А когда он сделал ей замечание, что нельзя кидаться как та собака на людей и все-таки взял пирожок, она ответила еще похлеще: «Да чтоб ты подавился вот этим пирожком».
С такими жуткими мыслями он шел домой очень осторожно, всех обходил, уступая дорогу женщинам с сумками и особенно женщинам с детьми (всем известно, как они устают и за себя не отвечают, если им кто-то встает поперек маршрута, а особенно свободный мужчина в шляпе).
И вот так, очень бережно и вежливо, он добрался до дому, сел там тихо и скромно в кресло у телевизора, включил свой любимый футбол, но очень и очень осторожно, поскольку знал, что жена, которая тоже прибежала с работы с сумками и теперь топчется на кухне, имеет очень странную привычку: с одной стороны, она жутко не любит, когда муж просто сидит как пень еловый без дела и смотрит телевизор – а с другой стороны, она не переносит, когда он суется на кухню со своими советами и якобы хочет помочь, спрашивая: «а чем воняет и что сгорело» или «ты что, слепая, сейчас у тебя молоко сбежит».
Поэтому этот человек вообще не знал, как аккуратней прожить сегодняшний вечер, тем более что дети, мальчик и девочка, вот-вот должны были прийти, как последние хулиганы, с улицы, где раздавались их звонкие голоса, и наверняка они потребуют переключить футбол на «спокуху» или на фильм ужасов.
Кроме того, они иногда врубали музыку на полную мощь до дребезжания висюлек на люстре и рюмок в баре (когда по телевизору нечего было смотреть или когда мать прогоняла делать уроки) – и вот тогда, если сунуться к детям с просьбой сделать потише (а то не слышно голоса комментатора), то свободно можешь схлопотать такое пожелание, что очутишься в каких-то жутких местах, благодаря сегодняшней доброте старушки из автобуса.
Так что он, не заглядывая в будущее, просто придвинул свое кресло поближе к телевизору, приобнял его и склонился к нему ухом, и даже не слышал, как пришло домой молодое пополнение и что они кричали матери и что мать кричала им, он был наверху блаженства, наши выиграли два-один.
А дети, судя по всему, уже переместились на кухню, там стучали ложки о тарелки, день кончался, и наш бедный хозяин дома сунулся тоже на кухню, где получил пайку хлеба, порцию макарон с мясом и стакан компота, как в бытность свою на флоте, и был так рад тихому семейному вечеру, что завел было разговор с детишками, а что бы они пожелали своему папке на ночь.
Дети тоже обрадовались и в один голос заорали:

«Спокойной вам ночи, приятного сна, желаем вам видеть осла и козла, осла до полночи, козла до утра, спокойной вам ночи, приятного сна».

Он пошел спать в приятном расположении духа (все вроде обошлось), и в результате всю ночь хлопотал: до полуночи он волок куда-то осла, осел не хотел заводиться и стоял как вкопанный, и пришлось лезть под него и что-то там подвинчивать, покручивать, так что в результате в баке у осла открылась течь, и ровно в полночь бедный спящий человек проснулся весь взмыленный, пошел прогулялся, вымыл руки после таких дел и не успел снова лечь спать, как нате: все то же самое повторилось, но теперь уже при участии козла.
До утра он лежал под козлом, ремонтируя его, потом заводил козла, крутя ему хвост, потом тащил за рога и так умаялся, что еле проснулся.
И, разумеется, утром он ехал на работу стоя, памятуя старушку, и всем уступал даже свое стоячее место, но в переполненном транспорте с этим не очень развернешься, и в результате какая-то нервная женщина заматерилась: «Сойди с моей больной ноги, осел!»
«Сон в руку», – подумал бедный человек.
Но на этом приключение не кончилось.
Возвращаясь с работы домой, он напоролся на группировку детей, которые сосали пиво из баночек и спросили его, нет ли закурить.
Он ответил вежливо, что нет, и в ответ получил: «Ну и рой отсюда, козел, пока рога тебе не порюхали!»
«Опять сон в руку», – подумал человек.
Но когда вечером он не утерпел и пошел на кухню поведать жене, как ему предсказали на вчерашний день исполнение всех пожеланий и что из этого произошло, а кому же еще такую вещь расскажешь? – то жена ответила ему от всего сердца (а она жарила рыбу): «Да чтоб ты сдох!»
Видимо, умаялась женщина.
И человек этот подумал: а какое все-таки счастье, что та старушка наградила его исполнением всех пожеланий только на один вечер и только на вчера!
И, счастливый и спокойный, он схватил со стола кусок хлеба, со сковородки хвост рыбы и пошел смотреть телевизор, все равно что.


Жил-был Трр!

Жил-был Трр!
И у него был А-га!
И они пошли в лес.
Тут навстречу им бежит И-ии!
И говорит:
– А у меня есть бум-бум!
А Трр! говорит:
– Дай мне бум-бум.
А И-ии! отвечает:
– Не дам.
А Трр! говорит:
– Дай мне бум-бум.
А И-ии! отвечает:
– Не дам.
А А-га! говорит:
– Дай мне бум-бум.
А И-ии! отвечает:
– Не дам.
Тогда Трр! говорит:
– А ну давай сейчас же бум-бум!
А И-ии говорит:
– На!
И бум, бум ему по голове!


Пушинка

Летела по свету Пушинка.
Это была волшебная пушинка, она могла возвращать то, что потерялось.
Летела Пушинка по свету и села на голову корове. А данная корова единственно что потеряла за последние пять минут, так это свою коровью лепешку.
И тут же благодаря Пушинке корова нашла свою лепешку и вступила в нее копытом, и ничего хорошего не произошло: не все, что мы потеряли, нам нужно!
В следующий раз Пушинка села на голову человеку, который потерял ключ от квартиры.
Этот человек уже шел покупать новый замок, потому что слесарь взломал старый замок и испортил дверь.
Пока что дверь заколотили кривым гвоздем.
Придя за новым замком в магазин, человек благодаря Пушинке нашел старый ключ в кошельке, куда полез за деньгами, и очень стал ругаться.
Опять ничего хорошего не вышло.
Пушинка тогда снялась с головы ругающегося человека и спустя час села на плечо к старушке, которая пришла из магазина, стала снимать обувь и обнаружила, что на одном ее валенке нет калоши.
Старушка в сердцах выкинула оставшуюся калошу в мусоропровод, а затем надела парадные сапоги.
Выйдя в сапогах из дому, старушка благодаря Пушинке обнаружила предыдущую калошу прямо посреди двора, где из-за нее дрались собаки, и старушка, с боем отобрав у них почти целую калошу, чуть не заплакала о предыдущей калоше, которую она выкинула.
Тут она пошла к уборщице ругаться, чтобы ей дали ключ от мусоропровода – искать калошу номер один, и на этом Пушинка ее оставила.
Опять ничего хорошего не получилось.
После этого Пушинка плюнула и двинула на вокзал, где, как известно, многие люди теряют то одно, то другое, и за короткое время там нашлось два пистолета, вставная челюсть и подушка, а затем вдруг один муж нашел свою жену, которую ему совершенно не хотелось в данный момент видеть, потому что он приехал из отпуска не один; муж получил от жены свою оплеуху, и ничего путного из этого не образовалось.
Но затем Пушинка села на плечо одной мамаше, и она нашла своего ребеночка, и вот тут начался всеобщий праздник, и плакали от счастья даже сотрудники детской комнаты милиции, где этот ребеночек провел последние два часа и сломал там компьютер, мусорную корзину, замок несгораемого шкафа и козырек фуражки, которую тетя милиционер уронила впопыхах с головы.
Так что все кончилось прекрасно.


Дай капустки!..

Зайчик сидел у окна и ел капустку. Мимо шел козел и говорит:
– Дай капустки!
Зайчик дал ему капустки. Козел съел и говорит:
– Какая вкусная капустка! Дай еще.
Зайчик дал ему еще капустки. Козел съел и говорит:
– Какая вкусная капустка! Дай еще.
Зайчик дал ему еще капустки. Козел съел и говорит:
– Какая вкусная капустка! Дай еще!
Зайчик дал ему бумажку. Козел съел и говорит:
– О, какая вкусная капустка! Дай еще!
Зайчик дал ему тряпку. Козел съел и говорит:
– О-о! Какая вкусная капустка! Дай еще!
Зайчик дал ему газету. Козел съел и говорит:
– О-о-о! Какая вкусненькая капустка! Дай еще!
Зайчик дал ему скатерть. Козел ел, ел, потом понес домой, там ели Козловы детки и старый козлов дедушка.
Тут пришла домой мама зайчика и говорит:
– Зайчик, а где скатерть?
– А зато капустка есть, садись, мама! – ответил зайчик.


Будильник

Жил-был будильник.
У него были усы, шляпа и сердце.
И он решил жениться.
Он решил жениться, когда стукнет без пятнадцати девять. Ровно в восемь он сделал предложение графину с водой.
Графин с водой согласился немедленно, но в пятнадцать минут девятого его унесли и выдали замуж за водопроводный кран. Дело было сделано, и графин вернулся на стол к будильнику уже замужней дамой.
Было двадцать минут девятого.
Времени оставалось мало.
Будильник тогда сделал предложение очкам.
Очки были старые и неоднократно выходили замуж за уши.
Очки подумали пять минут и согласились, но в этот момент их опять выдали замуж за уши.
Было уже восемь часов двадцать пять минут.
Тогда будильник быстро сделал предложение книге.
Книга тут же согласилась, и будильник стал ждать, когда же стукнет без пятнадцати девять. Сердце его очень громко колотилось.
Тут его взяли и накрыли подушкой, потому что детей уложили спать.
И без пятнадцати девять будильник неожиданно для себя женился на подушке.


Сказка с тяжелым концом

Однажды Лунная ночь ходила-ходила, бродила-бродила, шаталась по кустам, по болотам, да и потеряла с рукава пуговку.
Лунная ночь обозлилась и начала проверку: всю ночь шарила по лесам и полям, залезала во все колодцы, ведра и сапоги, светила в окна, под кровати, в горшки и кастрюли, прощупывала чайники, сковородки, чашки и наперстки, заглянула даже в пасть кошки, когда та особенно громко заорала на крыше – все напрасно.
Так Лунная ночь и убралась спать ни с чем, мокрая и с болтающимся рукавом.
А ее пуговицу нашли рабочие на стройке в котловане да и сдали свою находку в музей, специально гоняли экскаватор.
Она теперь лежит там в витрине с надписью:

«Руками не трогать.
Вес шестнадцать тонн».


Козявка

Одна козявка решила переменить место жительства и повесила объявление:

«Куплю семечко огурца».

Тут же нашелся продавец, и козявка наняла двух рабочих муравьев с веревками, сама села в кабину, и семечко привезли и разгрузили.
До сих пор семья козявки жила в хлебной крошке, но с течением времени семья разрослась, и сидеть только на одном хлебе и воде надоело. Теперь стало легче. Жили в прежнем доме, а обедать ходили в новый, а некоторые уже и спали там прямо без мебели, только бегали к матери за хлебом. Благодаря этому семья разрослась опять, все восемьдесят детишек женились, у всех родилось еще по восемьдесят детей, завелись даже и внуки (три тысячи штыков), так что вскоре, через два часа, стало опять тесно, и козявка повесила новое объявление:

«Обмен. Меняю огуречное семечко на дыню».

А внизу козявка дописала:

«Отдаленных районов не предлагать»

Потому что ей сказали, что дыня растет в Африке.


Сказка о диком городе

Одна семья с некоторых пор стала отличаться особой странностью: к примеру, у папы засверкал фонарь под глазом, у мамы тоже, но под другим. У дочки во лбу появилось что-то вроде включенной лампочки, а бабушка с дедушкой начали щеголять горящими ушами.
В городе говорили разное про них – то есть, что все эти украшения появились недаром, то ли в результате взаимного столкновения при автокатастрофе на небольшой скорости, то ли, когда их поезд сошел с рельс; а некоторые прохаживались насчет домашней ссоры. Но выяснить подлинную причину никому не удавалось, семья на такие вопросы не отвечала.
А почему не отвечала: они сами ничего не знали.
Однажды зимним утром взрослые проснулись как-то одновременно, даже свет еще не зажгли, но тем не менее все вокруг кроватей было видно, светились эти самые фонари.
Кинулись будить дочь, а та тоже спит с украшением во лбу в виде шахтерской лампочки.
Девочка проснулась, кинулась к зеркалу и с плачем отказалась идти в школу.
Честно говоря, она и раньше не хотела ходить туда, а теперь все само собой и решилось – не сидеть же в школе как фара, освещая все перед собой: дети засмеют.
Что касается папы с мамой, то они нацепили большие черные очки (это зимой-то!) и в таком виде потащились на работу, где сотрудники ничего не поняли, к чему тут черные очки, и пришлось объяснять, мол, произошла авария на шоссе.
Вот бабушке и дедушке удавалось долго скрывать свои горящие уши, бабушка носила вязаный берет не снимая (как обычно), а дедушка на своей постоянной зимней шапке развязал тесемки и опустил меховые уши.
Такая маскировка некоторое время помогала.
И все бы устроилось, если бы не девочка: она в конце концов не выдержала и задорно прошлась по улице в своем новейшем виде, причем днем, свет фонарика был слабый; но ее тут же окружили так называемые друганы из класса: во-первых, почему не ходишь в школу, во-вторых, это у тебя фонарь, что ли, во лбу?
Она гордо ответила «да», и начались ее мучения, ей буквально не давали прохода ее же подружки и ребята с улицы, то они просили дать поносить фонарик-то, не зажимай, жмотина; то некоторые, оказавшись в отдалении, пуляли камушком, стараясь из-за угла попасть метко в лоб, то они все собирались группами и хохотали до слез, ну просто ржали до соплей и свинячьего визга над бедной девочкой, глядя на ее горящую лампочку!
О школе не могло быть и речи, девочка боялась, что там ей поставят пару по поведению, да и родители тоже опасались – а не отправят ли их дочку на обследование и там совместно с лампочкой не разберут ли ей лоб в научных целях, чтобы посмотреть, как все это произошло (диагноз). Девочка опасалась своих учителей, и вполне справедливо, ее и раньше-то обсуждали на собраниях то и дело и ругали за поведение, даже без такого вопиющего безобразия как лампочка.
Так что девочка затихла и сидела дома, смотрела телевизор, замотавши лоб платком, чтобы ее личный прямой свет не мешал смотреть на экран.
Но долго так жить было невозможно, по городу ползли слухи, все люди собирались кучками и провожали долгими взглядами папу и маму в их постоянно темных очках (темных причем и утром и на ночь), а деда с бабкой все время пытали бойкие старушки-подружки, что это вы шапки-то не сымаете никогда, уже же тепло!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16