https://wodolei.ru/catalog/podvesnye_unitazy_s_installyaciey/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


BiblioNet
«Константинов А. Байки служивых людей (Авторский сборник)»: Нева; СПб.; 2001
ISBN 5-7654-1840-6
Аннотация
Андрей Константинов и сотрудники Агентства журналистских расследований от всей души делятся с читателями самыми любопытными подробностями своего служивого прошлого. «Байки служивых людей», взрывные, искрометные, порой ироничные, а порой и грустные, заставляют вновь окунуться в «счастливое» время «в сапогах» и расстаться с ним еще раз, но уже сквозь смех и слезы.
Андрей КОНСТАНТИНОВ
(при участии Александра НОВИКОВА и Ильи ТИЛЬКИНА )
«БАЙКИ СЛУЖИВЫХ ЛЮДЕЙ»
ПРЕДИСЛОВИЕ
В жизни случаются самые невероятные истории и такие подчас происходят казусы, что ни одному писателю никогда не выдумать. Потом эти истории передаются из уст в уста, искажаются, конечно, потому что по русской традиции рассказать что-то и не приврать никак не возможно. Но все равно основа остается подлинной, остается сама модель ситуации, которая помимо того, что создает веселое или грустное настроение, еще и, как ни странно, рассказывает о том времени, когда та или иная история случилась. Не все умеют рассказывать байки, и не все умеют их слушать. Излагать их на бумаге достаточно тяжело, потому что очень много зависит от интонации рассказчика. А еще по традиции в байках используется много ненормативной лексики, в которой часто вся соль и заключается. Байки — это не сказки, байки — это фольклор определенных социальных групп. Мне всегда было жалко, что некоторые сюжеты, которые происходили со мной, моими друзьями и знакомыми, остаются достоянием достаточно узкого коллектива. И вот я попытался сделать такой специальный проект, который назвал «Байки служивых людей». Почему служивых? Потому что сам я был когда-то военным переводчиком, и потому что многие мои друзья тоже носили какие-то погоны и где-то служили. В этом проекте неоценимую помощь мне оказали сотрудники Агентства журналистских расследований, которое я имею честь возглавлять, — мой соавтор по многим другим проектам Александр Новиков, руководитель репортерского отдела Александр Самойлов (служивший когда-то актером на театре), заместитель руководителя отдела расследований Максим Максимов (в прошлом театральный критик) и служащая Российской национальной библиотеки Елена Летенкова. А также режиссер НТВ Илья Тилькин.
БАЙКИ ВОЕННЫХ ПЕРЕВОДЧИКОВ
О вреде, который причиняют военным переводчикам разводы и поцелуи знаменитых артисток
Один мой знакомый все свои жутко занимательные истории начинал с замечательной фразы: «Стоял наш эскадрон под Яблоневкой...». В принципе эту чудовищную историю можно было бы начать так же, с небольшими лишь уточнениями: мол, дело было не под Яблоневкой, а в замечательном южнорусском городе, и стоял в нем не эскадрон (хотя, возможно, какой-то эскадрон там и был, но я про него ничего не знаю), а дислоцировался один хитрый учебный центр для военнослужащих дружественных Советскому Союзу государств...
Так вот, в том центре, согласно штатному расписанию, находилось так называемое отделение переводов, состоявшее из владеющих различными языками офицеров-переводчиков в количестве 62 штук. Или рыл. Или лиц. Это в зависимости от того, в какой день недели и в какое время суток на них смотреть. А вся эта безобразная история, которую я хочу вам, уважаемый читатель, поведать, началась с того, что меня поцеловала Клара Новикова...
Хотя нет... Если быть честным до конца, то все началось намного раньше: еще когда я только стал военным переводчиком и попал в этот милый казачий городок «для дальнейшего прохождения службы», как было написано в моем воинском предписании. То, что мне придется надеть офицерские погоны, я с беспощадной ясностью осознал на пятом курсе восточного факультета Ленинградского государственного университета имени товарища Жданова — после случившегося в моей биографии первого развода. А надо сказать (потому что иначе сегодняшняя молодежь может не осознать глубины драмы), что в том лохматом 1986 году развод с законной супругой если не ставил решительную точку в «выездной» карьере молодого специалиста, то, по крайней мере, обозначал над этой самой карьерой жирный вопросительный знак.
Просил я свою первую жену не разводиться со мной до распределения — но, видать, плохо просил. Или виноват был перед ней очень. А может быть, вообще просить не надо было: позже знающие люди просветили меня, что женщины — такие существа, которые любят все делать назло. Ну да не об этом речь.
Суть в том, что, заканчивая восточный факультет со страшным клеймом разведенного, получил я единственно возможное на тот момент распределение — в родную и навеки любимую Советскую Армию. И хотя в официальных документах местом моего распределения значилось Министерство обороны СССР, но, как вы, наверное, догадываетесь, попал я не в Генеральный штаб в Москву, а гораздо южнее.
Впрочем, не буду возводить напраслину на свою судьбу — тот казачий город, куда я попал, был еще не самой большой «задницей» по сравнению с совсем уж южными местами: как шутили в нашей среде, «есть на свете три дыры — Фрунзе, Енгаджа, Мары». Вот где военным переводягам было совсем хреново — они там быстро дичали и постепенно ассимилировались с местным населением. Туда попадали совсем уж окончательно «невыездные» и «залетевшие» на чем-нибудь серьезном офицеры. Это была, так сказать, предпоследняя ступенька перед трибуналом, — по крайней мере, именно такое место отводилось ей в мифологии военных переводчиков.
А учебный центр, в который я попал, — это был своего рода «отстойник», куда «ссылали» переводяг проштрафившихся, но еще имевших возможность беспорочной службой искупить свою вину перед Родиной. К категории такого «неокончательною залета» как раз и относился по тем временам развод.
Из вышесказанного ясно, что в нашем славном отделении процентов восемьдесят офицеров были, что называется, не до конца морально устойчивыми. Причем жила эта офицерская компания довольно весело, пользуясь, ввиду своего разведенного состояния, значительным вниманием со стороны слабой половины местного населения. А совсем уж угарное веселье началось тогда, когда в отделение переводов спустя год после начала моей службы прибыли три лейтенантки — выпускницы Краснознаменного военного института иностранных языков.
Папы у всех трех лейтенанток были, прямо скажем, «шишками», а попали эти девицы в наш казачий городок по досадному недоразумению. В тот год министр обороны издал какой-то дикий приказ, согласно которому выпускники московских высших военных учебных заведений первые два года службы не могли оставаться в столице — так в те времена боролись с «местничеством и протекционизмом».
Девчонки появились у нас летом, когда большая часть военных переводчиков не была обременена занятиями с иностранными курсантами, — это был период так называемой пересменки: одни группы уже «выпустились», а новых еще не было. Так вот, девчонки-лейтенантки с ходу заявили, что они такие же офицеры, как и мы, снисхождения к себе не требуют, а потому сразу поинтересовались, где и как им лучше «проставиться», — по старой офицерской традиции всякий прибывающий на новое место службы обязан был напоить вволю алкоголическими напитками своих товарищей-однополчан. И поскольку денег у москвичек с собой поначалу было как фантиков у дур, то и началось тут такое, что просто «ой». Как говорил знаменитый персонаж эпического романа «Хождение по мукам» Лева Задов по похожему поводу, началось такое, чего Содом не делал со своей Гоморрой.
Начавшееся разгуляево было абсолютно беспредельным и никак не могло остановиться, а сделать что-то радикальное с нашей компанией начальство не могло как раз из-за того, что папаши у девчонок были не просто «шишками», а «очень крутыми шишками». Сперва наши начальники еще наивно верили, что мы немножко подурим и сами по себе успокоимся, но они недооценили запасов нашей молодости, здоровья и жизненной энергии. К тому же всем известно, что войти в штопор легко, а выйти из него гораздо сложнее. Начальником нашего отделения переводов в то время был один мудрый подполковник, который любил к месту и не к месту вспоминать поговорку: на любую, дескать, хитрую задницу сыщется кое-что с винтом. Так вот, этот подполковник, увидев, что вверенный ему личный состав близок уже к окончательной потере не только общечеловеческих, но и офицерских качеств, понял, что нас надо спасать. Он втихаря отбил телеграмму в Главное управление кадров Министерства обороны СССР о том, что у него в распоряжении имеется значительное количество незанятых офицеров-переводчиков с дефицитными языками, которые могут быть временно использованы на благо Родины в других городах бескрайнего Союза.
В управлении кадров этой телеграмме страшно обрадовались, потому что переводчиков не хватало, и вскоре из Москвы пришел приказ о направлении большого количества офицеров в командировки. В общем, разогнали нас кого куда. Одна группа поехала в Юрмалу помогать индусам осваивать транспортную авиатехнику. Девчонок законопатили в славный город Фрунзе (хитрый шеф не писал в телеграмме их фамилии и пол, а просто обозначил число незанятых офицеров). Двух горемык сослали в Новочеркасск, трех моих боевых товарищей отправили в Одессу, одного — во Львов, а мне и вовсе было предложено посетить Богом забытую дыру на Украине, известную только своими знаменитыми огурчиками и бывшей гимназией (ныне пединститут), — в ней когда-то учился Гоголь.
Все произошло так стремительно, что задействовать систему блата никто не успел, и по всему выходило, что развеселая наша компания должна была разъехаться. К слову сказать, многие члены коллектива восприняли эту новость чуть ли не с облегчением, поскольку и сами уже пить подустали, а не сдавались лишь из мужского самолюбия — девчонки-лейтенантки были какие-то неугомонные, если не сказать железные.
Ну что ж, разъезжаться так разъезжаться. И решили мы устроить (опять же по старой офицерской традиции) отвальную, каковую постановили провести в местной ресторации «Кавказ». Лично я отправился на эти посиделки с чувством легкого сожаления по поводу того, что угарно-развеселая жизнь заканчивается. Дальнейшие события показали, что я жестоко ошибался.
А сбила меня с пути и панталыку, сама того, возможно, не желая, известная артистка разговорно-юмористического жанра Клара Новикова — она, так случилось, гастролировала вместе с Ефимом Шифриным по Союзу и заехала в наш городок. А в ресторацию «Кавказ» спустилась поужинать, поскольку проживала в гостинице с одноименным названием, находившейся этажом выше ресторана.
И вот сидим мы, выпиваем, грустя перед разлукой (блаженные времена — триста граммов водки и лангет в ресторане обходились в 10 рублей), а в ресторане играет музыка и через два столика от нашего сидят звезды советской эстрады — Ефим Шифрин и Клара Новикова.
Естественно, выпивая и закусывая, мы на наших эстрадных звезд откровенно пялимся и о них разговариваем. И как-то так само собой получилось, что меня мои боевые друзья и подруги стали подначивать: мол, слабо тебе Клару Новикову на танец пригласить. А я в те времена, ввиду молодости и легкомыслия, на «слабо» еще достаточно легко откликался. Потому лишь пожал плечами: Клару Новикову? На танец? Вообще не вопрос!
Встаю из-за столика и, стараясь ступать ровно, направляюсь прямиком к звезде. Одернул на себе рубашку, плечи расправил, пушинку снял с левого погона, щелкнул каблуками, наклонил голову и спрашиваю: «Извините, пожалуйста, нельзя ли вас на танец пригласить?» А оркестр ресторанный как раз «Лаванду» заиграл. Клара Новикова вилку положила, переглянулась с Шифриным, потом усмехнулась и говорит: «Хорошо». Спокойно встает, и мы идем с ней в центр зала. Я, естественно, несколько прибалдел, поскольку, честно говоря, думал, что она мне откажет. Но вот не отказала. И мы танцуем на площадке, а весь ресторан на нас смотрит.
Краем глаза я кошусь на наш столик — там, конечно, наблюдается полнейшая прострация, немая сцена, как в «Ревизоре». Кто-то даже застыл с недонесенным до рта куском лангета. И в этот момент, когда я упиваюсь тем, что так легко удалось своим боевым друзьям и подругам нос утереть, Клара Новикова тихонечко шепчет мне на ухо: «Ну что, лейтенант, проспорил меня?» Умная тетка оказалась, хорошо обстановку вокруг секла. И что характерно, грамотно ее оценивала. Меня аж в краску бросило. И я в ответ стал что-то маловразумительное блеять: мол, дело, в общем, совсем не в споре, а в том, что я давний поклонник вашего таланта, да и как женщина вы очень даже ничего... То есть понес такую чушь, что она не выдержала и фыркнула. И наверное, в благодарность за то, что я так ее развеселил, а может, просто из чистого озорства, когда закончился танец, она взяла и тихонько поцеловала меня в щеку.
Тут, как вы понимаете, весь зал не просто замер, и даже не обмер, а вообще умер. Особенно наш столик в углу. В гробовой тишине я отвожу гражданку Новикову к ее месту, щелкаю каблуками, благодарю. И, чеканя шаг, возвращаюсь к своему столику. А там вся наша компания сидит обалдевшая, глаза у каждого по пятаку, и в глазах этих читается один-единственный вопрос: «Ну, что?». Я, естественно, этот вопрос игнорирую, сажусь и сразу, чтобы нервы успокоить, выпиваю стопку водки. И начинаю лангетом зажевывать, делая вид, что ничего особенного не произошло. Одна из лейтенанток не выдерживает, пытается пнуть меня ногой под столом и уже вслух озвучивает общее любопытство и нетерпение: «Ну что? Как она?»
А я, грешным делом, в этот момент решаю, что неплохо было бы поиздеваться над своими товарищами и разыграть их. А потому с наглой и совершенно индифферентной мордой нехотя так отвечаю: «Что, что? Я же говорил, говно вопрос. Я ей сразу понравился, она весь вечер только на меня и смотрела, все ждала, подойду я или нет. Ну, номер комнаты, естественно, сообщила, сказала, что вечером ждет, чтобы приходил обязательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37


А-П

П-Я