В последние дни я часто размышлял о наших планах на будущее, о детях, которые у нас могли бы появиться...И конечно, я думал о тебе, любимая, о том горе, которое причинит тебе моя смерть...Никакая бумага не выдержит шквала раздирающих меня на части противоречивых чувств, которые я испытываю при мысли об этом.Единственное, чем мог бы я утешить тебя, — это мысль о том, что наше расставание действительно было последним. Мир больше никогда не разлучит нас, Лорана. Я буду ждать тебя, родная, ждать в том королевстве, где умирает само время.И тогда, в один из вечеров в этой стране вечной весны и бесконечных сумерек, я посмотрю на дорогу и увижу на ней тебя. Я так ясно представляю себе, как ты идешь по теплой земле, как последние лучи закатного солнца сверкают в твоих волосах и глаза твои светятся любовью, переполняющей и мое сердце, — что у меня нет никаких сомнений: так все и случится!Ты придешь ко мне.Я крепко обниму тебя.Мы закроем глаза и уснем навеки. КНИГА ТРЕТЬЯ ВОЗВРАЩЕНИЕ Стражник, охраняющий ворота Старого города, притаился в отбрасываемой ими густой тени. Снаружи доносились голоса других стражей, чуть напряженные и слегка возбужденные в предчувствии скорой битвы. «Там их, наверное, не меньше двадцати, — невесело подумал стражник. — Сегодня первая ночь, как удвоили караул, но свободные от дежурств солдаты предпочитают оставаться на своих местах, а не идти домой. Страшно...»Над его головой раздавались мерные шаги рыцарей, совершающих обход вдоль стены, а высоко в небе время от времени слышались тяжелое хлопанье и шуршанье драконьих крыльев. Иногда драконы даже переговаривались между собой на своем секретном языке, и их одинокие гортанные голоса нагоняли тоску на старого стражника, хотя он и знал, что это были бронзовые драконы, которых властитель Гунтар прислал из Башни Верховного Жреца, чтобы они несли воздушный дозор, в то время как люди охраняли город с земли.Все звуки, которые бывалый воин слышал вокруг, сливались для него в единый ритм тяжелых шагов — это шла к Палантасу и его жителям неумолимая судьба.Именно такая мысль, хотя — скорее всего — и не облеченная в такие выспренние слова, как «судьба» и «тяжелые шаги», крутилась в голове стражника, грузно опершегося на свою алебарду. Он был старым наемником, и за спиной у него была не одна ночь, подобная этой. Когда-то стражник тоже был молод и, подобно юношам, стоявшим на часах снаружи, любил похвастаться великими подвигами, которые он совершит на рассвете, лишь только протрубят наступление, однако во время первого в своей жизни сражения воин так испугался, что не мог потом вспомнить ни единой подробности.С тех пор прошло много лет, и немало битв, больших и малых, осталось позади. Человек привыкает к страху, который постепенно становится неотъемлемой его частью, совсем как руки, ноги или меч. Стражник тоже привык к нему и уже давно не думал о предстоящем сражении. Будет утро, будет бой, и если тебе повезет — ты снова увидишь вечер.Внезапный лязг железа, быстрые шаги и голоса заставили воина отвлечься от своих мыслей. Да, иногда бывало и так, что бой начинался задолго до рассвета, но он никогда этого не одобрял. Недовольно ворча и одновременно чувствуя, как кровь начинает быстрее бежать по жилам, стражник выглянул из своей полосатой будки.— Я что-то слышал! — доложил молодой охранник, задыхаясь от волнения и быстрого бега:— Вон там! Похоже, железо звякнуло...Должно быть, целый отряд!Остальные стражники, на всякий случай отступив поближе к воротам и ощетинившись пиками, тревожно вглядывались в темноту. Даже рыцари на стене застыли как изваяния и теперь смотрели на широкую дорогу, которая вела из Нового города в Старый. Кто-то принес несколько факелов в дополнение к тем, что уже горели на стенах, освещая площадку перед воротами. К сожалению, шагах в двадцати от ворот уже ничего нельзя было разглядеть, а из-за лишних факелов темнота за границей светового круга выглядела еще более непроглядной и зловещей.Теперь старый солдат тоже расслышал непонятный звук, но паниковать не стал. Он прослужил уже достаточно, чтобы знать: темнота и страх часто превращают обыкновенную заблудившуюся корову в целый отряд гоблинов.Выйдя из-под арки ворот, он замахал руками и рявкнул:— По местам!Молодые новобранцы, нервно сжимая оружие, разошлись по своим постам. На дороге остался только старый наемник, который терпеливо ждал, на всякий случай взяв алебарду на изготовку.Довольно скоро в круг света вступил человек — а вовсе не парнокопытное и не полк драконидов, — который, правда, был настолько огромен, что вполне мог сойти и за двоих. Рядом с ним виднелась еще одна фигурка, ростом и повадками напоминавшая кендера.Странная парочка остановилась, видимо, ослепленная ярким светом, и стражник получил возможность внимательнее ее рассмотреть. Гигант был без плаща, и свет факелов отражался от доспехов, которые, должно быть, когда-то ярко сверкали, а теперь были покрыты серой коркой запекшейся грязи и сажей. Кендер тоже оказался от макушки до пят выпачкан глиной, хотя, судя по всему, он не раз пытался счистить ее со своих франтоватых, бывших когда-то голубыми леггинсов.Гигант слегка прихрамывал, а общее впечатление было таким, словно они с кендером совсем недавно побывали в нешуточной переделке.«Чудно, подумал старый солдат. — Насколько мне известно, война хоть и началась, но стычек с врагом еще не было».— Странные они ребята, — пробормотал стражник себе под нос, увидев, что гигант быстро осмотрелся по сторонам взглядом бывалого воина и привычным жестом опустил руку на рукоять длинного меча. Коротышка вертел головой, проявляя обычную кендерскую любознательность, однако стражник с удавлением заметил в его руках большую, переплетенную в кожу книгу.— Назовите ваши имена и род занятий! — приказал наемник, выступив вперед и остановившись перед пришельцами.— Меня зовут Тассельхоф Непоседа, — тут же отрекомендовался кендер и, после непродолжительной возни с книгой, ухитрился высвободить и протянуть вперед маленькую ладошку. — А это мой друг Карамон. Мы оба из Уте...— Ну а род наших занятий зависит от того, где мы находимся, — перебивая своего приятеля, дружелюбно заговорил гигант, которого кендер назвал Карамоном.Лицо его при этом оставалось настолько серьезным, что стражник не сразу нашелся, что ответить.— Хочешь сказать, что вы не знаете, где находитесь? — с подозрением спросил он наконец.— Мы не здешние, — спокойно отозвался гигант. — И карту потеряли. Увидели огни, вот и пошли сюда.«Если это правда, то тогда я властитель Амозус», — подумал стражник, а вслух сказал:— Это Палантас.Карамон глянул сначала назад, потом на старого воина, который едва доставал ему до плеча.— Тогда, значит, это был Новый город...Но где же все люди? Мы обошли полгорода и никого не встретили.— У нас объявлено военное положение. — Стражник кивнул головой в сторону рыцарей на крепостной стене. — Все ушли в старую часть города. А теперь, когда я кое-что рассказал, может быть, вы все таки объясните мне, чем занимаетесь и каким ветром вас сюда занесло? А заодно — почему вы ничего не знаете о том, что происходит? Я уверен, что слухи о войне облетели уже половину Ансалон — с кого континента.Гигант почесал заросший щетиной подбородок И осклабился:— Знаешь, приятель, одна-две бутылки «гномьей водки» запросто могут отключить человека на неделю, а то и больше.— Верно, — проворчал стражник, разглядывая ясные и чистые глаза незнакомца, в которых светились решимость и стремление непременно добиться какой-то важной цели. Он уже видел такие глаза — у людей, идущих на смерть, знающих это и остающихся в мире с богами и с самими собой, несмотря ни на что.— Так ты пропустишь нас внутрь? — спросил тот, кого называли Карамоном. — Судя по всему, лишняя пара бойцов вам не помешает.— Человек твоей комплекции нам действительно подойдет, — парировал стражник и ухмыльнулся, глядя на кендера. — Что касается твоего приятеля, то я боюсь, им не накормишь даже одного грифа-падальщика.— Я тоже боец! — возмутился кендер. — Да еще о-го-го какой! Однажды я спас жизнь Карамону! — Его лицо посветлело. — Хочешь послушать? Это совершенно удивительная история. Мы все были в магической крепости — это Рейстлин заставил нас остаться там после того, как он убил моего...Ну да это не важно...Самое главное, что туда проникли темные гномы. Они напали на Карамона, а он случайно поскользнулся и...— Эй, там, откройте ворота! — крикнул стражник.— Идем, Тас, — сказал гигант.— Но я только-только подошел к самому интересному месту!— Кстати... — Человек обернулся, предварительно зажав кендеру рот широкой ладонью. — А какое сегодня число?— Тринадцатый день пятого месяца 356-го года, — ответил воин. -Кстати, тебе не мешало бы обратиться к жрецам, чтобы они подлатали тебе ногу.— К жрецам... — пробормотал гигант себе под нос. — Да, правильно, я совсем позабыл...Жрецы уже появились...Спасибо, — крикнул он, исчезая в тени ворот вместе с кендером. Старый солдат услышал, как последний, сумев, очевидно, освободиться от руки своего друга, проговорил довольно укоризненно:— Фи, Карамон, тебе все таки необходимо иногда мыться. У меня из-за тебя полный рот земли. Так на чем я остановился?.. Ты должен был дать мне закончить, Карамон! Я так и не рассказал, как ты поскользнулся в луже крови и...Качая головой, стражник смотрел вслед незнакомцам.— За этим целая история, — пробормотал он, когда большие ворота с лязгом захлопнулись. — Да такая, что ни один кендер не выдумает...Готов поклясться чем угодно... Глава 1 — Ну что там, Карамон? — спросил Тассельхоф, вставая на цыпочки и пытаясь заглянуть в книгу из-под руки гиганта.— Тихо, я читаю! — раздраженно прошипел Карамон и дернул плечом. — Не мешай.С этими словами он продолжил торопливо листать толстый том «Хроник», которые взял у Астинуса.Вздохнув (в конце концов, это он нес книгу всю дорогу), Тассельхоф прислонился спиной к стене и огляделся по сторонам. Оба путешественника остановились под большой жаровней — одной из тех, что палантасцы использовали для освещения улиц по ночам. Время близилось к рассвету, одна — ко плотные черные облака, повисшие над городом, не пропускали солнечный свет, и ночная тьма лишь слегка посерела. Со стороны бухты наползал холодный и сырой туман, длинные языки которого медленно плыли над самой мостовой. Несмотря на то что во многих окнах горели огни, на улицах почти никого не было. Горожане — все те, кто не принадлежал к ополчению, — получили приказ не покидать домов. По дороге они видели лишь несколько женских лиц в окнах, прижавшихся к стеклам в тревожном ожидании, да изредка вооруженные мужчины пробегали мимо по направлению к главным воротам. Один раз в доме прямо напротив Таесельхофа открылась дверь, и из нее вышел пожилой торговец со ржавым мечом в руке. За ним, плача, шла женщина. Наклонившись, горожанин поцеловал сначала ее, потом — грудного ребенка, которого несла женщина. После этого он решительно повернулся и, не оглядываясь, заспешил прочь, однако Карамон успел заметить, что по его лицу ручьями текут слезы.— О нет!.. — пробормотал Карамон.— Что? Что там такое? — забеспокоился Тассельхоф, подпрыгивая на одном месте и пытаясь заглянуть в страницу, которую только что открыл Карамон.— Вот послушай, — начал гигант. -Здесь написано вот что:...Утром третьего дня Воздушная Цитадель показалась в небе над Палантасом, а рядом с ней летели орды голубых и черных драконов. И одновременно с магической крепостью перед воротами Старого города появился жуткий призрак, при виде которого не один испытанный в боях ветеран побледнел и в страхе отвернулся.А был это не кто иной, как властелин Сот Даргаардский, Рыцарь Черной Розы, восседавший верхом не на простом коне, а на настоящем исчадии ада, ноздри и глаза которого полыхали огнем, а от ударов копыт содрогалась земля. Никто не посмел напасть на него, стражи бежали, и рыцарь без помех осадил своего скакуна перед самыми воротами.— Владыка Палантаса! — воззвал Сот, и его гулкий замогильный голос эхом отозвался от стен. На бастионе появился благородный правитель Амозус, и Рыцарь Смерти продолжил:— Сдайте город госпоже Китиаре Ут Матар, Повелительнице Драконов, и вручите ей ключи от Башни Высшего Волшебства. Если вы назовете ее владычицей Палантаса, она позволит вам жить в мире и покое, огород ваш избежит разрушений.Последовало молчание. Сот обратил внимание на выражавшие панический ужас лица ближайших к Амозусу воинов, не осмелившихся даже посмотреть вниз. Сам же правитель хотя и был устрашен, однако стоял прямо и смотрел на Сота с напускным безразличием. Слова Амозуса вернули мужество тем, кто его уже почти лишился.— Передай наш ответ драконьей госпоже, — закричал властитель. — Много столетий Палантас жил в покое и красоте, однако ни то ни другое не станем мы покупать ценой своей свободы.— Что ж, тогда купите их ценой своих жизней! — ответил Сот.Затем губы рыцаря-мертвеца снова шевельнулись, и он произнес слова магической команды. Из мрака за его спиной возникли тринадцать рыцарей, которых безжалостное время превратило в скелеты. Все они, подобно Соту, оседлали кошмарных скакунов преисподней. Следом за ними в колесницах из человеческих костей поспешали сестры-банши из Даргаардского замка, духи тех самых эльфийских женщин, которые волей богов были обречены вечно служить своему повелителю — Соту. Колесницы везли крыланы — небольшие огнедышащие драконы. Банши размахивали "ледяными мечами тьмы и пронзительно кричали, нагоняя на защитников города неизъяснимый страх.Снова Сот произнес заклинание, вытянув руку, видимую лишь благодаря надетой на нее латной рукавице, по направлению крепостной стены. Тут же по железным полосам, какими были обиты ворота, побежали морозные узоры. Старое дерево мороз сковал намертво, а Сот уже готовил новую магическую формулу.Одного его слова оказалось достаточно, чтобы ворота рассыпались в прах...Сот слышал испуганные крики защитников, когда его чудовищный скакун ступил на мостовые Старого города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46