Это был больший соблазн, чем монеты, но Горстаг решил, что устоит и против этого искушения. Он не нарушит слово, отдаст камень Фервимдолу и улучшит свое положение честным путем.
Он обернулся. Посреди комнаты стоял Хецца: грудь колесом, темные волосы всклокочены. Ростовщик стоял в ночной рубашке, вооруженный кривой саблей, нацеленной прямо взломщику в голову.
Горстаг отскочил назад. Как ни странно, сейчас его больше пугала не угроза получить удар клинком, а возможность разоблачения. Однако ростовщик явно не узнал Горстага в капюшоне при таком слабом освещении.
Горстаг отбросил четки и спрятался за витриной. При этом он успел вытащить шпагу, хотя, видят боги, не собирался ею пользоваться. Не мог, ибо лавочник всего лишь пытался защитить то, что принадлежало ему по праву.
– Пожалуйста, не надо, – сказал Горстаг. – Вы меня не поняли.
– Да-а? – промычал Хецца, готовясь нанести следующий удар.
Горстаг не собирался выбалтывать секреты своего нанимателя, но не убивать же невинного человека?
– Я работаю на Арфистов. – На самом деле он вовсе не был уверен, что его знакомец член этого тайного альтруистического общества, а только подозревал, что это так. – Мне дали задание проникнуть в логово предателей королевы. Для этого мне нужно было на время одолжить изумруд. Клянусь, вы получите его назад.
– Ага, – сказал Хецца, – в таком случае все в порядке. Вам его завернуть? Или, может быть, отполировать?
Он сделал обманное движение вправо и тут же ловко прыгнул влево – теперь между ним и Горстагом не было никакой преграды. Ростовщик ринулся в атаку.
Хецца, конечно, не был столь блестящим фехтовальщиком, как маэстро Тэган, но он, несомненно, умел обращаться с клинком. Горстаг отчаянно отбивался от ударов, ища подходящий момент для ответной атаки, но тщетно.
Положение было трудное. Хецца быстро определил возможности Горстага и сообразил, как прорвать его оборону. Выпады ростовщика едва не доходили до Горстага, иногда тот успевал отразить удар в самый последний миг. Похоже было, если так пойдет, Хецца с ним разделается.
Горстаг подождал, пока Хецца поднял саблю, чтобы обрушить удар ему на голову, и сделал резкий выпад вперед. Риск был велик, но Горстаг успел поднырнуть под руку противника. Удивленный Хецца получил удар рукояткой рапиры в челюсть, а затем эфесом – в лоб и упал без сознания.
– Извините, – сказал Горстаг, – я не хотел.
Может быть, Хозяйка Порфиры, Фервимдол и другие безумцы, подумал Горстаг, наконец-то раскроют мне свой грандиозный план.

Павел Шемов раскрыл карты веером, проверяя, что получил от сдающего. Увидев Солнце, Короля и Королеву Жезлов, а также Рыцарей Жезлов, Монет и Клинков, он поборол усмешку на своем смуглом, привлекательном кареглазом лице.
С тех пор как он сел за стол, одна партия была неудачнее другой, а его ставки все уменьшались и уменьшались. И теперь он уже почти желал быть жрецом Тайморы, богини удачи, а не своего любимого Летандера. Однако сейчас карты, которые он держал в руках, обещали хорошую партию, более того, партию под собственным знаком Лорда Утра. Проиграть Павел не мог, это было невероятно.
Его целью было собрать большинство. Но этого делать нельзя, чтобы другие игроки не потеряли голову. Когда угрюмый бандит с косматой бородой, сидящий справа, начал с десяти золотых, по преимуществу сембийских ноблей и кормирских львов, церковник изобразил сомнение, раздумье и в конце концов удовлетворился небольшим повышением ставки.
Как раз в этот момент в дверях таверны возник Уилл, впустив в комнату порыв холодного ветра.
Он заметил своего товарища и крикнул:
– Эй, симпатяга! Ты-то мне и нужен.
– Я занят, – ответил Павел.
Хафлинг пересек комнату и взглянул в карты товарища.
– Да тут королевский марьяж и полный набор козырей! – объявил он.
Другие игроки сразу сбросили свои карты.
– Ах ты… сын, – напустился Павел на Уилла и в качестве самого убедительного довода поднес к носу хафлинга кулак. Они часто так, шутя, подначивали друг друга, но сейчас шутить было некогда. – В чем дело?
– Одна девушка, из людей, ранена, и ей нужна помощь. Дорн остался при ней на случай, если объявится кто-нибудь из крысоподобных.
– Это они ее ранили? – спросил Павел. – Тогда она тоже может стать оборотнем.
– Нет. Во всяком случае, не похоже. Давай оторви-ка свой чертов зад от стула и айда со мной!
– Ладно, пошли.
Павел сгреб со стола все, что осталось от его монет, и прихватил свою булаву. У выхода к ним присоединился Рэрун Похититель Снега.
Если говорить об искусственной внешности, Уилл с Павелом были «нормальными» членами их небольшого братства. При виде же Рэруна, как и Дорна, все оборачивались, ибо арктические карлики были так же редки в землях близ Лунного Моря, как и полуголемы. Ростом едва ли выше Уилла, Рэрун был приземистый и плотный, в ширину почти такой же, как и в длину. Он носил козлиную бородку и длинные, до талии, распущенные волосы – такие белые, что трудно было различить, где кончаются волосы и начинается мех белого медведя, из которого была сшита его туника. С волосами контрастировало лицо, обветренное и обожженное солнцем до невероятной красноты. В короткопалой руке Рэрун держал ледовый топор.
– Пошли, – сказал карлик.
Уилл повел их неосвещенными улицами города, и даже в темноте было видно, что это недостроенное поселение, только-только отвоеванное у диких лесов, – место глухое и необжитое. В этих краях встречалось множество подобных поселений. Однако впечатление было обманчивым. Цивилизованный народ – в большинстве своем люди – обитал вокруг Лунного Моря с незапамятных времен, о чем свидетельствовали бесчисленные руины, подвергшиеся воздействию времени и непогоды. Увы, войны и стихия делали свое дело, и человеку приходилось раз за разом отстраивать новые поселения на развалинах старых городов.
Конечно же, Илрафон был глушью даже по местным меркам. Стоящий на восточном берегу Драконова Пролива, соединяющего Лунное Море с Морем Падающих Звезд, он служил важным перевалочным пунктом на морском и караванном пути в обоих направлениях. Но город был также печально известен как прибежище разбойников и пиратов. Множество мошенников рыскали здесь в потемках, но сегодня никто, казалось, не собирался беспокоить Уилла, Павела и Рэруна. Статный, высокий священник предположил, что они выглядят для этого слишком внушительно, включая его самого.
Покинув Дамару, он по привычке продолжал носить свои красно-желтые жреческие одеяния. С годами они совсем износились, остался только позолоченный амулет. Павел стал ходить, как лесные бродяги, в грубых одеждах из шерсти и кожи. Изменился он и в другом: двигался, как охотник, которым теперь стал, – осторожный и в то же время уверенный в себе – и на поясе всегда носил готовое к бою оружие.
Надо было спешить, и Уилл на ходу объяснил, в чем дело.
– Не понимаю, – сказал Павел, выслушав его рассказ. – Если они что-то замышляли, то почему просто не всадили ей в спину нож? Зачем сидеть и ждать, пока она истечет кровью?
– Подозреваю, – сказал Уилл, – что они действительно за кем-то послали, но не за жрецом, а за своим вожаком. Вот они и дожидались, что он придет и решит, что делать: убить или ограбить ее и что потом делать с награбленным, а может, потребовать за нее выкуп или продать ее в рабство.
Трое собеседников подошли к сомнительного вида трактиру на окраине Илрафона. Вдали виднелись обгорелые остовы домов, уничтоженных каким-то бедствием, постигшим порт. Разрушенное никто не потрудился снести или восстановить. Войдя в таверну, Павел обнаружил примерно то, что и ожидал увидеть: мертвые крысолюди, раненая, лежавшая без сознания девушка удивительной красоты, несмотря на пепельный цвет лица и разорванное платье, сквозь ткань которого проступала кровь, и, наконец, Дорн, сердито глядевший на него.
– Ну и что вас так задержало? – раздраженно спросил великан.
– Мы отправились сразу, как только этот дурак пришел и сказал, что я нужен, – ответил Павел.
Он опустился на колени рядом с девушкой, оторвал рукав ее платья и поморщился. Раны были даже серьезнее, чем он ожидал. И все же, милостью Летандера, он мог спасти ее, хотя для этого требовалось воспользоваться самой могущественной магической силой, которая была в его распоряжении. Павел произнес магическую формулу, и его руки начали излучать золотой свет. Он приложил ладони к кровавым ранам на теле девушки.
Когда заклинание сделало свое дело, ладони Павела остались словно опаленными. Когда ощущение жжения в них ослабело, раны на теле девушки перестали кровоточить и затянулись. На ее коже цвета слоновой кости остались лишь едва заметные розовые полосы, как будто раны заживали не одно десятидневье, губы ее порозовели, а к щекам вернулся румянец.
– С ней все будет хорошо, – сказал Павел.
– Ну хоть на что-то ты годишься, – заметил Уилл. Учитывая их вечную шутливую вражду, в его устах это было нечто вроде похвалы.
Веки девушки дрогнули, и она открыла глаза. Огромные, блестящие, необыкновенного фиолетового оттенка, они поражали, впрочем, как и весь ее облик. На мгновение взгляд ее остановился на Павеле, затем скользнул на священный кулон, висящий у него на шее.
– Это вы меня исцелили? – спросила она. Несмотря на перенесенные страдания, голос ее звучал чисто, как свирель. – Благодарю вас, и Летандера тоже.
Уилл усмехнулся.
– Не стоит благодарить шарлатана, – сказал он. – Обычно он только все портит и губит больных. А вот мы с Дорном потрудились на славу. Я – Уилл Тернстон. Вообще-то на самом деле Уилимак, но для друзей – просто Уилл.
– И вам спасибо, Уилл Тернстон, – сказала она. Павел помог ей подняться и сесть в кресло. – И вам, добрый Грейбрук.
Как и следовало ожидать, Дорн только что-то промычал и отвел глаза. Он сам устыдился своей неучтивости, но так ничего внятного и не сказал.
– Мое имя – Кара… ну, пусть будет так, – сказала девушка. – И меня уже давно беспокоит остальная его часть.
Знакомство состоялось, и священнослужитель отправился разузнать, что есть в кладовке за стойкой, и принести Каре какой-нибудь освежающий напиток.
Карлик спросил:
– А как же, позвольте спросить, милая девушка, вы оказались среди такого сброда? – Он указал костяной рукояткой своего топора на мертвых оборотней.
– На меня напали прямо на дороге за городом, – ответила Кара. – Я серьезно пострадала, но мне удалось спастись бегством, и я постучала в первую попавшуюся дверь. Думаю, остальное Уилл вам рассказал.
– Более или менее, – сказал Рэрун, сев на высокий табурет и свесив короткие ноги в замшевых сапогах. – Однако он не знает, кто же на вас напал.
– Я тоже не знаю. Люди с мечами и шпагами. Наверно, бандиты.
Павелом овладело смешанное чувство удивления и любопытства. Он раздобыл бутылку вина, лучшего из того, чем располагал этот трактир, – какого-то красного вина из Сембии, а также охапку оловянных кубков, полотенце, чтобы их протереть, и направился обратно к Каре и друзьям.
– Разбойники убили ваших попутчиков? – спросил Рэрун.
– Нет. То есть я хочу сказать, что путешествую одна.
– В этих краях, глубокой зимой? – спросил карлик, вскинув белые лохматые брови. – Очень смело. Вам повезло, что вы спаслись от погони.
– Я – бард, – сказала Кара. – Меня защищают мои песни, и они спасли бы меня от бандитов, если бы те не застали меня врасплох. Сначала мне удавалось отражать их натиск, но только до тех пор, пока меня не ранили. Я хотела использовать магию, чтобы помочь Дорну и Уиллу против крысолюдей, но стоило мне начать, как я получила удар по голове…
– Все в порядке, – прервал ее хафлинг. Она ему нравилась. Что ж, Павелу, наверное, тоже. – Я видел, как падали даже самые сильные воины, получив серьезные раны.
– Хватит болтать, – проворчал Дорн. – Если вы можете встать, девушка, товсем нам лучше убраться отсюда. Мы с друзьями должны пойти в совет торговцев и объяснить, что произошло, пока кто-нибудь не обнаружил эти тела. Тем более что все они начали опять приобретать человеческий облик. Мы проводим вас до гостиницы, там вы будете в безопасности.
– Успокойся, – сказал Павел. – Дай девушке прийти в себя. – Он выставил свою добычу на стол между Карой и Рэруном, затем вытащил нож, чтобы открыть бутылку.
– Да, это ей необходимо, – сказал Уилл, – учитывая, что у нас нет настоящего лекаря, который бы о ней позаботился.
Кара разогнула руку и поморщилась от боли:
– Уже гораздо лучше. Уверена, скоро все заживет, но пока я еще очень слаба и все болит.
– Скорее всего некоторое время так и будет, – сказал Павел.
– Что ж, могло быть и хуже, вы правы, добрый Похититель Снега. Глупо было путешествовать в одиночку. И все же мне нужно поскорее добраться до Лирабара. Вы четверо похожи на странствующих воинов-наемников. Могу ли я нанять вас для сопровождения?
– Нет, – сказал Дорн.
– Я готова заплатить, – сказала Кара. Она открыла кошелек, висевший у нее на поясе, и достала тонкий серебряный браслет, украшенный жемчугом. Уилл присвистнул. Изысканное украшение стоило несколько сотен, если не тысяч золотых. Кроме того, он мельком увидел другие драгоценности и украшения, блеснувшие в кошельке, их было так много, что хафлинг предположил – кошелек одно из тех волшебных вместилищ, которые внутри гораздо больше, чем кажутся снаружи.
– Этого достаточно? – спросила Кара.
– Я же сказал, – отрезал полуголем, – нас это не интересует.
– Говори за себя, – буркнул Уилл.
– Мы охотники, – сказал Дорн, – а не телохранители.
Хафлинг фыркнул:
– Мы и не такую работку выполняли в тяжелые времена.
– Сейчас времена не тяжелые. У нас есть работа. Та, для которой нас нанял совет торговцев.
– Сопровождение девушки в путешествии привлекает меня больше, чем скитания по замерзшим болотам в поисках тех, кто оторвет нам голову.
– Я дал слово, – сказал Дорн, – что мы поможем Илрафону.
Павел подал ему кубок. Полуголем пригубил вина и отставил кубок в сторону. Он часто отказывался от удовольствий, так как, расслабляясь, чувствовал себя более уязвимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41