В конце концов он добровольно избрал то, к чему остальные пытались его принудить. Он посчитал это решение мудрым.
Нелепость ситуации чуть было не вызвала у Миси смех, но боль в груди помешала ему рассмеяться. Как только приступ миновал, Миси выдавил:
— Он отказался, когда я предложил ему такую смерть.
— Он всегда был далек от людей новых поколений, — с сожалением произнес Теодор, повернувшись к кровати Миси. — Я хочу вознаградить тебя.
Моментальная вспышка неприятия дала Миси возможность дважды перекатить голову по подушке в знак отказа.
— Это неуместно.
— Потому что ты поднял руку против Дома Куриты?
— Хай.
— А если я, как глава этого Дома, скажу, что ты всегда оставался верен нам, как и подобает самураю?
Миси встретил пристальный взгляд Теодора. Он почувствовал силу духа Канрея, силу, которая может править. Но у Миси была своя сила.
— Это не изменит правды. Я отживаю свою последнюю ложь.
Теодор вздохнул. Склонив голову, он спросил:
— Ты собираешься пойти в монахи?
— Возможно, в свое время.
Некоторое время они не разговаривали. Миси показалось, что на него снова сошел сон, но когда очнулся от забытья, Теодор по-прежнему оставался в комнате, все в той же позе. Миси пробормотал:
— Если ты сказал правду, то на мне лежит еще один долг.
— Авано?
Миси повернул голову. Авано, родовой дом его наставника Минобу, был ему столь же близок, как Лютеция и внутренние сферы политики Дома Куриты. Тетсухара-сенсей отлучил его от семейного фамильного наследия, когда Миси принес ему голову главного мучителя — Самсонова. Старик, отказался признать справедливость отмщения Миси, которое тот произвел ради восстановления чести его старшего сына Минобу. Старший сенсей проклял его, но в космопорту, куда Миси пришлось отправиться сразу вслед за этим, его ожидал пакет. Узкая длинная коробка. И эта коробка сейчас лежала в одном из сейфов банка в предместьях города. Распоряжения, которые Миси оставил в завещании, составленном «на всякий случай», теперь не имели смысла.
Теодор вмешался в его размышления.
— Так куда же ты собираешься?
— Исполнить свой последний долг, — ответил Миси, но это никак не касалось ни предложения Канрея, ни лично Теодора, зато имело непосредственное отношение к самому Миси — к тому, чем он был и чем стал. Пока долг останется невыполненным, он не сможет освободиться, чтобы двигаться по своему пути дальше. — Когда лекари отпустят меня?
— Когда ты будешь пригоден к космическим путешествиям. Корабль будет ждать.
— В корабле нет необходимости.
— Для тебя, но не для меня. Я уверен, что тебе от этого все равно никуда не деться.
Голос Теодора был тверд и непреклонен. Миси ответил кивком. Они наконец поняли друг друга.
XXX
Волк замер на мгновение у входа, едва увидел человека, стоявшего у окна, спиной к дверям. Даже мне сразу стало понятно, что этот высокорослый воин не имеет ничего общего с приземистым Такаси Куритой, на встречу с которым мы шли. Как только мы оказались в комнате, человек повернулся, чтобы приветствовать нас, и я сразу узнал в нем Теодора Куриту. Гундзи-но-Канрея Империи Драконис. Вид у Канрея был усталый.
— Полковник Вульф, рад видеть вас.
— Добрый вечер, Канрей, — сдержанно отвечал полковник.
Теодор хмурился — нехарактерное выражение лица для человека, натасканного в дипломатии Дома Куриты. Очевидно, что-то тяготило его. Вряд ли он одобрял поединок Джеймса Вульфа со своим отцом.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — сказал он, указывая на несколько тщательно задрапированных кресел искусной резной работы, стоявших почти в самом центре комнаты. Мы заняли предназначенные нам места, однако сам Канрей остался стоять. — К сожалению, должен сообщить вам, полковник, что ваше приветствие, увы, не ко времени. Мой отец ушел от нас сегодня утром. Я больше не Канрей и отныне зовусь Координатором.
Полковник Вульф насторожился, но голос его оставался по-прежнему ровным и спокойным.
— Я не знал, что Такаси был болен.
— Все произошло неожиданно. Врачи сказали, что сердце остановилось во сне.
— Ваша осмотрительность наводит на мысль, что сами вы придерживаетесь несколько другого предположения.
— Вы, как всегда, проницательны, полковник Вульф. Не знаю, сочтете вы эту новость благой или же нет, но смею вас уверить, что в смерти моего отца вовсе не замешано чье-нибудь вероломство.
— Я никогда не желал ему бесчестной смерти.
— Однако вы желали видеть его мертвым. Иначе зачем вы приняли его вызов?
— Я пришел, чтобы покончить с этой ссорой.
— Ах да, эта ссора. — Теодор печально покачал головой. — Неужели смерть моего отца не положила конец вражде между Домом Куриты и Волчьими Драгунами?
— Я явился сюда для поединка. Он и стал бы завершением вражды.
— Существует много путей для достижения развязки, полковник. Что может быть хорошего в отмщении, направленном на невинных?
Волк хмуро улыбнулся:
— Я мог бы задать вам тот же самый вопрос.
— Ваши слова предназначены для моего отца, но не для меня. Мы живем по эту сторону мироздания. И Вселенная есть и будет сегодня и завтра тем, что мы из нее сделаем. — Наконец Теодор сел. Он чуть подался вперед, лицо его стало еще строже. — Вы все еще хотите ворошить прошлое?
Ничем не проявляя своих чувств, Волк ответил:
— Слишком много Драгун погибло от рук куритсу.
— И новыми потерями не возместить старых. Многие куритсу погибли от рук Драгун, и я сейчас не веду подсчет этих жертв. Я думал, что, приглашая меня на Фортецию, вы предложите примирение.
— Я пригласил вас, но не вашего отца. Кланы необходимо было остановить.
— Но потом вы сами пришли, чтобы сражаться за Лютецию. А ведь Драгуны могли бы остаться в стороне и позволить кланам уплатить ваши старые долги.
— Ганс Дэвион сыграл на нашем контракте с Великим Кагалом и вынудил принять участие в битве за Лютецию, так что могу заверить вас, что произошло это против моей воли.
— Разве вам самому не показалось мудрым и осмотрительным решение защищать Лютецию от захватчиков?
— Вы должны были встретить их в космосе и выступить вместе с наземными силами. Бенджамен был хорошо укреплен. — Полковник оборвал себя, досадливо отмахнувшись рукой от дальнейших стратегических разъяснений, которые пришлись бы сейчас совсем некстати. — Теперь же Ганс мертв, и меня никто больше не заставит помогать куритсу. Моя позиция остается неизменной.
— И вы не станете помогать нам в борьбе с кланами?
— Я не стану принимать участия в ваших сражениях, и Драгуны не станут отдавать свои жизни за Дом Куриты. Но если вы не предлагаете нам сражений со своей стороны, то и мы их начинать не будем. Нам нет необходимости встречаться на поле боя.
— А если и встретимся, вам никогда не добиться того успеха. Моя армия теперь не столь уязвима.
— Начните только сражение и собьетесь со счета в мертвецах, которых потом придется закапывать.
Теодор снова сел на свое место, и странное спокойствие словно снизошло на него.
— Вы много говорите о смерти, полковник. Может быть, вы просто ее ищете? В случае чего, найдутся люди, готовые вам в этом помочь.
— Угрозы — это не ваш стиль, Теодор-сан.
— Так, значит, — ваш?
— Я не начинал этой ссоры, — запальчиво возразил полковник. И после этих жарких слов — ледяной тон Теодора:
— Но вы хотите покончить с ней.
Волк кивнул в ответ.
— Я не стою за войну с призраками. — Теодор снова наклонился вперед, лицо его отвердело окончательно. — Троньте только меня — и вы пожнете бурю. Не будет ни набегов, ни налетов, ни всяких неорганизованных покушений на вас, расстраивающих и без того редкие часы досуга. У Волчьих Драгун есть теперь свой постоянный дом, они стали уязвимее, чем раньше; проживая под сенью Дома Дэвиона, вам следует опасаться не только куритсу, печально известных своим: коварством и жестокостью. Фортеция не столь отдалена от Кентареса, — сказал Теодор, и в словах его прозвучала неприкрытая угроза.
Кентарес издавна пользовался дурной славой. Это был мир, где один из предков Теодора устроил резню, по масштабам близкую к настоящему планетарному геноциду.
Черты лица Волка тоже посуровели.
— Нам, Драгунам, и прежде уже приходилось иметь дело с угрозами нашим семьям. — Он не сводил с Теодора продолжительного взгляда. — К тому же я не верю, что вы начнете войну, имея за спиной одновременно двух опасных противников: кланы и Великий Кагал.
— Вы не люди Дома Дэвиона и, помимо прочего, скрыты в его тени. И кто станет поднимать шум из-за наемников, когда столь многим представится возможность попинать их кости?
И хотя речь Теодора строилась искусно, значение ее было кристально прозрачным. В моих руках уже побывали доклады, сообщавшие о шпионах, пытавшихся получить наши технические секреты. Я своими глазами видел результаты налета капеллан. Со времени своего прибытия во Внутреннюю Сферу Драгунам пришлось вести бои с каждым из Великих Домов, и, таким образом, мы успели за это время пересражаться со всяким и каждым и нажить себе достаточное количество скрытых и явных врагов. К тому же, скрывая свое клановое происхождение, мы десятилетиями обманывали вождей Внутренней Сферы. Теперь они уже не доверяли нам, не важно, какими бы открытыми мы ни пытались казаться. История недвусмысленно указывает — тот, кому не доверяет Лорд-Наследник, автоматически рассматривается как враг. И Фортеция представляла собой соблазнительную цель для удара — такая небольшая планетка в сравнении с силами вождей Внутренней Сферы, к тому же битком набитая трофеями. Мы знали, как они завидуют нашим боевым ресурсам. История также продемонстрировала огорчительную тенденцию со стороны Лордов-Наследников — брать все, что им заблагорассудится, если появляется возможность безнаказанно уйти с награбленным. И, как намекал Теодор, другие Лорды-Наследники Великих Домов могли спокойно отсиживаться в стороне, пока враг рвал бы нас на части, хотя, вероятнее всего, они сами устроили бы драку за мародерский кусок. Но и это не спасет нас: стоит начаться очередной войне — и никто не захочет, чтобы Драгуны оказались на стороне его противника. Любому из вождей Внутренней Сферы может первым прийти в голову решение уничтожить нас, естественно, рассчитывая при этом на поистине завидную добычу. Лицо Волка потемнело.
— Лютеция тоже уязвима..
— У вас не хватит сил выстоять перед полками, которые я могу здесь собрать, — самоуверенно заявил Теодор.
— А я и не стану этого делать. — Волк наклонился встречным движением и оскалился в улыбке. — Вы знаете, что корабль, настоящий корабль, может сделать с орбиты? Если не знаете, просмотрите свои сводки по нападению кланов. Мы пришли во Внутреннюю Сферу, имея на вооружении точно такие же корабли, как и у кланов, но до поры до времени захоронили свою технику на Периферии. Мы хотели, чтобы никто не смог узнать, кто мы и откуда пришли, а корабли эти были бы слишком явной уликой. Но раз мы открылись как Волки, нам нет необходимости скрываться под овечьими шкурами. И корабли эти мы можем привести — зачем скрывать их теперь? У кораблей Волчьих Драгун вполне достанет сил, чтобы стереть в порошок вашу столицу с орбиты. И что все ваши боевые роботы против такой угрозы?
Теодор гордо выпрямился и торжественно поднялся с кресла. Заняв свою первоначальную позицию у окна, он снова медленно повернулся к нам лицом. В меркнущем свете дня его фигура производила впечатление черной мрачной тени.
— Дракон может быть ранен, но Волк под ним будет мертв. Ваша сила не может быть столь велика, чтобы выстоять против целой звездной империи.
— Может, так, а может, и нет. Но мы, черт подари, все-таки попытаемся.
— И вы собираетесь нарушить Конвенцию Ареса, используя ваши корабли против планеты?
Лицо Волка оставалось бесстрастным.
— Я буду защищать своих людей всеми средствами, которыми только располагаю.
— Если вы станете использовать такие корабли, вы будете объявлены вне закона.
— Цена не так уж велика, и мне уже приходилось платить ее. — Полковник снова откинулся в кресле. — Ну что, хотите, чтобы я открыл свои карты?
— Да.
После ответа Теодора наступила тишина. В голосе Координатора слышалась решимость, которой нельзя было пренебречь. В полном молчании оба вождя вперились друг в друга тяжелыми взглядами, и я почувствовал, что по моей спине пробежала струйка холодного пота. После грозного заявления Волка я сомневался, что нам удастся покинуть дворец живыми. Теодору терять нечего.
Наконец полковник спросил:
— Зачем?
Выпрямившись, Теодор сложил руки на груди.
— Я хочу увидеть конец этому безумию. Моему государству уже столько лет приходится вести войны на многочисленных фронтах. И теперь перед нами стоит грозный противник, который потребует всего нашего внимания, всех наших сил. И враг этот — вы, если слова насчет Фортеции не были брошены на ветер. — Тут мне показалось, что губы его тронула легкая усмешка, но с уверенностью сказать этого не могу. — Стал бы Минобу Тетсухара пренебрегать возможностью располовинить силы своего врага хотя бы просто для того, чтобы усладить свою смертную печаль?
— Это было бы низким поступком.
— Если так оно и было, а приношу свои извинения, полковник Вульф. — Теодор поклонился. — И ваша угроза Лютеции столь же не подобает воину.
Полковник не спеша встал и отвесил короткий поклон.
— Мы практичные люди, полковник Вульф. Каждому из нас понятна задача другого, и заключается она в том, чтобы сберечь своих людей. Я отказался от пятой части своего государства, чтобы сохранить оставшуюся часть. Тогда я считал это необходимым, но, как всегда, новый поворот дня требует новых жертв. Теперь снова близки кланы, и я вижу, что жертва Империи Драконис может оказаться напрасной. На этот раз угроза куда страшнее — захватчики могут вырвать у меня оставшуюся часть государства. Падет оно — и что тогда? Сможет ли Великий Кагал противостоять агрессору? А Лига Свободных Миров, возглавляемая Мариком? А вы? Стоит ли свеч игра, если ставкой в ней — опостылевшая жажда возмездия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53