Блондин был жилист и сух, то есть скорее всего в стычке брал не массой а талантами, и наверняка занимал лидирующее положение в тройке по праву. Случись что, начинать «агитацию» следовало именно с блондинчика.
– Разве я командую? – типа искренне удивился Сергей, – Я просто проставиться хотел. За знакомство рюмку хлопнуть. Прописаться как бы вроде.
– А с какого болта ты здесь прописываться собрался? – снова набрал угрожающей густоты голос блондина, – Тебе что, жить негде?
– Реально негде. Вот справка, – Сергей достал и протянул бригадиру сложенный вчетверо лист бумаги. Шрам довольно легко просек по повадкам справа и слева от блондина хмурящихся кунаков, в чем те сильны. Правый, с плоским лицом и кривой въевшейся в шкуру навсегда ухмылочкой, почесывал руки и держал плечи, как заправский дзюдоист. Левый порывался по-боксерски пританцовывать.
Блондинчик почесал репу на тему: не слишком ли круто ставит себя незнакомец? Пока не нашел к чему придраться и выбрал ознакомиться с бумажкой...
...Ознакомился, сложил и не вернул. Сунул в свой карман:
– И какого болта, гражданин досрочно освобожденный, ты сюда приперся? – пустые голубые глаза блондинчика превратились в две щелочки тоньше лезвий бритвы. Ни какого уважения к оттянувшему срок человеку.
– Работу ищу. ПО СПЕЦИАЛЬНОСТИ, – посчитал нужное подчеркнуть Шрам, чтоб его лучше поняли. Сергей никак не мог отгадать: правый – дзюдо, левый – бокс, а вот на чем поднялся блондинчик?
– Может ты – каменщик или плотник?
Правый и левый гоблины заржали. Правый распахнул пасть как можно шире и даже за живот ухватился обеими руками. Левый хихикнул пару раз из корпоративного духа и быстро заглох.
– Нет. Моя специальность в справке прокурорскими чернилами указана. Статья семьдесят семь, часть «Б».
– А с какого болта ты решил, что мы тебя на работу возьмем?
– А вы меня, братаны, в деле посмотрите. Жалоб не будет.
Блондин задумался. Блондин снова почесал репу и что-то прикумекал:
– Лады. Гуляй следом, – скомандовал он Шраму, развернулся на каблуках (правый и левый братаны тоже развернулись), – Про водку этот клиент в тему гнал, – кивнул старший рыхлому банщику, – Волоки, чтоб потом не бегать, сразу три пузыря.
– Куда нести?
– В кабинет, – многозначительно объяснил блондинчик и через плечо аукнул Сергея, – Кстати, братан, что-то я не расслышал, как тебя кличут?
– Зовут меня просто и доходчиво – Храмом, – любезно откликнулся Сергей. Поскольку находился в бегах, вслух и даже в липовой справке Шрам был вынужден пользоваться неродной кликухой.
– Ну а меня прозвали Пыреем, – нарекся блондин, – Это Леха, – кивнул он на боксера, – А это Стакан, – кивок в сторону плоскомордого дзюдоиста.
Так и не опробованный люкс остался сзади, хозяева и гость поднялись на второй этаж и оказались в зале, на кабинет ни как не похожем. В кабинетах не мостят кафельный пол и не ставят кафельные стены. Шраму зал сразу не пришелся по нутру – кафель хорош, когда кровь надо часто замывать. Однако напрягаться сверх положенного не следовало. Трое не планировали делать из Шрама пациента, потому что пациент на приеме в «кабинете» уже маячил.
Шнуром с болтающимся на конце кипятильником к стулу был привязан коренастый крепенький шницель, череп по центру лысый, как бильярдный шар, а по бокам увитый лавровыми вздыбленными космами. Хлебало мужика негигиенично залепляла серая полоска скотча. Присмотревшись, Шрам с удивлением заметил, что вместо левой ноги пытающийся порвать путы пленник шкарябает кафель деревянным протезом. Сразу стало понятно, зачем из окна кабинета прежде орал выключенный теперь магнитофон – чтобы покрывать другие шумы.
– Ну давай, Храмик, показывай профессиональные навыки, – мудреным оборотом нечаянно выдал блондинчик высшее образование. Он не стал приглашать к столу – краковская колбаса, маринованные огурцы, вскрытая литровка водяры – решил без проволочек приступить к делу.
– Задачу поставь, – с готовностью выступил вперед Сергей.
– Да вот, секи, эта гнида в наших Виршах кабак без спросу открыла. А теперь делиться не хочет.
– Надо, чтоб поделился? Ща сделаем, – Шрам пожал плечами, дескать, об чем базар? И перенял из руки блондинчика арматурину. С этой арматуриной он подступил к невнятно угукающему сквозь скотч и дико вращающему шарами мужичку.
Бросил косяка на Леху и Стакана. Леха явно внутренне поджался, и не потому, что арматурина перекочевала к чужаку в лапы. Пацана коробило от происходящего, то ли слаб в поджилках, то ли жизни не знает. А вот Стакан лыбился счастливо, чуть слюной не капал, Стакану ситуация была по кайфу. Стакан и сам бы с удовольствием обработал арматуриной инвалида.
– Нет, теперь делиться поздно, – цинично поправил Шрама в спину блондинчик, – Теперь надо, чтобы Александр Павлович перекинул на нас по протоколу пятьдесят один процент конторы и переписал на нас свою тачку. Хорошо бы еще, чтобы раскололся, где заначку прячет.
– А какая у него тачка? – живо внешне заинтересовался Шрам, маскируя совсем другие мысли. Когда с мужика списывают и фирму и тачку, предполагается – никто не собирается отпускать его живым.
– Последний вольвешник.
– Не слабо, – уважительно свернул губы трубочкой Шрам и одним махом сорвал скотчевую наклейку. А подозрения в голове набирали обороты. Если мужика собираются грохнуть, то кодле вполне реально понадобится и тот, кто за мокруху ответит. Ой, неспроста Пырей заначил справочку о досрочном освобождении.
Оказалось, мужик вращал шарами не по страху, а по ненависти:
– Козлы! Я в Афгане рубился, я там ногу оставил! Уроды! Попались бы вы мне в горах!
– Вишь, какой он у нас бойкий, презрительно ухмыльнулся блондинчик и врубил магнитофон:
Держи, держи вора!
Поймать его пора!
Но всем известно,
Что не пойманный – не вор!
– Хер вам, а не моя машина! Я ее горбом зарабатывал!
Леха, отвернув пасть в сторону, морщился. Леха был весь на изменах. Теперь Шраму как на духу стал прозрачен этот типа первую неделю быкующий пацан. Боксер не дрейфил, ему в натуре было жалко безногого мужика. Выходит, не ту кривую дорожку ты выбрал в этой жизни, сынок.
– Война давно кончилась, а папаша все воюет, – презрительно цикнул сквозь зубы изогнувшись хищным насекомым богомолом и по насекомьи поджав руки к бокам, блондинчик.
– Береги патроны, – с иронией посоветовал бестолково рыпающемуся ветерану Сергей и обернулся к зрителям, – Не по делу вы его кипятильником повязали. Кипятильник вместо утюга мне его к согласию привести поможет, – и Шрам начал распутывать пленника. Он уже прикинул, как поведет себя дальше. Он уже был уверен, что справится с проблемами. Не авторитеты мосты разводят.
– Ты шаришь, что делаешь? – засомневался блондин, – Клиент после застарелой контузии психованным остался. Пока мы его скрутили, он нам чуть пальцы не пооткусывал.
– Моя профессия – семьдесят семь, часть «Б», – дескать, не бзди, отмахнулся Шрам. И только распутал провод, тут же сунул в руку пленника арматурину со словами, – Ну, папаша, вспомни войну! – и с разворота заехал носком меж ног наивно шкерящему зубы в улыбке дебелому Стакану.
Гениталии Стакана сжались в горошину. Братела заорал резанным кроликом и сложился пополам, как перочинный ножик, только очень большой ножик. А Шрамов уже оказался рядом с боксером Лехой и прямой наводкой сделал кулаком мат в три хода: в живот, в солнечное сплетение, в челюсть. Это вам не на ринге гарцевать, так драться Шрама учила улица. Леха потух, как выключенный свет, и улетел через диван. Боковым зрением Серега с глубоким удовлетворением отметил, что ветеран Афгана использует прут по назначению – приходует сложившегося пополам дзюдоиста в душу и в гриву. Магнитофон загрустил:
Разведенные мосты – над Невой зарю встречали.
Разведенные мосты – треугольником печали.
Разведенные мосты – река разлуки между вами.
Разведенные мосты – утром встретятся губами.
Острый нос Пырея зашевелился, будто у почуявшей мышьяк крысы. Блондин танцевально, не показывая зад, попытался выскользнуть из хором. Но Шрамов, завертев пропеллером шнур с кипятильником над головой, заарканил блондинчика за шею, дернул шнур на себя и встретил удивленную рожу коленом.
Кровавые сопли испачкали Серегины брюки. Блондинчик, уже ни шиша не соображая, прикинулся мертвым, как колорадский жук. Шрам предпочел не поверить и сурово наступил голубоглазому на руку. Кости хрустнули. Поздравляем с переломом правой руки.
– Папаша, отбой воздушной тревоги! – за ремень оттащил Шрам ветерана от крещеного арматуриной пускающего кровавые пузыри братка. Мимоходом выключил магнитофон. Схватил со стола сабонис «Русского размера», сам глотнул и протянул афганцу, – Остудись.
Гремя по кафелю костылем, инвалид приблизился, с благодарностью принял фугас и влил в себя не меньше четверти:
– По гроб тебе обязан! – выдохнул он вместо того, чтобы закусить.
– Помни свои слова, – благосклонно принял присягу Шрам, – Только слов мало.
– Хочешь долю в кабаке? – по-армейски без обиняков от всего сердца предложил спасенный.
– Мне с тебя не доля нужна, – устало улыбнулся Сергей, – Мне надо, чтобы когда я о чем-нибудь попрошу, ты выполнил, не раздумывая. А уж моя забота, чтобы тебе от этого кисло не стало.
– Я же сказал: по гроб тебе обязан.
– Это точно, – забрав ополовиненную бутылку, Шрам нагнулся над блондинчиком и первым делом вернул нагло заныканную справку о досрочном освобождении. Затем Сергей от души полил водкой свергнутого вождя, и за волосы притянул безвольную бошку, – Ты вроде в вузе учился? – даже не ради одноногого так жестоко проучил пацанов поздний гость. А потому, что он ведь ради того и заявился в Вирши – учить оборзевшее бычье.
– До третьего курса, – боясь, что снова станут бить, без запинки сознался блондинчик.
– А на кого учился-то?
– На адвоката, – сознался блондинчик, извиваясь по полу длинным дрессируемым червяком.
– Ненавижу адвокатов, – вздохнул Шрам и также за загривок поставил блондинчика на ноги, – Сперва ты вернешь должок. А потом, если из Виршей не уберешься, в бетон закатаю! – не пугая, а именно ставя в известность, сообщил Шрам и отпустил низвергнутого беспредельщика.
Без поддержки тот снова рухнул – ноги не держали.
– Этих, – кивнул Шрам афганцу на вновь упавшего Пырея и отметеленного арматуриной Стакана, – В прикуп забирай. Расквитайся за недельку в подвале, а отведешь душу – выпусти. Со второго тоже клятву стряси, что из города уберется. А этого, – Шрамов махнул почти пустой бутылкой в сторону Лехи, – Я себе оставлю. Мне подсобный рабочий пригодится.
И как стоял, внезапно Шрам пнул со всей дури дверь. Она распахнулась, а подглядывающий в замочную скважину банщик полетел кувырком. Шрам вволок жирного индюка за шиворот в зал:
– Показывай!
– Что показывать? – проблеял дрожащий банщик. Похристосавшись с дверью, половина его раскормленной рожи постепенно начала вспухать и приобретать желто-фиолетовый колер.
Сергей не стал отвечать на глупый вопрос, а только замахнулся. Как бы чтобы дать звонкого леща.
– Понял-понял! – пуще задрожал банщик. Угрем проскользнул мимо страшного Шрама и с натугой отверз сидячую половинку дивана.
Под ней в ящике для барахла обнаружился небольшой арсенал – пяток гранат эргешек, газовый расточенный под мелкашку ствол, штык-нож и груда долларов россыпью. По прикике тысяч пять.
Лехе и Стакану провал нехитрого тайника оказался до лампочки Они смирно лежали в позах, в которых их оставили. Стакан пока не подавал признаков жизни, Леха жалобно постанывал. Блондинчик же от бессильной злобы зашипел, как обосцанный костер, и его пришлось пнуть в воспитательных целях.
– Вижу, злобу затаил. Надо бы тебя кончить, да цемента поблизости нет, а я за свои слова отвечаю, – огорченно вздохнул Шрам, – Приходится начинать почти безоружным, – огорченно вздохнул Шрам, – Жаль. Я расчитывал на большее, – в третий раз огорченно взохнул Шрам. Не жизнь, а сплошные обломы.
– Слыш, как тебя..? – несмело напомнил о своем присутствии ветеран, – Если надо, я хоть стингер достану.
– Меня зовут Сергей Храмов. Для тебя просто – Храм, – мыслями уплыв куда-то далеко, назвался Сергей.
– Слыш, если ты такой крутой... В этом городке есть много людей, которым надо помочь.
– Поможем, – устало улыбнулся Сергей, – Какие наши годы?
Так в команде Шрама появились два первых человека – Александр Павлович и Леха.

Глава 3

Что мне Арктика с Антарктикой?
Не озябла бы душа.
Много ль надо арестантику
Чифирнуть для куража?
Что мне Арктика с Антарктикой,
Жескасган, Караганда?..
Я по жизни был романтиком,
Вот и вся моя беда.
В глазах «дядьки Макара» плясали веселые бесенята, губы загодя кривила усмешка, «дядька Макар» травил байку:
– ...Перед посадкой стюардесса, як трэба, объявляет: «Громадяне пассажиры! Пристегните ремни безопасности». Ну, народ начинает пристегиваться. Однако в пэршому ряду сидит хлопчина и внаглую плюет на это разумное требование. Стюардесса, уже только для парубка повторяет: «Граждане пассажиры! Пристегните ремни безопасности». Той нибы глухой. Тогда дивчина говорит персонально ему: «Громадянын! Пристегните ремень безопасности». В ответ следует: «Да пошла ты...» Ну девка, понятно, обиделась и пошла жаловаться командиру. Через минуту вылетает командир, подскакивает к этому парубку и произносит следующие слова: « Хлопчик, ось ты себе представь! На посадке, если я трошки-трошки промахнусь мимо полосы, то самолет резко остановится, а ось ты полетишь дальше. Башкой вперед. И ось ты пгролетаешь первую переборку (загибает пальцы), вторую переборку, третью переборку и останавливаешься у меня в кабине. Спрашивается, а на кой ляд ты мне там нужен?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36