В чем-то нам придется вернуться к уже упомянутым сведениям, идеям, мнениям, дополняя и уточняя их.

Вопреки обыкновению?
В древней истории человечества есть одна закономерность. Обычно великая цивилизация зарождается в предгорных районах, а достигает величия и мощи, переходя в крупную речную долину или на морское побережье.
Можно вспомнить, как немногим более ста лет назад Л. И. Мечников в своей замечательной книге «Цивилизация и великие исторические реки» сделал обобщение: «Четыре древнейшие великие культуры все расцвели и развились в среде великих речных стран». Действительно так было в Египте, Китае, Двуречье, Индии. Позже археологи убедительно доказали, что колонизация великих речных долин, где складывались могущественные государства древности, начиналась с верховьев крупных рек.
Теперь, когда факт установлен, именно такое направление культурных завоеваний представляется совершенно естественным. Для того чтобы преодолевать сопротивление природной среды в сравнительно небольших, относительно изолированных горных районах или на предгорных равнинах, требуются усилия небольших групп людей. Племена, роды могут мирно жить на своих территориях сотни, а то и тысячи лет. У них, можно сказать, имеются свои привычные «экологические ниши».
Крупная речная долина, богатая растениями, птицами, рыбами, зверями, прекрасно «приспособлена» для обитания племен охотников, собирателей, рыболовов. Но от земледельцев и скотоводов она требует огромных трудовых затрат. Надолго обосноваться там, где беспрепятственно кочуют разные племена, могут только крупные, сплоченные общности людей, которые способны не только «побеждать» могучую дикую природу долин, но и противостоять пришельцам.
Как речки, сбегая с предгорьев, сливаются в мощную речную артерию, так и племена, спускаясь в долины из верховьев рек, должны сплачиваться: поначалу добровольно, а затем уж «притягиваясь» к крупным объединениям, встающим на путь государственности и обретающим стремление к расширению сфер своего влияния, к порабощению соседних племен. Поэтому широкие открытые пространства крупных речных долин или морских побережий становились на определенном этапе развития общества важным фактом формирования классовых структур, выдвижения незаурядных личностей, перехода к рабовладельческим деспотиям, созданию городов…
Сейчас нам нет нужды вдаваться в теоретические изыскания и пытаться сформулировать законченную концепцию эволюции цивилизаций во взаимодействии с окружающей природной средой. Мне довелось примерно четверть века собирать и обобщать подобные сведения (сошлюсь на свою книгу «Природа и цивилизация». М., 1988). Не утомляя читателя ссылками, цитатами и разрозненными фактами, постараюсь ограничиться некоторыми замечаниями.
Для «завоевания», освоения крупных долин племена должны были обрести достаточно развитую культуру, сознавать себя единой и могучей общностью, быть достаточно многочисленными. Не менее важны и экологические предпосылки. Пока неолитические племена, овладевшие земледелием и скотоводством, продолжающие заниматься охотой и собирательством, благоденствуют на своих исконных территориях, о каких-то великих переселениях речи быть не может. Должна возникнуть необходимость покинуть родные места.
Ученые, а тем более неученые издавна спорят о причинах, вызывающих миграции племен и народов. Часто полагают, что виной всему климатические перемены. Делались (и делаются) попытки выделять по эпохам массовых миграций племен и народов климатические ритмы и даже связывать эти ритмы с колебаниями солнечной активности. В одних случаях говорят о чередовании теплых и холодных периодов, в других – сухих и влажных.
Не вдаваясь в детали и споры, согласимся, что хотя и бывали в истории эпохи великих перемещений народов, но при освоении крупных речных долин и формировании первых классовых государств никакой синхронности не было, да и ритмичности этих процессов не наблюдается. Данные палеографии показывают, что после окончания ледниковой эпохи какие-либо значительные всепланетные климатические колебания не происходили; если и отмечаются некоторые периоды относительного похолодания или потепления (спорные), то для предгорных районов они не могли иметь существенного значения.
Предполагается, что племена-переселенцы изгонялись с родных земель воинственными пришельцами. Но ведь в нашем случае, в неолитическое время, при колонизации крупных речных долин именно наиболее могучие и развитые в культурном отношении племена являлись завоевателями, покидая места своих прежних поселений. Так что гипотеза насильственного вытеснения тут не подходит.
Остается предположить, что привычный хозяйственный уклад процветающих неолитических племен был подорван прежде всего ухудшением окружающей природной среды, вызванным самой хозяйственной деятельностью (истребление лесов, деградация почв, эрозия земель, истребление диких животных). Сказывался и переход от каменного века к веку металлов – меди, бронзы, золота, железа. Это переходное время называется энеолитическим (энеус – медь, литос – камень).
Так уже получилось, что освоение крупных речных долин племенами земледельцев и скотоводов, создание здесь первых крупных государственных систем было сопряжено с целым рядом социальных, культурных, природных явлений. И не случайно, конечно, в соседстве с этими долинами расширялись опустыненные заброшенные земли, а то и великие пустыни…
Теперь пора вернуться на Русскую равнину. Могло ли здесь, вопреки обычной исторической закономерности, происходить попятное движение племени россов (руссов) от низовьев долины Днепра к ее верховьям?
Так могло быть только в том случае, если бы племена древних земледельцев так называемой трипольской энеолитической культуры были прямыми предками россов. Но такое не допускают вроде бы все существующие научные сведения о трипольцах, славянах и россах. Так что Южная Русь, приуроченная к району реки Рось в Приднепровье, по праву может считаться первоначальным центром российской государственности, очагом зарождения и расцвета великой русской культуры, с этого рубежа начавшей свое распространение преимущественно на север и северо-восток. Однако нет, в сущности, никаких ни общих, ни частных оснований полагать, будто здесь же находилась изначальная земля, на которой сформировалось и окрепло, обрело силу и получило импульс к последующему расцвету загадочное племя россов.

Необходимее отступление
Надо оговориться: перед нами проблема настолько сложная, запутанная, неоднозначная, что было бы наивно рассчитывать на ее окончательное решение. Тут не совсем ясна уже сама постановка вопроса: с чего начинается племя? Как можно четко определить место и дату его появления?
Проще всего найти ответы на эти вопросы, если данное общество долгое время находилось в изоляции. Так было, например, с аборигенами Австралии, Тасмании, Гренландии, с первым населением Северной и Южной Америки. Но даже в этих случаях ситуация оказывается неоднозначной. До сих пор продолжаются споры ученых о датах освоения человеком разных материков (или островов) и о людях, первыми вторгшихся на новые земли. Последующая изоляция позволила некоторым из этих племен сохранить «первобытные» черты в облике, обычаях, материальной культуре. И все-таки далеко не всегда ясно, каким образом развивались общественные системы: прогрессивно, регрессивно, периодическими волнами подъема и упадка? Или они сохраняли стабильность, как бы застыв на определенном уровне?
В истории человечества реализовывались, по-видимому, все эти варианты в зависимости от конкретных исторических и природных условий, изменчивости экологической среды.
Люди изобретают технические средства для охоты, строительства, выделки одежды, приручения животных, обработки почвы, орошения, рыбной ловли. И каждое новое изобретение позволяет активнее использовать природные ресурсы, одновременно содействуя их истощению.
Например, охотники позднего каменного века с помощью копий, булав, загонов, ловчих ям, благодаря взаимопомощи, а также силе, ловкости и смелости успешно охотились на крупнейших наземных млекопитающих: мамонтов, шерстистых носорогов, бизонов, зубров, лошадей, оленей, лосей и т. д. Постепенно снижалось поголовье этих животных. Пришлось добывать более мелкую дичь, в частности птиц. Изобретение лука позволило преуспеть и в этом деле. Общее, оскудение охотничьих ресурсов заставило – при увеличении населения – уделять больше внимания собирательству, а в конце концов изобретать земледелие и скотоводство, перейти к производящему хозяйству.
Надо еще учесть периодические колебания климатических условий, естественные изменения ресурсов фауны и флоры, эпидемии, преобразования ландшафтов в результате использования огня (а этот фактор очень существенный). Вот и получается, что даже изолированные племена могут поначалу благоденствовать, затем переживать кризис и находиться в упадке (недостаток пищи вызывает болезни, повышенную смертность, распри). Преодоление кризиса благодаря изобретению новых орудий труда или приемов позволяет быстро улучшить свое положение, испытать подъем хозяйства, культуры – до нового экологического кризиса…
Такова схема. Она не очень проста даже для изолированных племен. Но в подавляющем большинстве случаев племена постоянно или периодически взаимодействуют между собой, перемещаются на новые территории, порой расширяя ареал обитания, а иногда вытесняясь более сильными конкурентами в резервации. Нередко могучие процветающие племена распадаются и сходят на нет, а какая-то мелкая, безвестная группа становится центром объединения нескольких племен, превращаясь в грозную силу для окружающих общественных систем.
В последнем случае можно заранее предполагать, что синтез культур и племен должен быть плодотворным. Как утверждают генетики, близкородственное скрещивание ведет к вырождению, накоплению преимущественно физических и психических дефектов. В этом смысле понятие «расовая чистота» вызывает немалые сомнения, тем более что существует одно очень важное и ценное качество каждой культуры, каждого сообщества: разнообразие. Скажем, чем более разнообразны орудия труда, тем лучше выполнять отдельные операции. Конечно, хороший мастер с помощью одного лишь топора способен сделать немало разнообразных изделий: от ложки до избы. И все-таки если у него есть сверло, рубанок, молот, долото, пила и другие приспособления, возможности и производительность труда значительно возрастают.
Или, предположим, в одном племени преобладают люди крупные, сильные, но не очень ловкие и выносливые; в другом – наоборот; в третьем – и тех, и других примерно поровну. Понятно, что в одних ситуациях преимущества будут на стороне «великанов» (при охоте на крупных животных, например). В других ситуациях выгадают «лилипуты» (лазание по деревьям, жизнь в дремучих лесах, охота на мелкого зверя). Но у смешанной группы положение в целом будет предпочтительнее. В ней всегда найдут применение своим возможностям люди, обладающие теми или иными способностями, талантами, наследственными особенностями. То же относится и к объединению племен, имеющих разные культурные традиции.
Разнообразие личностей, составляющих сообщество, определяет разнообразие идей, способностей, свойств, талантов, возможностей. Разнообразие племен, входящих в объединение, определяет возможности наиболее рационального комплексного хозяйствования и духовного развития личности.
Таким образом, при объединении, содружестве разных племен, при взаимном обогащении культур должны, по-видимому, создаваться наиболее благоприятные условия для технического, социального прогресса, для появления новых форм общественных отношений и процветания населения в данном регионе. Иначе говоря, процветание того или иного племени обычно определяется благоприятной природ– ной обстановкой, уровнем технического развития и разнообразием форм ведения хозяйства, контактами с окружающими племенами. Если же данное общество долгое время пребывает в изоляции, то оно в лучшем случае сохранит достигнутый культурный уровень, а в худшем – понизит его.
Вот и получается, что наиболее трудно восстановить происхождение самых славных, процветавших племен, расширявших сферу своего влияния. У них попросту может отсутствовать изначальное единое ядро, некий исходный этнос, особенности и традиции которого будут сохраняться долгие века. Постоянные межплеменные контакты, синтез культур, генетическое смешение различных человеческих популяций, обострение биологического и социального отбора в исключительно мобильной и разнообразной среде – все это, безусловно, чрезвычайно усложняет поиски «первоплемени» или «первокультуры». Тем более что до сих пор ученые не выяснили, как влияет природная среда (климат, ландшафт, химический состав воды, биохимические особенности растений и животных, радиационный фон) на формирование человеческих рас, племен, популяций.
Особенно трудно разобраться с происхождением названий подобных «комплексных» племен и племенных союзов. Во-первых, сами себя они могли именовать совсем не так, как соседи. Во-вторых, закрепиться в памяти поколений мог один вариант названия по каким-либо случайным причинам. В-третьих, невозможно догадаться, что при этом сыграло определяющую роль: признаки антропологические, географические, языковые, религиозные, хозяйственные?
Например, Нестор, в «Повести временных лет» отмечает, что славяне, обитавшие по среднему течению Днепра, прозывались поляне, а в верховьях – древляне (по ландшафтным признакам: поле, лес); по реке Полоти – половчане, в районе Ильмень-озера «своим именем» – словене. Средневековый историк VI в. Иордан подчеркивал, что названия венедов (славянских племен) меняются в зависимости не только от племенных особенностей, но и от местностей.
1 2 3 4 5 6 7