- То, что он пошляк, это полбеды. Хуже, что он точно такой же игрок, как и Мамаев.
- Такой же шулер, - внес интеллигентную поправку Док.
- Такое же говно, - придал ей эмоциональную окраску Муха.
- И такая же, если разобраться, сволочь, - подвел итоговую черту Боцман.
- Вы думаете, я буду с кем-нибудь из вас спорить? - спросил Артист. - Да никогда!
Мы сидели в нашем полуподвале на Неглинке и ждали Тюрина. Он позвонил мне в Затопино в десятом часу утра, приказал собрать в офисе "МХ плюс" всю команду, включая Дока, и ждать его. Я не очень люблю, когда мне приказывают, но по голосу Тюрина понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее. А поскольку у нас с ним никаких общих дел, кроме тех, что связаны с Калмыковым и Мамаевым, не было, предмет встречи не вызывал сомнений.
Тюрин обещал подъехать к часу дня, но в час не приехал. Не было его и в половине второго. Док озабоченно посмотрел на часы и заявил, что больше ждать не может.
Свалившиеся на счет реабилитационного центра сорок тысяч долларов от Народного банка и пятьдесят тысяч от "Интертраста" сделали реальной его давнюю идею организовать отделение центра в какой-нибудь глухой подмосковной деревеньке. Чистый воздух, спокойная сельская жизнь, труд на земле, коровы, лошади. А если бы удалось сделать хозяйство самоокупаемым, о большем и мечтать нечего. Поисками подходящего места он и занялся, чтобы успеть оборудовать филиал центра до наступления холодов.
В его идее было что-то утопическое, вроде четвертого сна Веры Павловны. Да не в деревеньке с лошадками и коровками нужно готовить к возвращению в нынешнюю российскую жизнь пациентов реабилитационного центра, а в вольере с волками. Лучше - с голодными. Но я не стал сбивать своими мизантропическими мыслями Доку его высокий душевный настрой.
Док сказал, чтобы в случае чего мы позвонили ему по мобильнику, и укатил, а мы остались ждать Тюрина.
Настроение у нас было не из лучших. Мы рассчитывали, что удастся убедить Калмыкова отказаться от намерения прикончить Мамаева, если доказать ему, что Буров никакой не благодетель, а точно такой же шулер, как и Мамаев, а карта в их игре - он, Калмыков. Но теперь, после того что произошло в Сокольниках, вряд ли этот довод на него подействует. На меня бы уж точно не подействовал.
В два, когда мы уже собрались уезжать, Тюрин позвонил и сказал, что сейчас будет. Через десять минут он подъехал на своей темно-вишневой "вольво": небритый, невыспавшийся и от этого еще более высокомерный.
- Где Калмыков? - с порога спросил он. Ответом ему было молчание.
- Не знаете, - заключил он. - Плохо, джентльмены. Это плохо.
- Но и вы не знаете, - заметил я. - Это хорошо.
- Чего же тут, твою мать, хорошего?
- Если бы его взяла милиция, вы бы знали.
- Усрутся они его взять!
Он расположился за столом, молча посидел, уткнув подбородок в сомкнутые замком руки, и проговорил таким тоном, каким заключают содержательное информационное сообщение:
- Вот такие дела.
- Какие? - спросил я. - Вчера вы уже дали делам оценку. Она изменилась?
- Что я сказал вчера?
- Говно.
- Так то было повидло. Вы клиентов угощаете кофе?
- Предусмотрено, - подтвердил Муха.
- Так чего же ты ждешь? Угощай.
- А вы клиент?
- Самый что ни на есть. Я хочу вас нанять.
- Что за работа? - поинтересовался Муха, раскочегаривая кофеварку "эспрессо".
- Херовая работа.
- А бабки? - спросил практичный Боцман.
- Бабки хорошие.
- Это уравновешивает, - заключил Артист. - Вам остается сказать, в чем будет состоять наша работа.
- Нужно сохранить Мамаеву жизнь.
- Он уже предлагал нам взять на себя его охрану, - напомнил я. - Мы отказались. Сегодня ситуация в десять раз хуже, чем была неделю назад.
- В сто, - поправил Тюрин. - Еще вчера шансы были примерно пятьдесят на пятьдесят. Сегодня они один на сто.
- Тем более. С чего он взял, что мы согласимся?
- Работу вам предлагает не он. Работу вам предлагаю я. И я не сказал: охранять Мамаева. Я сказал: сохранить ему жизнь.
- Какая разница?
- По результату - никакой. По методу - очень большая. Защитить его не сможет даже рота ОМОНа. Вариант только один: отговорить Калмыкова.
- Как?
- Если бы я знал, к вам бы не пришел.
- Если бы мы знали, мы сделали бы это без вашего заказа.
- Мотивы у нас с вами разные, но цель одна. Благие порывы - дело хорошее. Знаю по опыту. Ни за какие деньги человек не совершит такого преступления, какое он совершает бескорыстно, единственно по душевному влечению. Но материальный стимул никогда не бывает лишним. Это я тоже знаю по опыту. Поэтому и хочу вас нанять.
- Сколько? - снова всунулся Боцман.
- Сейчас скажу. Если Мамаев останется жив, высвечивается миллион.
- Рублей?
- Баксов. Половина мне, половина вам.
Муха поставил перед Тюриным чашку кофе и предупредительно, как разговаривают с тяжелобольными, посоветовал:
- Выпейте кофе, господин Тюрин. Это хороший кофе. Выпейте, успокойтесь. Поразмыслите о том, что сказали. А потом продолжим. Только не нужно про миллион. Это из области мифологии, а мы люди нормальные, приземленные. Мечтать, конечно, не вредно. Но и в мечтах следует соблюдать меру. Так что пейте кофе.
- Отстань ты от меня со своим кофе! - раздраженно отмахнулся Тюрин. Времени у нас нет распивать кофе! Что вы на меня уставились?
- Вы не похожи на человека, у которого есть миллион долларов, - высказал наше общее мнение Артист. - Вы не похожи на человека, у которого есть далее полмиллиона долларов. Выражусь откровеннее, хотя понимаю, что ничего приятного для вас не скажу. Не возражаете?
- Выражайся!
- Вы не похожи на человека, у которого хоть когда-нибудь будут такие бабки.
- Да! Нет у меня миллиона, нет! - агрессивно согласился Тюрин. - Но если Мамаева не прикончат, может появиться. Говорю прямо: получить его будет очень непросто. Но это я беру на себя. А первую часть дела должны взять на себя вы. Как можно остановить Калмыкова?
- Сначала его нужно найти, - практически подошел к проблеме Боцман.
- Где? Вы знаете его лучше, чем я. Где его можно найти? Думайте, думайте! Чешите репы, джентльмены! За пол-лимона "зеленых" можно и пошевелить мозгами!
Предложение Тюрина выглядело чистейшей фантастикой. По-моему, он и сам не слишком-то верил в этот мифический миллион, а действовал, как человек, который решил сделать все возможное, чтобы потом не кусать себе локти за упущенный шанс. Но его слова вернули нас к сути проблемы. А поскольку все было уже сто раз думано и передумано, Артист не слишком уверенно предложил:
- А если нажать на Бурова? В этом деле рыльце у него сильно в пушку.
- На Бурова уже не нажмешь, - хмуро возразил Тюрин.
- Почему?
- Потому. Диктофон есть?
- Есть, - сказал я.
Тюрин извлек из кармана аудиокассету и бросил ее на стол.
- Включай. Перемотай на начало.
Пока пленка крутилась, проинформировал:
- Сегодня в семь тридцать утра Буров встретился с Мамаевым.
- Во сколько, во сколько? - изумился Муха.
- В семь тридцать утра, - повторил Тюрин.
- В семь тридцать начинается его рабочий день, - подтвердил я.
- Принял он Мамаева в офисе на Бульварном кольце, в своем кабинете, продолжил Тюрин. - Там у него стоят микрофоны и видеокамеры, пишутся все разговоры.
- А это еще зачем? - не понял Артист.
- Понятия не имею. Знаю, что запись ведется. Я объяснил:
- Чтобы потом проанализировать. Он считает, что при разговоре воспринимается не больше пятнадцати процентов информации.
- Видеопленку мне достать не удалось. Посмотреть дали, а переписать не дали. Но аудио перегнали. Так что я буду давать комментарий по ходу дела. Так вот. Мамаев приехал с Николаем. Тот тащил чемодан. Средних размеров, довольно тяжелый. А теперь включай.
Я пустил воспроизведение.
II
- Господин Мамаев, с ним его человек, - прозвучал голос референта.
- Пусть войдут, - ответил высокий тенорок президента Народного банка.
Мамаев:
- Доброе утро, господин Буров.
Буров:
- Доброе утро, сударь. Почему вы с вещами? Вы пришли ко мне навеки поселиться? Мамаев:
- Поставь и выйди. Подожди в приемной.
- Это он говорит Николаю, - прокомментировал Тюрин.
Буров:
- Нет-нет, сударь. Мелкоуголовный элемент мне в приемной не нужен. Я дорожу своей репутацией. Пусть ваш чичероне подождет в курительной.
- У него рядом с кабинетом комната, - объяснил Тюрин, остановив пленку. Туда он и выпроводил Николая.
- Что было у него в чемодане? - полюбопытствовал Муха.
- Баксы.
- Вы сказали, что чемодан тяжелый.
- Он и был тяжелый.
- От баксов?!
- А ты знаешь, сколько весит миллион баксов? Около десяти килограммов! В стольниках. А в полтинниках вдвое больше.
- Сколько же там их было?
- Сейчас узнаешь.
Буров:
- Итак, сударь? Долго вы ко мне собирались. Но все же собрались. Что ж, это благоразумно. Остается выяснить, с чем вы пришли.
- Мамаев открыл чемодан, - пояснил Тюрин.
Буров:
- Что это такое?
Мамаев:
- Доллары.
Буров:
- Это я вижу. Но смысла не понимаю. Здесь, полагаю, миллиона три?
Мамаев:
- Ровно три.
- Теперь понятно, почему чемодан был тяжелый? - спросил Тюрин. - Тридцать килограммов!
- Никогда не слышал, чтобы доллары считали на килограммы, - озадаченно заметил Муха.
- Ты много чего не слышал. Сейчас услышишь.
Буров:
- Это и все, с чем вы ко мне пришли?
Мамаев:
- Нет. Это за моральный ущерб.
Буров:
- Ну, допустим. Ваша мысль движется в правильном направлении.
Мамаев:
- Я пришлю к вам своих юристов. Составят с вашими договоры на остальное.
Буров:
- Что вы понимаете под остальным?
Мамаев:
- То, о чем вы говорили. Акции "Интертраста".
Буров:
- И только?
Мамаев:
- А что еще? Вы сказали, что хотите получить акции "Интертраста".
Буров:
- Я сказал вам это около трех лет назад. С тех пор утекло много воды. Очень много воды, сударь.
Мамаев:
- Что еще?
Буров:
- А вы подумайте. Мамаев:
- Акции моего банка?
Буров:
- Совершенно верно. Акции "ЕвроАза". Я же говорю, что вы рассуждаете правильно. Продолжайте.
Мамаев:
- Я сказал все.
Буров:
- Нет. Вы не сказали, о каком количестве акций идет речь.
Мамаев:
- Что значит "о каком"? Двадцать шесть процентов. Блокирующий пакет.
Тюрин выключил диктофон и пояснил:
- Двадцать шесть процентов - это сорок два миллиона долларов.
- Как?! - ахнул Муха.
- А вот так. И это еще не все.
"Рlау".
Буров:
- Поразительна способность человека улавливать из разговора только то, что ему выгодно слышать. Даже такого делового человека, как вы, сударь. Да, в свое время я назвал вам цифру в двадцать шесть процентов. Но я сказал и другое. Я предупредил, что завтра будет дороже. Не намекнул. Не дал понять. Сказал совершенно четко.
Мамаев:
- Сколько?
Буров:
- Как вы думаете, сударь, почему я никогда не препятствовал вашему бизнесу, а, напротив, всячески ему способствовал?
Мамаев:
- Почему?
Буров:
- Даже сейчас не догадываетесь? Потому что ни один хозяин не станет морить голодом домашнюю животину. Кабанчика не морят голодом. Его откармливают. Вот так же, сударь, я откармливал вас.
Мамаев:
- Сколько?
- Пятьдесят один процент. Контрольный пакет.
Мамаев:
- Сколько?! Но это же...
Буров:
- Вы хотите сказать, что в долларах это будет... А в самом деле, сколько это будет в долларах? Мне самому интересно. Сейчас прикинем вашу капитализацию...
- Он сел к компьютеру, - прокомментировал Тюрин.
Буров:
- "Интертраст"... Неплохо вы поднялись, сударь, очень неплохо... "ЕвроАз"... Тоже прилично... А что у нас с нефтяными акциями?
Мамаев:
- Вы хотите получить и мою долю в нефтяном проекте?
Буров:
- Я хочу получить не вашу долю. Я хочу получить свою долю... Что же мы имеем? В целом мы имеем цифру порядка ста шестидесяти миллионов. Приятная цифра. Мне нравится.
Тюрин нажал кнопку "Stор".
- Ясно? А вы говорите, что миллион - это мифология! Это для нас с вами мифология.
- Он же без штанов выйдет от этого Бурова, - предположил Боцман.
- Не без штанов. У него осталось бы сорок девять процентов. Если бы сделка состоялась.
- А она не состоялась? - спросил я. Не ответив, Тюрин нажал "Рlау".
Буров:
- Получается, что моя доля - восемьдесят один миллион. Ну что? Нормально. Меня устраивает.
Мамаев:
- Это беспредел, господин Буров! Настоящий бандитский беспредел!
Буров:
- Это не беспредел. Это та цена, за которую я остановлю Калмыкова. Это цена вашей жизни, сударь.
Мамаев:
- Вы ничего не выгадаете от моей смерти! Вы не получите ни копейки!
Буров:
- Каждый человек имеет право на выбор. Следует ли из ваших слов, что вы сделали выбор? Не отвечайте. Сначала я сделаю один звонок.
- Набирает номер, - пояснил Тюрин. - Звонит оператору пейджинговой компании. Буров:
- Примите сообщение для абонента десять восемьдесят четыре. Текст: "Приступайте"... Да, все... Да, без подписи... Итак, продолжим. Но учтите, сударь,; что теперь мы разговариваем за ваш счет. За счет времени вашей жизни. У вас осталось двадцать четыре часа. Если за это время я не отменю свой приказ, Калмыков приступит.
Мамаев:
- Вы хватаете меня за горло! Так не делаются дела!
Буров:
- С чего вы решили, что у нас деловой разговор? У нас с вами, сударь, вовсе не деловой разговор. Наши отношения с самого начала носят мировоззренческий, а не деловой характер. И вина в этом лежит только на вас. Наш спор - это спор о том, по какому пути будет развиваться российский бизнес.
Мамаев:
- Я был не прав. Я принес извинения. Буров:
- Вы не принесли извинения. Вы попытались откупиться. По-своему вы логичны. Но это логика вчерашнего дня. Логика бандитского капитализма, который, мне думается, уходит в прошлое.
Мамаев:
- Оставьте! Законы бизнеса одинаковы во все времена!
Буров:
- Это мы сейчас и проверяем. Если когда-нибудь будет написана история российского бизнеса, этот сюжет, я уверен, войдет в нее как пример. Как пример того, какими путями утверждались в России законы честного предпринимательства. Вы быдло, сударь. Вы были быдлом и всегда останетесь быдлом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33