Ты ведь не знаешь, что он часто угонял скот и лошадей. Его несколько раз преследовали, но он убил двоих и всегда успевал уйти от погони…
Мы продвигались быстро, потому что уже вошли на земли индейцев и тут было небезопасно. Боевые барабаны индейцев гудели целыми днями. Нам не хотелось никаких неприятностей, но все указывало на то, что их не избежать. И вот, когда мы уже выходили с этих территорий, отряд индейцев атаковал нас в ущелье. Но это были молодые воины, у которых больше отваги, чем опыта. Беннет, я и старший ковбой Мустанг Робертс остались задержать их. Спешившись, мы расположились за камнями. Индейцы не заставили себя ждать. Прижавшись к гривам лошадей, в полном молчании они бросились на нас. Это было не очень-то умное решение в узком ущелье. Беннет, я и Мустанг Робертс успели выстрелить всего по два-три раза — и три убитые лошади и четверо убитых воинов почти перегородили ущелье, и без того беспорядочно заваленное камнями.
… Два дня спустя Мустанг поехал охотиться и не вернулся. Когда мы стали лагерем, я, не сходя с коня, повернул его и поехал искать Робертса. Следы привели меня к небольшому каньону. Дальше искать было легко, потому что из каньона донесся звук выстрела. Вынув из седельной кобуры «винчестер», я осторожно двинулся вперед. Их было шестеро, все в боевой раскраске, хорошо вооруженные. Мустанг Робертс лежал за большим камнем. Одна нога его была в крови. Убитая лошадь бессильно уткнулась мордой в небольшой ручей.
Шансов на внезапное появление у меня не было. Индейцы наверняка уже услышали стук копыт, поэтому я дал шпоры коню и ринулся вниз, стреляя из винчестера. Попасть в кого-нибудь я не рассчитывал, просто нужно было отвлечь их от Робертса. И это мне удалось. Все шестеро шарахнулись в сторону и залегли за камнями. Я промчался в каких-нибудь шестидесяти ярдах от них, но Робертс так прижал их из своего «ремингтона», что никто не мог прицельно выстрелить в меня. За камнем Робертс, с моей помощью, быстро влез в седло позади меня, и через несколько минут мы были уже в безопасности.
А потом снова были дни монотонной дороги, пыли и палящего солнца. Добравшись до Канзаса, мы нашли большую долину, где наше стадо могло как следует откормиться сочной зеленой травой. А мы в это время тоже отдыхали от изнурительного пути.
Как-то вечером мы ужинали у костра, когда послышался топот копыт, и четверо всадников подъехали к нашему лагерю. Трое спешились и подошли поближе. Впереди шел невысокий худой человек с постным лицом и маленькими бегающими глазами. За ним следовали два типа, вызывающе крутого вида.
— Я Лит Боуэрс, — сказал вожак. — Мы приехали забрать у вас часть стада.
— Вы прихватили несколько наших коров, — осклабился другой. — Наверное, по ошибке.
Беннет был невозмутим. Он стоял перед костром с кружкой кофе, словно беседовал с покупателем.
— Никто не заберет у меня ни одной коровы, — сказал он спокойно.
Боуэрс коротко рассмеялся.
— Мы заберем.
Когда они придвинулись поближе, я встал, тоже с кружкой кофе в правой руке.
— Неужели?
Боуэрс повернулся и смерил меня взглядом.
— У нас двадцать пять человек, — заявил он. — И мы возьмем все, что нам нужно.
Он не нервничал, говорил спокойно и уверенно.
— Зачем нам столько людей? — спросил я. — Мы вдвоем прекрасно можем решить эту маленькую проблему.
Боуэрс покусал нижнюю губу, не отрывая глаз от моего лица.
— Как твое имя? — вдруг спросил он.
— Рэй Тайлер.
Его тонкие губы раздвинулись в усмешке.
— Рэй Тайлер, который убил Райса Хилера, а потом позволил Бердетту выгнать себя из Кроссинга.
— Бердетт ниоткуда меня не выгонял. Впрочем, это неважно. Главное, что вы не заберете ни одной коровы.
— Бердетт выгнал тебя из Кроссинга! — Боуэрс уже откровенно ухмылялся. — Ты просто струсил!
Моя пуля вошла ему в вышитый вензель на жилете, а вторая вошла почти точно в отверстие первой. Боуэрс упал головой в костер, но уже не чувствовал боли.
Все случилось так быстро, что сначала никто ничего не понял, но едва утихло эхо выстрелов, как Мустанг Робертс уже держал троих «гостей» под прицелом винчестера.
— Ну-ка, ребята, забирайте его с собой и уматывайте.
— Да поживее, — добавил Беннет, положив руку на рукоять «кольта». — Не то мы найдем здесь местечко и для вас.
Люди Боуэрса молча вытащили его из костра и положили поперек седла и так же молча уехали, поминутно оглядываясь на меня.
Прихлебывая кофе, я смотрел им вслед. Все ковбои Беннета, включая его самого, молча глазели на меня.
— Вы видели?! — торжествующе спросил их Мустанг Робертс. — Левой рукой! Даже кофе не расплескал!
— Здорово, Тайлер, — похвалил Беннет. — Я слышал об этом человеке раньше. Два месяца назад он убил в этих краях одного ковбоя и с тех пор творил тут, что хотел.
У меня не было ни малейших сомнений в том, что Боуэрса надо было убить. Его взгляд выдавал человека, который убивает, потому что ему это нравится и он хочет убивать.
Когда мы подъезжали к Вичите, Мустанг Робертс, теперь державшийся рядом со мной, спросил:
— Ты вернешься в Колорадо?
— Да.
— Кто этот Бердетт? Ты его знаешь?
— Ганфайтер. Правда, не из лучших, хоть и крутой.
— У него длинный язык.
— Это его проблемы. Я не ищу неприятностей, но вернусь обратно в Кроссинг.
— Я бы поехал с тобой.
— Буду рад.
В Вичите Беннет решил придержать скот, чтобы продать повыгоднее через месяц, когда цены будут выше, и советовал мне сделать то же самое, но я отказался, объяснив ему, что хочу сразу выехать в Колорадо.
— Послушай, Рэй, — он положил мне руку на плечо. — Оставайся со мной, и через пару лет ты будешь богатым человеком.
— Возможно, ты и прав, Билл, но я не хочу убивать людей из-за каждой коровы.
— И не надо! Теперь все узнают, что случилось с Боуэрсом, и никто не посмеет заниматься тем же бизнесом.
Честно говоря, мне нравилось заниматься куплей и продажей скота, и в другое время я наверняка бы согласился, но… была в Колорадо девушка, о которой я думал все чаще.
— Спасибо, Билл, но я возвращаюсь в Кроссинг.
— Это из-за Бердетта?
— Нет, надеюсь, что не увижу его.
Два дня спустя я продал свое стадо и, получив около семи тысяч долларов, двинулся в Колорадо. Мустанг Робертс ехал со мной.
Для начала мы отправились в Додж-Сити. Город процветал. Народу было очень много, и мы едва протолкались к стойке бара в одном из салунов, чтобы выпить по стаканчику. Вообще, я крайне редко пил спиртное, но мне хотелось посмотреть на жизнь замечательного и знаменитого Додж-Сити, а зайти здесь в салун и не выпить, значило напрашиваться на насмешки и неприятности.
И первый же, кого я увидел, был Билли Диксон, охотник на бизонов, которого я знал еще в Канзас-Сити.
— Поехали со мной, — тут же пригласил он. — В нескольких десятках миль к западу видели большое стадо бизонов. Можно за пару месяцев сделать настоящие деньги.
— Нет, Билл, мне не нравится убивать, — ответил я. Диксон удивленно поднял брови. Робертс тоже недоуменно покачал головой. Почувствовав, что краснею,
я продолжал:
— Нет, правда. Я убиваю, когда мне нужна пища или кто-то вынуждает меня к этому. Но из-за денег убивать не стану.
Мы посидели у стойки и выпили еще по стаканчику.
— Да, Рэй! — вспомнил вдруг Диксон. — Знаешь, Билли Огг рассказывал мне, что того шулера, Чарли Вудса, убили в Нью-Орлеане.
— Неужели? — вежливо удивился я.
— Да. Приблизительно в то же время, когда ты был там.
— Ну что ж, значит, он того заслужил. Не считая индейцев, Вудс был четвертым человеком, которого я убил, и поскольку гордиться тут было нечем, то я никому не сказал ни слова о том, как он умер. Только психи делают зарубки на прикладах своих ружей. Многие знали, что я убил Райса Хилера и Лита Боуэрса, и не скажу, что я был в восторге от этого. Иметь репутацию опасного человека очень рискованно, потому что тут же становишься мишенью для всяких головорезов, опасающихся конкуренции, или для юнцов, желающих доказать, что они стреляют лучше.
— И вот еще что, — продолжал Диксон. — Ты мне как-то рассказывал, что работал на человека по имени Хетрик, если не ошибаюсь, в Кроссинге, штат Колорадо.
— Да. Хороший мужик.
— Тогда мне очень жаль, но я должен тебе сообщить, что он мертв. Олли Бердетт застрелил его.
ГЛАВА 10
Потребовалось несколько минут, чтобы эта новость дошла до моего сознания. Хетрик почти никогда не носил оружия, да и рассердить его было непросто. Он был мягкий человек, но не из тех, кто поступается принципами. Но все равно непонятно, как он мог поссориться с Бердеттом, ведь в городе он бывал крайне редко и то ненадолго. И тут я начал понимать. Ведь Хетрик стоял рядом со мной, когда я заставил Бердетта поджать хвост! А для Бердетта свидетель его унижения был как кость в горле. Да еще наверняка Хетрик услышал историю, как Бердетт, якобы, выгнал меня из города. Представляю себе, как ржали над Бердеттом в городе, если Хетрик рассказал, как все было на самом деле.
— Когда это случилось, Билл?
— Четыре-пять месяцев назад. Сейчас мне было плевать даже на Бердетта. Волновало одно — что с Лиз? Где она?
— Слушай, давай двигать из этого городишки, — предложил я Робертсу.
Тот согласно кивнул, и через пять минут мы были в седлах.
— Поосторожней там! — Билл Диксон вышел проводить нас. — Этот Бердетт — опасный тип. Я только махнул рукой.
Добирались мы довольно долго, но без особых приключений. Один раз за нами увязался отряд «команчей», но когда Мустанг застрелил лошадь под одним из них на расстоянии в четверть мили, они сразу отстали.
— Никогда не забуду, что ты спас тогда мою задницу, — задумчиво прокомментировал он свой выстрел. — До сих пор жутко вспоминать. Лошадь убита, пуля в ноге, так что не убежишь, и патронов в обрез. В общем, что называется, крышка. И тут появляешься ты. Самое приятное, что я мог тогда увидеть.
— Ты опаздывал на ужин, а я терпеть не могу ждать. Погода портилась, часто шел снег, и ветер стал колючим и завывающим. Мустанг Робертс кутался в одеяло и ворчал, что купит себе шубу, как только доберется до Дэнвера. А я думал только о Бердетте. Нет, я не буду убивать его. Лучше сделать из него посмешище. При всех. Прямо на улице показать, что это за мразь. Ведь единственное, что не может позволить себе ганфайтер, — быть униженным при свидетелях. Это крах репутации. Это гарантия, что другие ганфайтеры, помельче, до сих пор сдерживаемые репутацией, тут же пристрелят его где-нибудь на постоялом дворе.
В Дэнвер мы добрались в начале октября. Горные перевалы были уже закрыты снегом, и Робертс убедил меня подождать до хорошей погоды.
И мы остались. Дэнвер тогда тоже переживал свой расцвет, и народу там было полным-полно. Мы с Мустангом обошли все известные салуны. У некоторых были довольно странные названия, вроде: «Морг», «Ведро крови» или «Цыплячья клетка».
В городе тогда зимовали Скользкий Смит, о котором мы немного слышали позже, Бэт Мастерсон note 5 и Док Холлидей note 6 тоже приехали из Техаса. В общем, скучно не было.
Но однажды, когда мы вернулись вечером в отель и сели ужинать, Мустанг вдруг толкнул меня ногой под столом. Я вопросительно посмотрел на него.
— Какой-то тип уже давно к тебе приглядывается. У тебя не было неприятностей с законом? Скажем, в Нью-Орлеане?
Мустанг был крутой парень, не ганфайтер, но крутой, и если дело доходило до драки, то никогда не отступал. У него был острый глаз, и я ни на секунду не усомнился, когда он сказал, что за мной следят, и при случае оглянулся назад.
Высокий черноволосый красавец с сединой в висках сидел за несколько столиков от нас. Он был явно из Восточных Штатов и у нас в прерии или в горах не протянул бы и недели. Но зато одет он был так шикарно, что мне и не снилось. Дело даже не в стоимости, просто, чтобы так носить одежду, нужно с детства учиться этому. На вид ему было лет пятьдесят. Он заметил мой взгляд, поднялся и пошел к нам.
Я попытался вспомнить, кто это, но, готов был поклясться, что раньше не встречал его. Может, он видел меня в Нью-Орлеане? Но тогда я был в модной одежде, чисто выбритый. Правда, я всегда старался одеваться аккуратно и следить за собой, но все равно мне казалось, что тем, кто видел Рэя Тайлера — денди в Нью-Орлеане, трудновато было бы узнать Рэя Тайлера — ганфайтера здесь.
Незнакомец подошел к нашему столу.
— Прошу прощения, джентльмены. Разрешите представиться: Дэнисон Мид. Я поднялся.
— Я Рэй Тайлер, а это мой друг — Мустанг Робертс. Присаживайтесь к нам.
— Благодарю, — он присел и сделал знак официанту, чтобы бутылку вина с его стола принесли сюда. — Я, знаете ли, юрист. Представляю интересы крупной компании, которая интересуется золотыми приисками.
— Звучит солидно, — кивнул Мустанг. — А мы подрабатываем ковбоями, но иногда и сами совершаем сделки.
— В Техасе?
— И там тоже.
Мы еще поговорили, но я видел, что это не то, зачем он подсел к нам. У него была интересная манера говорить. Вопросов он почти не задавал, но поворачивал беседу так, что узнавал все, что ему было нужно. Я заметил это и на всякий случай по большей части помалкивал.
— Сколько вам лет? Двадцать? Двадцать один? — неожиданно спросил он меня.
— Двадцать, — ответил я.
Разговор вдруг съехал на Канзас-Сити и Нью-Орлеан.
— Бывали там? — спросил Дэнисон.
Мне стало не по себе. Я сразу вспомнил об убийстве Вудса. Они там, в Восточных Штатах, смотрят на жизнь несколько иначе, чем мы здесь.
— Нет, сэр. Я родился в Мэриленде. По крайней мере, мне так говорил отец. Жил в Нью-Йорке, Миссури и Канзасе.
— Много повидали, значит? А родители?
— Мать умерла по дороге на Запад, а отца убили индейцы, когда мне было двенадцать.
— Да, — Дэнисон печально покачал головой. — Я часто слышал о таких случаях. Они стали частью истории Дикого Запада. Чтобы создать страну, мужчинам приходится умирать, и не всем в бою.
— А мой отец умер сражаясь, — и я рассказал ему, как это было. Мустанг Робертс тоже слушал с интересом, потому что раньше я ничего не говорил ему о своей семье. Я рассказал им, как заболела мать, и нечем ей было помочь, хотя отец делал все, что мог. Потом она умерла, и мы двинулись на Запад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12