Но свет не мешает людям спать. Небо становится фарфоровым, а в домах не зажигают свет, и стекла молочные...
- И по городу ходят не бурые, а белые медведи? - сдерживая улыбку, спросит Дуг.
- Они садятся в автобус и берут билет за пять пенсов... то есть за пять копеек! - невозмутимо подтвердит Саманта.
- А полярное сияние бывает в Ленинграде?
Саманта задумается и ответит:
- Бывает... когда фейерверк!
Это будет потом, когда Саманта вернется в родной Манчестер.
А в то утро она шла с подругой по прекрасному городу, по набережным рек и каналов. Девочки задерживались на мостах и, опершись на чугунные перила, смотрели, как внизу сновали речные трамваи, а вода дышала в лицо утренним холодком. И снова ощущение праздника заполнило сердце Саманты. И, забыв, что она на улице, Саманта начала пританцовывать. Ее чувство передалось подруге, и они, взявшись за руки, побежали по улице, как бегали в Артеке к морю.
Я представляю себе Саманту идущей по Невскому проспекту. Вдалеке, в перспективе, сверкающая золотая игла Адмиралтейства упирается в белое облако. Все вокруг кажется неестественным и прекрасным. И не жмут туфли. Незнакомое, торжественное чувство переполняет сердце маленькой американки. И ветер с Невы играет ее волосами, и все время приходится отбрасывать их с лица.
Когда подруги подходили к началу Невского, в огромных витринах появились нарядные манекены. И две подруги, отраженные в больших зеркальных стеклах, как бы очутились в глубине витрин, и в этом Зазеркалье шли между застывшими фигурами манекенов.
Потом витрины кончились, и сразу в глаза Саманте бросилась надпись, сделанная синей краской прямо на каменном цоколе дома.
- Что тут написано? - спросила она подругу. - Как жалко, что я не умею читать по-русски.
Наташа перевела ей надпись:
- "Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна".
- Опасна?! Почему опасна?
Саманта непонимающе посмотрела на подругу и снова перевела взгляд на надпись. Теперь незнакомые слова, казалось, пылали, и к ним лучше не притрагиваться.
Вокруг шли люди, их лица были спокойны, словно тревожная надпись на стене не имела к ним никакого отношения. Они просто не замечали ее.
- Наташа! Что это значит? Почему опасно? Кто стреляет?
- Это осталось от войны, - пояснила подруга. - Старые люди до сих пор по привычке переходят здесь на другую сторону.
Саманта не двигалась с места.
И в этот момент раздался, ударил по сердцу орудийный выстрел. От неожиданности Саманта вздрогнула, крепко сжала Наташину руку и, увлекая за собой подругу, бросилась на другую сторону.
Ей казалось, что сейчас послышится сухой шорох летящего снаряда. Раздастся взрыв. Зазвенят разбитые стекла. И едкий дым, подсвеченный изнутри пламенем, закроет солнце... Сколько раз такую картину она видела по телевизору!
Потом, вспоминая это утро, Саманта скажет: "Я одним глазом увидела войну. Почувствовала, какая она, война. Хорошо, что со мной была Наташа..."
Когда девочка опасливо открыла глаза, никакого дыма не было. Стекла в витринах были целы, манекены стояли на своих местах. Наташа улыбалась.
- Не волнуйся, подруга, это сигнальная пушка на Петропавловской крепости отметила полдень.
- Полдень? - Саманта недоверчиво посмотрела на подругу, и тревога в ее глазах улеглась. - Полдень. А я подумала...
- Ты просто не привыкла, - успокоила подружку Наташа. - Слышала бы ты, как скрипели тормоза, когда мы под носом у машин перебегали дорогу!
- У нас дома пушки не стреляют даже в полдень, - задумчиво отозвалась Саманта. И вдруг лукаво улыбнулась: - А папа с мамой думают, что я без них отправилась к ланчу.
По улице медленно проехала поливальная машина, словно смывала следы обстрела. От мокрого асфальта запахло рекой.
Когда подруги подходили к гостинице, им встретился вездесущий Попрыгунчик Пол. Камера на его плече поблескивала стеклянным глазом.
- Хелло, Саманта! Привет, Наташа!
Пол улыбался, и его веселый голос звучал с уютной хрипотцой.
- Мистер Пол, вы слыхали орудийный выстрел? - неожиданно спросила Саманта.
- О! Естественно! Я проверил часы.
- А вы не хотите сделать репортаж об американской девочке, которая гуляла по Невскому проспекту, а рядом гремели выстрелы - советские войска готовились к нападению на Америку?
Этот вопрос поставил Пола в затруднительное положение, но он не подал вида, продолжал улыбаться:
- Прекрасная идея!
- Вы же предложили мне вместе работать. Был "военный корабль с боевыми ракетами", теперь "артиллерия в Ленинграде".
- Ты все еще помнишь тот корабль? - спросил Пол.
Он уже не улыбался.
- Я никогда не забуду его... Женщина с мертвым Славиком на руках... Ах, мистер Пол, мистер Пол! - Саманта замолчала.
- Я тоже помню тот корабль, Сэми! - задумчиво произнес Пол. - Ты не думай, что у меня плохая память.
И он зашагал прочь.
Марш юных моряков
В детстве жизнь кажется простой и прекрасной.
Обиды быстро проходят, ссадины через день заживают.
В детской игре даже война - увлекательное приключение: раненым не больно, а погибшие поднимаются с земли и нехотя плетутся делать уроки.
Правда, ребенка легко обмануть, потому что у него нет горького опыта и он от природы доверчив. Но ребенок способен разглядеть истину в таком тумане, в каком взрослые блуждают, опасливо выставив руки. Чем раньше люди поймут это преимущество детей, тем чище и честнее будет мир.
А как детей выручает фантазия, которой недостает взрослым! Фантазия у взрослых вялая, у нее слабые крылья и невысок полет. Некоторые взрослые вообще утрачивают способность фантазировать.
Фантазия - всегда прорыв в будущее. Не потому ли дети в мечтах раньше взрослых побывали в космосе, опустились на дно морей, пробились к центру земли? В итоге реалисты-взрослые как бы идут по следам детской фантазии, по ее картам и маршрутам.
Саманта не была исключением.
Нет более захватывающего зрелища, чем марш военных моряков под звуки духового оркестра. В городе замирает движение. Прохожие останавливаются. А те, кого это событие застало дома, бросаются к окнам. Идут военные моряки! Весь город невольно подчиняется ритму их шагов, их музыке.
Раз, два, левой! Левой! Левой!
Флотские форменки, синие воротники. Белые тарелочки бескозырок и ленточки, как летящие косички. Раз! Два! Левой! Общий удар шагов. Словно моряки не просто шагают, а колют каблуками орехи. Трах! Трах! Трах! И общий взмах рук, как взмах весел.
Поют трубы, ухает барабан, рассыпают звон медные тарелки. Нет более захватывающей музыки, чем марш духового оркестра. Эта музыка в одних будит воспоминания, других зовет на подвиг. И если у подвига есть своя музыка, то это марш военного духового оркестра.
На вахту, товарищи!
Все по местам,
Последний парад наступает...
Когда по городу идет колонна военных моряков, в сердцах мальчишек загораются дерзкие мечты. А девочки чувствуют себя подругами будущих героев.
Раз! Два! Левой! Левой!
Саманта как поравнялась с колонной юных моряков-нахимовцев, так и зашагала рядом. Она старалась не отстать от этого влекущего строя бежала, натыкалась на встречных, забыла, что где-то у витрины задержались папа с мамой. Ее глаза зажглись, словно кто-то повернул выключатель. И столько в них было сейчас радости и восторга, что один из юных моряков, тот, что шел последним с краю, скосил на нее глаза и спросил:
- Эй, как тебя зовут?
Он спросил по-русски, но Саманта догадалась, о чем может в первую очередь спросить моряк девочку. И ответила:
- Саманта... Сэми.
- А меня зовут Сережа! - под звук духового оркестра ответил моряк, и Саманте вдруг показалось, что он очень похож на Дуга, только под бескозыркой не видно, рыжий он или нет. Зато Саманта сделала одно удивительное открытие: все моряки были мальчиками. Обычными мальчиками в форме взрослых моряков и как взрослые шли через город под звуки духового оркестра.
- Сер-ежа? - повторила Саманта имя своего нового неожиданного знакомого. - Серж?
- Точно! - отозвался мальчик-моряк и улыбнулся.
Через некоторое время Саманта набралась храбрости и спросила:
- Спик инглиш?
- Да! То есть ес! - поправился мальчик и, не глядя на Саманту, уже по-английски спросил: - Ты откуда?
- Из Америки! Штат Мэн.
- О!
Через несколько шагов девочка спросила:
- Как называется твой корабль?
- "Аврора"! - ответил маленький моряк.
- Богиня зари?
- Нет, - через несколько шагов долетел ответ. - Богиня революции!
- Ты, когда вырастешь, будешь воевать? - Девочка на ходу продолжала расспрашивать своего знакомого.
Маленький моряк покачал головой.
- Я хочу плавать во льдах, - наконец сказал он. - Это очень интересно, хотя опасно. Но человек должен покорить льды!
- А Соединенные Штаты ты не хочешь покорить? - прямодушно поинтересовалась Саманта.
- Зачем? - удивился Сережа. - Я мечтаю побывать в Америке... на реке Миссисипи, где жили два друга - Том и Гек.
- Ты знаешь про Тома и Гека? - удивилась Саманта.
- И еще мне нравится Бекки, - признался Сережа.
- Ваш президент написал мне, что я похожа на Бекки, - не удержалась, сообщила своему новому знакомому Саманта. И тут рядом послышался голос мамы:
- Сэми! Где ты пропадаешь? Мы с папой ищем тебя...
- Сейчас! Одну минуточку, - крикнула девочка маме и кинулась за уходящим строем.
Раз, два, левой! Левой! Левой!
- Я напишу тебе письмо, Саманта! - печатая шаг, пообещал Сережа. - Но я не знаю адреса.
- Манчестер. Штат Мэн. Соединенные Штаты. Запомнишь?
- А мой адрес проще, - зазвучало в ответ. - Ленинград. Крейсер "Аврора". Пришли мне фото!
- Пришлю! Мы еще встретимся!
Саманта остановилась, словно осталась на берегу, а корабль уплыл в море. Она смотрела вслед морякам и махала рукой, как машут на причале.
- Ни одна девочка в мире не может остаться равнодушной к шагающим под звуки оркестра морякам, - зазвучал рядом папин голос.
- Но при этом не надо терять голову, - заметила мама.
Музыка звучала все тише, тише и наконец растворилась в разноголосице большого города.
А фантазия девочки заработала, устремилась вперед, и перед ее глазами возник взрослый Сережа. Он был высокий, крепкий и, как все полярные капитаны, с большой бородой. Но при всей суровости облика глаза его остались прежние и голос не изменился: "Я хранил твое фото всю жизнь!" "Я же говорила, что мы еще встретимся".
Но мечте о новой встрече суждено было сбыться не через много лет, а в тот же день: Саманту и ее родителей пригласили на крейсер революции "Аврора".
Взрослые осматривали корабль, а Саманта краешком глаза все искала среди маленьких моряков своего знакомого Сережу.
Но вместо Сережи лицом к лицу столкнулась с Попрыгунчиком Полом.
- Хелло, Саманта!
- Хелло, мистер Пол! Вы снимаете торпедные аппараты?
Но Пол как бы не почувствовал насмешки в голосе девочки. Он широко улыбнулся:
- Я снимаю потрясающие кадры: американская девочка взяла в плен русский крейсер.
Саманта оглянулась и увидела, что корабль штурмуют фотографы и телевизионщики. Они примостились на торпедных аппаратах, надстройках, а один из них, рискуя упасть в воду, забрался на мачту.
Когда Саманта снова посмотрела на Пола, лицо его было серьезным.
- Нам надо поговорить, Сэми, - сказал он. - Я должен сообщить тебе нечто важное.
Но поговорить им не удалось. Саманта увидела Сережу и побежала к нему. Оркестр заиграл любимую мелодию из оперы "Порги и Бесс", и мальчик с девочкой закружились в танце.
Вкус черного хлеба
Саманта была обыкновенной девочкой. И отметки у нее были обыкновенные. Она так и говорила про свои отметки о б ы к н о в е н н ы е. И любила она играть в простые ребячьи игры. И конечно, рядом с ней была собака. Саманта была девочкой, и ее главные человеческие черты только начинали проявляться. А то, что она была фантазеркой - дети и должны быть фантазерами.
Фантазия может поднять человека в небо, из настоящего перенести в прошлое, а если поднатужиться, то и в будущее.
Но фантазия не может злого сделать добрым, скупого - щедрым, труса храбрецом. Вы даже не представляете себе, как многого не может фантазия!
Фантазия не забава. Это скорее труд.
И если Саманта представляла себе, как танк, разбив стекло телевизора, врывается в ее дом и оставляет на ковре грязные рубчатые следы, то это не просто игра фантазии.
Это было предвидением - так могло случиться, если кто-то развяжет войну. И девочка боролась, чтобы этого не случилось, искала правду в нашей стране. Правда не всегда лежит на поверхности, к ней надо прокладывать путь самой.
В Ленинграде Саманту постоянно окружали взрослые. Они приветливо улыбались ей, ласкали ее, старались сделать ей приятное. Порой девочке казалось, что она попала в страну родственников, где у нее полно любящих дядей, тетей, бабушек и дедушек. И все-таки Саманта чувствовала себя пленницей взрослых.
Своим радушием взрослые старались уберечь американскую девочку от того, что им самим довелось пережить в годы войны, оградить ее от своих страданий. Сами того не желая, они мешали Саманте пробиться к правде, за которой девочка приехала из-за океана. Но маленькая американка делала для себя все новые важные открытия.
"Люди здесь кажутся мне такими же, как наши соседи, - открывала Саманта. - Они похожи на нас больше, чем я думала".
Дома от Саманты ждали правды. А чтобы открыть правду, надо все пережить самой. Как врачи-ученые прививали себе чуму и холеру, чтобы лучше изучить эти страшные болезни.
И хотя страдания войны давно стали памятью, Саманта упрямо прокладывала к ним путь.
Правда приходит к человеку из сердец друзей.
К Саманте правда пришла из сердца Наташи.
Однажды Саманта сказала подруге:
- Наташа, ты можешь меня похитить?
- Как похитить? - удивилась девочка.
- Ну, не знаешь, что ли? Приходят люди в масках с пистолетами шестого калибра. Хватают тебя. И под угрозой заставляют написать письмо родителям: "Дорогие папа и мама, меня похитили. Не поскупитесь на выкуп".
- Но у меня нет маски, пистолета и мне не надо выкупа! - засмеялась подруга. - И не могу же я похитить собственную подругу!
- Но подруга просит тебя об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17