Тамзин сняла пальто, скинула туфли и представила себе свою подружку — томную нимфу с кукольной физиономией и вечно взлохмаченными иссиня-черными волосами.
— О той, которую устраивает Деннис, естественно! А что, разве будет еще какая-нибудь тусовка?
Денниса Квентина, художника-иллюстратора, Тамзин, разумеется, знала, как и все, кто имел отношение к издательскому бизнесу. Однако на его скандальных вечеринках Тамзин побывать не пришлось.
— Кажется, он прислал мне пригласительный билет, — сказала она рассеянно, все еще пребывая во власти воспоминаний о прощальном поцелуе, которым наградил ее Майк, доставив на своем спортивном автомобиле «порше» к дверям ее дома в Кенсингтоне.
— Ты придешь с Тимом? — с плохо скрываемым раздражением спросила Дженис. Она считала нынешнего любовника своей подруги ужасно нудным и ограниченным снобом. Тамзин не могла не признать, что многоопытная светская львица, обладающая профессиональным, наметанным глазом ювелира-дизайнера, права.
— Он наверняка ожидает, что я пойду с ним, — уклончиво ответила она.
— По-моему, он слишком многого хочет, — язвительно заметила Дженис. — Ты ему не жена. С тех пор как ты с ним связалась, ты почти не появляешься на людях!
— Причина не только в нем, у меня сейчас много работы, — неумело заступилась за Тима Тамзин. — Ну да Бог с ним. Лучше расскажи, как у тебя дела на любовном фронте.
— Потрясающе, милочка! Лучше не бывает! Так вот, возвращаясь к вечеринке, я хочу сказать, что советую тебе отшить Тима. Ты заслуживаешь полноценный отдых, пора выпустить пар. Кстати, какие у тебя планы на Рождество?
— Самые обычные! Тим предлагает поехать к его родителям в Шотландию, но я не хочу тащиться в такую даль. Я слишком устала для этого.
— В Шотландии в это время просто ужасно! Лично я собираюсь отлежаться во время всеобщей суматохи, а в первую неделю января махнуть в один шикарный пансионат в Норфолке. Он называется «Шевральский двор». Слышала о таком?
— Нет. Это санаторий?
— Да, нечто в этом роде. Тебе там понравится. Поехали вместе! Не пожалеешь.
— Даже не знаю. Меня пока не тянет на утреннюю гимнастику, морковный сок и диетическое питание.
Дженис хохотнула.
— Дорогая, ты неверно меня поняла. Разумеется, тебе предоставят все вышеперечисленные прелести, если ты станешь на них настаивать, но к услугам клиентов там имеются и другие развлечения, куда более увлекательные.
— Ты меня заинтриговала, — сказала Тамзин, уловив похотливые нотки в голосе подруги. — Расскажи поподробнее!
— В другой раз! Сейчас мне пора идти. Пока! Тамзин положила трубку, довольная, что не проболталась о Майке. У него с Дженис были какие-то общие дела. Да и как она объяснила бы все случившееся, если еще не пришла в себя после того потрясающего совокупления, ставшего для нее полной неожиданностью.
Тяжело вздохнув, Тамзин прошла на кухню, достала из холодильника упаковку сока и наполнила стакан. В кухне царил образцовый порядок, как, впрочем, и во всем доме: приходящая служанка прекрасно исполняла свои обязанности и заслужила прибавку к жалованью и подарок к Рождеству.
Взяв стакан с апельсиновым соком, Тамзин прошла с ним в гостиную, обставленную с помощью Тима: он прекрасно разбирался в различных стилях интерьера и в старинной мебели и дал ей несколько полезных советов. Она подозревала, что все это он делает с дальним прицелом, задумав вскоре обосноваться у нее капитально. Ее это раздражало, она не переносила, когда ею командовали.
— Лучше не пытайся давить на меня, — однажды сказала ему она. — Как только я почувствую, что ты хочешь заточить меня в золотой клетке, я тотчас же упорхну.
Тим решил, что она шутит, и продолжал водить ее на аукционы антиквариата. Он был влиятелен, богат, считал, что весь мир лежит у его ног, включая, разумеется, и женщин, и рассчитывал на их безусловное
повиновение и обожание. Своенравность и непокорность Тамзин, отказавшейся соответствовать его требованиям, повергли Тима в шок. Окончательно же вывел его из равновесия ее отказ стать его женой.
Тамзин нажала на кнопку стереосистемы и мечтательно зажмурилась, наслаждаясь «Летней песней» Делиуса, — она навевала воспоминания о летнем поле, алых маках, васильках и жаворонках в прозрачном небе. Зима чертовски надоела Тамзин, она истосковалась по солнцу и теплу. Направляясь в спальню, она подумала, что неплохо бы весной отдохнуть за границей. Например, в Испании, на пасхальных торжествах в Севилье, с их шумными красочными шествиями и представлениями, корридами, фейерверками и зажигательными танцами. Она почти явственно почувствовала дуновение жаркого ветра, насыщенного ароматами моря и фруктов, услышала звон цыганских бубнов и гитар, крики возбужденной толпы. Настроение у нее улучшилось.
Ей захотелось послушать диск с записью андалузских мелодий, похлопать в ладоши и отстучать ногами один из популярных ритмов. Она сняла юбку, колготки и блузку, поставила любимый диск и стала приплясывать и напевать, любуясь своим отражением в зеркале.
Она осталась довольна своим обликом. Красота передалась ей от матери, стройной высокой блондинки. Тамзин с удовольствием отметила плавный переход узкой талии в крутые бедра, лакомую форму ягодиц, напоминающих персики, стройность ног и полноту грудей с большими розоватыми сосками. Бюстгальтер она могла бы не носить, груди ее были достаточно упругими и не нуждались в поддержке.
Сжав их ладонями, Тамзин вспомнила, как мастерски ласкал их Майк, и соски сразу же отвердели. Она потерла их подушечками пальцев, и они словно бы вспыхнули. Пламя переметнулось в промежность. Ей стало жаль потерянных месяцев: вместо того чтобы ссориться и спорить с Майком по пустякам, они могли бы получать божественное удовольствие. Ничего, подумала она, случившееся сегодня — только начало их новых отношений.
Она поежилась, живо воссоздав в памяти сцену их совокупления в ее кабинете на рабочем столе, среди поздравительных открыток, журналов и фотографий. Раньше она не задумывалась, понравится ли ей совокупляться с завязанными глазами. Но теперь, испытав глубочайшее удовлетворение с Майком, явно тяготеющим к садомазохизму, она почувствовала живой интерес к нетрадиционному сексу. Чему ее обучит Майк?
По спине у нее пробежала дрожь, фантазии зашли слишком далеко. Она залезла в ванну и быстро разомлела от горячей воды с запахом жасмина. Из открытой двери лилась гитарная музыка, порождающая видения темной и душной южной ночи, полной любовных страстей. Снова к ней вернулся Майк, на этот раз с хлыстом в руке, и в лоне вспыхнул пожар. Она начала представлять себе его уроки секса, пришпоривая воображение легкими прикосновениями к соскам и чувствительным лепесткам волшебного цветка внизу живота.
Этому волшебному органу следовало бы поклоняться, подумала она, возводить в его честь храмы, совершать религиозные обряды. Почему фаллос стал предметом поклонения у многих народов, а клитор — нет? Это несправедливо, клитор тоже заслуживает, чтобы его увековечили в камне и в дереве, сделали идолом.
Пальцы Тамзин нащупали крохотную головку чувствительного бугорка в райских кущах на лобке, раздвинули складки наружных половых губ и стали поглаживать блестящий розовый перл — источник чистой радости и неземного удовольствия. По сравнению с ним вялый пенис выглядел уродливо и нелепо. Что же удивляться тому, что многие женщины становятся лесбиянками? Половые органы мужчин их пугают и отталкивают.
Разгоряченная подобными умозаключениями, Тамзин поглаживала любимый орган пальцами одной руки, вставив два пальца другой во влагалище. Приятные ощущения нарастали, она стала тереть клитор энергичнее и вскоре достигла оргазма. Но в самый сладкий миг неожиданно раздался голос Тима:
— Право же, дорогая, ты могла бы и дождаться меня! Сказочный мир удовольствия рассыпался на осколки. Она открыла глаза и увидела, что Тим стоит в дверях, одетый в темно-серый вечерний костюм и готовый ужинать в ресторане.
— И давно ты на меня пялишься? — рявкнула Тамзин, прикрыв груди губкой, как щитом, словно бы он не видел ее голой.
— Достаточно давно, — невозмутимо ответил Тим и покосился на свою оттопыренную членом брючину. — Я не знал, что ты грешишь рукоблудием.
— Ты многого еще обо мне не знаешь, — резко сказала Тамзин, встала и, обернувшись махровым полотенцем, ступила на коврик.
— В самом деле? — Тим вскинул одну из своих кустистых бровей. — Может быть, ты соблаговолишь просветить меня? Между нами не должно быть секретов.
Тамзин окинула его презрительным взглядом, ей все стало ясно. Пусть он богат, обаятелен и холост, но тратить остаток жизни на то, чтобы ему что-то объяснять, она не собиралась. И уж если быть честной до конца, то и проводить с ним этот вечер тоже не хотелось.
— Все кончено, Тим, — холодно сказала она и вышла из ванной.
— Как это понимать? — спросил он, провожая ее изумленным взглядом.
Тамзин обернулась, взглянула на его ошарашенное лицо и, с трудом подавив смех, сказала:
— С меня довольно! Ты прекрасный парень, Тим, и ни в чем не виноват. Просто мы разные люди и не подходим друг другу. Уходя, оставь ключ от квартиры на столе в прихожей.
Глава 2
Разрыв отношений с любым давним знакомым вызывает у человека тягостные чувства. Расставшись с Тимом, к которому Тамзин успела привыкнуть, она впала в хандру. Приближающиеся рождественские праздники уже не казались ей радостным событием. Момент для расставания был не самый удачный. Но в жизни всякое случается, а уныние — тягчайший из грехов.
Рассудив таким образом, Тамзин не стала огорчаться по поводу исчезновения Майка. А закончив все редакционные дела, она отправилась за рождественскими покупками в «Харродз» — самый фешенебельный и дорогой лондонский универмаг, намереваясь ни в чем там себе не отказывать.
Собственно говоря, покупать подарки, кроме как для самой себя, ей было не для кого. Она была единственным ребенком у родителей, ни тетей, ни дядей, ни двоюродных сестер и братьев не имела, а круг друзей был очень узок. Зато у нее было множество знакомых, и всех их следовало поздравить с Рождеством и Новым годом. Поэтому она накупила массу красивых поздравительных открыток. Одиночество ее не страшило, напротив, она радовалась свободе и говорила, глядя в зеркало:
— Кто знает, какие приключения ожидают меня этим вечером? Ведь я свободная молодая женщина!
Улыбнувшись своему отражению, Тамзин тщательно обвела контурным карандашом губы и наложила красную блестящую помаду. Затем она уделила внимание глазам — накрасила коричневой тушью ресницы, подвела веки, оттенила брови. Оставшись довольна собой, она вынула шпильки из волос и, распустив их по плечам, задумалась, что ей делать с этой золотистой гривой: оставить распущенной или уложить в пучок?
Сегодня ей хотелось выглядеть беспечной и свободной, поэтому она решила придать волосам легкомысленный вид. Коллеги искренне удивились бы, если бы увидели ее такой: они привыкли видеть ее строгой, холодной и аккуратно причесанной. Пожалуй, только два-три человека знали, какая Тамзин на самом деле, но они держали язык за зубами. К этим доверенным лицам относились Тэг, Дженис и, естественно, Майк.
Собираясь на вечеринку в пятницу вечером, Тамзин вспомнила о нем и почему-то о его галстуке. Она вновь ощутила повязку на своих глазах, его жаркие руки, ласкающие ее плоть, чувственный рот, целующий ее сокровенные места. Их бешеный совместный галоп на письменном столе и ослепительный оргазм.
— Нет! — вскричала она. — Нет, нет и нет! Я не поддамся этому наваждению! Ничего не изменилось, я осталась прежней и не уступлю этому самодовольному хряку, не стану его покорной подстилкой! Я свободная женщина и могу развлекаться с тем, с кем я захочу. А еще лучше — ни с кем не связываться и самой удовлетворять себя.
С такой оригинальной мыслью она застегнула на талии узкий черный поясок, уселась на антикварном стуле перед старинным трюмо и натянула на ноги тонкие черные чулки. Вид собственных белых ляжек возбудил Тамзин, и, когда она притронулась к ним, застегивая резинки, по коже ее пробежали мурашки. Она полюбовалась стройной ножкой в чулочке, проверила, на месте ли швы, осталась довольна округлыми ягодицами и представила, как бы они выглядели, если бы на них выступили красные рубцы от розги или синяки от чьих-то пальцев. Промежность ее увлажнилась. Ей вспомнился аппетитный пенис Майка и захотелось его пососать. Окажись Майк в этот момент рядом, он бы не стал возражать. Более того, он бы поставил ее на четвереньки и нарушил бы девственность отверстия, которое она пока успешно берегла от мужчин. Интересно, что бы она почувствовала? Но и на этом Майк не успокоился бы! Оттарабанив ее «в задний проход, он обвинил бы ее в распущенности и подверг наказанию. Вот бы узнать, какому именно?
Увлажнившаяся промежность настоятельно требовала удовлетворения. Тамзин закрыла глаза, представив, что они завязаны галстуком Майка, погладила груди, потеребила соски, провела ладонями по животу и бедрам и, просунув пальчики между половыми губами, неохотно прервала это увлеченное занятие, спохватившись, что у нее нет на него времени.
Вернувшись из мира сексуальных грез в реальность, Тамзин надела черную грацию, открыла гардероб и достала свой вечерний туалет: черную длинную бархатную юбку с разрезом сбоку, который обнаруживался только при ходьбе; «верх» без бретелек, таинственным образом держащийся на китовом усе, незаметно вшитом в него; две золотые цепочки и серьги, туфли на шпильках, горжетку.
Облачившись во все, Тамзин взяла сумочку, ключи от автомобиля, мобильный телефон, включила сигнализацию и вышла в вестибюль.
— Здравствуйте, мисс Лоуренс, — сказал охранник, высунувшись из окошечка своей каморки. — Идете развлекаться?
— Да, мистер Джонс, — ответила она. — Вы подготовились к празднованию Рождества? — Ей нравилось кокетничать с бывшим десантником, внушающим страх грабителям одним своим видом.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4