Выбор размера душевой кабины
Не любит людей, которые чего-то хотят от него, которые хотят поспорить с ним. Он говорит, что у него нет времени, но, если честно, просто не любит этого.— И что, мы так просто ворвемся к нему? — спросил Макдональд.Юдит помрачнела, словно готовясь к чему-то неприятному.— Я вас представлю. Постарайтесь его… не волновать.— Она направилась к двери, но вдруг обернулась. — И не обращайте внимания, если он покажется вам невежливым. На самом деле все не так: он делает это ради самообороны.Она скользнула внутрь, оставив дверь приоткрытой.— Отец, — услышал Митчелл ее голос, — какие-то люди пришли повидаться с тобой.
Прежде чем отец успел что-либо сказать, Юдит быстро открыла дверь.— Это мистер Макдональд, — сказала она. — Он руководит Программой. И мистер Томас, он работает с Биллом Митчеллом. Ты помнишь Билла?На старом металлическом стуле у старого туалетного столика с зеркалом сидел мужчина, выглядевший настолько старым, что годился Макдональду в отцы. Волосы его были снежно-белыми, лицо покрывали морщины. Черные, как у Юдит, глаза вспыхнули при виде пришельцев, но огонь в них тут же погас, словно захлопнулась дверь, и старик опустил взгляд.— Я помню Митчелла, — произнес он. Голос у него был утомленный, старческий, призрак того голоса, что наполнял стадион над ними. — Я помню этого вульгарного богохульника, атеиста, насмехающегося над верой других, распутника с моралью гориллы. А еще я помню, что запретил тебе встречаться с ним. Остальных я тоже не желаю видеть…— Мистер Джонс… — начал Макдональд.— Убирайтесь! — отрезал старик.— Мы оба старые люди, мистер Джонс… — начал Макдональд.— Иеремия, — поправил старец.— Мистер Иеремия…— Хватит просто Иеремии, а Иеремия не разговаривает с атеистами…— Я ученый…— Атеист.— …и хотел бы поговорить о Послании.— Я слышал его.— Напрямую?— Я услышал его от Бога, — хрипло сказал старик. — Вы слышали его более прямо, чем я?— Вы услышали его до того, как оно было принято Программой, или после? — спросил Макдональд.Иеремия со вздохом откинулся на спинку стула.— Прощайте, мистер Макдональд. Вы хотите поймать меня…— Я хочу поговорить с вами…— Я говорю о Послании, но не о том, которое вы принимаете у себя в совершенно непонятном виде. Послание — мое послание — идет от Бога и говорит о вашем Послании. А ваше от Бога?— Возможно, — сказал Макдональд.Иеремия — он уже поворачивался к ним спиной — замер и пристально посмотрел на Макдональда. Митчелл тоже.— Я не знаю, от кого оно, — сказал Макдональд. — Возможно, и от Бога.— Но вы сами так не считаете, — заметил Иеремия.— Нет, — согласился Макдональд. — Но утверждать не берусь. Мне не было такого откровения, как вам. Моя мысль открыта, а ваша?— Не заперта мысль, открытая для правды, а не лжи, — сказал Иеремия. — Значит, вы не прочли свое Послание?— Не прочли, — признал Макдональд.— Когда вы его прочтете, — сказал Иеремия, жестом выпроваживая их, — тогда и приходите говорить со мной.— Но если… когда мы его прочтем, вы приедете к нам? Черные зрачки Иеремии пытались заглянуть Макдональду в душу.— Прежде чем вы объявите его всем остальным?— Да.— Приеду. — Белая ладонь поднялась, чтобы поддержать голову, опускавшуюся ей навстречу. Гости не шевелились, и Иеремия поднял взгляд.— Чего вы хотите от меня? — устало спросил он.— Ваши публичные богослужения настраивают людей против Программы, — сказал Макдональд.В черных глазах замерцали огоньки.— Я возглашаю истину.— Ваша истина создает атмосферу, в которой люди могут закрыть Программу, помешать нам прочесть Послание, запретить нам дальнейшее прослушивание.— Я возглашаю истину, — повторил Иеремия. — Мы одни, и этого ничто не изменит. То, что произойдет, когда люди узнают правду, находится в руках Бога.— Но если Послание пришло от Бога и предназначено для нас всех, а не только для вас одного, разве не должны мы прочесть его и попытаться уловить?Длинное лицо Иеремии еще более вытянулось.— Ваше Послание может быть и от дьявола.— В своей проповеди вы утверждали, что оно от Бога.— Это правда, — сказал Иеремия. — Однако дьявол может обмануть даже тех, кто слушает Бога. — Прозрачной рукой он задумчиво подпер подбородок. — Впрочем, возможно, я и ошибаюсь.Макдональд шагнул к нему и начал было жест, который затем резко прервал.— Если вы сейчас измените свою интерпретацию, это лишь вызовет замешательство среди верующих. Дайте нам шанс прочесть Послание. Как видите, я не прошу, чтобы вы перестали возглашать истину, только чтобы вы хотя бы не подзуживали своих последователей против Программы.Иеремия смотрел на его повисшую в воздухе руку, пока Макдональд не опустил ее.— Что вы надеетесь уловить? Голоса?— Голоса тридцатых годов? — Макдональд покачал головой. — Все эти обрывки радиопрограмм, пришедшие с Капеллы, просто размахивание руками, жест для привлечения внимания.— Тогда где же ваше Послание?— У нас нет полной уверенности. Мы считаем, что в импульсах атмосферных помех между голосами. После замедления, отсеивания шумов и помех это звучит уже как настоящее послание — точки и тишина, точки и тишина.— В точках и тишине вы можете прочесть все, что вам захочется, — не сдавался Иеремия.— Но не прочли… пока не прочли. Мы пытаемся. Компьютеры работают над этим, стараясь найти в них какой-нибудь порядок. И мы его найдем, это лишь вопрос времени. Именно это нам и нужно: время.— Я ничего не могу обещать, — сказал Иеремия.— Мы известим вас первого.— Я ничего не могу обещать, — повторил Иеремия, но теперь это прозвучало именно обещанием. — А сейчас оставьте меня в покое. Подожди, Юдит! Ты не должна больше встречаться с этим человеком, — он указал на Митчелла. — Я говорил тебе это раньше и говорю сейчас. Выбирай между нами, но если выберешь его, если ты выберешь непослушание, я не захочу больше тебя видеть.— Черт побери! — Митчелл шагнул было вперед, но Юдит остановила его.— Иди, Билл. — Она вышла с ними за дверь. — Мы больше не увидимся, Билл, во всяком случае не наедине.— Но ты нужна мне, — сказал Митчелл. — Мы же хотели…— Я нужна и ему, — возразила Юдит. — Он стар, болен и не умеет вести себя с людьми.Девушка исчезла за дверью.— Как странно, — произнес Томас. — Он может заставить тысячи поверить в его разговоры с Богом, но не может говорить с другим человеком так, чтобы не оттолкнуть его.— Постарайся понять его, Билл, — мягко сказал Макдональд. — По-своему он просит именно понимания, просит помощи. А вы двое здорово похожи друг на друга.— К дьяволу его! — рявкнул Митчелл, которого переполняло отвращение к людям. — К дьяволу всех! — Он огляделся по сторонам. — То есть почти всех.
Такси бесшумно катилось между другими машинами в сторону аэропорта.— Вы хорошо поработали, — сказал Макдональд, сидящий между Томасом и Митчеллом.— Ха! — фыркнул Томас.Макдональд поднял ладонь, чтобы подчеркнуть свою искренность.— Я серьезно. Вы с Биллом и все остальные. Ваши статьи, публикации, интервью и прочее завоевали Программе всеобщее одобрение. Известие, что мы приняли послание от разумных существ, живущих на планете, предположительно кружащей вокруг одного из двух солнц Капеллы, было принято без недоверия, с воодушевлением, но без паники. Не знаю, как можно было бы сделать это лучше.— А я знаю, — сказал Митчелл.— Вы ставите перед собой слишком высокие цели, — ответил Макдональд. — В конце концов в течение пятидесяти лет девять человек из десяти ничего не слышали о Программе, а те, что слышали, в большинстве своем считали ее напрасной тратой времени и средств. И все пятьдесят лет специалисты предсказывали, что люди впадут в истерику, когда им представят доказательства бытия иных разумных существ.— Специалисты! — бросил Томас.Макдональд со смехом покачал головой.— Ну хорошо, джентльмены, тогда позвольте приписать себе заслугу напоминания о радио.Он наклонился вперед и щелкнул выключателем. Музыка заполнила такси — сначала что-то из вновь вошедшего в моду стиля фолк, потом танцевальная музыка тридцатых годов. Через минуту она стихла, сменившись звуками атмосферных помех и обрывками программ… Митчелл протянул руку к выключателю.— Тоже мне достижение, — сказал он.Томас остановил его ладонь.— Подожди!«ТРЕСК прочти вечернюю молитву, — неслось из динамика. — СТУКСТУК музыка ТРЕСКСТУК едва не поддал меня бампером СТУКТРЕСКТРЕСК говорит Рочест ТРЕСК-СТУК музыка ТРЕСКСТУКСТУКСТУК идол вечерних выпусков Ларри СТУКСТУК музыка: au revoir миле ТРЕСК-СТУК театрик на СТУКСТУКТРЕСК диковина для глаза ТРЕСКСТУК музыка СТУКСТУКСТУК кто знает, что плохого СТУКТРЕСКСТУК…»— Это оно и есть? — спросил Митчелл. — Послание? Он испытывал странную уверенность из-за плохого качества приема.— Фрагмент, — сказал Томас.«Голос у него чуть дрожит, — подумал Митчелл, — словно он вновь переживает тот момент в Пуэрто-Рико, когда услышал это впервые, когда из скептического специалиста по грязному белью, собиравшегося похоронить Программу, превратился в преданного Программе адепта, принимая на себя миссию убеждения различных слоев общества в том, что Послание настоящее, что оно нужно нам и что бояться нечего. Друзья сперва не верили такой перемене, но потом и они, выслушав послание и Джорджа, согласились помогать. Митчелл примкнул к ним в первых рядах».«Это голоса прошлого и современности, — сообщил диктор радио. — Это голоса звезд. Вы прослушали фрагмент Послания, полученного с Капеллы, находящейся в сорока пяти световых годах от Земли. Если у кого-то есть идея, как прочесть это послание, пишите по адресу: Роберт Макдональд, Программа, Аресибо, Пуэрто-Рико. А теперь очередной эпизод истории, начавшейся девяносто лет назад…»Голос умолк, зазвучала музыка, постепенно становившаяся все тише, а потом глубокий бас спросил:«Кто знает, какое зло таится в сердцах людей? — Музыка вернулась и стихла вновь. — Ночь знает…»Томас выключил радио.— Гениальная идея, — сказал Макдональд, — только я понятия не имею, как мы ответим на все эти письма.— Ничего толкового? — спросил Томас.Макдональд покачал головой.— Пока ничего. Но кто знает, какой гений таится в разумах людей?— Ну что ж, — сказал Томас, — мы ничего и не ждали. Знаете, я вам вот что скажу… мы пошлем к вам кого-нибудь, чтобы подготовил несколько типовых ответов и ввел их в ваш компьютер.— Отлично, — сказал Макдональд.— А что вы собираетесь делать с китайцами? — спросил Томас. — Они назвали Послание капиталистическим заговором для отвлечения внимания мира от американского империализма. Может, следовало известить их перед тем, как широко сообщать об этом.Макдональд пожал плечами.— Об этом не беспокойтесь. Их ученые затребовали ленты с записями.— Русские заявили, будто приняли Послание еще год назад, — заметил Митчелл.— Эти лент не требуют, — сообщил Макдональд. — Вероятно, сами теперь принимают — они ведь знают, где искать.Томас вздохнул.— Боюсь, мы только добавляем тебе хлопот.Макдональд улыбнулся.— «Господи, Братец Черепаха! — говорит тогда Братец Лис. — Не видел ты еще хлопот, а коли хочешь увидеть, так походи со мной подольше, и будет у тебя их в достатке!» Дж. Харрис. «Ночи с дядюшкой Римусом».
Такси остановилось перед аэропортом, и Макдональд вынул из счетчика свою кредитную карточку.— Идемте со мной к стойке с сувенирами, — окликнул он через плечо своих спутников. — Я хочу выбрать что-нибудь для Марии и Бобби. — Когда они поравнялись с ним, он добавил: — Я изменил заказ. Хочу, чтобы вы вернулись со мной в Аресибо.Электрическая катапульта выстрелила очередной реактивный самолет, и пол задрожал. Секундой позже раздалось низкое «ш-ш-шу» и затихающий грохот.— Перед отъездом мне нужно уладить несколько дел, — сказал Митчелл.— Для блага Программы, — заметил Макдональд, — я считаю, что вам надо какое-то время держаться подальше от Юдит.— Иеремия тоже так считает, — буркнул Митчелл.— Он пророк, это факт, — угрюмо произнес Томас. — И очень опасен.— Потому я и хочу, чтобы вы вернулись со мной, — объяснил Макдональд. — Хочу, чтобы вы вновь прониклись атмосферой Программы, работой и горячкой на пороге решения…Если вы сумеете это выразить и передать, возможно, мы нивелируем растущее влияние Иеремии и его сторонников. Томас покачал головой.— Мы не будем выступать против Иеремии. Он честен, но одержим видениями, как поэт. Он живет в собственной реальности.— Это старая сволочь, — вставил Митчелл.— Основы веры этого человека оказались под угрозой, — сказал Макдональд, — и он защищает свой мир. Солитариане не могут сосуществовать с фактом наличия разумной жизни на других планетах.— Тогда почему вы пригласили его к себе? — спросил Митчелл.— Потому что он так же честен, как и фанатичен, — сказал Макдональд. — По-моему, вполне возможно, что, увидев перевод, он поймет и изменит свое мнение.— Или не поймет и погибнет, — заметил Томас.— Да, — признал Макдональд. — Такое тоже может быть.— Насколько серьезно он грозит Программе? — спросил Митчелл.— Серьезнее всех прочих с момента начала Программы, — ответил Макдональд. — В этом заметна ирония судьбы, и то, что сейчас творится, вполне подходит ко всей истории Программы — самый критический момент наступает, когда выполнена задача, для которой ее создавали. Пятьдесят лет без результатов прошли, как у Христа за пазухой, но с момента Приема послания существование наше оказалось под угрозой.Томас рассмеялся.— Ученые — опасные люди. Они задабривают тебя игрушками, а когда те вдруг оказываются настоящими, начинают беспокоиться.— А что могут сделать солитариане, кроме болтовни в своем кругу? — спросил Митчелл.— Они сильны, — сказал Макдональд, — и становятся все сильнее. Они хотят заблокировать Программу и давят на сенаторов и конгрессменов. Несмотря на вашу деятельность, несмотря на то, что я назвал общественным одобрением, им по-прежнему удается играть на чувстве первобытного страха перед встречей с кем-то лучшим, чем ты сам. А капеллане, несомненно, лучше нас.— Это почему? — спросил Митчелл более резко, чем хотел бы.Пол вновь задрожал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Прежде чем отец успел что-либо сказать, Юдит быстро открыла дверь.— Это мистер Макдональд, — сказала она. — Он руководит Программой. И мистер Томас, он работает с Биллом Митчеллом. Ты помнишь Билла?На старом металлическом стуле у старого туалетного столика с зеркалом сидел мужчина, выглядевший настолько старым, что годился Макдональду в отцы. Волосы его были снежно-белыми, лицо покрывали морщины. Черные, как у Юдит, глаза вспыхнули при виде пришельцев, но огонь в них тут же погас, словно захлопнулась дверь, и старик опустил взгляд.— Я помню Митчелла, — произнес он. Голос у него был утомленный, старческий, призрак того голоса, что наполнял стадион над ними. — Я помню этого вульгарного богохульника, атеиста, насмехающегося над верой других, распутника с моралью гориллы. А еще я помню, что запретил тебе встречаться с ним. Остальных я тоже не желаю видеть…— Мистер Джонс… — начал Макдональд.— Убирайтесь! — отрезал старик.— Мы оба старые люди, мистер Джонс… — начал Макдональд.— Иеремия, — поправил старец.— Мистер Иеремия…— Хватит просто Иеремии, а Иеремия не разговаривает с атеистами…— Я ученый…— Атеист.— …и хотел бы поговорить о Послании.— Я слышал его.— Напрямую?— Я услышал его от Бога, — хрипло сказал старик. — Вы слышали его более прямо, чем я?— Вы услышали его до того, как оно было принято Программой, или после? — спросил Макдональд.Иеремия со вздохом откинулся на спинку стула.— Прощайте, мистер Макдональд. Вы хотите поймать меня…— Я хочу поговорить с вами…— Я говорю о Послании, но не о том, которое вы принимаете у себя в совершенно непонятном виде. Послание — мое послание — идет от Бога и говорит о вашем Послании. А ваше от Бога?— Возможно, — сказал Макдональд.Иеремия — он уже поворачивался к ним спиной — замер и пристально посмотрел на Макдональда. Митчелл тоже.— Я не знаю, от кого оно, — сказал Макдональд. — Возможно, и от Бога.— Но вы сами так не считаете, — заметил Иеремия.— Нет, — согласился Макдональд. — Но утверждать не берусь. Мне не было такого откровения, как вам. Моя мысль открыта, а ваша?— Не заперта мысль, открытая для правды, а не лжи, — сказал Иеремия. — Значит, вы не прочли свое Послание?— Не прочли, — признал Макдональд.— Когда вы его прочтете, — сказал Иеремия, жестом выпроваживая их, — тогда и приходите говорить со мной.— Но если… когда мы его прочтем, вы приедете к нам? Черные зрачки Иеремии пытались заглянуть Макдональду в душу.— Прежде чем вы объявите его всем остальным?— Да.— Приеду. — Белая ладонь поднялась, чтобы поддержать голову, опускавшуюся ей навстречу. Гости не шевелились, и Иеремия поднял взгляд.— Чего вы хотите от меня? — устало спросил он.— Ваши публичные богослужения настраивают людей против Программы, — сказал Макдональд.В черных глазах замерцали огоньки.— Я возглашаю истину.— Ваша истина создает атмосферу, в которой люди могут закрыть Программу, помешать нам прочесть Послание, запретить нам дальнейшее прослушивание.— Я возглашаю истину, — повторил Иеремия. — Мы одни, и этого ничто не изменит. То, что произойдет, когда люди узнают правду, находится в руках Бога.— Но если Послание пришло от Бога и предназначено для нас всех, а не только для вас одного, разве не должны мы прочесть его и попытаться уловить?Длинное лицо Иеремии еще более вытянулось.— Ваше Послание может быть и от дьявола.— В своей проповеди вы утверждали, что оно от Бога.— Это правда, — сказал Иеремия. — Однако дьявол может обмануть даже тех, кто слушает Бога. — Прозрачной рукой он задумчиво подпер подбородок. — Впрочем, возможно, я и ошибаюсь.Макдональд шагнул к нему и начал было жест, который затем резко прервал.— Если вы сейчас измените свою интерпретацию, это лишь вызовет замешательство среди верующих. Дайте нам шанс прочесть Послание. Как видите, я не прошу, чтобы вы перестали возглашать истину, только чтобы вы хотя бы не подзуживали своих последователей против Программы.Иеремия смотрел на его повисшую в воздухе руку, пока Макдональд не опустил ее.— Что вы надеетесь уловить? Голоса?— Голоса тридцатых годов? — Макдональд покачал головой. — Все эти обрывки радиопрограмм, пришедшие с Капеллы, просто размахивание руками, жест для привлечения внимания.— Тогда где же ваше Послание?— У нас нет полной уверенности. Мы считаем, что в импульсах атмосферных помех между голосами. После замедления, отсеивания шумов и помех это звучит уже как настоящее послание — точки и тишина, точки и тишина.— В точках и тишине вы можете прочесть все, что вам захочется, — не сдавался Иеремия.— Но не прочли… пока не прочли. Мы пытаемся. Компьютеры работают над этим, стараясь найти в них какой-нибудь порядок. И мы его найдем, это лишь вопрос времени. Именно это нам и нужно: время.— Я ничего не могу обещать, — сказал Иеремия.— Мы известим вас первого.— Я ничего не могу обещать, — повторил Иеремия, но теперь это прозвучало именно обещанием. — А сейчас оставьте меня в покое. Подожди, Юдит! Ты не должна больше встречаться с этим человеком, — он указал на Митчелла. — Я говорил тебе это раньше и говорю сейчас. Выбирай между нами, но если выберешь его, если ты выберешь непослушание, я не захочу больше тебя видеть.— Черт побери! — Митчелл шагнул было вперед, но Юдит остановила его.— Иди, Билл. — Она вышла с ними за дверь. — Мы больше не увидимся, Билл, во всяком случае не наедине.— Но ты нужна мне, — сказал Митчелл. — Мы же хотели…— Я нужна и ему, — возразила Юдит. — Он стар, болен и не умеет вести себя с людьми.Девушка исчезла за дверью.— Как странно, — произнес Томас. — Он может заставить тысячи поверить в его разговоры с Богом, но не может говорить с другим человеком так, чтобы не оттолкнуть его.— Постарайся понять его, Билл, — мягко сказал Макдональд. — По-своему он просит именно понимания, просит помощи. А вы двое здорово похожи друг на друга.— К дьяволу его! — рявкнул Митчелл, которого переполняло отвращение к людям. — К дьяволу всех! — Он огляделся по сторонам. — То есть почти всех.
Такси бесшумно катилось между другими машинами в сторону аэропорта.— Вы хорошо поработали, — сказал Макдональд, сидящий между Томасом и Митчеллом.— Ха! — фыркнул Томас.Макдональд поднял ладонь, чтобы подчеркнуть свою искренность.— Я серьезно. Вы с Биллом и все остальные. Ваши статьи, публикации, интервью и прочее завоевали Программе всеобщее одобрение. Известие, что мы приняли послание от разумных существ, живущих на планете, предположительно кружащей вокруг одного из двух солнц Капеллы, было принято без недоверия, с воодушевлением, но без паники. Не знаю, как можно было бы сделать это лучше.— А я знаю, — сказал Митчелл.— Вы ставите перед собой слишком высокие цели, — ответил Макдональд. — В конце концов в течение пятидесяти лет девять человек из десяти ничего не слышали о Программе, а те, что слышали, в большинстве своем считали ее напрасной тратой времени и средств. И все пятьдесят лет специалисты предсказывали, что люди впадут в истерику, когда им представят доказательства бытия иных разумных существ.— Специалисты! — бросил Томас.Макдональд со смехом покачал головой.— Ну хорошо, джентльмены, тогда позвольте приписать себе заслугу напоминания о радио.Он наклонился вперед и щелкнул выключателем. Музыка заполнила такси — сначала что-то из вновь вошедшего в моду стиля фолк, потом танцевальная музыка тридцатых годов. Через минуту она стихла, сменившись звуками атмосферных помех и обрывками программ… Митчелл протянул руку к выключателю.— Тоже мне достижение, — сказал он.Томас остановил его ладонь.— Подожди!«ТРЕСК прочти вечернюю молитву, — неслось из динамика. — СТУКСТУК музыка ТРЕСКСТУК едва не поддал меня бампером СТУКТРЕСКТРЕСК говорит Рочест ТРЕСК-СТУК музыка ТРЕСКСТУКСТУКСТУК идол вечерних выпусков Ларри СТУКСТУК музыка: au revoir миле ТРЕСК-СТУК театрик на СТУКСТУКТРЕСК диковина для глаза ТРЕСКСТУК музыка СТУКСТУКСТУК кто знает, что плохого СТУКТРЕСКСТУК…»— Это оно и есть? — спросил Митчелл. — Послание? Он испытывал странную уверенность из-за плохого качества приема.— Фрагмент, — сказал Томас.«Голос у него чуть дрожит, — подумал Митчелл, — словно он вновь переживает тот момент в Пуэрто-Рико, когда услышал это впервые, когда из скептического специалиста по грязному белью, собиравшегося похоронить Программу, превратился в преданного Программе адепта, принимая на себя миссию убеждения различных слоев общества в том, что Послание настоящее, что оно нужно нам и что бояться нечего. Друзья сперва не верили такой перемене, но потом и они, выслушав послание и Джорджа, согласились помогать. Митчелл примкнул к ним в первых рядах».«Это голоса прошлого и современности, — сообщил диктор радио. — Это голоса звезд. Вы прослушали фрагмент Послания, полученного с Капеллы, находящейся в сорока пяти световых годах от Земли. Если у кого-то есть идея, как прочесть это послание, пишите по адресу: Роберт Макдональд, Программа, Аресибо, Пуэрто-Рико. А теперь очередной эпизод истории, начавшейся девяносто лет назад…»Голос умолк, зазвучала музыка, постепенно становившаяся все тише, а потом глубокий бас спросил:«Кто знает, какое зло таится в сердцах людей? — Музыка вернулась и стихла вновь. — Ночь знает…»Томас выключил радио.— Гениальная идея, — сказал Макдональд, — только я понятия не имею, как мы ответим на все эти письма.— Ничего толкового? — спросил Томас.Макдональд покачал головой.— Пока ничего. Но кто знает, какой гений таится в разумах людей?— Ну что ж, — сказал Томас, — мы ничего и не ждали. Знаете, я вам вот что скажу… мы пошлем к вам кого-нибудь, чтобы подготовил несколько типовых ответов и ввел их в ваш компьютер.— Отлично, — сказал Макдональд.— А что вы собираетесь делать с китайцами? — спросил Томас. — Они назвали Послание капиталистическим заговором для отвлечения внимания мира от американского империализма. Может, следовало известить их перед тем, как широко сообщать об этом.Макдональд пожал плечами.— Об этом не беспокойтесь. Их ученые затребовали ленты с записями.— Русские заявили, будто приняли Послание еще год назад, — заметил Митчелл.— Эти лент не требуют, — сообщил Макдональд. — Вероятно, сами теперь принимают — они ведь знают, где искать.Томас вздохнул.— Боюсь, мы только добавляем тебе хлопот.Макдональд улыбнулся.— «Господи, Братец Черепаха! — говорит тогда Братец Лис. — Не видел ты еще хлопот, а коли хочешь увидеть, так походи со мной подольше, и будет у тебя их в достатке!» Дж. Харрис. «Ночи с дядюшкой Римусом».
Такси остановилось перед аэропортом, и Макдональд вынул из счетчика свою кредитную карточку.— Идемте со мной к стойке с сувенирами, — окликнул он через плечо своих спутников. — Я хочу выбрать что-нибудь для Марии и Бобби. — Когда они поравнялись с ним, он добавил: — Я изменил заказ. Хочу, чтобы вы вернулись со мной в Аресибо.Электрическая катапульта выстрелила очередной реактивный самолет, и пол задрожал. Секундой позже раздалось низкое «ш-ш-шу» и затихающий грохот.— Перед отъездом мне нужно уладить несколько дел, — сказал Митчелл.— Для блага Программы, — заметил Макдональд, — я считаю, что вам надо какое-то время держаться подальше от Юдит.— Иеремия тоже так считает, — буркнул Митчелл.— Он пророк, это факт, — угрюмо произнес Томас. — И очень опасен.— Потому я и хочу, чтобы вы вернулись со мной, — объяснил Макдональд. — Хочу, чтобы вы вновь прониклись атмосферой Программы, работой и горячкой на пороге решения…Если вы сумеете это выразить и передать, возможно, мы нивелируем растущее влияние Иеремии и его сторонников. Томас покачал головой.— Мы не будем выступать против Иеремии. Он честен, но одержим видениями, как поэт. Он живет в собственной реальности.— Это старая сволочь, — вставил Митчелл.— Основы веры этого человека оказались под угрозой, — сказал Макдональд, — и он защищает свой мир. Солитариане не могут сосуществовать с фактом наличия разумной жизни на других планетах.— Тогда почему вы пригласили его к себе? — спросил Митчелл.— Потому что он так же честен, как и фанатичен, — сказал Макдональд. — По-моему, вполне возможно, что, увидев перевод, он поймет и изменит свое мнение.— Или не поймет и погибнет, — заметил Томас.— Да, — признал Макдональд. — Такое тоже может быть.— Насколько серьезно он грозит Программе? — спросил Митчелл.— Серьезнее всех прочих с момента начала Программы, — ответил Макдональд. — В этом заметна ирония судьбы, и то, что сейчас творится, вполне подходит ко всей истории Программы — самый критический момент наступает, когда выполнена задача, для которой ее создавали. Пятьдесят лет без результатов прошли, как у Христа за пазухой, но с момента Приема послания существование наше оказалось под угрозой.Томас рассмеялся.— Ученые — опасные люди. Они задабривают тебя игрушками, а когда те вдруг оказываются настоящими, начинают беспокоиться.— А что могут сделать солитариане, кроме болтовни в своем кругу? — спросил Митчелл.— Они сильны, — сказал Макдональд, — и становятся все сильнее. Они хотят заблокировать Программу и давят на сенаторов и конгрессменов. Несмотря на вашу деятельность, несмотря на то, что я назвал общественным одобрением, им по-прежнему удается играть на чувстве первобытного страха перед встречей с кем-то лучшим, чем ты сам. А капеллане, несомненно, лучше нас.— Это почему? — спросил Митчелл более резко, чем хотел бы.Пол вновь задрожал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28