- А любовь, сомнения, любование природой, боль, страсть, страх? Все
это должно быть принесено в жертву голому познанию? Но какова же тогда
цель этого познания, если человеческое, все человеческое уже будет
погублено? Познание как самоцель? И на эту самоцель направить все свои
силы, пожертвовать собой?
- Но Торн, познание - не самоцель. Бросив на это все силы
человечества, каких высот в овладении природой мы сможем достичь! Человек
еще никогда так не властвовал над природой!
- Вот Вы сами и сказали, Ноэль, это слово - ВЛАСТЬ. Вот конечная
цель, к которой вы сознательно и бессознательно стремитесь. Не познание -
суть жизни для Вас, оно лишь инструмент. Вами движет голая,
гипетрофированная воля к власти. Ей вы готовы принести в жертву все -
чувства, свободу, самое человечество и самую Вселенную! Вы не хотите жить
в мире с природой, Вы хотите властвовать ею. Вы не хотите жить в мире с
человечеством, Вы хотите заставить его жить по своим представлениям. Вы не
хотите принимать мир таким, каков он есть, Вам нужно сотворить свой новый,
по своим правилам игры, и ради этого Вы готовы взорвать старый! Вы
присвоили себе божественное право творения, а вслед затем - божественное
право казнить и миловать, распоряжаться людскими судьбами в своих высоких
целях. Вы параноики, Ноэль, неужели же Вам этого не понятно?
Ноэль съежился и исподлобья глядел на Торна. Похоже, крыть ему было
нечем?
- Послушайте, Торн, все не так просто. Наша конечная цель не власть,
но свобода. Свобода, поверьте! И есть великое препятствие на пути этой
свободы - Империя. Она консервативна, она - тормоз научного прогресса,
начиная с самого начала Космической эры. Она не делает различий между
религией и наукой, она не дает разрушать отжившее. Ее власть авторитарна,
и держится на силе, на том же корпусе безопасности. Она не терпит
инакомыслия, особенно среди ученых. Она охраняет границы свободы - да,
довольно широкой, но ограниченной свободы. А наша цель - смести эти
границы. Свобода познания, свобода воли, свобода действий свободных людей!
- Свобода без границ - миф, - отвечал Торн. - Границы свободы
заложены самою природой человека. И надо всегда придерживаться этих
природных границ. Нельзя давать человеку мало свободы - это сушит его
душу, губит творческие силы. Но нельзя давать и слишком много - ибо тогда
он будет волен творить зло другим. А это зло сужает свободу и права
других, и тогда абсолютная свобода медленно превращается в свою
противоположность - страшную и униженную несвободу поруганного человека.
Торн перевел дыхание и продолжал с новой силой:
- Шестьсот лет охраняет империя естественные границы свободы. Да, она
иногда прибегает к насилию, да ей приходится что-то ограничивать,
принимать не всегда эффективные волевые решения. Но если когда-нибудь
Империи суждено погибнуть, то гибель эта начнется с абсолютной всеобщей
свободы, за которой наступит хаос всеобщего взаимного насилия и подлинной
несвободы. И пройдут столетия, пока удастся вернуться к границам нормы,
пока восстановится нынешнее положение вещей и нынешнее процветание. И
поэтому я - не с Вами, я - с теми, кто стоит на страже Империи!
Ага, это значит - со мной. Интересно, это он оказывается так долго
объяснял этому типу, почему он не за мятежников, а за Империю? У нас,
военных, с этим все же проще - раз дал присягу на верность Империи, так и
выбирать не приходится: вот друзья, а вот враги. А им, гражданским, надо
по этому вопросу так долго спорить! Может решить этот вопрос проще -
ввести для гражданских присягу на верность Империи, и дело с концом?
Почему начальство до этого еще не додумалось?
Но во всяком случае, пора прекращать эту болтовню.
- А я, - говорю, - присягал государю, и дело с концом. Поэтому мое
дело навести здесь порядок и покончить с мятежниками. Доспорите в другой
раз, хотя как не спорь, кто против Империи, тот против Человечества. Мне
надо прорваться на базу, где главные силы, мне надо узнать, как
отключается внешняя защита. Как это сделать?
Я подбросил в руке парализатор и направил его на Ноэля.
- Вот, - пробормотал он, - с кем Вы связались Торн! Грубая сила...
Я пнул его ногой, демонстрирую эту самую грубую силу. Он дернулся и
еще больше сжался в комок.
- Вы меня не убъете, - произнес он, - пока я Вам не расскажу того,
что знаю. А я не буду рассказывать, вот и все. Скоро нас найдут, и я буду
нужен Вам живой уже только для того, чтобы быть заложником, чтобы мою
жизнь Вы смогли поменять на собственную и жизнь ваших спутников. Я помогу
Вам остаться в живых. И Вы увидите, что этого вполне достаточно, - теперь
он глядел на меня тверже.
- Ну нет, - ответил я. - Заложников набрать я еще успею. А тебя я
сейчас буду убивать. До утра - долго и старательно убивать. И к утру
смерть тебе покажется таким блаженством, что ты будешь о ней молить и
расскажешь мне все тайны только за то, чтобы я отпустил тебя на тот свет.
У меня получилось так убедительно, что даже Торна пробрала дрожь.
Глаза Ноэля опять наполнились страхом. Он смотрел на меня как затравленный
зверь. Я изобразил взгляд, который видел у телесадистов в сериалах на
Земле. Ноэль струхнул окончательно. Тогда я медленно стал засовывать за
пояс парализатор, а потом также медленно закатывать рукава своего серого
мундира, не сводя с Ноэля кровожадных глаз. Он стал хватать рукой траву,
ну лице его изобразился отчаянный страх, и оно стало иссиня-красным. Я
улыбнулся жестокой улыбочкой и оскалил зубы. Похоже, мэтру не приходилось
встречаться с насилием, кроме как в телесериалах, и на него все это
произвело крутое впечатление.
Наконец, я сделал шаг вперед и занес над ним ногу. Нервы у бедняги,
наконец, сдали.
- Постойте, постойте, - заверещал он. - Я расскажу, я собирался
рассказывать!
Я пару раз пнул его, как бы еще не отойдя от запала, и произнес:
- Расскажешь, но сначала будет воспитательное мероприятие. А то ты
очень много болтал не по делу.
- Нет, постойте, нет! Я боюсь, что если Вы меня изобьете, я буду не в
состоянии все рассказывать, я могу потерять память!
- Остановитесь, Тони, - произнес Торн.
Я отступил на шаг, изображая видимое нежелание.
- Сейчас я все расскажу, - продолжал бормотать Ноэль.
- Где находится система защитного поля, быстро?!
- На третьей станции, не на главной.
- Отвечай правду, ведь я тебя возьму с собой и ты мучительно
подохнешь, если солгал!
- Я сказал правду. Там еще несколько секретных лабораторий, даже не
все члены Совета Центра знают, кто и чем там занимается. Я, например, не
знаю.
- Ты бывал там?
- Да, но только трижды, у профессора Карпински. Я даже не знаю
географии базы, меня проводили от КПП к третьему блоку, где его
лаборатория.
- В каком блоке находится центр управления внешним полем?
- Не знаю.
- Откуда же известно, что он на этой станции?
- Кое-что я знаю, как член Совета...
- Где третья станция?
- Около Регентбуржа, пятьдесят километров к югу.
- Ах, так это - третья станция? - вмешался Торн.
- Откуда Вы о ней-то знаете?
- Неважно, неважно, Ноэль.
- Как туда пробраться? - продолжаю я допрос.
- Не знаю. Каждый раз при поездке туда я получал специальные
кейкарды. Пароли меняются четырежды в день. Это - не здешние паршивые
смитовские лаборатории.
- Как управляется поле?
- Не знаю. Не представляю даже, на каких принципах оно действует. Я
не физик, я социолог.
- Но что-то Вам известно про структуру охраны, про расположение?
Любые сведения!
- Я сказал все, что знаю, клянусь. Могу добавить, что третий блок
находится справа от КПП метрах в трехстах.
- Там есть серые?
- Нет, охраняют наши и, в основном, спецтехника.
- Роботы?
- Да.
- Автономные?
- Да. Хотя есть координационная связь через суперсервер.
Это плохо. Если он не врет, а он явно не врет, то прорваться на эту
их станцию практически невозможно. А узнать что-либо про их вооружение
можно только там. В любом случае прорываться мне придется. И чем скорее
тем лучше.
- Там есть посадочная площадка?
- Две - внешняя, у КПП, и на самой станции. Но туда разрешается
садиться очень не многим.
- А если сесть неожиданно?
- Не будьте ребенком, вас сожгут прежде, чем Вы туда приблизитесь!
- Думайте, как проникнуть на базу!
- Это невозможно. Не такие головы как у меня, а тем более у Вас
продумали защиту от всех неожиданностей!
Да, это малоприятное заключение. Но, похоже, что он говорит искренне.
Хотя, даже самую неплохую защиту можно преодолеть. Эх, жаль нельзя
связаться с ребятами с корабля! Но рейнджер-скаут - самостоятельная боевая
единица, и должен уметь решать проблемы в одиночку. Если защиту нельзя
преодолеть в лоб, надо уметь обмануть. В конце концов, если один человек
что-то придумал, другой всегда может это что-то обмануть.
Я принимаю решение:
- Сейчас мы направляемся на третью станцию. Вы полетите со мной, мэтр
Ноэль. По ходу дела у меня могут возникнуть вопросы.
- Я протестую! - вновь заверещал Ноэль. - Я военнопленный, и требую,
чтобы со мной обращались, как с военнопленным!
- Империя ни с кем не воевала. Никогда. Статус военнопленного -
пережиток давних времен, которые Вы хотите возродить. А Вы - просто
мятежник и государственный преступник. Я вполне имею право объявить Вас
вне закона и делать с Вами все, что угодно. Именно так я и поступлю.
Ноэль сник. Понял, что крыть ему нечем и ни на каком нарушении закона
он меня не поймает. Когда планетка пропала, чрезвычайное положение
объявили во всем секторе, а здесь оно действует тем более. Так что я могу
действовать и действую в рамках чрезвычайного положения.
Впрочем, мне сейчас надо обдумать совсем не правовую сторону своих
действий, а сами действия. Как же все-таки проникнуть на эту чертову
третью станцию?
Я оставил Ноэля и подошел к Лейле. Она стояла на краю поляны,
прислонившись к дереву, и о чем-то раздумывала. Может, обо мне?
Лейла подняла голову и наши глаза встретились. В темноте нам было не
разглядеть лиц друг друга, но мы ощутили, как наши взгляды соприкоснулись,
и между нами натянулась какая-то невидимая нить. Я понял, что она
улыбается какой-то тихой застенчивой улыбкой и тоже улыбнулся.
Я сделал шаг вперед и коснулся рукой ее волос. Она наклонила голову,
прижав мою ладонь к своему плечу, и потерлась об нее щекой. Я боялся
сделать какое-то лишнее движение, чтобы не спугнуть это возникшее ощущение
близости. Она уловила мою нерешительность и стремительным движением
приблизилась ко мне, положив руки на плечи. Тогда я дал рукам волю и
крепко прижал ее к себе.
Мы стояли минуту, затаив дыхание, и я ощущал как гулко бьется ее
сердечко. Ее руки касались моего лица, спускались мне на плечи, а я все
прижимал ее к себе, медленно спуская руки вниз, к талии. Я задыхался от ее
близости, это было как в самый первый раз. Ее близость сводила с ума,
заставляла забыть обо всем вокруг.
- Какой ты сильный, Тони, - шептала она. - Какой ты красивый, ловкий,
сильный! Я люблю тебя, люблю. Ты настоящий парень, Тони, я наверное всю
жизнь искала тебя...
Она глядела на меня сверху вниз и тянулась ко мне. Наши губы
встретились, и меня охватила волна какой-то непередаваемой приятной
лихорадки, которая отодвинула все вокруг. Остались только мы - я и она - и
темнота вокруг. У меня кружилась голова от какого-то непостижимого
восторга.
Я не знаю, сколько длился наш поцелуй. Это было вне времени.
- Лейла, я люблю тебя. Правда, люблю. Ты мне понравилась еще при
первой всрече. А теперь - люблю.
Наши губы снова встретились и слов уже было не нужно. Они остались
там, вовне, в пожранном темнотой мире. Мы стояли прижавшись друг к другу и
боялись пошевелиться. Потому что оба знали: дальше у нас сегодня ничего
быть не может, дальше - расставание. И мы оба боялись этого расставания, и
оба знали, что расставание обязательно будет. И очень скоро.
Я чувствовал, что Лейле больше всего на свете хочется прошептать мне
сейчас "Не покидай!", но слова эти замерли у нее на губах и она только
прижималась головой к моей груди. А я жадно вбирал ощущение ее тепла,
запах ее волос, прелестное дрожание ее легкого тела. Вбирал, чтобы это как
можно дольше оставалось со мной.
Наконец Лейла немного отстранилась, плечи ее поникли. Она отступила
на шаг и глубоко вздохнула:
- Ты должен сейчас куда-то мчаться, правда? - Я кивнул. - Я боюсь
оставаться без тебя. Мы все не знаем, что нам без тебя делать.
И тут я сделал то, что ни при каких обстоятельствах делать был не
должен.
- Ты должна лететь со мной! - выдохнул я.
- Лететь? Но куда?
- С той стороны защитного поля курсирует наш крейсер. Послушай, ты не
должна об этом знать, но поклянись, что ты не скажешь никому!
- Я клянусь, что никогда никому не выдам твою тайну!
- Недалеко от того места, где мы встретились, в шести километрах в
направлении, противоположном Гондору, осталась моя шлюпка. Она может
преодолеть защитное поле, на ней я покину планету через пятьдесят шесть
часов. Ты должна бежать со мной.
- Но я не могу оставить здесь отца! И Торна...
- Хорошо, - отвечаю. - Возьми хоть Дейна. Места хватит всем. Но мы
должны улететь вместе. Потому что я не смогу без тебя.
- А я - без тебя, - тихо отозвалась Лейла.
Мы тихо двинулись по тропке туда, где наши спутники и Ноэль вели
какой-то то ли мирный разговор, то ли горячий спор, все время то повышая,
то понижая голос. Когда мы появились из темноты, разговор прервался, и
взоры устремились на нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16