В каталоге магазин https://Wodolei.ru 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Теперь его
кровь закипала от иного имени, а руки искали предлога прикоснуться совсем
к другой. К Лоране, которая всего несколько месяцев тому назад была для
него глупенькой, избалованной маленькой девочкой. И вызывала у него лишь
раздражение.
А теперь, похоже, было слишком поздно.
Заворачивая за угол, он оглянулся еще раз, надеясь подать ей
какой-нибудь знак. Пусть она поймет, что он вел себя как дурак, что он...
Но занавески на окошке были уже плотно задернуты.

5. ПОТАСОВКА. ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ТАСА. ЭЛЬХАНА ЗВЕЗДНЫЙ ВЕТЕР
- Гнусный рыцарь!..
Камень ударил Стурма в плечо, и Стурм вздрогнул, хотя камень,
отскочивший от доспехов, никак не мог причинить ему боль. Танис посмотрел
на его бледное лицо и дрожащие усы и понял - такой боли рыцарю не могло бы
причинить никакое оружие.
Толпа, сопровождавшая спутников, росла по мере того, как их уводили
все дальше, а весть о пленных "злоумышленниках" распространялась по
городу. Стурм шагал с подчеркнутым достоинством, высоко неся голову и не
обращая внимания ни на оскорбления, ни на насмешки. Стражники время от
времени теснили толпу, но без особого рвения, и зеваки прекрасно это
чувствовали. Все чаще в друзей летели камни и разная дрянь, так что вскоре
все они были покрыты синяками, кровоточащими ссадинами и грязью.
Танис знал - Стурм нипочем не унизится до того, чтобы давать отпор
подобному сброду. Зато Флинта ему приходилось удерживать силой. Больше
всего Танис боялся, как бы разъяренный гном не проскочил мимо стражи да не
начал проламывать головы.
Занятый Флинтом, он совершенно забыл про Тассельхофа.
Тут надобно пояснить, что, помимо определенной непочтительности в
отношении чужой собственности, кендерам присуща и другая черта, по мнению
соседей, ни в коей мере их не украшающая. А именно: кендеры в совершенстве
владеют богатейшими запасами язвительных шпилек, колкостей и дразнилок.
Считается даже, что именно в силу этого необычного таланта малорослому
народу и удалось выжить в мире, кишевшем разбойниками, троллями и
хобгоблинами. Искусство дразнить - это искусство доводить врага до такого
градуса ярости, когда он делается неспособен к осмысленным действиям,
теряет голову и начинает делать глупости. Так вот, Тас был величайшим
докой по этой части, хотя, путешествуя в обществе друзей-воителей, он
редко применял на практике свое мастерство.
Зато какой замечательный случай представился ему теперь!..
Он начал отвечать на оскорбления, пустив в ход весь свой немалый
талант.
Танис слишком поздно осознал, что происходило. Он попытался заставить
его замолчать, но безуспешно. Их вели друг за дружкой, и Тас шел первым,
полуэльф же - последним. Так что заткнуть рот кендеру у него не было ни
малейшей возможности.
Тас полагал, что примитивные выражения типа "гнусный рыцарь" и
"эльфийский ублюдок" не требовали ни ума, ни воображения. И он решил
продемонстрировать собравшимся все глубины и богатства великого и могучего
Общего языка. И он принялся сыпать сущими шедеврами изобретательности и
остроумия. Каждое его высказывание попадало точно в цель. Кендер выдавал
их с очаровательно-невинным видом, и тем ядовитее они жалили,
- Эй, ты! Это у тебя нос или просто чирей такой? А кто там по тебе
скачет - простые блохи или ученые? А твоя мама не из овражных, случаем,
гномов?..
И это было только начало. События катились подобно снежному кому с
горы.
Стражники встревоженно поглядывали на бушующую толпу, а старшина
отдал приказ прибавить шагу. Задуманное им триумфальное шествие с
демонстрацией захваченных трофеев грозило превратиться во всеобщую
потасовку.
- Заткните пасть кендеру! - приказал он в ярости.
Танис отчаянно пытался добраться до Тассельхофа, но напиравшая толпа
и стражники, старавшиеся ее удержать, мешали ему пробиться вперед.
Гилтанаса сбили с ног. Стурм склонился над эльфом, пытаясь его защитить.
Флинт лягался и сплеча орудовал кулаками. Танис почти дотянулся до
Тассельхофа, но тухлый помидор, попавший в лицо, на миг его ослепил.
- Эй, старшина, ты, верно, не умеешь как следует обращаться со
свистком! Воткни его себе в...
Куда именно, Тассельхоф так и не договорил. Чья-то сильная рука
выдернула маленького кендера из свалки, точно морковку из грядки. Широкая
ладонь зажала ему рот, а еще две пары рук перехватили отчаянно брыкавшиеся
ноги. Потом на голову ему натянули мешок, и Тас почувствовал, что его
куда-то несут.
Кое-как проморгавшись и вытерев с лица жгучий помидорный сок, Танис
услыхал топот и новые крики. Толпа еще раз взорвалась воплями и смешками,
но потом побежала, рассеиваясь на ходу. Обретя наконец способность видеть,
полуэльф первым долгом оглядел друзей - все ли целы. Стурм уже поставил
Гилтанаса на ноги и вытирал эльфу рассеченный лоб. Флинт заковыристо
ругался, вычесывая клочья капусты из бороды.
- Где кендер, чтоб ему? - в ярости вопрошал гном. - Да я его сейчас
своими руками... - Он осекся, озираясь вокруг. - Я спрашиваю, где
паршивец?.. Тас! Тас!..
- Тихо, - зашикал Танис, сообразив, что кендеру удалось сбежать.
- Уж этот мне дерьмец-недоросток!.. - побагровел гном. - Превратил
нас в ходячие помойки, а сам удрал, как...
- Да тихо же ты! - Танис обжег его яростным взглядом.
Флинт поперхнулся и замолчал.
Старшина торопливо ввел пленников в Зал Справедливости. И только там,
в безопасности, под сводами мрачно-уродливого кирпичного здания, до него
дошло, что одного не хватало.
- Пойти поискать его, начальник? - обратился к нему стражник.
Старшина подумал немного и сердито мотнул головой.
- Только зря время потратим, - сказал он разочарованно. - Искать
кендера, который не хочет, чтобы его нашли!.. Нет, тут уж лиши пропало. К
тому же самые важные птицы все еще у нас. Подождите-ка здесь, а я извещу
Совет!
И он скрылся за простой деревянной дверью, оставив спутников и стражу
дожидаться его возвращения в полутемной, дурно пахнувшей прихожей. В углу,
прямо на полу, спал какой-то вдребезги пьяный лудильщик. Стражники,
чертыхаясь, стряхивали с форменных камзолов тыквенную кожуру, морковную
ботву и иной мусор. Гилтанас пытался остановить кровь, стекавшую по лицу.
Стурм пробовал отчистить свой плащ.
Вернувшийся старшина махнул рукой из двери:
- Ведите их сюда!
Подталкивая черенками копий, стражники повели их вперед, и Танису
удалось пристроиться к Стурму.
- Как ты думаешь, с кем нам придется иметь дело? - прошептал он.
- Если город все еще возглавляет Правитель - считай, что нам повезло,
- тихо ответил Стурм. - Тарсийские Правители с давних пор пользуются
репутацией праведных и честных судей... - И он передернул плечами: - К
тому же что, собственно, можно поставить нам в вину? Мы же ничего дурного
не совершили. Ну, выпроводят из города с вооруженным эскортом...
Танис с сомнением покачал головой, переступая порог зала суда... Ему
понадобилось некоторое время, чтобы глаза привыкли к потемкам изрядно
загаженного зала, где пахло еще почище, чем в прихожей. Недаром двое
членов тарсийского Совета то и дело подносили к носу апельсины, утыканные
почками гвоздики...
Всего же их было шестеро, и они сидели на скамье, установленной на
возвышении, по трое справа и слева от Правителя, чье высокое кресло стояло
посередине. Когда ввели задержанных. Правитель поднял глаза. При виде
Стурма его брови так и взлетели, и Танису показалось, что его лицо
несколько смягчилось. Правитель даже кивнул рыцарю, вежливо здороваясь с
ним, и в душе Таниса шевельнулась надежда. Спутники прошли вперед и
выстроились перед судейской скамьей. Стульев для таких, как они,
предусмотрено не было: просители и арестанты стоя обращались к Совету.
- В чем обвиняются эти люди? - спросил Правитель.
Старшина зло глянул на друзей.
- Затеяли потасовку, государь, - сказал он.
- Затеяли! Потасовку!! - взорвался Флинт. - Ничего мы не затевали!..
Если хотите знать, во всем виноват этот безмозг...
Тут из густой тени появился некто в долгополом балахоне и зашептал
что-то на ухо Правителю. Никто из друзей не заметил этой личности, когда
их вводили в зал, и обратили на нее внимание только теперь.
Флинт закашлялся и умолк, метнув на Таниса угрюмый, значительный
взгляд из-под густых белых бровей. И покачал головой, ссутулив плечи.
Танис только устало вздохнул. Гилтанас неверной рукой вытер окровавленный
лоб: тонкое лицо эльфа побелело от ненависти. И лишь Стурм сохранял
внешнее спокойствие, разглядывая жуткие, получеловеческие, полузмеиные
черты драконида.

После того, как ушли стражники, оставшиеся в гостинице еще битый час
сидели все вместе в комнате Элистана. Карамон с обнаженным мечом стоял
возле двери, а Речной Ветер наблюдал за окном. Издали слышался шум и
выкрики сбежавшейся толпы; друзья переглядывались, терзаемые беспокойством
и страхом. Потом шум улегся.
Сидевших в комнате не беспокоил никто. Гостиница точно вымерла.
Утро превратилось в день... ничего так и не произошло. Бледное солнце
плыло в небе, не давая тепла. Наконец Карамон вложил меч в ножны и зевнул.
Тика передвинула свой стул поближе к нему. Речной Ветер покинул окно и
встал подле Золотой Луны - та вполголоса разговаривала с Элистаном, строя
какие-то предположения о дальнейшей жизни восьмисот беглецов.
И лишь Лорана так и не отошла от окна, за которым, кроме пустынной
улицы, ничего не было видно. Даже стражникам надоело прохаживаться - они
попрятались в подворотнях, кутаясь в плащи и пытаясь хоть как-то
согреться.
Позади нее засмеялись чему-то Тика и Карамон. Лорана оглянулась на
них. Карамон говорил слишком тихо, так, что она не могла разобрать слов,
но, судя по жестам, он описывал какую-то битву. Тика слушала очень
внимательно, глаза девушки сияли восторгом.
Пока они разыскивали Молот Хараса, юная официантка побывала во
множестве схваток. И хотя было видно, что великой фехтовальщицы из нее не
получится, орудовать щитом она выучилась просто на зависть. И доспехи свои
она теперь носила с небрежным видом заправского вояки. Латы ее по-прежнему
выглядели разношерстными: Тика знай добавляла к ним все новые детали,
подобранные на полях битв. Кольчуга и рыжие кудри одинаково ярко блестели
на солнце. Карамон разговаривал с Тикой запросто, очень по-дружески. Они
не касались друг друга - еще бы, ведь брат Карамона не сводил с них
золотых глаз, - лишь вплотную сдвинули головы.
Лорана вздохнула и отвернулась от них. Ей было очень одиноко. И очень
страшно, ибо слова Рейстлина так и звучали у нее в ушах.
Чей-то вздох прозвучал поблизости, точно эхо ее собственного, но
сожаления в нем не было - лишь раздражение. Она скосила глаза и увидела
Рейстлина. Маг закрыл книгу заклинаний, которую пытался читать, и
передвинулся туда, куда сквозь оконное стекло падали солнечные лучи. Эту
книгу ему приходилось штудировать ежедневно. Всем магам приходится время
от времени заново перечитывать слова заклинаний, ибо те имеют обыкновение
гаснуть в памяти, словно искры огня. К тому же каждое произнесенное
заклятие отнимает у мага часть его духовных и физических сил - пока он не
выдохнется настолько, что вовсе не сможет далее колдовать, не дав себе
передышки.
Могущество и волшебные способности Рейстлина значительно возросли со
времени той памятной встречи в Утехе. Овладел он и теми заклинаниями,
которым научил его Фисбен - старый, наполовину впавший в детство маг,
погибший в Пакс Таркасе. Но вместе с волшебной силой Рейстлина возрастали
и сомнения его спутников. Отказать ему в доверии у них не было повода:
напротив, его магия не раз спасала им жизнь. И все-таки они поневоле
сторонились его - таинственного, молчаливого, скрытного...
Рейстлин смотрел наружу, на улицу. Пальцы его рассеянно ласкали
иссиня-черный переплет драгоценной Книги Фистандантилуса, доставшейся ему
в Кзак Цароте. Золотые глаза мага с их зрачками, похожими на песочные
часы, холодно поблескивали.
Лорана не была охотницей до разговоров с этим человеком, но ей
необходимо было знать: "долгая разлука" - что он имел в виду?..
- Что ты видишь там, вдали?.. - спросила она негромко, подсаживаясь к
нему. Колени эльфийки ослабли от волнения и страха.
- Что я там вижу... - повторил он так же негромко: В голосе его не
было привычной едкой горечи - лишь боль и печаль. - Я вижу время, -
продолжал он. - Время и то, как оно воздействует на все сущее. Я вижу, как
старится человеческая плоть и умирает - частица за частицей, Я вижу, что
цветы цветут лишь для того, чтобы увянуть, а деревья навсегда теряют свой
зеленый наряд. Вечную зиму, вечную ночь без рассвета - вот что я вижу...
- Это... сделали с тобой в Башне Высшего Волшебства? - потрясенно
выговорила Лорана. - Но почему? Зачем?..
Рейстлин улыбнулся своей кривой и нечастой улыбкой.
- Чтобы беспрестанно напоминать мне о том, что и сам я не вечен.
Чтобы научить меня состраданию... - Его голос стал еще тише. - Я был
мальчишкой, самоуверенным и гордым мальчишкой. Я был самым младшим из
всех, когда-либо допускавшихся к Испытанию. И я думал - "вот сейчас-то я
им всем покажу"!.. - Он сжал костлявые кулаки. - Что ж, я им показал. И
тогда они изранили мое тело, а разум довели до того, что я...
Он осекся на полуслове и глянул на Карамона.
- Что ты?.. - спросила Лорана, страшась и в то же время болезненно
желая узнать.
- Ничего, - прошептал Рейстлин и опустил глаза. - Мне запрещено об
этом рассказывать...
Лорана видела, как дрожали его руки, а на лбу выступил пот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62


А-П

П-Я