— Присмотри за ним…
Страшила ушел, тяжело ступая. Остальные напряженно ждали. С крыльца заглядывали Филя и Кумпол, приложивший к багровому рубцу лопух, сорванный в саду.
Харитоныч поерзал на стуле, поправил пистолет, упиравшийся ему в низ живота, и сказал, ни к кому не обращаясь:
— Это мои люди нашли код.
Диггер пропустил его слова мимо ушей.
— Это мои люди нашли код! — настойчиво повторил Харитоныч.
— Ну и что?
— Я требую, чтобы наша доля была увеличена!
— Химик, ты запарил, — нахмурился Диггер. — Мы еще дела не сделали… И сколько же ты хочешь?
— Пятьдесят процентов!
— Что-о?!
— Но согласен на пятнадцать, — тотчас умерил аппетит Харитоныч.
— Вы мне нужны, пока не слезут с унитазов мои люди, — усмехнулся Диггер. — Когда Шаман сойдет с «белого коня», будете рады уйти живыми. А пока увянь и не мешай.
Сверху в сопровождении бдительного Страшилы медленно спустился Комар. Подойдя к столу, он положил перед сидевшими лист, разрисованный многократно пересекавшимися линиями:
— Вот что получилось…
Все тотчас уткнулись носами в бумаги.
— Что за хренотень? — возмутился Диггер. — Где тут код?
Линии разной толщины пересекались в небольшом квадрате, повторявшем внешний контур башни, под различными углами. Некоторые доходили до воображаемой границы квадрата, некоторые — нет. Среди четких прямых виднелись несколько извилистых полос, но ни одна из них не образовывала понятного глазу символа.
— Кто-нибудь понимает, что это? — спросил Диггер. — Ты, глазастый, — он ткнул пальцем в плечо Гоши, — может, заметишь чего?
Но немой, как и все, таращился на линии и даже не мычал.
— Вот гады, крысы банковские…
— Гм-гм!.. — Вглядевшись в рисунок, Харитоныч многозначительно откашлялся, отошел от стола и заходил вдоль стены, заложив руки за спину.
— Ты что-то знаешь, Химик? — подозрительно
спросил Диггер.
— Возможно, — уклончиво ответил Харитоныч, делая знаки Наташке, Женьке и Гоше. — Каждый из нас что-то знает…
Диггер с Комаром углубились было в рисунки, наклоняя и вертя бумаги в разные стороны. Но скоро Диггер вновь поднял голову. «Мойдодыры» стояли у стены и, улыбаясь, смотрели на них.
— Чего скалитесь? — не выдержал Комар. — Знаете чего, так скажите…
— Куда нам… — притворно вздохнул Харитоныч. — Мы же поломойки безмозглые…
— Отстой! — хихикнула Женька.
— Хватит ломаться, Химик! — прикрикнул Диггер. — Ты знаешь, что здесь накалякано?
— Допустим.
— Чего ты хочешь?
— Двадцать процентов. И всю информацию о планах.
— Равноправного партнерства! — пискнула Наташа и смутилась.
— Чтобы в долю! — добавила Женя.
Диггер забарабанил пальцами по столу. Он смотрел прежде всего на Комара и Страшилу. Ему хотелось, чтобы они первыми признали равноправие клинеров.
Страшила пожал плечами. Комар помялся, скривился, быстро почесал под мышками и зашептал:
— Бей по рукам! Потом кинем их — и все дела!
— Хорошо, — согласился Диггер. — Двадцатка ваша. А по планам — чего вы еще не знаете? Даешь код, Комар переводит бабки на наши счета — и все путем! Чего ты набычился? Думаешь, я гоню?
В последних словах прозвучала явная угроза, и Харитоныч не стал дальше испытывать судьбу. Взяв в руки лист, он подошел к большому зеркалу в простенке, приложил бумагу ребром к нему так, чтобы видно было отражение линий, повертел, наклонил в одну сторону, в другую… Неожиданно все, кто был в комнате, отчетливо увидели в зеркале набор цифр и букв.
Комар присвистнул и опустился на стул:
— Зеркальное изображение… Проще паренойрепы…
— Проще — не проще, — усмехнулся Харитоныч, — а до тебя не дошло.
— Ура! — закричала Женька и прыгнула на шею эксперту.
— Погнали! — воскликнул Диггер. — Комар, пиши цифирь! Пошли работать!
— Мы с вами! — закричали «мойдодыры» и поспешили вслед за Комаром, Диггером и Страшилой к компьютеру.
В зале остались лишь Филя с Кумполом. Кум-пол, ойкая, смазывал рубец подсолнечным маслом. Филя взял забытый лист, подошел к зеркалу, покрутил, подражая Харитонычу:
— Не въеду, в чем прикол… Где в компьютере зеркало?
А Комар тем временем поспешно лепил программу.
— Мне нужен счет! Номер счета, куда бабки бросить!
— Мой! Мой! — завопил Харитоныч. — У меня и сберкнижка с собой! А сколько будет денег?
— Что, жаба давит? — ухмыльнулся хакер. — Пятьдесят тысяч хватит?
— Долларов?
— Губу развесил! Рублей!
— Мало!
— Больше не могу, — серьезно ответил Комар. — Без подтверждения старшего смены операционистка сбрасывает на счет сумму до пятидесяти штук. Старший смены дает добро на пол-лимона, но его еще надо расколоть. А чтобы добраться до вкусненького, надо подделать цифровую подпись управляющего…
Тут Диггер незаметно прихватил болтливого хакера железными пальцами за шею и слегка придушил.
— У тебя что-то упало. Заткнись, придурок! — прошипел он, когда Комар согнулся к столу отболи. — Или свою долю отдать Химику решил?
Харитоныч, открывавший трясущимися пальцами сберкнижку, ничего не заметил. Комар ввел код, отправил сообщение и вскоре прочел подтверждение.
— Все? — разочарованно спросил Харитоныч, трогая карман. — А где же деньги?
— У тебя на счете. А ты ждал, что они из принтера вылезут?
Харитоныч смущенно хмыкнул. Честно сказать, он именно этого и ожидал.
— Еще надо подождать десять минут: может, программа защиты меня выпасла, и охрана сейчас навалится, — сказал Комар.
— Поехали в сберкассу! — решительно скомандовал Диггер. — Надо проверить, что получилось…
«Мойдодыры» спустились во двор несколько ошалевшими: заполучить деньги, за которые они горбатились ночами, оказалось так просто!
— Я тоже хочу завести счет, — заявила Женька, забираясь в «лексус».
— Для этого тебе паспорт нужен, — вздохнула Наташа. — Давайте ко мне домой заедем, я свою сберкнижку заберу…
— Вы что, тронулись от жары? — ехидно поинтересовался Комар. — Если банк вычислит подставки, он по номерам счетов выйдет на владельцев. Надо на липовые паспорта счета открывать.
— Эй, а как же я? — растерялся Харитоныч. — Мой-то счет настоящий…
— А ты — пробная фишка! — хлопнул его по плечу Диггер и засмеялся. — Авось не вычислят! Не дрейфь, Химик, ты же крутой!
Они ехали очень быстро, и все думали об одном и том же. Харитоныч по мере приближения к сберкассе желтел и съеживался, а на его лице вспыхивали красные пятна.
— Это мои деньги! — задыхаясь, твердил он, ни к кому не обращаясь. — Мои! Я своим честным именем рисковал. Я их брать не буду… Только посмотрю, как они там, лапушки, лежат.
— Твои, твои, не долдонь… — великодушно соглашался Диггер, развалившись на переднем сиденье. — Нам такая мелочовка ни к чему…
— Пусть мелочовка, но я ее ни с кем делить не буду, — повторял Харитоныч и незаметно трогал пистолет под рубашкой. — Я и так на днях пострадал.
На Северном проспекте он выскочил, не дождавшись, когда машина затормозит, и помчался, мелко подпрыгивая, к дверям сберкассы. На бегу Харитоныч налетел на флегматичного толстяка в майке, который маленькими темными глазками и обвисшими усами напоминал кита-полосатика.
— Вы бы извинились, — заколыхавшись от толчка, прогудел полосатик.
— Пошел ты… — окрысился всегда доброжелательный Харитоныч, хватаясь за пистолет. — Лох поганый!
Он влетел в двери и едва не взвыл от досады. В маленьком помещении было полно старушек.
— Бабки, вон пошли! — заорал Харитоныч и, вытащив сберкнижку, кинулся в толпу. — Что вам всем приспичило? У меня пожар, да! После меня будете! Убери руки! Вот как дам сейчас твоим костылем по балде!
Команда Диггера и «мойдодыры» остались у входа.
— Да куда вы лезете? — возмущались старухи. — Сегодня только женщинам дают! Мужчинам получать на Луначарского, и то только от двадцатого года рождения!
Диггер прислушался к выкрикам и вежливо обратился к ближайшей бабульке, худенькой, маленькой, одетой в шортики и узенький желтый топик:
— Не могли бы вы просветить нас, что именно дают сегодня женщинам?
Когда было нужно, Саша Диггер умел прямо-таки источать обаяние.
Старушка весело глянула на него и прошамкала:
— Бесплатный подарок сегодня нам из банки. Не то сто, не то двести тысяч рублей. Как жертвам перестройки. Говорят, только один день и дают.
— Как интересно! — воскликнул Диггер, очаровательно улыбаясь и пребольно толкая ногой Комара в щиколотку. — А кто-нибудь уже получил этот подарок?
— Моя соседка получила! — вмешалась другая старушка, круглая, как пончик. — Это немцы нам платят. От наших разве дождешься чего? Соседка пошла сегодня денег с книжки снять. День рожденья у нее, вы же понимаете… — И рассказчица щелкнула себя указательным пальцем по дряблому горлу.
— Понимаем, как же, — кивнул Диггер. — И что?
— А ничего! «Неотложка» увезла бабку! Сердечный приступ! Предупреждать же надо!
— А что случилось-то?
— Пятьдесят тысяч у ей оказалось на книжке! Вот старуха чуть дуба и не дала!
— Ты какой номер набрал, гад? — не слушая больше старуху, шепотом спросил Диггер Комара.
— Саша, падлой буду! Правильно все набирал! Может, рука соскочила…
— Ладно, — смилостивился Диггер. — Главное, что получилось. Но чтобы больше без фокусов! Сейчас мотаем домой, Филе с Кумполом по ксиве в зубы — и пусть чешут по всему городу, открывают счета. Номера будут скидывать мне на мобилу, я буду говорить тебе, а ты…
И тут от окошечка сберкассы донесся вой, полный невыразимой муки:
— Где-е-е?.. Где мои деньги-и?..
Харитоныч, вцепившись в прутья, ограждавшие окошечко сберкассы, пытался влезть внутрь и укусить испуганную кассиршу. Он даже просунул руку по самое плечо и вцепился женщине в волосы. Кассирша заголосила что есть мочи:
— Охрана-а! Грабят!
— У-у-у-у! — восхитился Гоша.
— Во замес пошел! — перевел Страшила. — Как бы нас тут всех не помели…
Харитоныч выхватил пистолет и с криком:
— Гони бабки, гнида! — начала палить по вбежавшим в зал охранникам.
Поднялся невообразимый гвалт. Охранники, стуча бронежилетами, дружно попадали на пол. Испуганная кассирша, стоя на коленях, судорожно дергала автоматически заблокированный кассовый ящик.
— Гони ба-абки-и! — ревел Харитоныч.
— Мы уходим, милок! Не пуляй только! — кричали со всех сторон бабки, теснясь к выходу. — Мы же не знали, что тебе так срочно!
Диггер и Страшила, не сговариваясь, приблизились к Харитонычу сзади и, едва кончилась обойма, схватили его за руки, скрутили и поволокли к выходу. Подбежал один из охранников:
— Ай, молодцы! Дайте, я его разок…
Но только он замахнулся дубинкой, как получил от Страшилы удар в лоб и рухнул на пол. Харитоныч, воспользовавшись заминкой, вырвался из рук Диггера и угодил головой в живот кита-полосатика, тоже вошедшего в сберкассу.
— Ничего страшного… — согнувшись, с трудом выдавил из себя полосатик. — Можете не извиняться…
Он испуганно посторонился. Диггер со Страшилой вытащили сопротивлявшегося Химика из дверей и впихнули в «лексус».
— Что шары выкатили? — заорал Диггер на Филю и Кумпола. — Помогайте, блин!
— Оба-на… — шепотом сказал Филя Кумполу. — Химик кассу на гоп-стоп взял…
— Круто! — восхитился незлопамятный Кумпол. — Рвем когти, пока мусора не налетели!
Он вскочил за руль джипа, «мойдодыры» проворно забрались на сиденья, и машины рванули прочь от сберкассы, гудевшей, как растревоженный улей…
IV
Дина, выскочив из белоснежного экипажа Диггера, понеслась вперед, не разбирая дороги.
— Подонки… — глотая слезы, повторяла она. — Предатели… Уроды…
Сломанный каблук подкосился, нога Дины подвернулась, девушка упала, разбила колено об асфальт и всхлипнула, как маленькая.
— Надо взять себя в руки, — приказала она себе, поднимаясь и сжимая кулаки. — У меня все хорошо…
Она изобразила улыбку, растянув рот пальцами, и тут же разревелась. Поплевав на коленку, вытерев глаза и нос тыльной стороной ладони, Диана медленно побрела куда глаза глядят.
Сумерки сгущались, и пора было искать кров… Да и есть уже хотелось не на шутку. Утром, в доме Диггера, будь он трижды неладен, она только кофе глотнула. А все из-за этой неблагодарной поганки, Женьки.
Только теперь Дина сообразила, что идти ей, собственно, некуда. Ночевать у Петра после его предательства она не согласилась бы ни за что на свете. Правда, у него остались все ее вещи, одежда и маленький запас денег, но, поразмыслив, Дина решила сначала присмотреть жилье, а уж потом забирать то немудреное имущество, которым успела обзавестись к двадцати четырем годам. Можно было все бросить и уехать к маме… Но об этом не хотелось и думать.
Поразмыслив, Дина направилась к метро «Елизаровская»: она решила переночевать у землячки. В карманах у нее не было ни гроша, но она не сомневалась, что как-нибудь выкрутится.
Решительности ее поубавились, едва девушка вошла в вестибюль метро. По ту сторону турникетов стоял рослый мрачный охранник, бросивший на Дину суровый взгляд женоненавистника. Она смутилась, отошла в сторонку и встала у стены, будто ждала кого-то. Охранник, быстро сообразив, в чем дело, торжествующе усмехнулся и расставил ноги пошире, словно приготовился ждать бесконечно. Миновать такого цербера, перепрыгнув через турникет, не было никакой возможности. Оставалось лишь клянчить на проезд.
Первый, к кому она обратилась, был лохматый юноша с сосиской в руке, которую он ласково рассматривал сквозь очки со всех сторон. Выслушав первую фразу и тотчас догадавшись о сути дела, он без обиняков сказал:
— Подруга, сам на мели. Степуху пропили, на все, что осталось хот-догину купил. На, возьми половину.
И не успела Дина поблагодарить, как он оторвал кусок сосиски, сунул ей в руки, оставшееся запихал в рот, вытер руки о джинсы и прошел за турникет, расплатившись карточкой. Вздохнув, Дина мысленно пожелала ему удачи.
Вторая попытка оказалась не столь плодотворной. Женоподобный молодой человек с длинными золотыми серьгами в ушах выслушал ее до конца, брезгливо поднимая выщипанные брови.
— А ты бы подработала за углом, — криво ухмыльнувшись, посоветовал он.
— Если ты голубой, это еще не дает права быть хамом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26