Фрей позвонил в дверь. Ее открыл мальчик, тот самый мальчик, который пытался чуть раньше удрать с его багажом, только теперь его нос был в грязи, а волосы в паутине. Фрей привередливо сморщил нос.– Я пришел повидать лорда д'Акра, – сказал он.– Простите, его здесь нет, – сказал мальчишка и попытался закрыть дверь.Неохотно, поскольку это была его вторая лучшая пара, Фрей поставил ботинок в проем двери и не дал ему этого сделать.– Послушай, ты, мелкий… – К счастью, он вспомнил, что теперь является священником, а они выше препирательств. Он возобновил разговор более подобающим его сану тоном: – Сын мой. Я приехал с визитом к лорду д'Акру. Он ожидает меня.Паренек нахмурился:– Я вам не сын, и я уже сказал, что лорда д'Акра здесь нет.– Это просто такое выражение, – объяснил ему Фрей, – Л новый викарий, и сейчас я войду в дом и подожду твоего хозяина. Я разговаривал с лордом д'Акром с час назад, и он пригласил меня сюда. Он сказал, что направляется домой. – Фрей распахнул дверь и вошел. Он оглядел сумрачный серый холл. Доминик, конечно, сказал ему, что условия здесь спартанские, но не до такой же степени.Он взглянул на паренька сверху вниз и спросил:– А ты кто такой будешь? Мальчик выпятил грудь колесом:– Билли Финн. Я личный главный фактотум лорда д'Акра.– Боже правый! Мальчишка скорчил гримасу.– Вы бы так со мной не разговаривали, если бы на мне была униформа, – пробормотал он.– Никакая униформа не придаст лоска мальчику с волосами, в которых полно паутины, – строго заявил Фрей. – А теперь проводи меня в гостиную и раздобудь напитки и что-нибудь перекусить.Мальчик пригладил волосы, вытер руки о брюки, а затем с недовольной миной на лице распахнул дверь.– Тогда вам сюда.– Какой стиль и воспитание! – Фрей уже было вошел в комнату, когда мягкий голос позади него сказал:– Вы ищете лорда д'Акра? Боюсь, что его сейчас нет.Он обернулся и увидел на лестнице девушку, показавшуюся ему воплощением мягкости и нежности. Она спускалась по ступеням осторожно, с серьезным выражением лица, которое очаровало его. У нее было круглое приятное лицо, обрамленное темно-каштановыми кудрями, просто зачесанными назад и собранными в узел на затылке, из которого во все стороны торчали сбежавшие кончики непослушных волос. Она заметила его взгляд и покраснела. Ее рука невольно поднялась к волосам.– Простите, сегодня столько дел, у меня волосы в беспорядке…– Вы очаровательны, – заверил ее Фрей. Она с сомнением взглянула на него.– Билли, дорогой, не мог бы ты попросить миссис Стоукс прислать нам чаю и ее великолепного лимонного печенья… – Она повернулась к Фрею. – Или вы хотите кофе? Или что-нибудь покрепче?– Чай с лимонным печеньем – именно то, что нужно, – сказал он, удивившись самому себе. Он ненавидел чай. Он наблюдал за тем, как она делает распоряжение. Наверное, ему придется теперь привыкнуть к чаю. Ведь именно этот напиток обычно пьют священники.– Пожалуйста, присаживайтесь, – предложила она. – Простите, боюсь, не расслышала вашего имени.Он тут же поклонился:– Хэмфри Неттертон к вашим услугам. Я старый друг Доминика, то есть лорда д'Акра.– А я мисс Петтифер. – Она сказала это так, будто он должен был знать, кто она такая. Она протянула руку, и он взял ее в свою. Как и вся она, ее рука была маленькая и мягкая. Ее глаза были карими, точь-в-точь такого же цвета, как ее волосы. Кожа была кремовой.Они стояли, глядя друг на друга, пока Фрей не очнулся достаточно, чтобы прервать затянувшееся молчание.– Я также новый викарий церкви Святого Стефана.– О! – Лицо ее скривилось. – О-очень рада п-познакомиться, – выговорила она и расплакалась.Фрей понял, что в подобных обстоятельствах у мужчины есть только один выход. Он прижал девушку к груди и обнял ее, давая ей возможность выплакаться на его аккуратно завязанном шейном платке.Она рыдала у него на груди, дрожа в его руках как маленькая мышь. Он обнимал ее, гладил по спине и пытался как-то успокоить. Ее кудри щекотали его нос. Он вдохнул ее аромат. Она пахла… он нахмурился, пытаясь понять, что это за аромат. Что-то сладкое и простое… как мыло и… анютины глазки? Разве анютины глазки пахнут? Он не был в этом уверен, но именно этот цветок она ему и напоминала.– Простите, – сказала она через несколько мгновений. – Не знаю, что на меня нашло.– Ну, ну, – успокаивал он. – Вы же сказали, что дел сегодня очень много.Она посмотрела на него глазами, полными слез.– Мой отец очень болен. С ним доктор. Он сжал ее крепче.– Успокойтесь, уверен, все будет в порядке.– Я б-боюсь, он опять собирается… – Она не смогла этого сказать. Ее губы дрожали.Не долго думая Фрей поднял ее лицо за подбородок и нежно поцеловал. На вкус она была как сладости и мята.– Все будет в порядке.Она сморгнула и неуверенно улыбнулась:– Вы очень добры, но я боюсь худшего. Папа уже несколько дней хочет поговорить со священником… я думаю, он хочет примириться с Богом, прежде чем… прежде…Она смотрела на него трагическим взглядом.– А теперь вы здесь, и он может с вами поговорить, и я боюсь, что он скоро умрет. – Ее лицо опять скривилось, и она вновь принялась орошать слезами его шейный платок. Он и так безнадежно испорчен, подумал Фрей, вновь поглаживая ее по спине.Бедняжка! Если ее отец умирает…Боже правый! Да ведь он и был священником, который должен был помочь отцу мисс Петтифер обрести покой. Фрей сглотнул. Ему еще никогда не приходилось приходить на помощь умирающим. Оставалось только надеяться, что она ошибается.Мисс Петтифер схватила его за рукав.– Вы ведь поможете мне? Правда? Фрей вынужден был согласиться.– Я не хочу, чтобы вы сейчас встречались с папой. Я боюсь, что… боюсь, что как только он с вами поговорит… – Она замолчала, не в силах продолжать.Что он испустит дух, молча продолжил за нее Фрей.– Разумеется, если вы так считаете, то я пока что останусь здесь. Но если ему станет хуже, то мне придется подняться к нему.Она кивнула:– Да, разумеется. Благодарю вас. – Она выглядела виноватой. – Он прикован к кровати… так что он не узнает, что вы здесь, если ему кто-нибудь не скажет. Но я обещаю, что если он… если ему станет хуже…Фрей взял ее за руку.– Я знаю. – Он закрыл глаза, чтобы помолиться о скорейшем выздоровлении ее отца.Но вместо этого поймал себя на том, что вспоминает вкус этих мягких сладких губ…Фрей не хотел целовать ее. Он не знал, что на него нашло. Это было так странно. Слава Богу, она не оскорбилась. Было бы ужасно, если бы она подняла крик.Если уж говорить об этом, то она вообще почти не отреагировала. Наверное, он теряет квалификацию.Разумеется, девушка не реагировала, сказал он сам себе. Ее отец умирает. Что значит поцелуй незнакомого человека, когда у нее такое невообразимое горе? Он помнил, как он чувствовал себя, когда умирал его отец. Бедняжка. Он сжал ее еще крепче.Она была такая мягкая… Глава 12 Твой соблазнитель, Возможность! Джон Драйден Грейс достигла берега озера и стала выбираться на него. Доминик застонал, и девушка обернулась, чтобы посмотреть, в чем дело. Он застонал вновь.– Вам плохо? – крикнула она.– Я в агонии, – отозвался он, совсем не походя на человека, который неважно себя чувствует. Он не спускал с нее своих янтарных глаз, светящихся от удовольствия. Застыдившись, девушка прикрылась руками.– Отвернитесь.– Это выше человеческих сил.Грейс повернулась к нему спиной и подошла к стопке своей одежды. Он снова застонал.– Как персик в папиросной бумаге, – сказал Доминик, когда она нагнулась.Грейс резко выпрямилась, прижимая к себе одежду.– Немедленно прекратите болтать глупости.– Это не глупости, это поэзия. Ты воплощение мечты. – Он медленно побрел в воде по направлению к берегу, и она поняла, какой он ее видел. Его подштанники были почти прозрачными, когда он выбирался, и плотно облегали его тело, по его словам, как папиросная бумага, только не вокруг персика.Она старалась не смотреть, но никак не могла заставить себя отвернуться. Все-таки это была не случайная складка на ткани…– Остановитесь, – крикнула она. Его глаза весело блестели.– С удовольствием, – отозвался Доминик и тут же начал изображать греческую статую, меняя позы каждые несколько секунд. Только ни одна греческая статуя, которую Грейс доводилось видеть, не выглядела, как этот человек. Он был больше, сильнее и был к тому же настоящим. Она все еще ощущала его вкус на губах.– Прекратите! – возмутилась Грейс, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. – Прикройтесь.– Не могу. Сперва мне нужно просушить подштанники, иначе когда я вернусь в Вульфстон, они будут все еще мокрыми, и люди начнут задумываться, чем это я таким занимался. – Он взглянул на нее и добавил. – А затем они увидят мокрые следы на твоем платье, сложат два и два…Грейс прикусила губу и задумалась. Ей хотелось как можно скорее закрыть тело с ног до головы, прямо сейчас, но он был прав.– Как мне кажется, у тебя два варианта: ты можешь снять мокрую одежду и надеть сухую прямо на голое тело. – Он взглянул на нее исподлобья. – В этом случае тебе придется спрятать где-нибудь нижнее белье. Я мог бы положить его в свой карман.Ни за что на свете не отдаст она ему свое нижнее белье!– Или ты можешь посидеть на солнце, подождать, пока белье высохнет, а затем одеться. Именно это я и собираюсь сделать. – Доминик растянулся на траве, а девушка старательно не смотрела туда, куда ей хотелось смотреть больше всего на свете.– Хорошо, так я и сделаю, – решила она. Он похлопал по земле рядом с собой, но она покачала головой. – Нет, я сяду здесь. – И она села по другую сторону куста, где чувствовала себя вполне защищенной.– Как Пирам и Фисба, – сказал он. – Как грустно!– И вовсе не так, – ответила она. – Мы не несчастные любовники.– Но мы все же любовники, – сказал он, обходя куст.Она сидела, заслоняясь от него и зная, что это бесполезно после того, что произошло между ними в озере. Она помолчала, а затем сказала:– Я не могу.Он сел неподалеку от нее.– Все в порядке, я знаю. Ты еще не готова принять меня. Я могу подождать.Грейс покачала головой:– Можете не ждать. Я не передумаю.Доминик просто улыбнулся. Грейс вздрогнула и отвернулась от него. Она все еще чувствовала его теплый взгляд, бродящий по ней как прикосновение, как ласка, но по крайней мере она не видела его. Она сидела на свежей зеленой траве, обняв колени, раскачиваясь вперед и назад. Эмоции захлестывали ее.Они ведь и вправду не были несчастными. Мелли не хотела выходить за него, но помолвка все еще имела силу официальной. Грейс хотела его, но он поступал как свободный человек, в то время как он им не являлся. Это ее беспокоило.Что же хотел он? Заняться с ней любовью. Несколько мгновений удовольствия. А дальше?Она плохо его знала, а то, что она знала, не слишком-то ей нравилось. Он не хотел заводить дом. Он не хотел детей. Никогда.Они еще никогда не разговаривали о женитьбе. Или даже любви. Правда, он назвал ее однажды «моя любовь», но это были просто слова. Ее грудь все еще горела от его прикосновений.Он думал, что она платная компаньонка. У мужчин действуют двойные стандарты по отношению к женщинам другого социального положения. Скорее всего он просто хотел поразвлечься с ней, как лорды веками развлекались с прислугой, пользуясь правом господина.Разумеется, она могла сказать ему, кто она такая на самом деле. Сейчас не было никакой необходимости скрывать это, когда сэр Джон был болен. Но Грейс пока не хотела.Она еще никогда не оказывалась в ситуации, когда мужчина реагировал на нее, на саму Грейс. Не на мисс Мерридью, любимицу общества и наследницу, а на простую обыкновенную Грейс, девушку, которая выросла в холодном жалком доме и которая, как и ее сестры, так страстно мечтала в детстве.Но мечты были обманчивы.Две ее сестры позволили своим мечтам обмануть себя. Пруденс и Фейт начали с того, что совершили ужасные ошибки, приняв свои юношеские мечты о любви и счастье за реальность и влюбившись в мужчин, которые оказались настоящими мошенниками.Они дали своим мечтам ослепить себя и пошли на ужасный риск, отдав себя и свое счастье в руки недостойных мужчин. Их жизни чуть было не были окончательно разрушены. К счастью, этого не произошло, но Грейс отныне всегда была настороже.Она еще не была готова пойти на такой риск. Особенно ради мужчины, которого она знала всего несколько дней и который, несмотря на его приятные слова и мягкое обхождение, вполне мог оказаться еще одним недостойным доверия мошенником.Ей нужно было нечто большее, чем приятные слова и мягкое обхождение. Нельзя позволять тому чувству восторга, что она пережила в озере, ослепить себя. Или когда он целовал ее, словно только что вышел из пустыни, а она была его первым глотком воды…Нет, это нельзя принимать в расчет.Он мог казаться воплощением всех ее тайных мечтаний, но она не могла доверять своим чувствам. Особенно пока он все еще был помолвлен с Мелли. И пока сама Грейс так мало о нем знала.– У меня другие планы, – сказала она наконец. Грейс поднялась на ноги и зашла за куст, чтобы надеть платье.– Помочь тебе с корсетом? – предложил Доминик.– Нет, спасибо, – сухо сказала она. Вообще-то она не стала надевать корсет, когда решила пойти искупаться, но сочла за лучшее не сообщать ему об этом.Когда она вновь появилась, полностью одетая, он сказал:– А, вижу, что корсет ты решила не надевать. Замечательно! – И он тоже быстро оделся.Она скрестила руки на груди и упорно боролась с румянцем.– Зачем прятать то, что я уже видел, что уже попробовал? Его слова смутили ее, и она быстро повернулась и поспешила прочь по тропинке.Доминик последовал за ней.– Какие другие планы?Грейс не сразу поняла, о чем он спрашивает.– Я хочу путешествовать. Я хочу войти в Венецию на корабле на рассвете, я хочу увидеть восход луны над пирамидами, постоять перед Сфинксом и почувствовать свою ничтожность. Я хочу сплавиться на фелюге по Нилу и проехаться на верблюде.Он не отставал.– На верблюде?– Да, а почему бы и нет? Мне кажется, поездка на верблюде должна быть весьма увлекательной. Корабль пустыни, разве это не удивительное выражение?– Верблюды воняют, плюются и ухмыляются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37