Смирнов Алексей
Тезки
Алексей Смирнов
Тезки
Действующие лица:
А
А-прим
Квартира А. Сверкающая комната. В центре - сервировочный столик, накрытый на двоих. Две мягкие скамеечки. В нижнем ярусе столика - плетеная корзиночка с хлебом, а также матерчатые и бумажные салфетки. В верхнем ярусе - графин с черно-коричневой жидкостью, тарелки с закусками, рюмки, вилки. Обстановка серьезного офиса, все вылизано и вычищено. Металлическая мебель, панели приборов. Африканские маски на стенах.
Широкими шагами входит А, человек самодовольный и рыхлый, за ним неуверенно следует затрапезного вида А-прим. Ясно, что первые осторожные приветствия уже состоялись в прихожей.
А-прим. Мне нужен Сомов.
А. К вашим услугам. Я понимаю так, что вы...
А-прим. Сомов.
А. Вот именно. Будьте как дома, прошу к столу. Тапочки нашли?
А-прим. Богато у вас. Бизнесмен?
А (пренебрежительно и неопределенно). Так... (машет рукой) Одно название.
А-прим осматривается, ища, где бы сесть, хотя скамеечки стоят у него под носом.
А. Можно попросить ваши документы? Без обид.
А-прим. Пожалуйста. Хорошо, что я захватил.
А берет паспорт А-прим, со вкусом изучает.
А. Сомов Андрей Николаевич. Мороз по коже, честное слово.
А-прим (с подозрением и обидой). Почему мороз? Не соответствую?
А. Что вы, Бог с вами. И вообще я вам сразу поверил. Документы - это... очень занятно увидеть собственные бумаги, а в них - чужую физиономию.
А-прим (усмехается). Мне тоже занятно. Улавливаете намек?
А (смеется). Улавливаю! Еще как улавливаю!
Идет к какой-то матовой панели, исторгает из плоскости медленный длинный ящик. Роется, находит свой паспорт, вручает А-прим.
А-прим. Сомов Андрей Николаевич. Надо же.
А. Садитесь же. Вы знаете, сколько я таких нашел?
А-прим. Сколько?
А. Девяносто четыре штуки. Вы - первый, кто откликнулся.
А-прим. Вот черт!
А. Правильно. Я сказал то же самое, и не один раз. Начиная с десятого. (Разливает в рюмки). Давайте, что ли, за встречу, Андрей Николаевич!
А-прим. Всегда пожалуйста.
Церемонно чокаются, пьют.
А. Кушайте, все перед вами. Салфетки внизу.
А-прим хмурится, заглядывает в нижний ярус. Трогает пальцем салфетку, не берет.
А-прим. Получается, нашего брата аж сотня без малого?
А. Больше. Девяносто четыре - это только в Интернете, плюс милицейская база данных по городу. Последняя - ваш случай. А сколько еще родилось в других городах и странах? Сколько еще не выходит в Интернет?
А-прим (кивает). Как я. У меня телевизор - и тот черно-белый.
А. Все наладится, как дело пойдет. Вся надежда на таких, как вы.
А-прим. Почему?
А. Сетевые не очень любят общаться в реале. Собаки заносчивые.
А-прим. Кто? Где общаться?
А. Пользователи Интернета, Сети. Они предпочитают общаться не вживую, а так вот, под никами.
А-прим. Под чем?
А. Неважно. По второй?
А-прим. Конечно.
А. Долгого нам здоровья.
Пьют, закусывают.
А-прим (после паузы). Может быть, все-таки расскажете?
А. Простите?
А-прим. Зачем я здесь? Живу я, конечно, гаденько, серо... до нового лаком... иначе черта с два я бы к вам пришел. Ясности хочется.
А. Да! Разумеется! Mea culpa!
А-прим. Вы снова говорите непонятно.
А. Так вы меня поправляйте, не стесняйтесь. Я не нарочно. Это часто случается - знаешь какое-то слово, или не слово... И думаешь, будто все его знают. Люди - они ведь разные, да? Mea culpa - моя вина.
А-прим. По-итальянски, небось?
А. Горячо. Латынь.
А-прим. Вот я и чувствую. Меа, мио... Что-то такое где-то когда-то было. Мио, мой мио.
А. Забудем. Я постараюсь следить за своей речью. Но слушайте на всякий случай повнимательнее. Я еще ни в чем не уверен. Разум ищет закономерность в случайном, но себя полагает случайным. Согласны? Итак: нам дана целая орава полных тeзок.
А-прим. Так.
А. Давайте от них абстрагируемся (смотрит на А-прим). Я хотел сказать отвлечемся. Вот перед нами стенка. Представьте себе стенку вообще: без обоев, узоров, картин. Стенку как общую идею.
А-прим. Платоновскую?
А (недоверчиво). Вы знакомы с Платоном? Вам что-то говорит слово "Федр"? "Пир"?
А-прим. Считайте, что нет. Просто всплыло откуда-то.
А. Очень к месту всплыло. Именно в этом смысле я и назвал стенку. Согласитесь, что в границах этой общей стены каждый человек вообразит какую-то свою, особенную стену.
А-прим. В этом нет никаких сомнений.
А. Но стена "в общем" существует.
А-прим. Не может не существовать.
А. Отлично. И так - с каждой вещью. Теперь возьмем любое человеческое имя. У отца Павла Флоренского есть любопытная работа, в которой он исследует общее в людях, живущих под одними именами.
А-прим. Разве это у него? У меня дома висит отрывной календарь, там тоже про это есть. Каждый день расписан.
А (с жалостью). Уровень! Уровень, уважаемый! Я ведь ссылаюсь, а на календарь кто ж ссылается. Впрочем, источник - дело десятое. Важна общность. Вы только задумайтесь, какая мистика, оказывается, сокрыта в сочетаниях букв!
А-прим. Задумался, страшное дело.
А. Тогда вернемся к нашему сонму тeзок. Имя - характеристика более общая, нежели имя, фамилия и отчество, взятые вместе. Круг сужается, не так ли?
А-прим. Не может быть не так. Это нужно запить! (Потирает руки).
А (поколебавшись). Ну, давайте. Вообще, старина, нам некуда торопиться. Будьте здоровы!
А-прим. И вам!
Пьют. А-прим закуривает. А чуть заметно морщится и отмахивается от дыма.
А. Продолжим. После длительных размышлений я пришел к выводу, что такая сложная структура, как наша фамилия-имя-и-отчество, не может быть простым совпадением, игрой слов или омонимом вроде двузначного овоща "лук". Это бедность словаря, но не Слова с большой буквы, под одним и тем же мы часто разумеем разное - Бога, добро, благо, грех. Однако природа не допустит, чтобы совершенно различные вещи назывались одним именем. Должно быть нечто принципиально общее. Ведь задевают же нечто в мироздании звуковые волны, которые рождаются при изречении наших имен. Одна фонетика чего стоит. Разве вы не чувствуете, как прекрасно и высоко это звучит - Сомов! Андрей! Николаевич! А в числовом, каббалистическом прочтении они вообще, наверное, отражают один ослепительный замысел...
А-прим. Весь этот ваш тонкий эфир... Я человек простенький.
А. Простенький? Гм... в конце концов, чем это не основа. Я тоже, вероятно, не из гениев...
А-прим. Бросьте, я и слов-то таких мудреных не знаю.
А (щурится, грозит пальцем). Не скромничайте, не надо! А платоновская идея?
А-прим. Говорю же, нечаянно вырвалась.
А вздыхает. А-прим уписывает маринады.
А-прим (жуя). Может быть, единство во Христе?
А. Вы верующий?
А-прим. Да.
А. Нет, это слишком общее единство. Небесные покровители - святые, разные ангелы - здесь тоже не годятся. Нигде же не прописан личный заступник всех Андреев Николаевичей Сомовых. Нам нужна какая-то другая основа.
А-прим. Платформа, я понял.
А. Нет, о платформе договариваются. Ее берут извне. А мы должны найти в себе нечто внутреннее, присущее нам, и только нам.
А-прим. И что будет дальше?
А. Ну что же... возможно, полет моей мысли покажется вам чересчур смелым...Дальше нам можно объединиться и создать совершенный организм. Он будет состоять из множества разных существ с единым корнем. И примемся отстаивать права.
А-прим. Здорово! Не иначе, как выйдет какая-нибудь новая партия.
А. Не стоит загадывать. Никогда не знаешь заранее, куда приведет становление. И вообще - додумывать мысль до конца скучно. Конечно, можно довести ее до кантовских причинно-следственных и пространственно-временных оснований, но этим убьется идея, которая содержится в ней как отзвук высшего тайного идеала. Это мои собственные соображения, навеянные Шопенгауэром. Мысль меняется в зависимости от формы своего выражения. Она обогащается своей незавершенностью.
А-прим. Верно говорите. Перемелется - мука будет. Когда начнем?
А. Становиться? Прямо сейчас.
А-прим. А нас не мало?
А. Достаточно. Когда мы безусловно сойдемся в какой-нибудь общей черте, привязанности или неприязни, нам будет легче выявить найденное в других Андреях Николаевичах Сомовых. Мы будем знать, что искать.
А-прим. Тонко. Умно. Ваше здоровье. Или нет - за успех!
Пьют.
А-прим. Что мы такое пьем? Это вы на грецких орехах настояли?
А. На перепонках, чистый спирт. Одобряете?
А-прим. Всей душой. Может быть, в этом единство?
А (мотает головой). Неспецифично.
А-прим. Почему?
А. Это многие любят. Нужно знаковое совпадение.
А-прим. В смысле - культовое?
А. Пока нет. Культовым мы его сделаем после. Давайте попробуем политику. Вы за кого голосовали?
А-прим. За Зюганова. А вы?
А. За Явлинского.
А-прим. Тоже хорошо.
А (удрученно вздыхает). Да нет, не очень.
А-прим. Что, разочаровались?
А (уже настороженно). Почему это? Ничуть. Общности не видно, вот я и вздыхаю.
А-прим. Ну, о чем-нибудь добром давайте.
А. Обыкновенного доброго мало. Нужно нечто оригинальное... (Думает). Я слышал однажды по радио про повара, которого судили в Америке. За то, что он вынимал из морозилки замороженные гамбургеры и катался на них, как на коньках. Все молчали, пока не отравился шериф...
А-прим (с энтузиазмом). Я понял! Значит, его тезки тоже...
А. Вполне возможно. Это не обязательно должно быть явным; может ощущаться тайное, а то и неосознанное желание.
А-прим (помолчав). Сколько ему дали, повару?
А. Грозились семь лет.
А-прим. Дьяволы! (Потрясает кулаком). Давай, друг, за него, за повара. Не могу себя сдерживать. Пусть ему попадется хороший адвокат. Из тезок...
А. Мне тоже его жаль. Давай! Мы перешли на ты?
Пьют.
А-прим. А к чему эти церемонии? Надо быть проще. Все-таки не чужие. И хорошо, что вот без этого брудершафта. В нем барство какое-то дворянское. Братаются, а нос воротят.
А (нюхая корочку). Мне тоже претят скороспелые поцелуи.
А-прим. Отлично! Видишь - нащупывается что-то! Давай, копай дальше...
А. Ты хотел о чем-нибудь добром. Давай попробуем. Марки собираешь?
А-прим. Нет. Бутылки - приходилось. Что ты так смотришь? От сумы да от тюрьмы...
А (поспешно). Не обращай внимания, напиток плохо пошел.
А-прим. Так запей!
А. Можно.
Пьют.
А-прим. Хорошо! Чем не хобби? На лед выходишь?
А. В смысле? На коньках кататься? Нет... (улыбается криво). Только на гамбургерах.
А-прим. Дурак, я про рыбалку. Рыбак?
А. Бог миловал.
А-прим (уязвленно). Ну-ну. Брезгуешь, высокомерие из тебя прет. Зря ты так. Учти: меня на скрипке не учили, и бабочек я не ловлю.
А. Зачем же бабочек... (Смотрит на А-прим). Может быть, ты книжки читаешь?
А-прим. Ну, случается.
А. Ясно. Может, тебе какие-нибудь картины нравятся? Про Шагала я, конечно, не стану... А вот, например, передвижники - что ты о них думаешь?
А-прим. Ничего не думаю. Что еще за передвижники? Шкурку себе взад-вперед двигают, вот тебе и все передвижение.
А. Однако ты резок. Как насчет песен?
А-прим. Под водочку. А если без нее... Ты и сам знаешь - есть песни одноклеточные, которые Апина поет. Есть яйцеклеточные - которые, скажем, Сенчина.
А. Беда у нас с платформой!
А-прим. Ты что же - не согласен?
А. Согласен-то я согласен. Но как-то оно жидко выходит...
А-прим. Вношу предложение: объединимся на почве пороков.
А. Красиво сказано, и даже демонически, не ожидал. Что ж - попытка не пытка. Поехали!
А-прим. Запросто. Так... (Размышляет). Допустим... А чего, собственно, гадать? Ты выпить не промах, верно?
А. Верно-то верно. Только знаешь, сколько у нас тогда тезок наберется? Побольше, чем единоверцев.
А-прим. Действительно. Тогда...может быть, ты голубой?
А (ошарашенно). С чего ты взял? И что здесь общего? Ты сам голубой, что ли?
А-прим (спохватываясь). Конечно, нет! Тьфу-тьфу-тьфу! Я без всякой мысли... Раз решили о плохом, я и сказал о плохом. Давай лучше ты спрашивай, ты человек образованный.
А (наливает без напоминания). Бабочки - это ты кстати брякнул. Ты им в детстве крылышки не обрывал?
А-прим. Бабочкам - нет! Только мухам!
Пьют. С этого момента употребление спиртных напитков переходит в новое качество и больше не поддается хронологическому учету.
А. Крылья?
А-прим. Крылья! И лапки. И спичками их жег.
А. Лупой пробовал?
А-прим. Лупой я жег лягушек. Ты как делал?
А. Я их растягивал. Кнопками пришпиливал и наводил лупу.
А-прим (возбужденно бьет себя по коленям). А мы бросали их в муравейник! Лягушек, жаб, червей...
А. Это мы тоже делали. А муравейник после поджигали.
А-прим. И мы. С одной стороны поссым, с другой - подожжем.
А. Еще такую штуку делали: бригантину. Брали пенопласт, сажали всякую живность и запускали в лужу, или в пруд. И поджигали.
А-прим. Класс. Мы за этим пенопластом специально в магазин лазили через забор, к черному ходу. Гоняли же нас! А там коробок пустых навалено полно...
А. Это, случаем, не шестой ли номер магазин?
А-прим. Точно, шестой! Совпали!
А. Я до сих пор комаров режу на части. Если повезет не до конца прибить, беру его, полудохлого, и препарирую.
А-прим. А жало как отрезаешь - первым или последним?
А. Я его жгу.
А-прим. Зажигалкой?
А. Естественно. Вжик - и тут же отвел, чтоб всего не спалило.
А-прим. Дергается?
А. Еще как. Хромает, сволочь, скачет - ноги-то с крыльями уже переломаны.
А-прим. Падлы они! Падлы!
А. Ос режу до сих пор.
А-прим. Само собой.
А. Накрою, бывает, банкой - и на неделю.
А-прим. А хачиков в сортире моченых любишь?
А. Кто же их любит?
А-прим. Сходимся! Ура! Зовем остальных! ...
А. Я же говорил... Погоди, мы только начали.
А-прим (разгоряченно отдувается). Еще что делаешь?
А. Всякое. Много разного... Ты ногти кусаешь?
А-прим. Нет, я между пальцами ковыряюсь.
А. Нюхаешь, поди?
А-прим. Вот с таких лет (Показывает ладонью, с каких. Ладонь останавливается сантиметрах в двадцати от пола).
А. Онанизм?
А-прим. Можно, если баба продинамит.
А. Тебе какие нравятся?
А-прим. Известно, какие: нормальные.
А, качнувшись, встает, роется в ящиках, вынимает пухлый альбом, украшенный розами и соловьями.
А. Вот такие?
А-прим. Эта ничего... эта вообще класс...
А. Ты их как ставишь?
А-прим. Ох, Андрей Николаевич Сомов! Черт Иванович! Какие стыдные вопросы задаешь!
АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. Хорошие вопросы! Законные!
АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ.
1 2