Они и без меня могли бы найти себе работу, и не хуже той, что получили. Тут чувствовалась какая-то целенаправленность, но как найти эти непонятные причины, которые толкнули их на подобный шаг. Причина только одна. Это ты, Максим. Если взять тебя как мишень, то ты ею можешь быть. Лакомый кусочек. Правда, тут можно зубы обломать, но кто об этом знает? Других целей я не видел. Тихий уголок земли, где еще сохранились старые обычаи и традиции, размеренность и уважение к соседям, где люди, здороваясь, снимают шляпы и правильно говорят по-русски. Здесь мусор выбрасывают в урны и не плюют где ни попадя. Что может заманить в наши края искателей приключений?
Я понял, что не успокоюсь, пока не докопаюсь до истины. Тут я вспомнил о рекомендациях, переданных мне Викой, и решил изучить их подробней. Документы носили форму писем, а не характеристик. Мне показалось, что они имели общий стиль, будто писались под диктовку одного человека с особым складом ума. На одном письме стояла печать ЖЭКа, а на втором - нотариуса, которые заверяли подпись автора. Теперь у меня все вызывало сомнение. Я доверил Вике жизнь женщины, которая, как тебе известно, не была для меня пустым местом. Меня оставили в дураках и обвели вокруг пальца. С таким положением я не мог мириться. Все дороги вели в Москву, и решение поехать в столицу превратилось в навязчивую идею. Я купил билет на самолет и вылетел в Москву, не ставя в известность свое окружение.
Теперь мы добрались до самого главного. Первая рекомендация выдана Вике Зинаидой Викторовной Кабановой. Меня грызли сомнения, что такой человек существует в действительности, но я оказался не прав. По адресу, указанному в документах, меня встретил мужчина средних лет.
- Кто вам нужен? - переспросил он.
- Зинаида Викторовна Кабанова. Она проживает здесь?
- Нет, таких у нас в семье не значится.
- Но она жила тут?
- Понятия не имею. Мы живем в этой квартире около двух лет.
Тогда я задал лобовой вопрос:
- А кто вам продал эту квартиру?
Мужчина насторожился.
- Поймите меня правильно, - извинился я. - Мои вопросы безобидны. Я ищу своих родственников, которых давно не видел.
- Квартиру продавала женщина. Но звали ее по-другому. Продажей занимался ее агент. Кажется, его звали Феликс. Деловой парень. Оформили документы за пару дней. Ну а хозяйку я видел мельком, один раз. Молодая, красивая бабенка. При теле, с хорошими формами.
- Виктория Карамова.
- Вот-вот, вспомнил. Карамова. Она приехала в нотариальную контору, когда мы деньги привезли.
- А у агента глаза разного цвета?
- Не знаю. На нем очки с темными стеклами были, но шрам на подбородке я запомнил.
- Извините за беспокойство и спасибо.
У подъезда на скамейке сидела армия старушек. Как правило, они обладают самой достоверной информацией, которая не нуждается в проверках. Я присел рядом и тут же включился в общий разговор, это так же просто, как смешаться с толпой в метро.
- Да, милочек, Зиночка Кабанова была очень доброй женщиной, но очень одинокой. Болела часто. По два раза в год ее клали в психушку, но она, конечно, не сумасшедшая. Памятью страдала. Заговаривалась иногда, но безобидный человек. Под конец жизни ей повезло. Бог вспомнил о несчастной. Сестричка к ней ходила, ухаживала за Зиночкой. Вроде как поликлиника ее приставила. Хорошая девушка. Здоровалась со всеми, почтительная. Голубей кормила, котятам еду выносила и Зиночку кормила. Глядь, идет, и все с сумками. Так что последний год наша соседушка прожила хорошо, спокойно. Но старость есть старость. Прибрал ее Господь к рукам, тут ничего не поделаешь.
- А квартира кому досталась? - спросил я.
- Новых жильцов заселили. А то как же.
- А медсестра?
- А что она? Зина умерла, и все тут. Приехала перевозка, и ее забрали.
Старушки мне рассказали, как найти жилищную контору, и я отправился за разъяснениями. Девочкам купил коробку конфет, а взамен получил амбарные книги для просмотра. Из них стало понятно, что у Зинаиды Кабановой имелась опекунша Виктория Юрьевна Карамова. Опекунство оформлено за год до смерти Кабановой. Квартира унаследована Карамовой и после смерти хозяйки отошла медсестре, которая ее тут же продала. Как малоимущую Кабанову хоронили за государственный счет. Это значит, что ее сожгли и положили прах в общую могилу. Вскрытие больным старикам не делают. Об остальном можно только догадываться.
Я зашел в районную поликлинику и выяснил, в какую психиатрическую больницу кладут местных жителей. Мне пришлось приложить немало сил, чтобы узнать главное. Виктория Юрьевна Карамова работала в этой больнице. В течение четырех лет она возглавляла второе женское отделение, а последний год была лечащим врачом в пятом мужском отделении. Выяснить причины ее перевода из одного отделения в другое с понижением в должности мне не удалось. Болтливые медсестры таких подробностей не знают. Ушла Виктория Юрьевна с работы по собственному желанию чуть больше года назад, а это значит, что замуж за прохвоста из Питера она не выходила, а чуть ли не прямиком попала в твой дом с моей помощью. Старый я осел! Считал себя психологом. Да и ты дал маху, Максим. Обошли нас не вираже. Итак, история с первой рекомендацией ничем не кончилась. У меня оставалась еще одна, и я продолжил свое расследование.
Лариса Николаевна Сомова проживала в собственном доме за городом. Отправляясь в Барыбино, я уже не сомневался, что не застану хозяйку дома живой. Но все сложилось не так просто, как я себе представлял. В доме жили другие люди, но они хорошо знали Ларису Николаевну. Она продала дом без привлечения посредников. Мне удалось побеседовать с новой хозяйкой, в то время как мужская половина семьи находилась на работе.
- Да-да, Лариса Николаевна сама оформляла документы.
- Она не объяснила, почему решила продать свой дом? В ее возрасте уезжать из такого райского уголка, с насиженного места в никуда как-то страшно.
- А какой возраст? Она моложе меня. Ей не больше пятидесяти. А потом, мы заплатили хорошие деньги, и она собиралась покупать квартиру в Москве. Сначала она не хотела продавать дом, а желала его обменять на Москву, но ее подруга уговорила. За деньги можно купить квартиру в любом районе. Обмен ограничивает возможности. И мы набавили цену. Сейчас так трудно купить теплую дачу в ближайшем Подмосковье.
- Но зачем вообще уезжать в Москву?
- Она хотела жить рядом с подружкой. Лариса Николаевна не совсем здорова, а подруге сюда тяжело ездить. Она работает и не может часто мотаться туда-сюда.
- А как зовут ее подругу?
- Этого я не знаю. Она упоминалась вскользь. Лариса Николаевна не очень-то разговорчивая женщина.
- А где вы ей передавали деньги?
- У нотариуса. Он заверил документы, поставил печать, и мой муж передал Ларисе деньги.
- Вы мне не подскажете адрес нотариальной конторы?
- Недалеко от Курского вокзала на улице Чкалова. Номер дома я не помню, но там висит мемориальная доска Давиду Ойстраху. Серое здание. Заходите в арку, и тут же направо. Полуподвальное помещение. Там есть табличка.
- Вы можете показать мне купчую с печатью?
- Конечно, - женщина улыбнулась. - Странно. При чем здесь нотариус. Мы живем здесь второй год, и все нормально. Вы перегибаете палку со своим следствием.
Я даже не понял, о чем она говорит. Будто меня поймали за руку, когда я залез в чужой карман. Однако хозяйка мило улыбнулась, и я немного успокоился. Она взяла с комода шкатулку, поставила ее на стол и открыла. В красивой резной коробке хранились все документы, которыми может обзавестись человек за долгую жизнь в бюрократическом государстве. Мы нашли, что искали.
- Я вижу, вы предусмотрительны, у вас есть ксерокопии. Могу я попросить одну из них, если вам не очень жалко.
- Ну если это для дела, то берите. Мой муж человек предусмотрительный.
Я взял копию купчей и убрал в карман.
- И еще один вопрос. Вы помните, как выглядел нотариус?
- Конечно. Очень милый и обходительный молодой человек. А самое потрясающее, что один глаз у него голубой, а другой карий. Я смотрела на него и не могла понять, какой цвет ему больше подошел бы, если они стали бы одинаковыми. Нет. Оба хороши.
Я встал и поблагодарил хозяйку за помощь.
- Скажите, а есть надежда, что ее найдут? - задала вопрос женщина.
- Кого? - удивился я
- Ларису Николаевну.
- А разве она пропала?
- Так вы не из милиции?
Тут я быстро сообразил, в чем дело, и попытался выкрутиться:
- Нет, я из прокуратуры. Мы занимаемся квартирными аферами, а не розыском. У вас уже была милиция?
- Да, полгода назад. Кто-то уже разыскивал Ларису Николаевну. Она пропала. Кажется, мы были последними, кто ее видел. Подождите секунду.
Женщина ушла в другую комнату и через минуту вернулась с фотографией.
- Вот, возьмите. Это ее фотография. Она висела в рамочке на стене, и когда Лариса уехала, то забыла ее забрать. Я фотографию спрятала, а когда приехала милиция, то не смогла ее найти. Только потом на нее наткнулась. Кажется, ее разыскивала страховая компания, но точно сказать не могу.
- Спасибо. Она ушла от вас с большими деньгами, и после этого ее никто не видел. Похоже, тут все ясно.
- Не совсем так. От нотариуса мы приехали на дачу все вместе. Лариса отдала нам ключи и показала, какой ключ от какого замка. Погреб, сарай, баня, тут их уйма. Потом мы пообедали, и мой сын проводил ее до станции. Мы понимали, что она везет большие деньги. Но кто об этом мог знать?
У меня возникли новые вопросы, однако в глазах хозяйки появились искорки недоверия. Очевидно, она догадалась, что прокуратура не занимается жилищными аферами, но мой представительный вид все еще действовал на нее благотворно. Не имело смысла испытывать судьбу, и, попрощавшись, я ушел.
В электричке по дороге в Москву я пытался проанализировать наш разговор. В первую очередь я проверил документы. Подпись на рекомендации Вики и на купчей стояла одна. Печать нотариуса также совпадала. Впрочем, у меня не было сомнений, что такое совпадение невозможно. По логике вещей, оно закономерно. Сказать, что я получил ответы на все вопросы, слишком самонадеянно. Тут нужно идти до конца, и я поехал искать нотариальную контору. Как я и думал, по данному адресу никакой конторы не существовало. Арендаторы помещения менялись каждый месяц. Слишком навязчивый рэкет орудует в центре Москвы, и никто не выдерживает мощного нажима.
Я изучил печать нотариуса, где указывался район и номер конторы. На Крестьянской заставе мне удалось найти подлинных нотариусов. Я показал им документы и попросил прокомментировать ситуацию. Никто своей подписи не признал. Возле Курского вокзала они не работали. Документы составлены грамотно, но кем-то другим. Свою печать они признали. Два года назад их контору обчистили. Ночью кто-то залез в окно. Из стола пропали бланки, штампы и печати, причем денег жулики не взяли. Вызывали милицию, писали объяснительные, заново регистрировались и лишь потеряли уйму времени. На окнах нет решеток, двери и замки ненадежные, сигнализация отсутствует. Пеняйте на себя. Забытая история, о ней никто не помнит.
Все, что мне оставалось сделать, это вновь поехать в психиатрическую больницу, где работала Вика, и попытаться заглянуть в архив. Моя наглость не имела пределов. Я обратился непосредственно к главному врачу и предъявил свои документы. Коллега, приехавший из Санкт-Петербурга за консультацией по особому случаю. Я морочил ему голову, не давая прийти в себя.
- Ко мне попала больная с частичной амнезией после автокатастрофы. Мне известно, что она проживала в Москве и уже лежала в психиатрической больнице. Хотелось бы получить выписку из ее истории болезни, если эта женщина лечилась в вашем учреждении.
Как это ни странно, но меня не выставили за дверь. Никаких официальных запросов я не привез. Наоборот, меня встретили с пониманием и спросили, кто именно из больных попал в мою клинику. Я тут же назвал имя Ларисы Сомовой. То, что карточку нашли, удивлений не вызывало. Женщина, как и покойная Кабанова, лежала во втором отделении под контролем Вики Карамовой. Естественно, Лариса Сомова была одинокой женщиной. Будь я следователем, непременно выписал бы всех одиноких женщин с квартирами, которые проходили курс лечения во втором отделении, и прошелся бы по их адресам. Уверен, что многих я уже не застал в живых. Получив выписку на руки, я ушел. Оставить все как есть мне не позволяла совесть. Высказывать свои сомнения я не стал. В управлении внутренних дел ко мне отнеслись с холодком. Я оставил заявление, фотографию, выписку и свои координаты. Если они найдут Ларису Сомову, то мне сообщат. Большего сделать мне не удалось.
Остальное ты должен додумывать сам, Максим. Эта парочка подбирается к новой жертве, они не успокоятся, пока не сядут за решетку. Избалованные безнаказанностью, эти подонки способны на любое преступление. Ты должен понимать, кто живет в твоем доме, и отчасти я в этом виноват. Выноси решение сам. Опытный врач не станет работать медсестрой. Когда Вика превращалась в сиделку, мы уже знаем, чем это заканчивалось. В данном случае все обстоит куда сложнее. Анастасия замужем, имеет дочь и окружена близкими. Это не одинокая старушка. Тут нужно копать глубже. Есть более сильный магнит, который притянул ее в твой дом. Ее напарник устраивается работать в морг. Они что-то готовят. Могу добавить, что я также нахожусь под наблюдением. Феликс заморочил голову моей секретарше. Девчонка влюблена в него, и я уверен, она докладывает ему о каждом моем шаге. Вот почему я посылаю тебе свой отчет почтой на адрес банка. Подумай также о художнике. Илья приехал из Москвы год назад, а через два месяца рекомендовал в дом Вику. Какая тут связь? Она налицо. Тебя обложили со всех сторон, но мне не дано разгадать этот ребус. На этом позволь мне поставить точку. Твой Никита".
Сычев закончил чтение и, отложив тетрадь в сторону, снял очки. Он посмотрел на коллег. Тут хватало характеристик, чтобы описать выражение лица каждого.
- Значит, последний звонок из Москвы касался новостей о Ларисе Сомовой, - рассуждал Куприянов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65