От такой деловитости я слегка ошалел и желание трахаться у меня резко поубавилось.
Честно говоря, мне и сначала ЭТОГО не так уж хотелось – голова была занята этим приснившимся мне Маймонидесом и вообще каким-то предчувствием, что сегодня вечером должно что-то произойти такое, чего я пока объяснить не могу…
Гляжу на Сокса – он тоже малость подрастерялся. Хотя пипка у него – торчком, хвост – трубой, и ему жутко хотелось бы повторить вчерашнее!..
– Я думал, что мы сначала немного «поиграем»… – робко, так говорит Сокс, не находя другого названия обычной нежно-сексуальной прелюдии.
– Нет, парни! Вы просто не в своем уме! – возмущенно говорит Зяма. – Нас, как порядочных Кошек, еле-еле отпустили на полчаса, а вы…
– Ну хорошо, хорошо… – упавшим голосом соглашается Сокс.
* * *
Трахнули мы их, конечно…
Сокс под конец совсем распоясался – попросил у меня разрешения трахнуть еще и Жужу. Ему сейчас все было в новинку.
– Мне-то что? – говорю. – Валяй. Бог в помощь.
«Ни любви, ни тоски, ни жалости… Даже курского соловья…» – в таких случаях наизусть читал Шура. Хотя при чем здесь соловей, я до сих пор понять не могу!
Короче, от этой американской деловитости и спешки я не получил ни малейшего удовольствия. Цитирую киевско-мюнхенскую Кошку Цилю: «Как говорят в Одессе: чтоб – ДА, так – НЕТ!»
Тут еще этот испанский сон с Шурой и бронзовым Маймонидесом в башке, предчувствие чего-то на сегодняшнем вечере… Нужна мне была эта Жужа, как рыбе зонтик! Может, старею?..
А если это «сон в руку»? Мне Водила как-то объяснял про такую примету, но я подробности подзабыл… Хорошо бы сейчас найти Ларри Брауна и попросить его соединить меня с Нью-Йорком – с Тимом и Рут. Может, у них там чего-нибудь проклюнулось?
Хоть бы нашли мне они этого Конгрессмена вечером! Вероятно, что он что-то знает про Шуру… И бронзовый Маймонидес мне как-то в душу запал… Что бы все это значило?
А то трахаемся, как идиоты, с этими торопливыми вашингтонскими поблядушками, а дело, ради которого я и приехал сюда, – на месте стоит.
– Все! – говорю Соксу. – Кончай любовь! Мне пора в Нью-Йорк звонить…
Сокс уже и сам рад смылиться. Он и Зяму, и Жужу после меня «употребил», как культурно выражаются агенты секретной службы Белого дома, и сам только и ждет повода, чтобы распрощаться.
– Ну ладно, девочки, – радостно так говорит Сокс. – Бай-бай! Будет время – заходите.
– Когда? – спрашивает деловая Зяма.
– Я же сказал – когда будет время, – уклончиво повторяет Сокс.
И я понял, что жизнь в Белом доме научила его очень многому!
Отыскали Ларри Брауна. Тот сразу на Сокса накинулся:
– Ты почему ошейник с утра не надел?! Я тебя ищу по всему Вашингтону!..
И напяливает на шею Соксу хорошенький ошейничек – этакий симпатичный символ сытого рабства. А Сокс и не возражает.
– На кой хрен ему ошейник?! – возмутился я. – Что он – Собака какая-нибудь?
– Ты, Кыся, не лезь в бутылку, – говорит мне Ларри. – Это и ошейник, и маленький радиопередатчик. Когда он на Соксе, я всегда знаю – где он. Не случилось ли с ним что-нибудь…
– Да, Кыся, – говорит Сокс. – Это очень удобно. В Калифорнии уже принят закон: с будущего года всем домашним Котам и Кошкам вживлять электронные чипы прямо в мозг. И по сигналу такого чипа Кота можно всегда разыскать. А если Кот сам потеряется, специальная служба полиции по этому чипу может узнать имя и адрес владельца этого Кота! Ну, как паспорт…
– Где, ты сказал, это будут делать с Котами? – переспросил я.
– В Калифорнии.
– Это где?
– На другой стороне Америки. Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Сан-Диего, Лас-Вегас…
– А в Нью-Йорке ничего не будут пихать Котам в голову?
– Пока нет.
– Тогда я пока в Нью-Йорке и останусь, – говорю. На хрен мне, думаю, это барахло в башке?! Чтобы меня каждый мог вычислить? А если я один хочу побыть?.. Кому надо, того я предупрежу – где я… Пошли вы все со своей электроникой знаете куда?!
А Ларри все никак успокоиться не может:
– Вот где вы шлялись, блядуны несчастные?! Небось Зяму с ее подружкой пользовали? Служба безопасности их еще в тринадцать часов сорок девять минут с южной стороны дома засекла! А пока вы там развлекались, Мартыну-Кысе из Нью-Йорка уже два раза звонили миссис Истлейк с сыном!
Тут у меня сердце как ёкнуло – чуть наружу не выпрыгнуло…
– Что?! Нашли?! – завопил я не своим голосом.
– Ищут… Спрашивали, как твое здоровье и когда за тобой приехать.
– А-а…
Из меня будто дух выпустили. Я чуть не упал… Захотелось лечь, уснуть и не просыпаться, пока…
А потом подумал – ну уж дудки!!! А сегодняшний вечер, на котором что-то, но должно произойти!.. Это я кончиками усов даже чувствую… А Конгрессмен, который разговаривал с Шурой и звал в Вашингтон?! А Аарон Маймонидес?!
Ой, мамочки… При чем тут этот Маймонидес-то?.. Чего же это он у меня из головы не выходит? Он же мне всего лишь приснился…
– Ладно, Ларри, – говорю. – Может, оно и неплохо, что они меня не застали. Сообщать им пока, честно говоря, нечего. Но у меня такое ощущение, что на приеме должно что-то произойти… Может быть, встречу того Конгрессмена, который разговаривал с Шурой последним, может, еще с кем-нибудь меня судьба сведет… Давай свяжемся с Нью-Йорком после приема, а?
– Нет проблем! – говорит Ларри. – Как скажешь…
– Но прием закончится очень поздно – знаю по опыту, – вставил Сокс. – Удобно ли ночью своим звонком поднимать с постели Женщину и Ребенка?
– Во-первых, миссис Истлейк не ложится рано спать, а во-вторых, не знаю откуда, но у меня такое ощущение, что сегодняшний прием будет не похож на все ваши обычные приемы. Мне кажется, что он даже сможет закончиться раньше, чем намечено… – сказал я.
* * *
Откуда мне это причудилось – понятия не имею!
Одна подготовка к приему стоила того, чтобы рассказать о ней подробно.
Началось все с того, что на всех этажах, на переходах, на лестницах, во всех коридорах, по которым мог пройти Президент, Хиллари или Челси, были выставлены сотрудники Службы безопасности. Подчеркиваю, не Секретной службы, а Службы безопасности – без всяких там костюмчиков, «уоки-токи» и топорщащихся от спрятанных пистолетов пиджаков…
Через каждые двадцать шагов (тут может обнаружиться неточность – у меня с цифрами дело хреново!) стояли черные и белые молодые крепкие ребята в белых рубашечках, черных галстучках и черных брючках. И никаких пиджачков! Стояли, заложив руки за спину, слегка расставив ноги, и смотрели прямо перед собой. Не застывшими памятниками, но и без лишнего трепыхания.
Это вовсе не означало, что агентов Секретной службы не было совсем! Их было великое множество. Их я просто узнавал по оружейному запаху. Даже несколько официантов, которые накрывали большие круглые столы в Банкетном зале, и то попахивали пистолетами и радиостанциями.
Еще со времен своего плавания на «Академике Абраме…» я заметил, что все «уоки-токи», все радиостанции, все передатчики имеют свой, присущий только им, электронный запах.
Но даже если бы я вдруг потерял обоняние – сохрани меня Господь, – сотрудников Секретной службы Белого дома я бы все равно узнал – да они и не таились! У каждого из них в одно ухо была вставлена такая малюсенькая штучка, от которой по шее за воротник рубашки шел тоненький провод. Это они так слушали друг друга. А бормотали в лацкан собственного пиджака! Как сказал бы Водила: «Во, бля, техника…»
На мое счастье, рядом со мной был Сокс, который мне все объяснял и рассказывал. Причем с такой осведомленностью и гордостью, что можно было подумать, будто весь этот прием устраивается вообще только в его, Соксову, честь!
Тем не менее я был ему очень благодарен. Кое-что мне по-шелдрейсовски пояснял и Ларри Браун, который теперь неотступно следовал за нами. Кстати! От него тоже так перло оружием – словно его пистолет у меня прямо под носом привязали…
Очень строгий молодой человек, тоже с «уоки-токи» в руке, репетировал с жутким количеством журналистов. Указывал – кому где стоять и куда не лазать ни под каким видом!
Но это было почти бесполезное занятие – газетчиков, фотографов и телевизионщиков было такое количество, что на подмогу к молодому человеку прибежало сразу несколько помощников. Тоже с «уоки-токи» или со штучками в ушах и проводом на шее.
Журналисты орали, лезли чуть ли не на стены и отчаянно ругались с молодым человеком и со всеми его помощниками! Но победил все-таки молодой человек, пригрозив, что вышвырнет любого, кто ему еще хоть раз в чем-нибудь возразит.
И я понял, что в Белом доме могут работать только очень решительные люди…
Рассмешила меня репетиция «выхода Президента к гостям»!
«Президента» изображал какой-то тоскливый тип. Он стоял перед закрытыми дверями в зал, а у его ног была положена на пол табличка со словом «Президент». Это мне Ларри прочитал. Рядом с типом стояла некрасивая перезрелая дама, а под ногами у нее на такой же табличке значилось – «Миссис Клинтон».
Я бы на месте Билла и Хиллари подобрал бы для таких репетиций более привлекательных дублеров. А то смех было смотреть на этих двух унылых типов…
Ну а вокруг «Президентской четы» полукругом на полу лежали таблички с именами обязательной свиты Президента. Это мне Сокс сказал. И тут уже никаких дублеров! Каждый репетировал свою роль сам!
Руководили репетицией всего двое – очень высокий морской офицер в уж-ж-ж-ж-жасно белой форме и фуражке, тоже с «уоки-токи», и очень маленькая молоденькая, явно еврейского типа носатая девушка в очках и с большим подносом. Да, и еще наушники у нее были на голове!
Репетиция с дублерами продолжалась недолго. Наверное, время уже подпирало, видать, гости должны были уже вот вот прибыть, и пришли сам Билли Клинтон и Хиллари.
Они поблагодарили своих дублеров, приветственно помахали нам и встали на свои места.
И эта носатая и очкастая продолжила репетицию уже с настоящим Президентом. Мало того, она заставила Билла Клинтона тщательно выучить, что тому нужно было говорить при встрече!.. Эта нахалка просто пихнула ему в глаза то, что я принял за поднос, а это оказалась такая большая штука, на которой крупными буквами был напечатан текст Клинтона. И Президент послушно учил этот текст, а очкастая девица даже делала ему замечания и поправляла его!..
Я сразу же представил себе СУПЕРФАНТАСТИЧЕСКУЮ картинку: Кремль (я его по телевизору в Ленинграде наизусть выучил!), Георгиевский зал и маленькую еврейскую девушку с характерно большим носом и огромными очками, руководящую выходом Президента России! И страшно развеселился по этому поводу…
У выхода, спиной к Президенту, лицом вплотную к дверям, стояли два огромаднейших морских пехотинца в жутко нелепых фуражках, обнажающих выбритые затылки ребят чуть ли не до макушки. И вообще откуда-то появилась уйма военных… Причем и белых, и черных. В смысле – «афроамериканского происхождения», как теперь здесь говорят.
Я сообразил, что таким образом Белый дом всему миру показывает свое демократическо-отрицательное отношение к какому-либо проявлению расизма. Наверное, отсюда же и эта умненькая носатая девица при Президенте…
Немножко наивно, но, я вам скажу, очень действенно и даже в чем-то симпатично! Уж, во всяком случае, лучше, чем десятки фашистско-антисемитских газетенок, выпускающихся сегодня в России. Мне милиционер Митя показал парочку таких газет, кое-что прочитал оттуда – у меня чуть хвост не отвалился от ужаса!
Потом начали прибывать гости – не наши депутаты, а американские, приглашенные Президентом на встречу с нашими.
Сокс, вот уж поистине придворный Кот, обнаружил такое блистательное знакомство с этими Людьми, что я только диву давался! Все знал – кто чем руководит, сколько получает… Причем каждый раз, называя сумму годового дохода того или иного Человека, Сокс косился на меня – пытаясь понять, какое впечатление это на меня произвело. Я хоть и не разбирался в этом, но просто своим Котовым нутром почуял – цифры были устрашающие! Ну например…
– Смотри, смотри!.. – шептал мне Сокс. – Это сам Билл Гейтс!.. Король «Майкрософта»… Компьютерные программы. Личный доход восемнадцать миллиардов долларов в год!!! А это Нэд Джонсон – шеф пенсионного фонда… Ворочает капиталом в четыреста сорок два миллиарда долларов!.. А это Майк Айснер – глава компании «Дисней» – ну, мультики все у него, диснейленды… Денег – куча!.. Гляди, Джек Смит! С такой простецкой фамилией руководит «Дженерал моторс»! За последний год у него купили больше пяти миллионов автомобилей! Представляешь себе?!
– Нет, – сказал я. – Не представляю…
– А вот пошла рыбка и поменьше, – ухмыльнулся Сокс. – Хотя зарабатывают они какие-то фантастические деньги!.. Вон, видишь, Милард Дрексел – директор-распорядитель корпорации «Геп», в год огребает сто четыре миллиона! Лоуренс Кос из «Грин Три Файненшениал» – сто два миллиона в год… Ничего жалованьице?! Эндрю Гроув – корпорация «Интел». Девяносто семь миллионов… Сэнфорд Уэйлл – «Тревелерс групп»! Девяносто один миллион личного дохода… Стив Хиллерт из «Конэско» – пятьдесят один миллион… Президент «Сити-бэнка» Джон Рид – сорок шесть миллионов… Ну и совсем бедненький президент компании «Ю. Эс. Роботикс» – всего тридцать три миллиона долларов… Это если разделить на триста шестьдесят пять дней в году, получается девяносто тысяч с хвостиком в день, бедняжка!..
– Ты и считать умеешь?! – поразился я.
– Нет, – смущенно, но честно ответил Сокс. – Это при мне как-то в кухне повара подсчитывали, я и запомнил. Но все равно, согласись, такие цифры производят впечатление, да?
– Не-а, – сказал я. – Может быть, потому, что я не умею считать, а может, потому, что мы с Шурой как-то никогда не обращали внимания на чужие заработки, а думали только о том, как бы дотянуть до следующего гонорара, – мне эти миллиарды и миллионы как-то, прости меня, Сокс, до фонаря…
– До чего? – не понял меня Сокс.
– Ну, до лампочки… Короче, наплевать мне на это! – разозлился я. – Это ты можешь понять?!
И снова Сокс сразил меня своей американской прямолинейной честностью!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10