Встреча была очень пышной и торжественной, гремели фанфары, все население города вышло навстречу Сильванешу, чтобы поглядеть на нового короля. Юношу неприятно поразила малочисленность эльфов, оставшихся в городе, но он никому не сказал о своем впечатлении. Церемония встречи продолжалась, и генерал Коннал торжественно представил ему молодого эльфийского мага в белых одеждах, чарующие манеры которого совершенно покорили Сильванеша.В то самое время, когда юный король угощался эльфийскими деликатесами, поданными на золотых блюдах, и пил искрящееся вино из хрустальных кубков, а Галдар на бегу подкреплялся сушеными бобами, Тас и Герард поглощали свой обычный завтрак, состоявший из лепешек и вяленого мяса, запивая нехитрую снедь простой ключевой водой. Они только что миновали Врата, не заночевав ни в одной из гостиниц этого города, хотя в окнах каждой маячили кислые лица хозяев. В прежние времена, когда драконы не перекрывали дорог, кендера ни за что не пустили бы даже на порог ни одной из этих гостиниц. Но сейчас стоило показаться на дороге любому путнику, как содержатели гостиниц спешили к дверям, наперебой предлагая кров и стол по неслыханно низкой цене в одну стальную монетку.Но рыцарь Герард проскакал по улицам города, ни одну из них не удостоив даже взглядом. Тассельхофу оставалось только тяжело вздыхать и с тоской оглядываться. Когда же он намекнул на то, что кружка холодного эля и тарелка горячего мяса внесли бы приятное разнообразие в их скудный рацион, Герард ответил кратким «нет». Чем меньше они привлекут внимания, тем лучше будет для всех заинтересованных сторон.Так они продолжали продвигаться на юг по той новой дороге, что бежала вдоль реки, дороге, которая, как сказал Герард, была проложена Неракскими Рыцарями для удобства доставки товаров в Квалинести. Тас некоторое время недоуменно размышлял, почему Неракских Рыцарей так озаботило удобство обеспечения эльфов припасами, но потом он решил, что это, наверное, какой-нибудь новый проект, выдуманный тамошним королем Гилтасом.Итак, Тас и Герард каждую ночь проводили под открытым небом. Но сегодняшняя ночь была ясной, и хотя Тас, по обыкновению, уснул, едва положил голову на седло, среди ночи он проснулся, испуганный ярким светом, лившимся на него с небес.— Эй! Что это? — закричал он и, сбросив одеяло, вскочил на ноги, схватил Герарда за плечо и начал трясти. — Господин Герард! Проснитесь! — вопил Тас. — Господин Герард!Рыцарь тут же проснулся и схватился за меч.— Что? Что случилось? Ты что-нибудь услышал? Или увидел?— Вон там! Смотри! — Тас тянул рыцаря за рубашку, показывая куда-то рукой.Взгляд, которым Герард окинул кендера, нельзя было назвать приветливым.— Ты считаешь это удачной шуткой?— Ох, ну конечно нет. Удачная шутка — это, например, такая. Я говорю: «Тук, тук». А ты спрашиваешь: «Кто там?» Я отвечаю: «Минотавр». А ты спрашиваешь: «Какой такой минотавр?» А я отвечаю: «А такой, в которого ты как раз вступил». Вот как я понимаю удачную шутку. Ты лучше посмотри, что за странная штука там, на небе.— Представь себе, луна, — процедил рыцарь.— Да ну! — Тас просто ахнул от изумления. — Не может быть! В самом деле луна?Он опять уставился на небо. Штука в некотором смысле и вправду была похожа на луну: тоже круглая, звезды вокруг и сияние. Но на этом всякое сходство кончалось.— Если это Солинари, — задумчиво протянул Тас, — то что с ним случилось? Неужто он заболел?Вместо ответа рыцарь улегся обратно, положил рядом меч и тщательно подоткнул под себя одеяло.— Ложись спать, — сказал он наконец. — И продолжай это занятие до самого утра.— Но я хочу знать про луну! — не унимался Тас и плюхнулся рядом с рыцарем, несмотря на то, что тот повернулся к нему спиной и с головой укрылся одеялом. Судя по всему, Герард был донельзя разозлен тем, что его разбудили из-за такой чепухи. Даже спина его выглядела ужасно сердитой. — Почему Солинари такой бледный? И где веселая алая Лунитари? Наверное, если б я мог видеть Нутари, я бы и про него должен был спросить, где он? Но так как мне его никогда не видно, то я даже не знаю…Герард резко обернулся к нему, и из-под одеяла на Таса уставился суровый и совершенно недружелюбный глаз.— Ты сам прекрасно знаешь, что Солинари нет уже больше тридцати лет, с самого конца Войны с Хаосом. С Лунитари то же самое. Так что можешь прекратить свои дурацкие расспросы. Я сплю. И разбудить меня можно только в случае нападения гоблинов и никак иначе. Понял?— Но как же луна? — продолжал волноваться кендер. — Я хорошо помню, что, когда я пришел на первые похороны Карамона, Солинари светил так ярко, что было светло как днем, и Палин еще сказал, что это в честь его отца и…Герард снова отвернулся и натянул на уши одеяло. Тас несколько раз пихнул его в плечо, но безрезультатно. Тогда кендеру пришла в голову мысль, что можно попробовать разжать ему веки, чтобы открыть один глаз. Так можно узнать, спит он по-настоящему или просто притворяется. Эта штука всегда отлично удавалась с Флинтом, хотя тот иногда вскакивал и принимался гоняться за Тасом с кочергой по всей комнате.Но сегодня Тасу было о чем подумать, поэтому он оставил рыцаря в покое и вернулся под свое одеяло. Улегшись, он заложил руки под голову и стал смотреть на странную луну, которая, в свою очередь, смотрела на кендера, явно его не узнавая. Это натолкнуло Таса на одну мысль. Перестав думать о луне, он перевел взгляд на звезды, отыскивая среди них свои любимые созвездия.Но их не было. Звезды, на которые он сейчас смотрел, были холодными, далекими и чужими. Единственной знакомой звездочкой в ночном небе была одна красная звезда, ярко сиявшая неподалеку от странной луны. От ее спокойного теплого света в животе у Таса вдруг возникло холодное щекочущее чувство. Оно было ему хорошо знакомо: когда-то давно, когда он был еще совсем молодым, он принимал его за чувство голода, но теперь, после многих лет приключений, он уже знал, что оно появляется тогда, когда что-нибудь начинает идти не так. Точно такое же чувство было у него в тот день, когда нога гиганта внезапно возникла у него над головой.Тас продолжал разглядывать красную звездочку, и постепенно противный холодок начал отступать и в конце концов исчез. Как раз когда он почувствовал себя совсем спокойным, а мысли о странной луне, незнакомых звездах и нависшей над ним ноге покинули его, сменившись восторгом перед великолепием ночи, сон подкрался к Тасу и подчинил кендера своей власти.
На следующий день Тас хотел непременно продолжить обсуждение лунного вопроса, и это ему удалось. Но он вынужден был обсуждать это сам с собой, ибо Герард не отвечал ни на один из бесчисленных вопросов Тассельхофа, ни разу не обернулся на него, а все скакал и скакал вперед медленной рысью, не выпуская из руки поводьев кендерова пони.Но молчание не мешало рыцарю быть настороже и все время внимательно вглядываться в горизонт. Да и весь мир в этот день казался настороженным и притихшим, как заметил Тас, едва перестал болтать (что случилось часа через два). Не то чтобы ему так уж надоело обсуждать с самим собой лунный вопрос, скорее ему наскучили собственные ответы, которые стали довольно однообразными. Они никого не встречали по пути, и даже обычная жизнь леса, казалось, замерла. Не пели птицы, не прыгали по ветвям белки, ни один олень не бродил по лесу и не выглядывал испуганно из-за деревьев.— Куда подевались все звери из леса? — спросил Тас у Герарда.— Спрятались, — наконец отозвался тот. — Потому что боятся.Самый воздух, казалось, стал тихим-тихим, будто мир затаил дыхание, боясь быть услышанным. Ни одно дерево не шелестело листвой, и Тас даже подумал, что если б лес мог, то вырвал бы из земли корни и убежал отсюда без оглядки.— А чего они так боятся? — И Тас взволнованно завертел головой, надеясь увидеть зачарованный замок, или, к примеру, древние, замшелые развалины, или, на худой конец, страшную пещеру.— Великой зеленой драконицы Берилл. Мы достигли Западных Равнин, а они принадлежат ей.— Ты все время говоришь о зеленой драконице. Я никогда о такой не слыхал. Единственного зеленого дракона, которого я знал, звали Циан Кровавый Губитель. Кто такая Берилл? Откуда она взялась?— Откуда я знаю? — недовольно огрызнулся Герард. — Явилась из-за моря, наверное, вместе с великой красной Малистрикс и другими представителями их гнусной семейки.— Фу, ну так если она не из здешних мест, то почему ни один герой не ткнет ее копьем? — громко воскликнул Тас.Герард резко остановил лошадь. Затем подтянул за уздечку пони, и лошадка стала приближаться к нему, такая же грустная, как и кендер. Поравнявшись с вороным, она чуть подняла голову и с надеждой посмотрела на зеленевшую неподалеку копянку.— Говори потише, будь любезен. — Герард почти шептал. Он выглядел сейчас столь сердитым и угрюмым, каким кендер его ни разу не видел. — Шпионы этой Берилл есть везде, хоть и остаются невидимыми. Ничто не смеет шелохнуться в ее владениях без того, чтобы она об этом не узнала. Ничто не смеет даже пошевелиться без ее на то позволения. Мы уже час как скачем по ее землям, — добавил он, — и я буду очень удивлен, если никто не явится на нас посмо… А, вот пожалуйста. Что я тебе говорил?Он привстал в стременах и стал пристально вглядываться в горизонт. Черное пятнышко, только что появившееся на востоке, с каждым мгновением становилось все больше. Когда его заметил Тас, у пятнышка уже имелись крылья, длинный хвост и огромное, очень зеленое туловище.Тассельхофу прежде доводилось не только видеть драконов, но также летать на них и сражаться с ними. Но он даже и не надеялся когда-нибудь увидеть дракона такой непомерной величины. Один его хвост, и тот был длиннее дороги, по которой они скакали. Зубы, торчавшие из слюнявых челюстей, походили на гладкие стены огромной башни. Злые красные глаза горели ярче тысячи солнц и словно освещали все, на что смотрели.— Если тебе дорога жизнь, твоя или моя, безразлично, — свистящим шепотом предупредил Герард, — то замри и молчи, кендер.Драконица летела прямо на них, поводя во все стороны головой, чтобы разглядеть незнакомых путников с разных точек. И в эту минуту безотчетный страх нахлынул на них, наползая как тень, затмевая солнце, и разум, и надежду. Пони шарахнулся в сторону и завизжал. Вороной в ужасе заржал и взвился на дыбы. Герард изо всех сил вцепился в коня, стремясь успокоить его и сам испытывая точно такой же ужас. Тассельхоф замер с открытым ртом, глядя вверх. Он испытывал очень неприятное чувство, какое-то живот-переворачивающее, по-спине-ползающее, колено-стучащее и руко-потеющее. Ему это сразу не понравилось, а тут оно еще стало голову-леденящим.Берилл описала над ними пару кругов, и, не увидев внизу ничего интереснее, чем один из ее собственных рыцарей с арестованным кендером на буксире, оставила их в покое и медленно полетела обратно в свое логово. Острые глаза ее замечали все, что творилось на земле.Герард соскользнул с коня и бессильно привалился к его боку, уронив голову на ходившую ходуном спину животного. Бледный до синевы и покрытый потом, он весь трясся от пережитого ужаса. Несколько раз он открывал и снова закрывал рот, не в силах что-либо сказать, и Тасу даже показалось, что рыцаря вот-вот вырвет. Но через некоторое время тот оправился и стал дышать ровнее.— Я стыжусь самого себя, — с трудом выдавил он. — Я даже не подозревал, что могу испытывать такой страх.— А я вот совсем не испугался, — объявил Тас голосом, который дрожал почти так же сильно, как и все его тельце. — Ничуточки.— Если бы у тебя была хоть капля мозгов, — кисло заметил Герард, — ты бы тоже испугался.— Это потому, что я и раньше видал разных страшных драконов, вот только не такую…Под страдальческим взглядом Герарда слова застряли у Таса в горле.— Не таких внушительных размеров, — закончил он громко на случай, если его подслушивают шпионы. — Внушительный, — тут же зашептал он рыцарю, — это ведь вроде как комплимент, да?Рыцарь не отвечал. Немного придя в себя и успокоив лошадь, он поднял упавшие на землю поводья и опять взобрался в седло. Некоторое время он медлил, глядя на запад.— Прежде мне не доводилось видеть зеленых драконов, — сказал он, размышляя вслух, — и я не думал, что это так ужасно.Окончательно успокоившийся, хотя по-прежнему бледный, он, сжав зубы, тронул лошадь и поскакал вперед.Тассельхоф двинулся за ним, поскольку ничего другого ему не оставалось, — поводья пони рыцарь сжимал все так же крепко.— Это та самая драконица, которая убила кендеров? — жалобно спросил он.— Нет, — последовал краткий ответ, — та была еще больше. Красная драконица по имени Малис.— Батюшки, — только и смог произнести кендер. Еще больше! Такое даже вообразить себе невозможно, и он чуть не сказал, что было бы интересно на это посмотреть, как вдруг совершенно ясно понял, что в действительности это окажется совсем не интересно. — Что это со мной? — захныкал Тас растерянно. — Должно быть, я что-то съел. Мне не интересно! Я не хочу увидеть красную драконицу, которая, наверное, больше всего Палантаса! Нет, это просто на меня не похоже.Следующая за этим выводом мысль была такой потрясающей, что Тас чуть не свалился со своего пони.— Может, я — это вовсе не я!И Тассельхоф принялся напряженно размышлять. В конце концов, никто, кроме него самого, не признал его Тассельхофом, ну разве что еще Карамон, но тот, когда Тас явился к нему в таверну, был довольно уже стар и почти мертв, так что его свидетельства можно было не принимать в расчет. Правда, Лаура сказала, что, по ее мнению, Тассельхоф — это Тассельхоф, но, возможно, она говорила так просто из вежливости, и потому это тоже не считается. Герард совершенно уверенно заявлял, что Тас не может быть Тассельхофом Непоседой, и Повелитель Уоррен утверждал то же самое, а они все-таки Соламнийские Рыцари, которые должны быть умными и знать, о чем говорят.— В таком случае все понятно, — сказал про себя Тассельхоф, становясь тем веселее, чем дольше обдумывал создавшееся положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82