Вадим позвонил, но ему не ответили. Он постучал, и дверь качнулась. Приоткрыв ее, он заглянул. Никого. Тогда он вошел.
Как только его фигура исчезла с лестничной клетки, женщина, наблюдавшая за ним с верхнего этажа перегнувшись через перила, тут же спустилась вниз и позвонила в соседнюю квартиру.
Ей открыли почти сразу.
— Добрый вечер. Я из собеса. Вы Мария Степановна?
— Совершенно верно.
Женщина достала блокнот из кармана.
— У меня к вам несколько вопросов о вашем семейном положении. Мы готовим субсидии для малоимущих.
— Да вы заходите в квартиру. Сами все увидите.
— Нет-нет, лучше вы выйдете на площадку, у меня очень мало времени, а обойти надо еще сорок квартир.
Мария Степановна вышла и начала отвечать на вопросы.
Журавлев стоял посреди комнаты и не мог оторвать глаз от лежавшего на полу трупа. Лицо женщины исказилось страхом и застыло в гримасе ужаса. Светлая блузка под левой грудью превратилась в бурую. Рваная ткань говорила о том, что ее убили острым режущим предметом, проще говоря — ножом. И, кроме мужа, этого сделать никто не мог. Тут любой сорвется, если узнает, что его жена принесла в дом сифилис, а то и того хуже.
Помочь ей он уже ничем не мог. Тут только можно выразить сочувствие. Неожиданная мысль ударила ему в голову, и он вздрогнул. Эта женщина обвинила его в том, что он ее заразил. Значит, и он болен. И видимо, серьезно, а не какой-нибудь гонореей. И что он здесь делает? Ждет последствий? Так они не заставят себя ждать.
Кровь хлынула ему в голову Журавлев ринулся к выходу. Он чуть ли не выбил ногой дверь и вылетел на площадку, едва не сбив с ног двух разговаривавших женщин.
— Извините.
Это все, что он мог сказать, и помчался сломя голову вниз по лестнице.
— Наверняка поругались, — улыбнулась женщина из собеса.
— Но я этого молодого человека не знаю, — удивилась Мария Степановна. — Тут живут Кира и Саша. Муж и жена. Саша в отпуске, а Кира дома.
— Ну вот вы сами все и объяснили. Чего же удивляться.
— Кира? Вы думаете?
— А почему нет? Парень-то красивый, голубоглазый блондин, да еще с ямочками на щеках. Высокий.
— Глаз и ямочек я не заметила, но парень видный.
— Вам семьдесят, Мария Степановна, а мне сорок, и я не замужем. Вот поэтому я и замечаю больше мелочей, чем вы. Только мужу говорить ничего не надо. Женщины натуры слабые, стоит ли из-за этого семью рушить. Годам К шестидесяти угомонится, и они прекрасно проведут вместе старость. Зато ей будет что вспомнить. Мужчины ведь тоже не святые.
— Понимаю-понимаю, но Кира мне всегда казалась…
— Извините, Мария Степановна, мне пора. Работы еще невпроворот.
Женщина вызвала лифт и поехала вниз.
***
Милицию вызвал муж убитой. Следственная бригада во главе с майором Марецким прибыла на место происшествия в двадцать три часа десять минут. Марецкий ознакомился с обстановкой и уступил место экспертам.
Муж убитой Александр Каверин сидел в кухне и лил слезы. Майор и дознаватель лейтенант Котова присоединились к убитому горем мужу, но заливаться слезами не стали.
— Возьмите себя в руки, Александр Ильич. Соберитесь и расскажите, что произошло.
— Откуда же я знаю, — раздраженно ответил Каверин. — Возвращаюсь домой, а жена окровавленная лежит на полу.
— А где вы находились в течение всего вечера?
— На дне рождения у Гали, жены моего друга.
— А ваша жена не поехала с вами?
— Нет, она мне сказала, что у нее талон к врачу на семь вечера. Я обещал вернуться к одиннадцати. Приехал чуть раньше.
— А к какому врачу?
— Не вдавался в подробности.
— Кто, по-вашему, мог убить Киру Васильевну?
— Ума не приложу. У нас не было врагов.
— Чем она занималась?
— Хозяйством. Я достаточно зарабатываю, чтобы позволить своей жене не работать.
— И чем же вы зарабатываете?
— Работаю экспертом в крупной фирме по закупкам оргтехники за рубежом.
— Хорошо. Продолжай, Нина, — обратился майор к дознавателю. — И заноси все ответы господина Каверина в протокол.
Марецкий вернулся в комнату, где трудились его коллеги.
— Ну что, Варвара Алексеевна? — обратился он к женщине в белом халате.
— Можно безошибочно сказать, что убита она от восьми сорока до девяти часов вечера. Рана очень аккуратная. Значит, нож был обоюдоострый, широкий, и удар Нанесли точно и быстро. Жертва не успела увернуться или Просто шелохнуться. Смерть наступила мгновенно. Крови очень мало, поражено сердце, и произошло внутреннее кровоизлияние. Ну а остальные подробности потом. Труп можно убирать, фотограф свою работу закончил.
— Лады. Вызывайте перевозку.
— Уже вызвала, скоро должны приехать.
Марецкий подошел к капитану, который разглядывал книжные полки.
— Надо бы соседей опросить, пока спать не легли.
— Коршунов уже пошел.
— А у тебя что, Иван?
Майор, работавший кисточкой у дверной ручки, поднял голову и ответил:
— Следы на ковре есть. Сорок третий размер. Свежие. Еще не высохли, ботинки на рифленой подошве. Пробы взяли. Дождь на улице, следы пропечатались хорошо. Мужчина вошел в комнату прямо от входной двери. Стоял долго на одном месте. Примерно в полуметре от трупа, а потом ушел. По комнате не ходил. Но хозяйка двигалась. Она также пришла с улицы и туфли не снимала. Только как-то странно отпечатались ее следы, словно она танцевала на одном месте, а потом упала замертво.
— А вот Варвара Алексеевна утверждает, будто она ожидала удара и даже не шелохнулась.
— Это ничего не значит, — вмешался капитан, отходя от книжного шкафа. — Ты на ее лицо глянь. Она умерла в страхе, маска ужаса так и отпечаталась на ее лице. Удара, может, жертва и не ждала, но выхода у нее не было. А это тип стоял на месте и перегораживал проход к двери.
— Обычно в таких случаях бегут к окну и зовут на помощь, — заявил майор. — Но на подоконнике и на ковра возле окон следов нет. На дверных ручках только женские пальчики, а на входной двери целая коллекция отпечатков. С ними будем разбираться.
— Разбирайся, Ваня. Тебе за это деньги платят. Но как ты мне объяснишь такой факт, что на дверных ручках других комнат и, как я понимаю, ванной, туалета только женские пальчики? Покойница не одна в квартире жила, а с мужем, и у него руки есть, сам видел.
— Жена, значит, очень услужливая, все двери перед мужем открывала: «Милости просим, дорогой, постелька постелена, извольте прилечь», — язвил капитан.
— Брось, Славик. В туалет она тоже его сопровождала? А потом стояла за дверью и ждала, пока он подаст ей сигнал.
— А не проще ли спросить у мужа? — предложила Варвара Алексеевна.
— Мне кажется, тут есть еще один человек, которого можно опросить, — сказал капитан, разглядывая фотографии, найденные в тумбочке. — Если мы его найдем, конечно.
— А ну-ка, Славик, что у тебя там? — Марецкий протянул руку.
Капитан передал ему пачку фотографий.
— Вот, Степа, но ты особенно не перевозбуждайся.
Марецкий внимательно рассмотрел снимки. Убитую он узнал тут же, но и ее партнера по сексу он тоже знал. Хорошо знал. Они с Журавлевым учились в одном классе, вместе поступили в юридический. Вадим, что называется, тащил его за уши. По окончании института Журавлева пригласили в прокуратуру, а Марецкий ушел в обычное отделение опером. Блестящая карьера ожидала Вадима, а он в дурь попер. Бросил следственную работу и переквалифицировался в афериста. Вор-универсал, работающий в одиночку. Пять лет практики, и ни разу не попался. Опытный следователь, сменивший профиль и ставший преступником, во сто раз опасней любого авторитета. Однажды Марецкому удалось прижать Вадима к стене, но он не стал заводить на него дело. У Журавлева тогда погиб отец. Да и Вадим вроде как осознал и пересмотрел ценности. Решил начать все заново, чуть было не женился на хорошей девчонке, но что-то там произошло, и Вадим исчез из поля зрения. Не думал Степан Марецкий, что их следующая встреча начнется с такой артподготовки. А встреча состоится, майор в этом не сомневался. Но и в другом он не сомневался: каким бы проходимцем Вадим ни был, но на убийство он не пойдет. Он и воровство свое робингудством называл. Крал только у воров, кидал только таких же кидал. Себя преступником не считал, а настоящих ненавидел. А вот порнофото — это что-то новенькое, из ряда вон выходящее.
— Ты хочешь сказать, Славик, что эти карточки валялись в ящике тумбочки?
— Я даже утверждаю это.
— В таком случае муж не мог не видеть этих снимков. Только зачем они хранили их? Для семейного альбома?
— И почему это, Степа, ты все вопросы задаешь мне? — удивился капитан. — Пойди в кухню, там муж сидит, с Ниночкой кокетничает, у него и спроси.
— Еще недостаточно вопросов накопилось. В него всю обойму надо выпустить, чтобы, как вратарь, свои ворота защищал. Серия пенальти. Хоть один мяч, но пропустит.
Эксперт, обрабатывавший сумочку потерпевшей и ее содержимое, сделал новое открытие.
— Варвара Алексеевна, при вскрытии проверьте труп по линии гинекологии. Любопытную справочку наша дамочка получила сегодня от венеролога. Здесь говорится, что, согласно анализам и проведенным исследованиям, Кира Васильевна Каверина венерическими заболеваниями не страдает.
— Вот у какого врача она сегодня была, — усмехнулся Марецкий. — Кто может потребовать подобную справку? Как вы думаете. Варвара Алексеевна?
— Уникальный случай. Ну, скажем, если бы она устраивалась в пищеторг, на мясокомбинат, но у них свои медкомиссии существуют. Если бы она кого-нибудь заразила и на нее заявили, то тогда делают официальный запрос или подвергают проверке принудительно. Не знаю.
— Сходи-ка ты завтра, Славик, в диспансер и поговори с врачом, выдавшим справочку, чем покойная мотивировала свою просьбу о выдаче ей на руки подобного документа.
Капитан подошел к Ивану и забрал у него справку. В комнату заглянул лейтенант Коршунов.
— Степан Яковлевич, тут интересные вещи соседка рассказывает. Зайдите в соседнюю квартиру.
Пожилая женщина выглядела очень печальной и расстроенной.
— Но как же так?! Я же с ней сегодня вечером разговаривала. Вот совсем недавно. И вдруг…
— Когда «недавно»? — переспросил Марецкий, садясь на скрипучий стул.
— В половине восьмого я забрала внучку из школы и отвела ее к дочери. Они живут в соседнем доме. Ну, иду домой, темнеть уже стало, значит, около восьми было, и у подъезда встречаю Киру. Вижу, женщина чем-то расстроена. Мы вместе в лифте поднимались. То да се, мол, муж в доме отдыха, сегодня возвращается, а его и впрямь больше Двух недель не видно было. Обычно его машина каждую ночь ревет. Он ее аккурат под нашими окнами ставит. А тут хоть продохнули малость. Ну, она к себе домой, я к себе. А где-то через час, может, чуть меньше, ко мне из собеса пришли материальное состояние проверять, из комиссии по субсидиям. Стою я на площадке, разговариваю, как вдруг из квартиры Киры выскакивает парень словно ошпаренный, и бегом вниз. Я до смерти напугалась. Чужой. Я же знаю, что Кира живет с мужем вдвоем. Детей им Бог не дал, а может, не хотят. Кто их знает…
— А вы запомнили этого парня?
— Запомнила. Высокий блондин с голубыми глазами и ямочками на щеках.
Майор почесал затылок. Внешность соответствовала Вадиму Журавлеву, но Марецкий прекрасно знал, что ямочки на щеках появляются у его дружка, когда он улыбается, а не когда вылетает из квартиры как ошпаренный.
— Вы сказали, что очень напугались, и вместе с тем запомнили цвет глаз промелькнувшего в долю секунды на темной площадке мужчины. Вы ничего не путаете?
— Ну я-то, конечно, не такая глазастая, а вот дамочка из собеса его успела разглядеть. Незамужняя.
— А ее вы запомнили?
— Очень видная женщина, даже красивая, лет сорока, одета хорошо, мягкая, интеллигентная. Говорит только не очень чисто. Слова правильные, но не по-московски. У нас жилец жил из Прибалтики, он так же говорил. Обходительная. Глаза огромные, карие. На какую-то артистку похожа.
— И что потом?
— Потом она ушла. Ей же не одну квартиру обойти надо. Пенсионеров у нас много живет.
Марецкий взглянул на стоявшего в дверях Коршунова.
— Все понял, Витя? С утра займись этим вопросом.
Майор вернулся в квартиру Кавериных и сразу направился в кухню, где Нина корпела над протоколом.
— Извините за вторжение, но у меня тут вопросики назрели, а ты, Ниночка, их протоколируй вместе с ответами. Вопрос первый, Александр Ильич. Сколько времени вы отсутствовали в этой квартире?
Хозяин даже растерялся, будто не понял, о чем спрашивают.
— Только не лгите, вам же придется подписывать свои показания. Не наводите тень на плетень, а то мы о вас плохо подумаем.
— Десять дней.
— И вот что удивительно, — продолжал майор, — ушли вы ненадолго, а в квартире ни одной мужской вещи не осталось. Зубная щетка в ванной, и та в единственном числе. Неужели настойчивая реклама о кариесе вас так и не убедила, что зубы надо чистить? Что скажете?
— Мы с Кирой крупно поругались. Я хотел с ней развестись.
— Но передумали?
— Еще не решил.
— Она вам изменила?
— Это наше личное дело.
— Личные дела остались только у вас, а у Киры нет никаких дел. Как вы узнали, что она вам изменяет?
— Поступил сигнал. Я решил проверить, нанял детектива, и тот подтвердил, что Кира мне не верна.
— На словах? И вы поверили?
— Доказательства были убедительны.
— Эти?
Марецкий вынул стопку фотографий из кармана и бросил ее на стол. Увидев пестрые картинки, Нина залилась краской.
Каверин вскочил на ноги.
— Откуда вы их взяли? Они хранились в моем рабочем кабинете под замком в столе.
— Вот оно как! И это мы выясним, не все сразу. Кто вам дал эти снимки?
— Детектив из агентства «Сириус». Я не помню его имени. Визитная карточка осталась на работе.
— Откуда вы получили сигнал?
— От этого детектива. Он пришел ко мне на работу и сказал, что они проводили расследование одного дела и там промелькнуло имя моей жены. Она ни в чем не замешана, но у нее есть любовник. Если меня этот факт интересует, то они готовы представить доказательства за отдельное вознаграждение.
— И как оно исчислялось?
— Пять тысяч долларов.
— Круто. И вы согласились?
— А что, по-вашему, я сам должен за ней следить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46