Я тебя знаю, и ты меня знать должен…
— Ничего я вам не должен.
Похоже, Биток уже давно вышел из тайги. Лицо не огрубелое, как у прожженных уголовников, черты лица тяжелые, но четкие, здоровый цвет кожи. Определенная ухоженность в облике, прилизанность. Дорогой летний костюм на шелковой сорочке без ворота, видно, что на шее золотая цепь в мизинец толщиной, на пальцах золотые перстни с бриллиантами — наверняка для того, чтобы скрыть лагерные татуировки. И его соратники явно стремились к тому, чтобы подальше отойти от образа уголовников. Но их звериная суть лезла из волчьих глаз, хищных оскалов…
— А ты хорошо подумай, может, что-то должен?
— Я всегда знаю, что говорю.
Голос у Битка густой, с хрипотцой, но не так уж и просто угадать в нем приблатненные интонации, не говоря уж о жаргонной лексике. Может, со своими братьями по разуму он и ботал по фене, но в общении с представителями закона держал себя в рамках.
— То есть за свои слова отвечаешь. И за действия тоже?
— Да, конечно.
— Тогда будешь отвечать. С гипнотизером все ясно — твоя работа. Но зачем ты тещу тронул?
— Не пойму, что за теща?
— Клоун твой анекдоты про тещу травил.
— А-а, это. Так на то он и клоун, что язык без костей…
— Злобный у тебя клоун. Но все же он клоун. И он всего лишь посмеялся над тещей моего зама. А кое-кто сбил ее на машине, с нанесением тяжких телесных повреждений.
— Это вы о ком? — навострил ухо Биток.
— Василий его зовут. Заведует ломбардом при казино.
— Есть у нас ломбард. Но им заведует… э-э…
— Некрасов Игорь Борисович, — подсказал начальник охраны.
— Игорь, — кивнул Биток. — Но не Василий… Василий, может, у нас есть, но не в ломбарде… Да и вообще, сколько на свете Василиев…
— Ты мне дурку не валяй, — с добродушной улыбкой на губах грозно посоветовал Степан.
— Это допрос?
— Нет, не допрос. Скажем так, ознакомительная беседа. Хочу посмотреть, насколько ты умный человек… Знаю, что в Магадане сидел, знаю, что по тайге шарился, — в утвердительном тоне сказал он о том, о чем мог только догадываться. — Алмазы, золотишко… Кровь людская что водица…
Биток ничего не сказал. Но, не выдержав его взгляда, отвел в сторону глаза.
— Скажи, зачем ты сюда приехал?
— Голос крови.
— Какой крови? Ты в Якутске родился. И рос там, пока за решеткой не оказался.
— И родился там. И вырос. А всю жизнь про Битово мечтал, — осторожно усмехнулся вор. — Би-то-во, а у меня фамилия Битков. Созвучно, да?
— Это ты девочкам своим можешь рассказывать. А меня грузить не надо. Я и без того все знаю. Надоело тебе по тайге шариться, сюда подался. Деньги свои грязные в развлекательный бизнес вложил. Умно. В Битове земля еще не такая дорогая, как в Москве, а обороты такие же, как на Новом Арбате. Или нет?.. Короче, меня твои былые «подвиги» мало волнуют. Что было, тем пусть другие занимаются. А для меня главное — порядок в моем городе. И за малейшее нарушение здесь буду спрашивать по всей строгости закона… А кто сбил женщину, я все равно докопаюсь. И если доберусь до твоего Василия без твоей помощи, пеняй на себя. Ты меня понял?
Степан не стал дожидаться ответа. Резко поднялся и вышел из конференц-зала. Он взбаламутил воду, но пока еще не ясно, поднялся осадок или нет. Хотелось надеяться, что Биток сделает правильные выводы.
* * *
Стриптизерша с лебединой шеей работала на износ. И разделась уже до тонюсеньких трусиков. Но Матвей не стал ею любоваться. Не до нее.
В кабинет вошел Васек. Яйцеобразная голова, прическа как у Карлсона, плоское лицо, крупные раскосые глаза, длинное тяжеловесное тело, короткие мощные ноги. Он мог бы выглядеть комично, если бы не его резкий рысий взгляд. Джинсовый костюм, толстая золотая цепь поверх футболки, туфли из крокодиловой кожи с заостренными и загнутыми вверх носками.
Он имел определенный вес в бригаде, но к элите не принадлежал — ничто не мешало Матвею показать ему зубы.
— Рассказывай, как ты в дерьмо вляпался? — рыкнул он.
— Какое дерьмо? — не понял Васек.
— Кого ты на машине сбил?
— Кого я сбил? — Парень обомлело глянул на Севу.
Но тот кивнул ему в знак того, что надо сознаваться.
— Ну бабу сбил… Сева знает…
— Я почему ничего не знал?
— Так это ж так, мелочь. С бабой нормально все, я узнавал. Ну переломы там, а так все в порядке… Да и мусора ничего не знают…
— Мусора ничего не знают? А кто у меня сейчас был, придурок? Про тебя спрашивали.
— Вот козел! — вспенился Васек.
— Это ты кому? — угрожающе свел брови Матвей.
— Так это, я ж терпилу одного подставил. Балабакин его фамилия. Балаболка, в натуре… Его машина, с него и спрос. Я с ним договорился, он все на себя должен был взять. Менты его уже повязали… А он все-таки сдал меня… Надо будет разобраться с козлиной…
— Что за человек?
— Да так, из Москвы… На мель сел, бабки нужны, я у него машину в залог взял… На этой машине и снес бабу… Он еще мне денег должен был, я с ним договорился. Ну, долг прощаю, машину отдаю, все такое… В убыток пошел из-за него, а он ментам меня сдал… Ничего, прижму, обратную включит…
— А если тебя самого прижмут?
— Кто?
— Менты.
— Да клал я на них.
— Класть ты в штаны будешь!
Васек еще не имел полного представления о битовских ментах. А Матвей сам чуть в штаны не наложил под прессующим натиском подполковника Кручи. Непомерной силы мент, не зря местная братва боится его… Конечно, можно найти на него управу, но стоит ли связываться? Такого медведя с первого выстрела не убьешь, только ранишь и так этим разозлишь, что в могиле от него только и спрячешься…
— Да ладно, я знаю что почем, — самоуверенно сказал Васек.
— Ты это знаешь. А я знаю, что будет, если менты нам на голову сядут.
— На голову из-за какой-то бабы?
— А если эта баба — ментовская теща?
— Если точней, то теща майора Комова, начальника криминальной милиции, — подсказал Сева. — А это и уголовный розыск, и экономика, и наркота…
На последнем слове он сделал особое ударение. Наркотики в свободной продаже по клубу не ходили, но для элитных клиентов запас кокаина был всегда. Как ни крути, а это слабое звено в общей цепи, и несдобровать, если менты за него ухватятся…
— Ну, теща… — замялся Васек. — Радоваться надо…
— Есть тут один клоун, — сказал Сева. — Ментов повеселить хотел. Так развеселил, что чуть офис не разнесли…
— Короче, Васек, дело такое, нам палево ни к чему, — подвел черту Матвей. — Пробьешь ситуацию и, если терпила реально показывает на тебя, пойдешь сдаваться.
— Только в уголовку не иди, — вмешался Сева. — С гаишников начни, они этими делами должны заниматься. И деньги они хорошо берут…
— Деньги у тебя есть, — кивнул Матвей. — И мы, если что, подкинем, подмажем, все такое. В общем, вытащим тебя…
— Так это, у меня ж две судимости, — скис Васек.
— Значит, на лапу больше дать придется, всего-то делов… А терпилу не трогай. Не надо… Пока не надо… Ты меня понял, братан?
Васек все понял и с унылым видом вышел за дверь. Следующим на очереди был клоумэн Головастик. С ним не церемонились. Толик с ходу врезал ему кулаком в живот, подождал, пока схлынет боль, и снова сделал прямой массаж печени.
Головастик ползал по полу, хватал его за ноги, умолял простить.
— А прощать тебя не за что, — сказал Матвей. — Ты ментам на больную мозоль наступил, а нам плевать, больно им было или нет… А получаешь за то, что нас подставил…
— Я… Да я… Если б я знал…
Матвей его уже не слушал. Он снова смотрел на свою красотку. Она уже выбилась из сил, но в ее движениях не было фальши.
Глава 4
Дело закрыли за отсутствием состава преступления. Об этом Сене объявил следователь ГИБДД, колобкообразный, краснощекий капитан с беспокойными глазками. Он же выписал ему разрешение на выдачу машины со штрафстоянки. Но за пропуском нужно было идти к начальнику криминальной милиции.
Майора Комова пришлось ждать больше часа. Долго, зато на правах свободного человека. Наконец офицер появился, увидел Сеню, махнул ему рукой, приглашая в кабинет.
— Как настроение? — весело и без подначки спросил он.
— Какое может быть настроение после пяти суток взаперти?
— Думаю, что не очень… Ничего, придешь домой, напаришься, настираешься…
— Хотелось бы.
Сеня сидел в светлой камере, где после недавнего ремонта приятно пахло краской. Единственный сосед не досаждал, клопы не кусали, кормили сносно, унитаз работал исправно, в кране была вода — можно было мыться. И все же это была неволя. Он чувствовал себя грязным, липким, хотелось поскорей оказаться дома, с головой залезть в ванну.
— Ты в курсе, что Василий твой сознался в совершенном преступлении? — с тихим торжеством в голосе спросил Комов.
— Ну конечно… Только не понимаю: почему?
— Не думаю, что его замучила совесть.
— Но ведь он сознался…
— Да. И сейчас находится на воле, — поскучнел майор. — Под подпиской о невыезде…
— Как на воле? — возмутился Сеня. — Он на воле, а я пятеро суток здесь как последний… Между прочим, мне даже обвинение не предъявили.
— Хочешь сказать, что под стражей ты содержался незаконно?
— А хотя бы и так.
— Тогда слушай сюда, парень. Твой Василий — опасный рецидивист, у него две судимости, разбой, ограбление…
— И что? — испуганно спросил Балабакин.
— А ничего хорошего… Может, мы и держали тебя здесь, чтобы ты с ним на воле не встретился…
— Но ведь он на воле.
— Есть обстоятельства, — слегка замялся майор. — Мы с ними разбираемся…
— Так что мне делать?
— Я говорил с Волынком, сказал ему, чтобы оставил тебя в покое. Он обещал не трогать…
— И вы ему поверили?
— Не очень… Что, страшновато? Вот и нам не хотелось бы, чтоб ты встречался с Волынком. Мой тебе совет, парень, уезжай ты из Битова от греха подальше. В Москву, но так, чтобы никто не знал, где ты там обитаешь…
— Чтобы там обитать, деньги нужны…
— И тем не менее.
— Я понимаю.
— И еще, запиши номер моего мобильника, если вдруг что, звони.
Сеня мог бы и усомниться в том, что Комов искренне желает ему помочь. Но майор дал ему номер своего мобильного телефона, значит, он действительно желал помочь ему.
В дежурной части Балабакин получил обратно часы, деньги, документы, ключи от машины, шнурки к кроссовкам. Вышел из здания ОВД, осмотрелся — не поджидает ли его Вася-Василий. Не было никого, спокойно. Теперь можно было насладиться и запахом свободы.
Сеня подошел к округлой клумбе, остановился. Милиция рядом, цветы никто не обрывает, розы стоят гордо и во весь рост, как на параде. Нос как будто сам по себе ткнулся в пышный бутон. И кто бы мог подумать, что у роз такой пьянящий запах.
Земля тоже пахла, но нюхать ее Сеня не стал. Глянув себе под ноги, он подумал, что, если его убьют, он утратит способность воспринимать запахи. Его мертвое тело положат в гроб, опустят в яму, забросают землей, а он ничего не будет чувствовать… Василий Волынок, дважды судимый рецидивист.
Балабакин выбежал на проезжую часть, лихорадочно вскинул руку. Поймал такси, добрался до штрафстоянки, предъявил разрешение. Пришлось раскошелиться, но это его не рассердило. Деньги — дело наживное, а жизнь, увы, на перемотку не поставишь — если убьют, то навсегда…
След на машине от столкновения с женщиной был незначительным, не разглядеть. Но с машины исчезла антенна, кто-то с мясом вырвал боковое зеркало, какая-то сволочь варварски выдавила и унесла заднее стекло. Удивительно, что магнитофон на месте… Смотритель стоянки не стал бы его даже слушать, сказал бы, что так было, и привет. Да и не хотелось тратить время на разговоры с ним. Балабакину не терпелось поскорее отправиться домой, принять ванну, перекусить, и тогда уже можно ехать в Москву. Продаст свою японскую красавицу, на вырученные деньги снимет квартиру, продаст свой музыкальный хит и снова заживет как человек…
Он благополучно выехал со штрафстоянки, направил машину вниз по узкой улочке, но не смог свернуть на большую дорогу. Путь преграждал черный, сверкающий новизной «Хаммер». Таранить машину не было смысла, а сзади его подперла иномарка.
Из «Хаммера» вышел Василий. Он выглядел так же внушительно грозно, как палач в глазах загнанной на эшафот жертвы. И его незлобная улыбка не могла обмануть Сеню.
Волынок был один, но для Балабакина и этого было много. Василий поманил его к себе пальцем, и он как завороженный вышел к нему.
— Куда собрался, братишка?
Волынок снял солнцезащитные очки, сверкнул морозным взглядом.
— Да вот, еду, — растерянно пожал плечами Балабакин.
— Уже приехал. Или ты скрысить мою машину хотел? Признавайся, хотел?
— Почему твою?
— Что?! — вскипел Василий. — Тебе залоговый документ показать?
— Так это, ты же говорил, что это моя машина…
— Гы, вот это заявка! Кто ментам меня сдал?
— Не знаю, они сами…
— Твое счастье, баран, что я добрая душа. А то держался бы ты сейчас за вскрытое горло. Знаешь, что с баранами делают?.. Но так уж и быть, живи. А машину я забираю… Сколько ты мне там торчишь?
— Я же в тюрьме сидел…
— Где ты сидел? — презрительно скривился Волынок. — Ты в санатории сидел, а не в тюрьме… Сколько ты мне должен? Сто тысяч. Плюс десятка за каждый просроченный день. Итого, сто семьдесят. Да еще двадцатка, которую ты у Стеллы взял. Сто семьдесят и двадцать — это двести, так?
— Сто девяносто!
— А я сказал, двести!..
— Но у меня нет.
— Найди. Срок три дня. Нет — снова включу счетчик… И смотри, в ментовке у меня связи, если вдруг дунешь туда, я тебе башку прострелю. А сдернуть даже не пытайся, я тебя, гада, из-под земли достану… К нотариусу едем, и смотри у меня, без фокусов…
Василий отобрал у Сени техпаспорт на машину, обязал его ехать за собой, сел в свой джип, вырулил на дорогу. Контора нотариуса находилась в центре города, в невзрачной пятиэтажке неподалеку от колосса «Пьедестала». Волынка там ждали — оформление генеральной доверенности не заняло много времени. Сеня вернулся в уже бывшую свою машину, чтобы довести ее до казино, там поставить на платную парковку.
— Ну вот и все, паря, приехали, — забрав у него ключи, самодовольно улыбнулся Василий.
Очки на лбу, джинсовая куртка переброшена через руку, расслабленная поза, агрессия свернута в трубочку.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6