В строгом соответствии с полученными указаниями водитель замаскированной отличной пожарной машины, заслышав взрыв, от которого у него поджилки дрогнули, запустил двигатель, врубил насосный агрегат и, как самоходка из засады, атаковал площадку. Увидав большое белое пятно на грязном асфальте и запорошенные фигуры, он однозначно понял, что это и есть очаг поражения, который ему надлежит продезинфицировать. И пока остальные пожарные машины, поднятые по тревоге бдительными нарядами ГО, только выезжали за ворота гаражей, мощная струя его брандспойта уже настигла белого, как балтийский пекарь, председателя, а сам он азартно выискивал глазами новые жертвы терроризма, разбегающиеся от его мощной красной машины кто куда…
Спаси нас, Боже, от друзей, а от врагов мы и сами спасемся!..
Глава 4
И БУДЕШЬ ТЫ ЦАРИЦЕЙ МИРА,
ХОЗЯЙКОЙ ПЛАТНОГО СОРТИРА…
Специалист заблуждается по правилам!
(Наблюдение майора Веселкина)

I
— Улица академика Павлова 12, лаборатория НИИ экспериментальной медицины… — бормотал опер Валентин, перебирая маленькими, почти детскими пальцами сводки наружного наблюдения за последние три дня.
Вид его оставлял желать много лучшего. За две недели беспрерывной работы «мегаэстет» поистерся, маникюр с ногтей его сошел, а белая рубашечка изрядно отдавала желтизной после регулярной стирки ее вручную хозяйственным мылом. Миробоев существенно не изменился, сидел в углу комнаты инструктажа и раз за разом ронял немытую голову на грудь, досыпая. Одежда на нем была так измята, будто он три дня не раздевался. Возможно, впрочем, что так и было.
— Вот, Костя, смотри, — Валентин разложил, наконец, сводки на столе перед Зимородком. — Лаборатория Басаргина… ныне ЧП «Био-С». Штат сотрудников — пятеро врачей, шофер и студент-уборщица. Студент приходит только по ночам, шофер — только днем, врачи посменно, через день. Сам Басаргин, как босс, работает, когда вздумается. Впрочем, он, судя по вашим сводкам, трудоголик и корпит безвылазно по ночам. Так?
— Так, к сожалению, — кивнул Клякса.
— Почему «к сожалению»?
— Потому что и нам приходится торчать на постах, пока он там сидит, в своей Башне.
— В башне?..
— Там скверик, а в скверике дом с башенкой. Называется Башня Молчания… в ней Павлов свои опыты с собачками проводил. На второй этаж винтовая лестница, там еще от него вольеры остались…
— Вы что — внутрь заглядывали?
— Любопытствовали ребята… В саму лабораторию не попали, конечно. Там студент ковырялся. А наверху, в кабинете Басаргина, поставили прослушку, согласно заявке.
— А почему в сводках ничего по прослушке нет?
— Так он там один сидит. Никого не пускает. Молчит, что-то пишет. Иногда скажет: «Да…» — и снова молчит, или ругается. Никакой информации.
— Ладно… Что он за человек?
Клякса пожал плечами.
— Властный, жесткий, умный. Персонал его уважает и побаивается.
— Они давно работают вместе?
— Это важно? Не знаю, не выясняли. Попробуем, если надо…
— Не надо. Не спугните. Мы сами, — остановил Зимородка Валентин.
Миробоев всхрапнул и вздернул тяжелой головой, как лошадь.
— Я вижу, вам тоже достается, — покосился на него Клякса.
— Да… мотались сегодня в одно место. Но вернемся к вашим сводкам. Вот что тут вырисовывается… Три дня тому «Газель» фирмы Басаргина выезжала по адресу улица Костюшко, два, в частный гинекологический кабинет… потом попутно заехала в Купчино, в роддом номер шестнадцать, и вернулась. Но почти сразу же опять выехала в тот район, на улицу Тамбасова, в роддом номер десять… или гинекологический центр при роддоме. Вы не смогли установить?
— Там ворота и двор общие, — сказал Клякса. — Не ясно, в какую организацию заходил врач.
— Вот именно… врач. Шофер ездит не один, а в сопровождении врача. Что же заставило их сделать такой крюк — вернуться на Петроградскую сторону и снова тащиться на Юго-Запад? Почему они сразу не заехали на Тамбасова?
— Забыли что-нибудь? — предположил усталый Клякса. Ему лень было думать.
— Возможно… Но вот на следующий день ситуация повторяется. Они едут на проспект Луначарского, семьдесят два… в медицинский центр «Даная», возвращаются — и тут же снова торопятся на Луначарского, сорок девять, в клинику семейной медицины, мимо которой проезжали час назад. Опять забыли? Или вы в сводке что-то спутали?
— В сводках все точно! — встрепенулся Зимородок.
— Я тоже так думаю, — поспешил урезонить его Валентин. — По крайней мере до сих пор все было достоверно. Но я бы уволил такой персонал, который раз за разом забывает про дела. Весьма вероятно, что в обоих случаях — на Тамбасова и на Луначарского — произошли какие-то события, потребовавшие их присутствия, и за ранее о наступлении этих событий они не знали.
— Роды, что ли, ездили принимать? — загудел вдруг спросонок на повышенной громкости Миробоев, не открывая глаз. Он, оказывается, все слышал.
— Всего таких визитов за время наблюдения зафиксировано девять — и каждый раз врач оставался в заведении не более получаса. Маловато для родов…
— Да я это так…
— Я так и понял. Спи, Коля, дальше. Значит, у них есть плановые поездки и неплановые, горящие. И всегда только днем. Женщины что — только днем рожают?
Они с Кляксой переглянулись. Ни один не знал достоверно ответа на вопрос.
— Я у жены спрошу, — пообещал Зимородок.
— Моя рожала ночью! — бахнул Миробоев и чуть не упал со стула. — Я как раз в засаде сидел!
— Ну и как? — полюбопытствовал Клякса.
— Пацан… три триста!
— Поздравляю.
— Это было десять лет назад, — уточнил Валентин.
— Но ведь ночью же!
— Прости, Коля, ты прав как всегда. Вернемся к лаборатории Басаргина. Что он сам?
— Холост… детей нет. Живет на Пионерской… там адрес есть. Дома бывает редко. Там у него бардак, все запущено.
— Заходили?
— Наведывались… аппаратуру ставили. А вы что пред полагаете — зачем они ездят в роддомы? Мои ребята тоже интересуются.
— Новорожденных похищают! — буркнул неугомонный Миробоев и хохотнул, продолжая дремать.
—Мысль была бы неглупа, — спокойно ответил Валентин, — если бы ваша разведка видела хотя бы одного ребенка. Хотя бы писк слышала. Что, вообще, врач в руках держит, когда ездит?
— Портфель. Пузатый старый саквояж. В нем лежит что-то объемное.
— Труп младенца поместится?
— Вполне.
Миробоев открыл глаза.
— Вы серьезно, мужики?!
— Шутим, Коля. Спи.
— А-а… — и он смежил веки и тотчас захрапел.
— Да-а… — протяжно вздохнул аналитик. — Все это загадочно и увлекательно, но ничуть не имеет отношения к нашей задаче.
— Если только не распространять заразу через родильные дома, — сказал Клякса.
— Это значит целая сеть террористов… с Басаргиным во главе. Похож он на такого?
— В общем, нет… Он мне даже нравится… конкретный такой мужчина. Знает свое дело… в чем-то темнит, не без этого… Может, разобраться, а потом прижать его?
— Чтобы он сознался в изготовлении штаммов сибирской язвы? — скептически покачал головой Валентин. — Хуже этой статьи вряд ли найдется. Думается мне, с роддомами — это побочное. Вы больше внимания уделите связям Басаргина. Сил хватит?
— Дежурим двумя машинами, — ответил Зимородок. — Если за «санитаркой» не гонять, то хватит. Одна на него, вторая — на контактера. Все по классике.
Разговор был окончен, и Костя уже собрался было уходить, но замялся у двери.
— Слушай… — неловко спросил он у Валентина. — Я смотрю — город на уши ставят потихоньку. Выезды прикрыты, вокзалы шмонают… Говорят, из отпусков отзывают врачей инфекционных отделений, а на Пороховых организуют карантинные бараки… Все так серьезно? Что-то подтвердилось? Как там наш трупешник с язвами — помог?
Валентин проникновенно посмотрел на него. Глаза опера были ясно—желтые, умные и какие-то холодные.
— Что — народ психует?
— Есть маленько… — подтвердил Клякса. — Особенно девчонки.
— О! — опять проснулся Миробоев. — Девчонки у вас классные! Передай, пожалуйста, привет той краснощекой… крепенькой такой!
— Оснований для паники нет, — убедительно сказал Валентин и ласково улыбнулся.
— Ага, — кивнул Зимородок. — Я так и скажу ребятам.
Он взял со стола ушанку, поправил пистолет в кобуре под мышкой и вышел.
—Оснований нет… — хмыкнул он, тяжело шагая по коридору. — Им хорошо. У них семьи в Москве…
Сегодня его группу растащили на три задания. Лехельт с Роликом опять обслуживали кого-то из верхов. Заявка на них была выдана персональная.
— Я приобретаю специализацию по «виперам»! — шутил Ролик. — Расту!
Тыбинь и Морзик вместе с разведчиками четвертого отдела, хорошо знающими северные районы, потрошили бомжатники в поисках ночлежки инфицированного бездомного, сбитого ночью машиной. Они не роптали. Им часто выпадала самая грязная работа, но Зимородок умел и вознаградить их.
Кира отдыхала после ночного дежурства возле Башни Молчания. В день на объект вышла машина с Людочкой и Димой Арцеуловым. С людьми, как никогда, была напряженка, и Завалишин разрешил Волану заступить в составе сменного наряда, велев Зимородку страховать и беречь его. Поэтому Костя, отмантулив ночную смену рядом с Кирой, не пошел домой, в общежитие, а сел за руль и вновь потянул с Ленинского на Петроградскую. Он понимал хлипкость сегодняшнего наряда — девчонка и разведчик после тяжелого ранения — оттого и решил посидеть полдня с ними, побарсуковать в машине, пока они наблюдают.
Он подкрался незаметно для своих со стороны проспекта Медиков. Справа черной немощью голых стволов пасмурнел Лопухинский сад, слева в треугольном сквере, охваченном по периметру дорогой, белели стены лаборатории и Башня Молчания. Место было достаточно уединенное, хоть пообок, у въезда на территорию НИИ экспериментальной медицины, стояли ряды машин. Клякса приткнулся на импровизированной стоянке в тупичке, откуда ему видны были и ворота сквера, и патрульная машина Волана поодаль.
— «Наружка», привет! — поздоровался он по связи. — Стою за углом позади вас. Побуду тут пока… чтоб вы не скучали.
— Костя, рад слышать. — Отозвался Арцеулов. — Не доверяешь? Напрасно… Ехал бы отдыхать. Тебе же в ночь сегодня.
— За санитаркой больше не гоняйтесь, — игнорируя обиды Димы, ответил Клякса. — Все внимание — Басаргину. Разбудите меня, когда понадобится. Отбой.
Он не вступал в обсуждение своих решений с подчиненными.
Поспать ему не дали. Едва он вытянул ноги и откинулся на спинку сиденья, в окно салона заглянул и постучал хорошо одетый, по моде — под горшок — выстриженный мужчина лет сорока.
— Ребята! Кто там?.. Костя, ты, что ли? А я смотрю — знакомая машина… Ну — как дела? Все в свои игрушки играете? Шпионов ловите?
— Здравствуй… — хмуро поздоровался с бывшим сотрудником Зимородок. — А ты здесь чего? Болеешь?
— Кто — я?! — воскликнул модный человек, и лицо его страдальчески дрогнуло. — Нет, что ты!.. у меня все тип-топ! Я не болею, Костя… А кто во второй машине?
— Волан и новенькая… ты ее не знаешь.
— Много новеньких? И как — справляются? Лучше меня? Не может быть! Бросали бы вы заниматься ерундой, шли бы дело делать!
Зимородок промолчал, глядя на бывшего сотрудника красными от недосыпа глазами.
— Я вас вижу иногда в городе, — сказал тот, помявшись. — Работы много, как всегда? Слышал, у вас кого-то ранили осенью…
Капитан все молчал — и человек стушевался, отошел к своей машине, оглядываясь. Говорят — бывших чекистов не бывает. Это не так…
Костя снова смежил веки — и опять ненадолго. У ворот сквера началось движение. Подъехал и криво встал у обочины длинный «фольксваген-пассат» цвета морской волны. «Хочу в отпуск» — вяло подумал Зимородок.
Лысый водитель «пассата» обладал габаритами борца сумо. Машина качнулась и поднялась на рессорах, когда он выходил.
— Однако, дядя… — раздался голос Димы Арцеулова по связи. — Затылок в видоискатель не помещается. Засняли… Поднимается по лестнице в Башню…
— Откуда знаешь? — спросил Клякса.
— В бинокль смотрю… в оконцах мелькает.
— Пишите разговор. Я его потяну, вы останетесь.
— Басаргин его хорошо знает… здоровается за руку… Костя, они что-то будут вывозить. Басаргин сказал: «Где шляешься? Все давно в термостатах. Мы работали три ночи»…
— Хорошо! — сказал Зимородок, массируя лицо, что бы взбодриться. — Пушок, на улицу! Отойди метров на двадцать от машины Лысого. По моей команде начинай движение, чтобы подойти к ней одновременно с хозяином. Все, что увидишь, запомни. Никаких лишних движений! Может, мы сегодня все и закончим, ребята…
Отчего-то Косте очень хотелось, чтобы так оно и было.
— Здоровый мужик… — сказал Волан. — Ты справишься, если что?
— Я сейчас операм на базу доложу. Пусть выезжают. Похоже, дела налаживаются… Вот он, идет! Пушок, внимание! Пошла! Медленнее, куда несешься вприпрыжку!..
Лысый появился в дверях лаборатории с большим металлическим контейнером в руке. Людочка, кутая лицо в пуховик, прошла мимо, наблюдая, как он осторожно укладывает ящик на переднее сиденье своей машины.
«Молодец, хорошо идет, — отметил Зимородок. — Естественно».
Не так-то просто пройти вблизи объекта — и не выдать себя. Навык нужен. Нельзя ни пялиться безотрывно, ни отводить глаза.
— Он чем-то расстроен, кажется, — доложила Пушок. — Так на меня посмотрел — даже страшно стало… В машине больше никого. Куда мне дальше?
— Иди пока прямо. Он отъедет — вернешься к Диме. Ты помнишь про специальное задание? Смотри за ним!
С утра на инструктаже Зимородок отозвал Пушка в сторонку, вооружил валидолом и поручил присматривать за Воланом, не позволять ему волноваться.
— Костя! — позвал Арцеулов. — Если уши меня не обманывают, Басаргин считает деньги! Лохматит толстую пачку, сопит — прямо возле «жучка»! Наверное, Лысый ему передал!
— Рубли или валюта?!
— Извини — не научился различать по шуршанию! Потренируюсь — научусь! Костя, неужели это они?!
— Будем надеяться… Если Лысый — курьер, должно быть прикрытие, а я его не вижу…
— Я тоже. Может, такой монстр без прикрытия ездит?
— Это серьезные люди. Смотрите внимательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34