решила продолжить спор:— Чувство страха совсем не обязательно бывает сильнее чувства долга, даже если дело касается эльфа. Ты же, должно быть, испытывал сильный страх, когда отправлялся на поиски Селбы.— Я был зол, как собака, а вовсе не испуган. До этого никто никогда ничего не похищал у меня! — пояснил Фенеон, сердито глядя на нее. — Если бы я позволил им безнаказанно похитить у меня сестру, они обязательно бы явились потом за моими канками и моим серебром.— Мне бы следовало это знать, — сказала Садира. В ее словах были явно слышны нотки горечи, так как она поняла, насколько же она была наивной, полагая, что ее отец действовал из благородных побуждений. — Вы, эльфы, живете только для самих себя. Больше вас ничего не интересует.— А кто живет по-другому? — мгновенно отреагировал Фенеон. Они спустились к подножию холма и ехали по пересеченной местности, с трудом пробиваясь сквозь густые заросли ясенца и ракитника. — Жизнь слишком коротка, чтобы посвящать ее иллюзиям вроде долга и верности.— А как насчет любви? — поинтересовалась Садира. Ее разбирало любопытство относительно чувств, которые испытывал Фенеон к ее матери. Ей хотелось выяснить, как изменилось бы его отношение к ней самой, узнай он о том, кто она такая на самом деле. — Это тоже одна из иллюзий?— Очень приятная иллюзия, — ответил Фенеон, широко улыбаясь. Местность была более ровной, и он мог теперь позволить себе почаще поднимать глаза на Садиру. — Я любил многих женщин.— Использовал их, так будет точнее, но не любил, — ехидно заметила Садира. Она не знала, что больше выводит ее из себя — легкомысленное употребление слова «любовь» или вывод, напрашивавшийся из слов отца.Значит, ее мать была всего лишь одной из длинной вереницы возлюбленных, постоянно сменявших одна другую.Фенеон нахмурил брови.— Откуда тебе известно о моих женщинах? — недовольно спросил он.— Если у тебя нет чувства долга по отношению к своим женщинам, если тебе чуждо такое понятие, как верность по отношению к ним, то как ты можешь любить их? — ответила вопросом на вопрос Садира, избегая прямого ответа.— Любовь есть рабство, — усмехнулся эльф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49