Он продолжал волочить ноги,
молясь негромко и упорно.
Башня и деревня Вермеа темнели позади них; вокруг них располагались
голые холмы и равнины снега, бледные в свете звезд. Рядом с дорогой
находился бугор, меньше чем в рост человека, напоминающий формой могилу.
Рядом с ним, не покрытый снегом из-за ветра, стоял невысокий толстый столб
или алтарь, сооруженный из неотесанных камней. Фрейга взял священника за
плечо, таща его с дороги к алтарю рядом с Курганом. - Граф, граф... -
выдохнул священник, когда Фрейга схватил его за голову и отогнул ее назад.
Его глаза казались белыми в свете звезд, его рот был открыт в пронзительном
крике, но крик вышел только клокочущим свистом, когда Фрейга перерезал его
горло.
Фрейга заставил тело согнуться над алтарем и резал и рвал толстую
мантию, пока не смог вспороть живот. Кровь и внутренности брызнули на сухие
камни и окутались паром на сухом снегу. Выпотрошенное тело упало вперед на
камни как пустое пальто, руки болтались.
Живой человек опустился на тонкий, очищенный ветром снег, рядом с
Курганом, все еще держа в руках меч. Земля сотрясалась и вздыхала, и крики
раздавались в темноте.
Когда он поднял голову и огляделся кругом, все переменилось. Небо,
беззвездное, поднималось высоким бледным сводом. Холмы и далекие горы были
ясно различимы, не отбрасывали теней. Бесформенное тело, валявшееся на
алтаре, было черно, снег у подножия Кургана был черен, руки Фрейги и клинок
меча черен. Он пытался отмыть руки с помощью снега, и жгучая боль от этого
привела его в сознание. Он встал, перед глазами у него поплыло, и
пошатываясь на негнущихся ногах пошел назад в Вермеа. Пока шел, он
чувствовал, что западный ветер, мягкий и влажный, поднимаясь вместе со
днем, нес оттепель.
Ренни стояла у огромного очага, пока мальчишка Гильберт разводил
огонь. Ее лицо было серым и надутым. Она с усмешкой проговорила Фрейге:
- Ну, граф, вы как раз вовремя вернулись!
Он стоял тяжело дыша с вялым лицом и не говорил.
- Пойдемте, тогда, - сказала акушерка. Он последовал за ней вверх по
витой лестнице. Солома, которая устилала пол, была сметена к камину. Галла
снова лежала в широкой, похожей на коробку постели, в брачной постели. Ее
закрытые глаза глубоко запали. Она тихо посапывала. - Шш! - произнесла
акушерка, когда он хотел было приблизиться к ней. - Тише! Посмотрите сюда.
Она подняла туго завернутый сверток.
Через некоторое время, когда он все еще ничего не произнес, она резко
выдохнула:
- Мальчик. Прекрасный, большой.
Фрейга протянул одну руку к свертку. Его ногти были покрыты коричневой
коркой.
Акушерка прижала сверток к себе. - Вы холодный, - сказала она резким
оскорбленным шепотом. - Вот. - Она отогнула край материи, чтобы показать на
мгновение крохотное розовое человеческое личико в свертке, затем снова его
опустила.
Фрейга подошел к подножию кровати и встал на колени на полу и сгибался
до тех пор, пока не коснулся лбом каменного пола. Он бормотал: "Господь
Иисус Христос, благодарю тебя, воздаю хвалу тебе...
* * *
Епископ из Солари никогда не узнал, что сталось с его посланником на
севере. Вероятно, являясь усердным человеком, он забрел слишком далеко в
горы, где еще обитали язычники, и принял мученический венец.
Имя графа Фрейга долго жило в истории его провинции. За его жизнь был
основан Бенедектинский монастырь в горах над озером Малафрена. Паства графа
Фрейга и меч графа Фрейга кормили и защищали монахов в их первую тяжелую
зиму там. На плохой латыни в их хрониках, черными чернилами на прочном
пергаменте, он и его сын, после него, упоминались с признательностью, как
верные стражи Церкви Господней.

1 2