— Ты один из делаваров или индеец племени «черноногих»? А может, ты забрался в Скалистые горы?
Эти названия произвели на мальчика должное впечатление.
— Эй, — заинтересовался он, — вы знаете эти места?
— Могу поклясться, — ответил верзила.
Через пять секунд младший Таннер был на земле перед забором, позабыв о кораблях и даже о револьвере за поясом.
— Спускайтесь сюда! — пригласил он.
Незнакомец отрицательно покачал головой.
— Когда я был еще несмышленышем, моя мамочка обычно говорила: «Гарри, никогда не входи никуда, если только тебя не пригласил сам хозяин». И я этих слов никогда не забываю. Знаешь, как это бывает: втемяшилось в голову, и никак оттуда не выбьешь, — сказал он совершенно серьезно, при этом постукивая себя по лбу, подмаргивая и кивая Джонни, словно желал оживить в памяти мальчика подобные вещи.
Гарри был настолько худ и легок, что походил на огородное пугало. Видно было, что он очень беден, потому что пиджак у него был из одной материи, а брюки — из другой. Штанины, заканчивающиеся бахромой, едва доходили до щиколоток. Каблуки на ботинках с толстой подошвой с внешней стороны были стоптаны.
— Моего отца нет дома, — сообщил Джонни, — но вы все равно можете спуститься сюда.
— Нет дома, говоришь? — переспросил Гарри.
И его маленькие глазки сверкнули, когда он глянул в сторону дома. Верзила схватился за край доски и подался вперед, словно уже хотел было спрыгнуть вниз, но потом почему-то передумал. Удержался и принял прежнюю позу.
— Мне и здесь неплохо, — заявил он. — С такой высоты только проповеди читать, а врать как-то неудобно.
Он широко улыбнулся мальчику, и тот ответил ему улыбкой. Джон никогда прежде еще не встречался с такими людьми. Этот парень выглядел как настоящий бродяга. И будь мальчик более осторожным, он, возможно, перепугался бы. Но младший Таннер был уверен в силе собственных рук и широких плеч. Во всяком случае, его грудь не шла ни в какое сравнение с узкой грудью незнакомца, поэтому он нисколько его не боялся.
Глава 4
СПЕЦИАЛИСТ ПО ИНДЕЙЦАМ
Джонни поинтересовался:
— А чем вы занимаетесь? И с какими индейцами вам довелось встречаться?
Его собеседник сощурил один глаз, словно это помогало ему вспоминать.
— Ну, сэр, — произнес он доверительно, — вот что я вам скажу. Я был торговцем, погонщиком мулов и разведывал бизоньи стада. Ставил ловушки и сам в них попадался! — Верзила разразился высоким хриплым смехом.
— Вы попадались в ловушки?! — удивился Джонни.
Дылда махнул рукой и решил сменить тему.
— Это длинная история, — объявил он. — А вот насчет индейцев, с которыми мне приходилось сталкиваться. Ну, я знаю их вдоль и поперек, начиная от низкорослых кривоногих ассинибойнов, кончая конокрадами-команчами, черт бы подрал их грязные красные шкуры! И конечно апачи. Эти апачи такие трусливые, что им совершенно нельзя доверять!
— Я слышал о них. То есть хотел сказать, читал, — поправился Джонни Таннер. — Как бы мне хотелось узнать о них побольше!
— Самый лучший способ узнать апачей и команчей — это расспросить о них мексиканцев.
— Мексиканцев?
Гарри подмигнул.
— Апачи и команчи — это настоящая зараза в Мексике, просто болезнь.
— Не понимаю, что вы хотите сказать, — замялся Джонни.
— Поймешь, если поживешь где-нибудь к югу от Рио-Гранде, — пояснил Гарри. — Да и к северу тоже. Апачи и команчи там разносят разные болезни. Когда наступает Мексиканская Луна, пастухи заболевают перемежающейся лихорадкой, вот что я скажу.
— А что такое Мексиканская Луна? Никогда не слышал.
— Ну, это когда команчи и апачи прокладывают тропу на юг, а им светит луна.
— То есть идут по тропе войны, вы это хотели сказать?
— Я хотел сказать, что они отправляются красть лошадей и угонять скот, но, конечно, им приходится сражаться.
— Догадываюсь, они очень неплохие воины, — заметил Джонни с округлившимися глазами.
— Можешь поверить мне на слово. — На этот раз Гарри закрыл оба глаза и не открывал их, пока согласно кивал головой, чтобы Джонни убедился в искренности его последнего утверждения.
— Полагаю, они почти такие же хорошие воины, как и белые, верно? — решил удостовериться мальчик.
Маленькие глазки верзилы внезапно открылись и пристально, не мигая, уставились на мальчика, словно глаза птицы.
— Что ты хочешь этим сказать? — требовательно спросил он.
— Ну, я просто поинтересовался, уступают ли индейские воины белым.
Гарри посмотрел на небо, потом снова на Джонни.
— Понимаю, что тебя интересует. Представим, что десять тысяч индейцев стоят напротив десяти тысяч тренированных солдат в чистом поле, и кто тогда победит?
— Ну да, вроде того…
— Ну, подобного никогда не происходит. Никогда! Все дело в том, что индейцы — словно облака в небе. Иногда их много, а иногда — нет совсем. Ты начинаешь преследовать одного краснокожего, а их оказывается три десятка, и ты теряешь свою шевелюру.
— То есть они снимают скальп? — предположил мальчик, гордый своими знаниями.
— Угу. Сам знаешь, — согласился Гарри и продолжал: — Я говорил, что ты преследуешь одного, а потом откуда ни возьмись появляется три десятка. А представь, что их тридцать и целый отряд кавалерии отправляется за ними в погоню. И вот тогда три десятка индейцев превращаются в одного, они поднимают целое облако пыли, а когда пыль оседает, то там вообще ни одного индейца не остается.
— Елки-палки! — изумился Джонни. — Как им это удается?
— Снадобья, — серьезно пояснил Гарри почти шепотом. — Они изготавливают всякие снадобья и исчезают. С помощью снадобий они могут все, что угодно.
— Я уже слышал о всяких снадобьях, — припомнил мальчик. — Но где-то прочел, что это всего лишь суеверие. — Он гордился, что выговорил это слово, и даже немного покраснел, произнеся его.
Гарри уставился на него не моргая.
— Некоторые называют это так, другие — иначе. Но я лично считаю, что попасть к индейцам — хуже некуда. Вот так-то. И еще, за каждого краснокожего, застреленного солдатами или горцами, индейцы убивают белого. Хотя краснокожих убивают не только из ружей, их уничтожают с помощью виски.
— Я и об этом слышал, — обрадовался Джонни. — Догадываюсь, виски — ужасная вещь.
— Ты догадываешься, а я знаю, — заявил Гарри. — Я был там, где виски самое крепкое. Это в Санта-Фе. И знаешь, что я тебе скажу: ружье может убить с расстояния полумили. А виски прикончит тебя в течение месяца! Нужно прислушиваться к голосу своего рассудка, думать нужно. Уши — это только двери. Важно то, что происходит внутри дома.
Джонни кивнул в знак согласия. Он чувствовал, что встретил самого необычного человека в мире.
— Но око за око, — продолжал разглагольствовать Гарри, — а индейцев в прериях — как рыбы в море. А белых, белых не так уж много. Да и потом, белому человеку нужно время от времени дышать, а краснокожему — совсем не обязательно! — И он снова прикрыл оба глаза, в подтверждение сказанному.
— Полагаю, вы правы, — отозвался мальчик.
— Ты полагаешь, а я знаю, — резко возразил ему Гарри.
— А какие самые лучшие воины?
— Ты имеешь в виду индейцев?
— Да.
— Скажи, ты подразумеваешь племя?
— Ну да, племя или одного.
— Ну так и быть, скажу. Заруби себе на носу: лучшие воины — это делавары, которые бродят повсюду и нанимаются в проводники. У них отличные ружья, потому что они работают на белых. У них самые быстрые лошади, потому что они воруют именно таких. У них есть мозги, потому что нет своих охотничьих угодий, потому что они разбросаны, а еще потому, что они — нечто среднее, не белые и не красные, можно сказать.
— Вы имеете в виду цвет их кожи? — удивился мальчик.
— Нет, я хотел сказать про их сердца и души, про их внутренности. Делавару можно верить, пока он доверяет тебе.
— Вот замечательно! — воскликнул с энтузиазмом Джонни.
— Все индейцы замечательные по сравнению с нами, — уточнил Гарри.
— Да ну! — возразил мальчик. — Я-то думал, что они только постоянно убивают.
— Их этому научили, — пояснил дылда. — Их обманывали, пинали, дурачили и грабили, пока им это не надоело. У них нет законов, судей и тому подобной чепухи. У них есть только луки и стрелы, ружья и ножи. Сегодня ты ударишь индейца, а завтра он перережет тебе горло. Я считаю, это по-честному.
— О! Я никогда не смотрел на это с такой точки зрения, — признался Джонни.
— Ты не одинок, — утешил его Гарри.
— А вы не расскажете мне о самом воинственном племени?
— Конечно, я могу рассказать тебе о самом воинственном племени. Мне это ничего не стоит. Если ты подразумеваешь племя, в котором большинство воинов конные, а храбрецы — настоящие мужчины, крепкие, словно сыромятная плеть, и подлые, словно скипидар, тогда это племя дакота.
— Какое? — переспросил мальчик.
— Сиу. Не слышал?
— О да! Теперь я вспомнил название.
— Его стоит запомнить. У них тучи лошадей и не меньше наездников. И каждый воин — настоящий кусок динамита. Поверь мне, это так!
— Я вам верю, — торжественно заверил собеседника Джонни.
— Но, — рявкнул Гарри, подняв тощий длинный палец, — если ты имеешь в виду племя, сотня воинов которого может смести с лица земли любую сотню противников — будь то белые, краснокожие, желтые или черные, — тогда останови свой выбор на племени шайенов!
— Не думаю, что я о них слышал…
— Неужели? — удивился верзила, критически склонив голову набок.
— Нет, не думаю, — подтвердил Джонни Таннер. — А какие они собой?
Гарри задумчиво прищурился.
— Ну, они похожи на стремительную молнию, падающую на землю. Вот они какие. Ростом около шести футов, волосы — до пят. У них хорошенькие девушки и трудолюбивые скво, которые никогда на тебя не смотрят прямо. У них самые лучшие в прериях лошади и много ружей. До сегодняшнего дня не многие из них пробовали на язык виски. Поэтому они еще окончательно не испорчены. Но старое доброе виски, оно в конце концов их прикончит, как всех остальных, только дай ему время. Я и сам от него пострадал. Когда-то я был настоящим мужчиной, но виски сгубило меня, как мучнистая роса розу. — Он хмуро уставился в землю.
Джонни в приступе острой жалости стал искать предмет разговора, который отвлек бы беднягу от его грустных мыслей.
— У меня было три жены, — печально продолжал между тем Гарри, — и пятьдесят лошадей, семь ружей и седел, семь томагавков и ножей, полный патронташ. А старейшины племени обычно приходили в мой вигвам и спрашивали моего совета. «Длинная Стрела», — обычно говорили они. Они дали мне такое имя: «Длинная Стрела». Так вот: «Длинная Стрела, мы в беде, нам нужен совет белолицего. Помоги нам». Вот каким человеком я был в свое время, пока виски меня не сгубило. А теперь посмотри, что от меня осталось!
— Мне чрезвычайно жаль слышать о ваших неприятностях, — посочувствовал ему Джонни. — Но когда вы были еще там, не видели, у них есть револьверы?
— Револьверы? — переспросил собеседник. — Минуточку, если уж на то пошло, я слышал что-то про эти штуки. Оружие, которое стреляет сразу шесть раз? Это ты имеешь в виду? Но я никогда такого не видел.
— Ну, у меня есть один такой, — не удержался, чтобы не похвалиться мальчишка. — И, гордо улыбаясь, протянул верзиле револьвер.
— Вот это да! — изумился Гарри, вытаращив глаза и затаив дыхание. Затем протянул руку. — Можно мне взглянуть?
Глава 5
УКРАДЕННАЯ ЖЕМЧУЖИНА
Джон Таннер вдруг засомневался. Он посмотрел на револьвер, потом перевел взгляд на лицо мужчины на заборе. Гарри жил среди индейцев, и его сгубило виски. Кроме того, он одно время имел нескольких жен, а Джонни было известно, что согласно религии иметь больше одной жены нехорошо.
Хотя всем известно, что Генрих Восьмой имел шесть жен. Или восемь? Но он был женат на них по очереди. Даже освобождал место для следующей жены, отрубая голову предыдущей. У мальчика возникли смутные подозрения, что его собеседник не вполне отвечает требованиям кристально честного человека с точки зрения закона, хотя не мог точно сказать, на чем они были основаны.
— Я не знаю, — промямлил он. — Видите ли, револьвер не мой.
— Но ведь он у тебя, разве не так? — требовательно спросил Гарри, теряя терпение.
— Но он же не мой!
— Ну-ка, посмотрим. Ну да, теперь-то я вижу, что это обыкновенный пистолет с какой-то дополнительной шайбой у основания дула. Вот и все.
— А вот и нет! Эта «шайба» поворачивается, — возразил мальчик.
Глаза Гарри расширились и загорелись нехорошим огнем.
— Понятно, — сказал он. — Это просто-напросто обманка. Это еще ничего не значит. Это — обычная уловка.
— Но с помощью такой уловки можно убить сразу шесть человек, — вновь возразил Джонни.
— Рассказывай! — поддел его Гарри. — Да разве кто-нибудь убил из него сразу шестерых?
— Не знаю, но из него действительно можно уложить шесть человек. Каждый раз, как нажимаешь на спусковой крючок и производишь выстрел, барабан поворачивается…
— Ну и что с того? — безразлично поинтересовался верзила и внимательно осмотрел крепкую фигуру мальчика, а потом через плечо бросил осторожный взгляд в направлении дома.
— Мой отец говорит, что револьвер стреляет шесть раз без перезарядки, — разволновался Джонни еще сильнее. — В барабане есть выемки, в которых находятся пули.
— Я что-то не могу их разглядеть, — пожаловался Гарри, качая головой. — Я вообще ничего не могу рассмотреть.
— Да почему же? Их же видно! Посмотрите сюда! — Мальчик приподнял револьвер к нему поближе.
— Не видно. Должно быть, я стал близорук, — прикинулся Гарри.
Джон Таннер привстал на цыпочки и поднял револьвер над головой на вытянутой руке.
— А теперь? Видите?
— Погоди-ка минутку, — попросил Гарри и наклонился вперед, сощурившись изо всех сил. Внезапно его длинная худая рука молнией метнулась вперед и схватила револьвер. — Придется пойти домой, чтобы хорошенько рассмотреть его, надев очки, — бросил он.
Джонни Таннер, задохнувшись от изумления, увидел, как длинные ноги бродяги перемахнули через забор, и Гарри исчез из виду — лишь его смешки слышались с противоположной стороны.
— Вор! Вор! — закричал мальчик, бросаясь на забор, словно дикая кошка, взбирающаяся на отвесную стену.
1 2 3 4 5