Но только в пределах школы.
— Женя, а почему бы нам не сходить сегодня в кино? «Фантомас» сейчас идет. Все этот фильм хвалят…
Шесть месяцев прошло. Весна уже наступила. Уже давно пора было самой пойти ему навстречу, назначить свидание. Но она решилась только сейчас.
— Извини, я сегодня не могу, — вежливо отказался он.
— А завтра? — настаивала она.
— И.завтра… У меня тренировки. Или ты не знала? Она вообще ничего о нем не знала. Он никогда и ничего о себе не рассказывал.
— А чем ты занимаешься?
— Фехтование. Бокс. А в прошлом году еще и в музыкальную школу ходил. На скрипке играл. Только надоело…
— Ты на шпагах сражаешься? — мечтательно вознесла она кверху глаза. — Романтика!
— О чем ты?
— Благородные мушкетеры, они ведь дрались на шпагах…
— Да, это так, — взгляд его вдруг стал до странности серьезным. — Скажи, а быть вором, это благородно?
— Ну какое же это благородство? Они ведь убивают…
— А мушкетеры разве никого не убивали?.. Убивали и даже гордились этим…
Валя хотела что-то сказать в ответ. Но Женя уже потерял к разговору всякий интерес. А она не умела быть назойливой.
В апреле Женя уехал на соревнования в Москву. Через две недели вернулся. И не просто вернулся, а с победой. Он завоевал звание чемпиона Советского Союза среди юношей по фехтованию… Такого в их школе еще не было.
Комитет ВЛКСМ вдруг засуетился, начал наводить справки о Жене, даже выпустили специальный выпуск стенгазеты. И вдруг выяснилось, что он даже не комсомолец. Тут же было принято решение рекомендовать его в райком. Но Женя отказался.
— Не нужен мне ваш комсомол, — сказал он. — Обходился без него раньше, обойдусь и сейчас.
Чтобы добровольно отказаться от вступления в ряды комсомола — такого их школа тоже еще не знала. Вслед за хвалебным номером стенгазеты вышел «Кактус», сатирический листок.
Но Женя нисколько не переживал. Он вообще не умел переживать. Вместо нервов, казалось, в нем стальные струны, а вместо сердца холодный камень.

* * *

Валя не нравилась Жене. Некрасивая, костлявая, только одни глаза на лице и светятся. Ущербная она. Но это вовсе не повод, чтобы над ней издеваться. А в их классе были такие, кто не считал это зазорным.
Жене неведомо было чувство жалости. И он, наверное, никогда бы не узнал об этом чувстве, если бы не Валя. Глядя на нее, ему почему-то хотелось заботиться о ней. И ему не нравилось, когда Пашка Великанов бросал в ее адрес обидные реплики. И к нему, гад, подобрался. Не любит он, видишь ли, отличников. Дебил, потому и не любит. Разговор с ним был короткий. Мощный удар в область сердца поставил в нем точку.
Для Вали он был кумиром — она боготворила его. Она вся таяла, когда он смотрел на нее. Отличница, недотрога, она бы наверняка раздвинула перед ним ноги при первом же удобном случае. Она просто не смогла бы перед ним устоять. Только он совсем не хотел доводить их отношения до постели. Постель с ней — это как-то его не прельщало.
Другое дело Лена. Вот ради кого стоило жить. Жить и многое отдать ради того, чтобы хотя бы один раз познать вкус ее обнаженного тела. Чуть ли не каждую ночь она отдавалась ему во сне. Но сон — это сон, а явь — это явь. Наяву она оставалась недоступной.
Было время, когда он думал, что она легко достанется ему. Уж он-то знал цену своему мужскому обаянию. Он хоть и мальчик с виду, но уже давно мужчина. Только, увы, Лена не хотела этого признавать.
Иногда она приходила домой выпившей. И тогда он получал в подарок от нее соблазнительную улыбку. Но не больше. Когда она была трезвой, он не получал вообще ничего. Просто-напросто она не замечала его. А он бы, наверное, из кожи вон лез, чтобы заслужить ее внимание. Но он не умел ни перед кем выделываться. Такой уж он человек.
Лена водилась с блатными. Он это знал. Все чаще он ловил себя на желании примкнуть к их миру, стать своим среди них. Его манила к себе их вольная жизнь. И Лена манила…
В первый раз она обратила на него внимание сегодня. В этот день отец решил обмыть его успех. Как-никак, он стал чемпионом Союза. И пригласил на семейное торжество родителей Лены. А те выпить любили, только повод дай. Пришли сами и, о чудо, Лену с собой привели.
— Какие люди живут рядом, а мы и не знаем! — Она не вошла — она вплыла в их комнату.
Короткое из черного бархата платье, золотая цепочка с кулоном, роскошные волосы, не испорченные никакими прическами, легко ниспадают на обнаженные плечи. Сказать, что она красивая — значит не сказать ничего. На ее очаровательном лице сияла не менее очаровательная улыбка. Глаза так волнующе смотрели на Женю. В них он видел к себе интерес.
Лена села за стол рядом с ним. Он почувствовал аромат и жар ее тела, и так хотелось обнять ее…
Она выпила за успех Жени, поклевала немного салату и собралась уходить.
— Извините, но мне некогда…
— Ленусь, осталась бы, — попросил отец.
— Ну чего ты, дочь? Ты уж уважь компанию, — подала голос мать.
— Да не могу я…
Женя поймал себя на желании ухватиться за нее руками и водворить на место.
— Может, вы хоть в кино сходите? — сдался отец.
— Кто это?
— Ты и Женя…
— В кино?.. В кино можно…
И она посмотрела на Женю как на маленького мальчика, которому нужна красивая игрушка.
Ему стало обидно. Он даже хотел отказаться от ее снисхождения к себе. Но не мог. Слишком уж сильно она его притягивала.
Уже наступил май. После долгой зимы в город наконец пришла долгожданная весна. Но было еще достаточно прохладно для того, чтобы ходить в одном костюме. Поэтому поверх пиджака пришлось накинуть болоньевую куртку.
Лена одевалась хорошо, модно. Не зря она крутила любовь с самим Лохматым, местной криминальной легендой. Жене всегда становилось не по себе, когда он думал, что Лена принадлежит другому, не ему.
В кинотеатре они устроились в заднем ряду. Женя сидел рядом с ней как неживой. Даже пошевелиться боялся. Странно, а ведь он не боялся никогда и ничего… Да, действительно, Лена обладала особой над ним властью.
Где-то в глубине души он надеялся, что она сама пойдет навстречу его желаниям. Сама прильнет к нему, положит его руку себе на грудь… Но этого, конечно же, не случилось. Для него она оставалась недотрогой.
А как же с другими?..
— Ты домой? — робко спросил Женя, когда они вышли из кинотеатра.
На город уже опускались вечерние сумерки.
— Да нет, к подруге надо заглянуть, — не глядя на него, ответила она.
— Можно я тебя провожу?
— Да в общем-то необязательно… Но если хочешь…
К ее подруге они шли почему-то через городской парк. На одной из лавочек парковой аллеи сидели несколько парней. Они нещадно дымили папиросами и резались в карты.
Один из толпы увидел Лену. Встал и качающейся походкой подошел к ним.
Парень лет двадцати. Огрубевшая кожа лица, мутный взгляд, хищный оскал, золотая фикса во рту. На пальце вытатуированный перстень. Всем своим видом этот тип показывал на свою принадлежность к уголовному миру.
— Ленок, тебя Лохматый искал, — важно сообщил он. И, небрежно глянув на Женю, спросил:
— А это что за черт?
— Да так, сосед…
— Он здесь не нужен…
— Само собой… Ступай домой, Женя…
Она посмотрела на него как на ненужную вещь.
Женя кольнул ее взглядом, сунул руки в карманы, неторопливо повернулся к ней спиной и пошел прочь демонстративно неспешной походкой. Но никто ему вслед даже не посмотрел.
Из обычного мира красавица Лена снова впорхнула в мир воровской. В этом мире Жене не было места…

* * *

Он ехал в троллейбусе на тренировку. Вокруг теснился народ. Был час пик — люди возвращались домой с работы. И вдруг его взгляд упал на солидного мужчину лет сорока в сером плаще. Из его кармана торчал бумажник. Только протяни руку, и он твой.
Рука Жени сама потянулась к нему. Но он вовремя остановил себя. Прежде чем что-то сделать, нужно хорошо подумать.
Вот вытащит он сейчас бумажник из кармана. А его вдруг и возьмут с поличным. Тогда быть беде. Упрячут за решетку. И все, прощай, свобода и молодость!.. А если не поймают? Тогда он станет обладателем далеко не тощего бумажника. А в нем хрустящие купюры. Может, целая тысяча. И зачем тогда работать? Знай себе время от времени прохаживайся по чужим карманам… Заманчивая перспектива!
А с деньгами в кармане он уже не будет зависеть от родителей. Захочет Лену на машине прокатить, пожалуйста — лови такси. Захочет с ней в ресторане гульнуть — тоже никаких проблем. И шубку он может ей дорогую подарить, и колье бриллиантовое. А потом они будут заниматься любовью. Заниматься долго, до полного опустошения сил…
В мечтах своих он вознесся высоко и далеко. Еще немного, и мужчина в плаще вышел бы на своей остановке вместе с бумажником…
Игра на скрипке требует особенной чувствительности пальцев, пластики их движений. А еще отец когда-то показал ему несколько фокусов. Нож, шарик, даже целое яблоко могли появиться в его руках как бы из ничего. Он регулярно оттачивал свое мастерство. У него был талант фокусника. И сейчас все это ему пригодились. Его рука незаметно скользнула к карману и легко вытащила бумажник. Он тут же исчез в его кармане. Мужчина ничего не почувствовал.
В бумажнике оказалось сто семьдесят рублей. Пусть и не тысяча, но все равно для него это целое состояние.
Украл один раз, на этом и остановись, внушал ему рассудок. Повезло в первый раз, повезет и в сотый, спорила с ним алчность, которую рождала не жадность, а азарт охотника. Риск — это всплеск эмоций, острота ощущений. А еще восторг удачи… Только воруя, он мог в полной мере ощутить всю прелесть этих малознакомых ему чувств. А ему хотелось ее ощущать…

* * *

Настала пора выпускных школьных экзаменов. Готовился к ним Женя как все, с учебником в руках. А отмечал их сдачу по-своему.
В честь отличной оценки по математике он вытащил на базаре кошелек у толстой женщины с золотыми сережками в ушах. На экзамене по литературе ему попался роман Достоевского «Преступление и наказание». Раскрывая перед комиссией образ Родиона Раскольникова, он заслужил высшей похвалы. И в тот же день убил старуху. Нет, не физически, а морально. Вытащил у нее в троллейбусе кошелек. И, судя по деньгам, которые он в нем обнаружил, старуха эта была не беднее той, что у Достоевского. Пятерку по сочинению он не отметил ничем. Как-то не сложилось. Не улыбнулась ему фортуна и после экзамена по химии.
Но все равно в кармане у него было далеко не пусто. За триста рублей перевалил его капитал к середине июня. Но деньги тратить Женя не торопился. Их он берег для Лены, хотел прокутить их вместе с ней. Они будут гулять в ресторане, он не ударит лицом в грязь перед ней.
Но, увы, Лены не было. Вместе со своим любовником она укатила куда-то на юга. Или на отдых, или на блатные гастроли. Но когда-нибудь она должна была возвратиться.
После последнего экзамена Женя снова вышел на охоту. Заскочил на рынок, высмотрел какого-то толстяка в холщовой рубахе. В боковом кармане его покоился приличных размеров бумажник. Карман застегивался. Но «молнию» расстегнуть было нетрудно.
Жене казалось, что он может вытащить бумажник из любого положения. Только из нагрудного кармана достать его, пожалуй, трудновато. Из таких положений его могли извлечь только сверхпрофессиональные карманники. К их числу он пока себя не причислял.
Легкость, с какой он вынимал свою добычу из сумок и карманов, окрыляла. Заставляла поверить в свою неуязвимость. Толстяк сделал покупки и, теряя бдительность, направился к выходу с рынка, дошел до остановки. Дождался своего трамвая и зашел в него. Женя впрыгнул туда вслед за ним. Народу в салоне — не протолкнуться. Это хорошо. В толкучке можно прижаться к клиенту без боязни нарваться на грубость. И карман его тогда опустеет в два счета…
Он бочком пристроился к своей жертве, состроил страдальческую гримасу. Ну точно маменькин сынок, готовый захныкать при первом же жизненном неудобстве. Но его оттеснил какой-то сухопарый мужчина. Тогда он подался назад и зашел к сухопарому сзади. Но было уже поздно. Рука мужчины соскользнула вдруг в карман толстяка и с необычной легкостью извлекла из него добычу.
Удивиться наглости конкурента Женя не успел. Вдруг откуда-то из толпы к нему вынырнули два крепыша в черных пиджаках. Один из них сжал руку с бумажником, не давая ему выпасть.
— Вы задержаны, гражданин Оверцев! — официально объявил второй, махнув перед его носом красными корочками.
— Граждане, расступитесь. Дайте пройти понятым…
Появились еще два гражданина.
Вот, значит, как бывает. Переодетые менты следили за неким гражданином Оверцевым, который по их картотеке, видимо, проходил как профессиональный карманник. И сцапали его с поличным. Даже понятых не забыли с собой прихватить. Грамотно сработано. Ничего не скажешь.
А ведь и его, Женю, когда-нибудь могут арестовать. Выследят и возьмут с поличным. Очень даже может быть.
Но Женя не испугался. Мозг работал спокойно и сосредоточенно.
Краем глаза он заметил, как переодетый мент сунул изъятый бумажник к себе в карман. И тут же забыл о нем. Все его внимание поглощено было арестованным. Его еще нужно было вывести из трамвая и доставить в отделение.
Шутить с судьбой всегда опасно. Но Женя рискнул. Он прошел мимо мента и быстро запустил в широкий его карман свои пальцы. Бумажник сам прилип к ним и затем скрылся под полой его пиджака. Мент ничего не заметил…
С дважды украденным бумажником Женя спокойно вышел на остановку. Вслед за ним стали выводить гражданина Оверцева. Прилично одетый мужчина лет сорока приятной наружности, он держался с достоинством королевского льва. В его взгляде чувствовалась могучая внутренняя сила. Таких, как он, не сломишь ничем.
На какое-то мгновение они встретились взглядами.
1 2 3 4 5 6 7