Обещал скидку. По дороге под видом пассажира к нему подсаживался сообщник.
Преступники увозили свои жертвы в лес, в Подмосковье и там убивали, предварительно ограбив и надругавшись. Изуродованные трупы убийцы закапывали.
Первая ниточка следствия потянулась от агента Игумнова - Николы.
Потом появился первый словесный портрет одного из убийц.
Задержание преступников оказалось драматичным.
Игумнов старался не вспоминать самое страшное, когда в такси к убийцам под видом пассажирки села Надежда, майор милиции, бывшая его жена, совсем не чужой ему человек...
Преследование по Московской Кольцевой шло на нервах. При задержании одного из преступников буквально развалило автоматной очередью. Надежду, к счастью, не зацепило. Второй убийца был арестован, в горячке собственноручно признал в протоколе вину в десятке ночных убийств...
Дело передали в Московскую транспортную прокуратуру.
Расследование оказалось сложным. Места захоронения жертв преступник мог указать лишь приблизительно.
" Лес, Большие Бронницы..."
Или
" Опушка, район Бутова..."
При выездах на место ни один труп не был обнаружен.
Улики оказались лишь косвенные - детальные описание одежды и внешности погибших, приведенные убийцей на первом допросе, перечень находившихся при них вещей, сведения, которые они сообщили о себе перед гибелью... Все совпадало с тем, что сообщали их близкие: именно в такой одежде они уехали из дома, именно это было с собой...
Но... " Нет трупа - нет дела..."
Положение было серьезным. Начальник Игумнова Картузов собрал экстренное совещание:
- Арестованный убийца атакует Верховный совет своими жалобами...
Пухлая молодая блондинка - следовательша прокуратуры - чуть приоткрывала срезанный косо, по-акульи, рот. Круглые, на выкате глазки вглядывались в милицейских.
Ей и в самом деле приходилось нелегко.
- Заодно жалобы идут Генеральному прокурору... - Следовательша куда-то спешила, часто поглядывала за окно. - Оттуда уже звонили, требовали объяснений. Я кое-как отбрехалась. Сейчас эта мразь грозится писать на имя съезда партии. А
это, вы лучше меня знаете, что такое...
Слушали молча.
Игумнов меланхолично чертил однообразные геометрические фигуры в блокноте.
Ражий инспектор ГАИ "МО-14562", Бакланов, в тяжелой кожаной куртке, тоже был здесь как участник задержания убийцы. Он приехал прямо с линии. Сидел насквозь пропахшей гарью, дорогой. Не подымая глаз, жевал свой всегдашний "орбит".
Следровательша развела руками:
- Все жертвы мертвы. Все в земле. Никаких доказательств, ничего, кроме самого первого собственноручного признания обвиняемого. Ничего не остается. Обвинение разваливается на глазах. А тут еще съезд...
Во время съезда жалобы рассматривали без проволочек и, как правило, в пользу жалобщиков.
КПСС работала на свою популярность.
Особенно много просьб поступало из мест заключений.
Убийца-таксист читал газеты, был в курсе всего, к тому же быстро набрался тюремного опыта. От показаний, данных Игумнову сразу же после задержания, он отказался уже на первом допросе у следовательши. Теперь все валил на своего уже мертвого подельника.
- Такая вот обстановка...
Следовательша снова взглянула за окно, потом на часы. Трудно было сказать, что ее беспокоило больше.
" Может утюг забыла выключить?" - думал Игумнов, вычерчивая бесконечные кривые.
Задержание убийцы-таксиста было еще слишком живым в его памяти. Он сидел за рулем патрульной машины, Бакланов рядом связывался по рации с постами ГАИ.
Преступники могли запросто убить Надю. Особенно во время преследования по Кольцевой. Он и Бакланов в любой момент готовы были увидеть сбоку на обочине выброшенное бандитами из машины тело.
- В Генеральной пркуратуре сейчас не будут разбираться, какие он давал показания вначале. Признавался -не признавался... Смотрите, что он пишет сегодня...
Подполковник Картузов - начальник вокзальной милиции - маленький, круглый, напоминавший тугой перекаченный баллон, -надел очки - маленькие, с безцветной оправой. Он стеснялся ими пользоваться.
Лицо в очках сразу стало невыразительным, исчезло проявление самостоятельности, силы. Он поднял одну из бумаг, поднес к глазам.
- Вот...
Начал откуда-то со средины:
- "... Начальник уголовного розыска Игумнов и инспектор ГАИ нагрудный знак "МО-14565" Бакланов сразу после задержания немедленно подвергли меня жестокому избиению, грозили поломать ребра и изнасиловать..."
Картузов отбросил бумагу.
- Да тут, если начнут разбираться, не только в отделе - в Управлении могут головы полететь...
Стало ясно, чью именно голову принесут в жертву съезду.
Бакланов прекратил жевать, однако, промолчал.
- Просто не знаю что делать... - Следовательша прикурила. Не затягиваясь, пыхнула дымком.
- А вы дайте ему очную ставку, - Игумнов не поднял головы - продолжал чертить.
- С кем же? - Она положила сигарету в пепельницу.
- Со сверхсрочником, с мужем этой убитой... Татьяны Зубрун, кажется...
Сверхсрочник - спецназовец, муж одной из убитых, близкий к уголовному миру, поклялся, что не оставит убийцу жены в живых. Имелись агентурные данные, что очень скоро, сразу после дембеля, он попытается перейти на службу в конвойные войска МВД, туда, где будет отбывать наказание убийца его жены. Он передал об этом маляву через знакомых воров в "Матросскую тишину".
Убийца-таксист знал об этом и это было единственным, что по -настоящему могло сереьзно омрачить его будущее.
- В присутствии свехсрочника он бы поджал хвост...
Следовательша удивилась.
- А это еще зачем?
" Ну что можно сказать, если человек не профессионал, не въезжает в ремесло..."
- Да и под каким предлогом провести очную ставку?!
Он пожал плечами:
- Мало ли что можно уточнить?! Например одежду, в которой была убитая... Преступник на первом допросе ее обрисовывал...
Следовательша не дослушала, она была запрограммирована на собственное готовое решение.
- Вот тут он пишет... - Она достала из кейса и другую жалобу. - " Мне предъявили свидетелями двух лиц кавказской национальности - Мусу и Эдика, которые так и не явились ни на одну очную ставку..."
Пора была заканчивать.
- Я послала этим свидетелям не менее десятка повесток. И этим, и третьему - Джону... И никаких шевелений... - Акулий ротик на секунду беззвучно открылся и так застыл.
"Эдик и Муса..."
К Игумнову поступали данные о том, что обоих видели на Арбате.
Эдик по-прежнему тусовался с каталами, Муса, мастер спорта, борец, в прошлом чемпион северо-кавказской зоны ходил в телохранитетелях у кого-то из своих крутых земляков...
Чтобы их найти, надо было хотя бы на пару дней освободить от съездовской повинности нескольких младших инспекторов во главе со старшим опером и отправить на Арбат на поиски...
Следовательша затушила сигарету.
- Закончится тем, что я изменю ему меру пресечения на подписку о невыезде! Пусть выходит из тюрьмы... Что мне больше всех надо, в конце концов ?!
- Что скажешь, Игумнов? - Картузов убрал очки.
- Нужно, чтобы опергруппа находилась постоянно на Арбате, пока мы не найдем обоих...
- Надо подумать... - Картузов умывал руки, он оставлял принятие решения
начальнику розыску.
- Понял...
Совещание закончилось.
Вернувшись, Игумнов дал команду старшему оперу ::
- Приступишь к поискам Мусы и Эдика. Если убийцу выпустят из следственного изолятора, я его лично пристрелю...
Генеральная репетиция встречи делегатов на вокзале, начавшаяся затемно, как водится, обернулась очередным Большим Сидением в Ленинской комнате.
Кроме своего состава в зал согнали приданных оперативных работников других дорог, наряды слушателей Высшей школы милиции, солдат внутренних войск.
Игумнов сидел с Цукановым - новым его замом - обрюзгшим, с тяжелым брюшком, со свернутой в трубку газетой, которую он ни разу не развернул. Тут же были оперативные уполномоченные, инспектора.
- Старшего опера не вижу, - забеспокоился зам. - Качана. Могут спросить.
Оба находились между молотом и наковальней. Начальство требовало стопроцентного участия в съездовском действе, а незавершенное дело серийного убийцы, обязывало работать на другом направлении.
- Сошлешься на меня. Он на Арбате. Я в курсе...
Старший опер еще с вечера мотался в поисках исчезнувших шулеров свидетелей...
Народ вокруг изнывал.
- Сколько мы тут еще будем...
Картузов - тугой перекаченный баллон - на небольшой сцене, разогревал зал - тянул время. Ожидали высокое начальство.
- Ну, как, друзья? Сможем мы гарантировать общественный порядок в эти святые для всех дни? Как считаете, друзья?
Другой подчиненный Игумнова - Карпец - жуликоватый симпатичный младший инспектор розыска, однофамилец большого милицейского руководителя лез на глаза начальству:
- Конечно, гарантируем, товарищ подполковник! А как же!
Слушаки Высшей Школы МВД - вышки - поддержали:
- Не подведем!
Картузов разошелся:
- Мы обеспечивали и Двадцать Шестой Съезд! А старички помнят и Двадцать Пятый! И ведь справились!.. Правда? Каждый из сотрудников получил благодарность министра за его личной подписью... Как на фронте...
- Ерунду говорит, - заметил не расстававшийся со жвачкой Бакланов.
Гаишника "МО-14562" закрепили за отделом на время специальных мероприятий на время съезда.
- А пошли они!..
Игумнов блеснул сплошь металлическим рядом зубов.
Картузов тем временем перешел к предполагаемым нововведениям.
В недавнем прошлом прибывавшие с поездами делегаты, приезжая в столицу, сами заботились о своем багаже. Теперь ввели новшество.
- Делегаты налегке выходят на платформу. Чемоданы оставляют в вагонах. Наша задача, друзья, - организовать охрану вещей и их доставку в гостиницы...
Он не успел продолжить.
- Товарищи офицеры!.. - пронзительно, точно его резали, заорал от дверей дежурный.
Картузов подхватил:
- Товарищи офицеры...
Все поднялись.
Руководство уже входило в помещение. Кураторы, проверяющие, инспектирующие. Все, как один в полковничьих папахах.
Впереди, выпрямившись во весь свой гренадерский рост, не глядя по сторонам, вышагивал начальник Управления генерал Скубилин.
Он с хода включился в игру:
- Так как решаем? Провемся или не прорвемся, друзья? - Скубилин поднялся на небольшой подиум. Отсюда он был всем хорошо виден. - Я сейчас еду к заместителю министра внутренних дел генералу Жернакову. Что ему передать? Могу я заверить, что московская транспортная милиция и на этот раз приложит
все свои силы, чтобы...
Его не дослушали - слишком высок был накал скубилинского фальцета. Первыми заорали слушаки Высшей Школы милиции - к такому они еще не привыкли.
- Прорвемся... - заорали.
- А ты что скажешь, подполковник Картузов?
Начальник отдела на Каширском направлении Картузов был когда-то его персональным водителем. На правах своего по первости входил в семью Скубилина, приходилось - ночевал у хозяина на даче. Отвозил генеральскую дочь в детсад, потом в школу.
В свою очередь, Скубилин помог своему любимцу закончить Академию МВД, а потом и вел вверх по служебной лестнице.
Закончилось все непредвиденно: борьба противоборствующих групп в Управлении развела начальника и его бывшего личного водителя. Картузов переметнулся на сторону конкурентов - заместителя Скубилина - Авгурова и его министерского друга - генерала Ильина, выходца из Адмотдела ЦК КПСС.
По окончанию съезда кого-то из них непременно должны были убрать. Все зависело от того, чья возьмет.
Но сейчас и Скубилин и его бывший водила были естественными союзниками. По крайней мере на время съезда. Случись что, наверху не станут разбирать - ударят по обоим. Да так приложат, что мало не покажется...
- Ты старый опытный волк... - Скубилин обласкал Картузова взглядом. Лучший начальник отдела на дороге. Честь и хвала тебе и твоему коллективу...
- Рады стараться...
- Не подведете меня?! Справитесь? Как считаешь, Картузов, могу я рапортовать от имени всего коллектива, от вашего имени, друзья...
Он едва не сказал - "братья и сестры".
Картузов, как давече жуликоватого вида младший инспектор, поднял обе руки:
- А как же, Василий Логвинович! Какие же мы после этого мужики, коли не справимся?! Так, друзья?! Нам оказана большая честь! И за нее от всех нас большое спасибо державе...
- Спасибо и тебе, подполковник Картузов...- запел Скубилин. - За честную твою бескорыстную службу!
- Ну, артисты... - У Игумнова от злости даже резануло по животу. Свои все хорошо знали сегодняшнюю взаимную неприязнь начальства.
Он оглянулся. Среди приданных сил по другую сторону неширокого прохода мелькнула стриженная светлая головка, китель с майорскими погонами.
" Надя!"
Майор, заместитель начальника курса, сейчас она была здесь со слушаками Высшей Школы. Как он мог подумать, что о н а упустит такой случай - не вызовется дежурить вместе с ним на родном вокзале!
Он подошел едва объявили перерыв:
- Надя!
- Я тебя не видела... Как ты?
Бледное, без кровинки лицо, вымученная улыбка.
Недостает, чтобы она заплакала.
- Ничего. Ты хорошо выглядишь. Наверное, головка болит? - Он знал все про ее мигрень.
- Болела. Но теперь уже проходит.
Они вышли наружу.
От платформы густым потоком двигались пассажиры.
К утру изморозь прекратилась. Невысокие деревца по другую сторону забора вдоль музея "Траурный поезд В.И. Ленина" стояли в снегу.
Перронное радио молчало.
- В деревню давно ездила?
Мать и сестра ее жили в дальнем Подмосковье.
- В воскресенье. Три часа ждала. Черневский автобус сломался. .. Все это он хорошо представлял. Они словно не расставались. - У нас на все деньги найдутся. Даже для террористов из "Красных бригад"! Только не на деревню и на дороги...
- Куда определили твоих слушаков?
- Второе кольцо оцепление... На все время съезда. А ночуем в поезде. Восьмой вагон... Зайдешь?
- Лучше ты к нам!
От входа закричали:
- Второе кольцо! На выход!
- Ну, я пошла!
- Смотри: аккуратнее!
Он подождал, глядел, как они уходят.
Мудрец сказал:
" Есть две вещи, которые ухо не слышит, но чей отзвук разносится от одного конца Земли до другого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46