Это показало бы, что Раму его не помнит. Конечно, были и дипломатические пути, но прямолинейный Раму на данный момент ничего придумать не мог.
Однако странный сартан сам решил вопрос:
— Ты не помнишь меня, правда, Раму?
Раму покраснел и хотел уже дать какой-нибудь вежливый ответ, но сартан продолжил:
— Я не удивлен. Мы встречались давным-давно, очень давно. До Разделения. Я был членом первоначального Совета. Хорошим другом вашего отца.
Раму приоткрыл рот. Теперь он вспомнил… отчасти. Он помнил об этом человеке что-то тревожащее его. Но гораздо большую важность сейчас играло то, что этот сартан, очевидно не был жителем Челестры. А это означало, что он пришел из другого мира.
— Арианус, — с улыбкой сказал сартан. — Мир воздуха. Статический сон. Думаю, такой же, как у вас и у ваших людей.
— Я рад встретить вас снова, сэр, — сказал Раму, стараясь скрыть свое смущение. Он пытался вспомнить все, что знал об этом человеке и в тоже время утешался вновь приобретенной надеждой, которую подал ему незнакомец. Живые сартаны на Арианусе все-таки были!
— Я полагаю, что вас это не оскорбит, но с тех пор прошло, как вы сказали, очень много времени. Ваше имя…
— Можете называть меня Джеймс, — сказал сартан.
Раму взглянул на него с недоверием:
— Джеймс — это не сартанское имя.
— Да, вы совершенно правы. Но должно быть мой соотечественник уже говорил вам, что мы на Арианусе не привыкли пользоваться своими настоящими именами. Я думаю, вы встречались с Альфредом?
— С этим еретиком? Да, я встречал его, — Раму помрачнел. — Я считаю своим долгом предупредить вас о том, что он был сослан…
Что-то всколыхнулось в Раму, отдаленное воспоминание, но не об Альфреде. Раньше, гораздо раньше.
Он почти уловил воспоминание, но перед тем, как он смог отчетливо восстановить это в памяти, странный сартан перебил его.
Джеймс мрачно качнул головой:
— Ох уж этот Альфред. Он вечно нарушал спокойствие… Я не удивлен услышав о его падении. Но я пришел говорить не о нем. Я пришел с более печальной миссией. Я принес плохую весть.
— Мой отец, — сказал Раму, забыв обо всем остальном. — Вы пришли с вестью о моем отце.
— Я сожалею, что мне приходится говорить об этом, — Джеймс придвинулся к Раму, положив свою сильную руку на его плечо, — Ваш отец мертв.
Раму склонил свою голову. Он ни на секунду не сомневался в словах незнакомца. Какое-то время он уже это знал, внутреннее чувство говорило ему об этом.
— Как он умер?
Сартан стал еще более мрачным и озабоченным:
— Он погиб в подземельях Абарраха, от руки человека, который называет себя Ксаром, Повелителем патринов.
Раму замер. В течение долгого времени он не мог вымолвить ни слова, потом он спросил тихим голосом:
— Как вы узнали об этом?
— Я был с ним, — мягко сказал Джеймс, сосредоточенно за ним наблюдая. — Я и сам был схвачен Повелителем Ксаром.
— И вы сбежали? А мой отец нет? — помрачнел Раму.
— Я сожалею, Советник. Мне помог сбежать друг. Помощь пришла слишком поздно для вашего отца. К тому моменту, как мы добрались до него… — Джеймс тяжело вздохнул.
Раму сковало тяжелое молчание. Но вскоре гнев прорвался наружу — все его горе, ненависть и желание отомстить.
— Вам помог друг. На Абаррахе остались живые сартаны?
— О, да, — ответил Джеймс, бросив лукавый взгляд на Раму. — На Абаррахе много сартан. Их предводителя зовут Балтазар. Я знаю, что это не сартанское имя, — быстро добавил он, — но вы должны помнить, что эти сартаны двенадцатого поколения. Они утеряли или забыли многое из прежнего.
— Да, конечно, — пробормотал Раму, не позволяя себе думать об этом дальше. — И вы сказали, что повелитель Ксар тоже живет на Абаррахе. Это может означать только одно.
Джеймс мрачно кивнул:
— Патрины пытаются вырваться из Лабиринта, это и есть те плохие вести, которые я вам принес. Они штурмуют Последние Врата.
Раму был потрясен:
— Там их должны быть тысячи…
— По крайней мере, — благодушно ответил Джеймс, — понадобятся все ваши люди, плюс сартаны с Абарраха…
— …чтобы остановить это зло! — подхватил его мысль Раму.
— Чтобы остановить это зло, — повторил Джеймс и торжественно добавил, — вы срочно должны отправиться в Лабиринт. Я думаю, это то, чего хотел бы ваш отец.
— Разумеется, — Раму стал напряженно думать. Он уже не пытался вспомнить, где и при каких обстоятельствах он мог видеть этого человека, — на этот раз мы не будем милосердны с нашим врагом. В этом была ошибка моего отца.
— Самах заплатил за свои ошибки, — спокойно сказал Джеймс, — и он прощен.
Раму не обратил на это внимания:
— Теперь мы не будем заточать патринов в темницу, теперь мы их полностью уничтожим.
Он развернулся на пятках и уже почти собирался уходить, когда вспомнил о манерах. Он повернулся к старшему сартану:
— Я благодарю вас, сэр, за вести. Вы можете отдохнуть и, будьте уверены, что смерть моего отца будет отмщена. А теперь я должен идти, чтобы обсудить это с остальными членами совета, но я пошлю к вам одного из служителей. Вы можете остановиться в моем доме. Могу ли я сделать для вас что-нибудь еще?
— В этом нет необходимости, — сказал Джеймс, махнув рукой. — Отправляйтесь в Лабиринт, а я со всем справлюсь сам.
Раму вновь ощутил беспокойство. Он не сомневался в той информации, которую принес ему странный сартан. Один сартан не может лгать другому. Но было еще кое-что не совсем ясное. Это касалось того человека.
Джеймс неподвижно стоял и улыбался под изучающим взглядом Раму.
Раму прекратил попытки вспомнить. Возможно, нечего было и вспоминать. Ничего важного. Кроме того, все это произошло очень давно. Теперь у него были более срочные и насущные проблемы. Поклонившись, он вышел из зала.
Странный сартан остался стоять в зале, глядя вслед ушедшем человеку:
— Да, ты помнишь меня, Раму. Ты был среди тех стражников, которые пришли арестовать меня в тот день, день Разделения. Вы пришли забрать меня в Седьмые Врата. Я говорил Самаху, я собирался остановить его, ты знаешь! Он боялся меня. И неудивительно. В то время он боялся всего.
Джеймс вздохнул.
Проходя мимо каменного стола, он провел своим пальцем по покрывавшей его пыли. Несмотря на недавнее наводнение, пыль продолжала сыпаться с потолка, покрывая каждый предмет в Чаше тонкой красивой белой пудрой.
— Но когда вы прибыли, Раму, меня уже не было. Я предпочел остаться в стороне. Я не мог остановить Разделение и я старался защитить тех, кто остался. Но я ничем не мог им помочь. Слишком многие умирали. Никому от меня не было тогда пользы.
— Но зато есть сейчас.
Сартан начал меняться. Представительный человек среднего возраста в одно мгновение превратился в старика с длинной тонкой бородой, одетого в мышиного цвета одеяние и бесформенную шляпу. Старик поправил свою бороду. Он выглядел очень довольным собой.
— Действительно, какое свинство! Только погоди, сейчас услышишь, что я сейчас сделал! Я все сделал абсолютно так, как было нужно. Сделал точно так, как ты мне сказал, ты, жалкое подобие дракона…
— Так и есть, — Зифнаб тщательно разгладил свою бороду, — я думаю, я сделал все, что ты сказал. «Любой ценой заманить Раму в лабиринт». Да, таковы в точности были твои слова…
— Я думаю, что ты говорил именно так. Э-э, теперь я вспомнил… — старик начал скручивать свою бороду узелками. — Но, возможно, это было: «Любой ценой держать Раму как можно дальше от Лабиринта»?
— Но я запомнил, что ты говорил «любой ценой», — Зифнаб попытался успокоиться хотя бы этим. — Это были слова, которые шли после, кажется, я немного сплоховал. Может… Может, лучше вернуться и проверить запись?
Бормоча себе под нос, старик вошел в стену и исчез.
Сартан, входивший в этот момент в Зал Совета вздрогнул, услышав мрачный голос, говорящий с унынием:
— Что же вы наделали, сэр?
Глава 7. ЛАБИРИНТ
Сине-зеленый дракон Приана взмыл высоко над верхушками деревьев. Альфред взглянул вниз, на землю, и, содрогнувшись, принял решение больше никогда туда не смотреть. Так или иначе, этот полет отличался от того, когда он сам летал, приняв форму дракона.
Он плотно прижался к драконьей чешуе. Стараясь не думать о том, что его положение на спине дракона, который поднимался ввысь, все больше и больше отдаляясь от земли, было неустойчивым и непрочным, Альфред искал глазами источник невиданной утренней зари. Он знал, что сияние исходит от Цитаделей, но они находились на Приане. Каким же образом свет мог проникать в Лабиринт?
Он, медленно и осторожно обернулся, рискнув предварительно бросить взгляд через плечо.
— Это свет Вортекса! — прокричал Вазу. Предводитель восседал на другом драконе. — Взгляни вперед, на разрушенную гору.
Выпрямившись настолько, насколько ему хватило смелости, Альфред, нервно цепляясь за дракона, посмотрел в указанном направлении. Он в благоговении открыл рот.
Солнце сверкало словно бы прямо в центре горы. Из каждой щели, из каждого излома, исходили лучи яркого света, озарявшие разлившееся над землей небо. Серые стены Абри засияли серебром. Казалось, что деревья, которые так долго существовали во мраке дня Лабиринта, потянулись сплетенными ветвями навстречу этому новому рассвету, подобно тому, как старик протягивает ноющие пальцы к теплому пламени огня.
Но Альфред с печалью увидел, что свет не проникает вглубь Лабиринта. Это было всего лишь крохотное пламя свечи в безбрежной тьме, не больше.
И скоро тьма поглотила его.
Альфред смотрел до тех пор, пока острые вершины гор не скрыли свет, словно костлявые руки, вцепившиеся ему в лицо, чтобы отобрать надежду.
Он вздохнул, отвернулся, и увидел впереди на горизонте огненное зарево.
— Ты знаешь, что это? — окликнул он.
Вазу покачал головой:
— Это началось ночью после нападения на Абри. В этом направлении лежат Последние Врата.
— Я видел, как эльфы сожгли обнесенный стеной город на Волкаранских островах, — прищурившись, заметил Хуго Длань. — Огонь перескакивал с дома на дом. Жар был настолько силен, что некоторые здания взрывались, прежде чем огонь добирался до них. А ночью пламя осветило все небо. В точности прямо как сейчас.
— Несомненно, этот огонь имеет в основе магическую природу, и он создан моим повелителем, чтобы заставить отступить змеедраконов, — хладнокровно ответила Мейрит.
Альфред вздохнул. Как она могла до сих пор еще верить Повелителю Ксару? Ее волосы слиплись от ее же собственной крови — результат того, что Ксар уничтожил руну, которая связывала их вместе. Возможно, в этом и было все дело. Ранее она и Ксар могли общаться друг с другом. Именно тогда она предала их, выдала Ксару их местонахождение. Возможно, Ксар каким-то образом продолжает оказывать воздействие на нее.
— Я должен был остановить ее с самого начала, — убеждал себя Альфред. — Я заметил руну, когда принес ее в Вортекс. Я знал, что он означает, и должен был предупредить Эпло, что она предаст его.
А затем, как и встарь, Альфред принялся спорить сам с собой: «Но Мейрит спасла жизнь Эпло на Челесте. Ясно что, она его любит. И он ее любит. Они принесли любовь в тюрьму ненависти. Разве я мог вмешиваться? Хотя, быть может, если бы я сказал ему, он смог бы защитить себя… я не знаю». — Альфред уныло вздохнул. «Не знаю… Я поступил так, как считал будет лучше… Да и кто знает? Возможно, ее вера в своего повелителя оправдается…»
Сине-зеленые драконы Приана летели через Лабиринт, облетая высокие горы, ныряя в ущелья. Они приближались к Последним Вратам и неслись в воздухе, едва касаясь верхушек деревьев, делая все от них зависящее, чтобы скрыться от бдительных глаз. Мрак стал еще непрогляднее, неестественный мрак, так как до сумерек еще оставалось несколько часов. Эта тьма поражала не только глаза, но сердце и разум. Зловещая, магическая тьма, созданная змеедраконами, она пришла вместе с древним страхом перед ночью, который люди впервые познали еще детьми. Страх перед тем, что находится на границе видимости, перед неизвестными, кошмарными существами, готовыми выпрыгнуть и схватить любого.
Лицо Мейрит, бледное и напряженное, залитое светом охранной руны, контрастировало со словно бы черной кровью на ее лбу. Хуго Длань то и дело оглядывался по сторонам.
— За нами следят, — предупредил он.
От этих слов, которые, казалось, тьма отразила хохочущим, издевательским эхом, Альфред съежился. Пригнувшись, пытаясь спрятаться за драконьей шеей, он начал падать в обморок: наиболее предпочитаемую им форму защитной реакции.
Он знал эти симптомы: у него закружилась голова, свело живот, а на лбу высыпали бисеринки пота. Альфред как мог боролся со своими страхами. Он прижался лицом к прохладной чешуе дракона и закрыл глаза…
Но с закрытыми глазами он почувствовал себя еще хуже чем раньше: его посетило яркое воспоминание о том, как он кругами падал вниз, слишком слабый, израненный, чтобы прекратить это падение, а земля, безумно вертясь у него в глазах, взмывала вверх, чтобы встретить его.
Его ухватила чья-то рука.
Альфред, ловя ртом воздух, резко выпрямился.
— Проклятье, ты чуть не упал, — сказал ему Хуго. — Ты ведь не собираешься падать в обморок, а?
— Нет, нет, — прошептал Альфред.
— Это радует. Взгляни-ка, что там впереди.
Альфред приподнялся, утер холодный пот, струящийся по лицу. Потребовалось всего мгновенье, прежде чем туман головокружения отступил и его глаза прояснились, сперва он даже не понял, что видит. Тьма была очень глубока, но теперь к ней примешивался еще и удушающий дым…
Дым. Альфред широко раскрытыми глазами уставился вперед, и его взор полностью охватил масштабы этого ужаса.
Нексус, этот прекрасный город, воздвигнутый сартанами для их врагов, пылал.
Магическая тьма, сотворенная змеедраконами, не оказывала ни малейшего воздействия на драконов Приана. Они рассекали мрак, безошибочно придерживаясь одного направления, каким бы оно ни было. Альфред понятия не имел, куда его несут, да его это и не волновало. Где бы это место ни было, оно будет ужасным. Удрученный, напуганный, он страстно желал одного — развернуться и сбежать к тому яркому свету, исходящему из горы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35