Зигмунд провожает их обратно в замок. Я побегу посмотреть.— Можно, я пойду с вами?— Конечно.Я стояла рядом с ней в толпе у дверей таверны, и мое сердце колотилось от гордости и страха, когда я смотрела на него. Он выглядел великолепно на своей белой лошади, отвечая на приветствия толпы. Рядом с ним ехала Фрея, раскрасневшаяся, с сияющими глазами и очень хорошенькая. Толпа приветствовала ее.— Такая лапочка, — сказал кто-то. — Она очень миленькая.За ними ехали граф, графиня, Татьяна и Гюнтер. За ними — охрана в ярких голубых и коричневых мундирах с голубыми перьями в серебряных шлемах.Я стояла и смотрела. Я снова ясно ощутила безысходность своего положения. Для меня никогда не найдется настоящего места в его жизни. Я буду его любовницей, тайной… буду жить в ожидании редких дней, которые он сможет мне уделить. А если у нас буду дети… Что будет с ними?Как я могу пойти на это? Мне нужно уехать.О, Франсин, подумала я. Неужели у тебя все было так же?У дверей моей комнаты меня ждал лакей.— Вам записка, фрейлейн. Мне приказали передать ее вам лично в руки.— Спасибо, — поблагодарила я и взяла у него записку.Он поклонился и ушел.Я знала, от кого она. Голубая бумага со львами и скрещенными мечами. Я уже видела эту бумагу.«Моя любовь (он писал по-английски)!Мне необходимо тебя увидеть. Я должен поговорить с тобой. Невыносимо, что ты совсем рядом, и в то же время так далеко от меня. Я не могу ждать до завтра. Я хочу встретиться с тобой сегодня вечером. Рядом с замком есть таверна. Она называется «Лесной король». Приходи туда. Пожалуйста. Я буду ждать. Я там буду в девять. К тому времени ты уже поужинаешь и сможешь ускользнуть. К.»«Лесной король». Я видела эту таверну. Совсем рядом с воротами замка. Смогу ли я уйти? Наверное, да. Сошлюсь на головную боль, уйду в свою комнату, а потом незаметно выскользну из замка. Это будет неправильно. Может получиться, как в свое время в Грейстоуне. Я не должна идти. Но я подумала о том, что он будет ждать. Он так расстроится. Такие, как Конрад и Фрея привыкли получать все, что хотят. Им придется научиться обходиться без этого. И все же мне хотелось пойти.Я не должна, уговаривала я себя. Но ведь я не предупредила его. Не могу же я просить кого-нибудь передать записку барону Зигмунду.Нет. Я решила, что пойду. Объясню ему, что нам больше видеться нельзя. Я должна уйти из замка. Может, мне вернуться к Дэйзи? Но это не так далеко. Он меня там найдет. Нет. Я встречусь с ним и скажу, что мы больше не увидимся.Мне очень легко удалось улизнуть. Фрея казалось немного рассеянной. Ей понравилось ехать верхом по улицам с Зигмундом и ей льстили приветствия толпы. Я сказала, что у меня болит голова и я хочу рано лечь спать.— Спокойной ночи, Анна. Я, наверное, тоже рано лягу, — ответила она.Я выбралась из замка без приключений.Он ждал меня еще до входа в таверну. На нем была черная накидка и шляпа, как на простом страннике. Но хотя очень многие мужчины были одеты так же, как и он, Зигмунд все равно выделялся из толпы своей гордой осанкой.Он сжал мою руку и прошептал:— Я заказал комнату. Там нам никто не помешает.— Я пришла сказать, что уезжаю, — произнесла я. Конрад ничего не ответил, но крепче сжал мою руку. Мы вошли в таверну и поднялись по боковой лестнице.Я подумала: так будет всегда — всегда в тени. И вдруг я поняла, что мне все равно. Я любила его и понимала, что никогда не буду без него счастлива. Как говорилось в той старой испанской пословице? «Берите все, что хотите, — сказал Бог, — берите, но не забудьте заплатить».Комната была маленькая, зажженные свечи придавали ей романтический вид. Или это было потому, что я была там с ним вдвоем?Он откинул капюшон моего пальто, вытащил заколки из волос, и они рассыпались по моим плечам.— Пиппа, — прошептал Конрад, — наконец-то. Я думал о тебе, мечтал о тебе, и вот ты здесь.— Я не могу остаться, — начала я. — Я только пришла сказать…Он улыбнулся и снял с меня пальто.— Нет, — сказала я, стараясь сохранять твердость.— Да, — ответил он. — Так должно быть. Ты ничего не можешь сделать. О, Пиппа, ты ко мне вернулась… и мы больше никогда не расстанемся.— Мне надо идти, — настаивала я. — Мне не надо было приходить. Я думала, ты хочешь поговорить со мной.— Я все хочу.— Послушай, — продолжала я. — Нам нужно сохранять благоразумие. Теперь все по-другому. Тогда я не знала, кто ты такой. Я не знала, что делаю. Я была невинна и неопытна. У меня никогда раньше не было мужчины. Я думала, мы поженимся и будем жить… как все люди. Я была так простодушна. Но теперь все изменилось. Это неправильно.— Моя любимая, все эти условности были изобретены для удобства общества…Но я перебила его:— И это еще не все. Еще есть Фрея. Я полюбила ее. Что она подумает, если увидит нас вместе? Это неправильно… совершенно неправильно… и мне надо уехать.— Я не позволю.— Это мое решение.— Ты не можешь быть такой жестокой.— Я понимаю, что все еще очень наивна, и что ты уже много раз бывал в подобных ситуациях…— Я никого не любил, пока не встретил тебя, — сказал он. — Такой ответ тебя удовлетворяет?— Это правда?— Клянусь. Теперь и навсегда я люблю и буду любить тебя… и только тебя.— Откуда ты знаешь, что может случиться в будущем?— Я понял, как только увидел тебя. А ты разве нет?Я помедлила и проговорила:— Может, для меня так и будет, но с тобой все по-другому. Когда я уеду, ты меня забудешь.— Никогда.— У тебя всегда будет так много других женщин, что это вполне компенсирует потерю одной.— Ты не понимаешь. Если бы все дело было только во мне, я бы все отдал.— Все восхваления и почести? Для тебя они очень много значат. Я наблюдала за тобой. Я видела, как ты сегодня ехал верхом вместе с Фреей. Я видела твою улыбку. Как вы оба нравитесь всем этим людям, и как все эти люди нравятся вам. Ты очень хорошо позируешь перед народом, потому что для тебя это многое значит.— Меня так воспитали, — признался он. — Но я никогда не думал, что буду в этом положении. Из-за Рудольфа. Я был всего лишь веткой на дереве. Если бы Рудольф остался жив… Но, моя дорогая, что из этого? Давай возьмем от жизни все, что можем.— Нет. Я должна уехать. Я вернусь в Англию. Так будет лучшего всего. Я поеду к тете Грейс и постараюсь…Конрад отбросил мое пальто в сторону и обнял меня.— Пиппа, — сказал он. — Я люблю тебя, и сейчас у нас мало времени. Зато потом у нас будет вся жизнь.— А ты… а Фрея?— Я что-нибудь придумаю. Пожалуйста, любовь моя… давай будем счастливы… сейчас.Мои губы проговорили нет, но все мое существо кричало: да, да, да! Я не могла ему сопротивляться, и он знал это не хуже меня.Я не пытаюсь придумать никаких отговорок. Их не было. Мы просто были охвачены страстью. Мы оба не могли думать ни о чем, кроме того, что мы в этой комнате одни.Все было так же, как тогда в усадьбе. Не было ничего, кроме нашей любви, кроме нашего желания друг друга. Я больше не могла сдерживаться, и лежала в его объятиях то плача, то смеясь, чувствуя себя совершенно счастливой и отгоняя от себя облако вины и тревоги, которое постепенно ко мне подбиралось.Мы лежали рядом, и он водил пальцами по моему лицу, как слепой.— Я хочу знать тебя также, как знаю себя, — прошептал Конрад. — Я должен носить с собой твой образ, когда тебя нет со мной. Я уже нашел для нас дом. Недалеко от города… в лесу… прелестный маленький домик, который скоро станет нашим.Я быстро спустилась на землю с олимпийских высот при воспоминании об охотничьем замке — темном, мрачном, с привидениями.— Это к западу от города, — продолжал он. Конрад имел в виду, что охотничий замок с другой стороны.— Я покажу тебе его, и он станет нашим домом. Я буду приезжать туда каждую свободную минуту. Пиппа, клянусь Богом, у нас все будет по-другому.— Я никогда не сделаю этого, — сказала я. — Я не смогу. Мне стыдно. Ты можешь представить себе, каково мне сейчас с этой девочкой… милой невинной девочкой? Я так ее полюбила…— Ты любишь только меня, помни это, — напомнил он. — Никто не должен стоять между нами.— Но я не смогу оставаться с Фреей… после всего.— Тогда поедем в наш дом в лесу.— Мне нужно подумать об этом. Я не могу решиться. Я не представляю, что скажу ей. Что она подумает? Она будет твоей женой. Я буду твоей любовницей.— Это не совсем так.— Как еще это можно назвать? Я не смогу. Только не с Фреей. Я уже сейчас чувствую, как она будет презирать меня. На днях она поцеловала меня, и я поцеловала ее в ответ. Мне стало жутко. Я притворяюсь ее другом и в то же время предаю ее. Я подумала, это как поцелуй Иуды. Нет. Нет, я поеду домой. Поеду к тете Грейс, осмотрюсь, начну новую жизнь, по возможности где-нибудь подальше от Грейстоуна.— Ты останешься здесь. Я тебя никуда не отпущу.— Я свободна. Не забывай об этом.— Нельзя быть свободным, когда любишь. На тебе тоже эти оковы, любовь моя. Мы теперь вместе до конца жизни… Прими это и ты поймешь, что это единственныйпуть.— Единственный путь для меня — уехать отсюда.— Я не смогу этого вынести… да и ты тоже. Если бы я мог жениться на тебе, я был бы самым счастливым человеком на свете.— Но ты же не можешь.— Если бы мы могли найти нового наследника. Если бы Рудольф был женат…— Он был женат.— Ах, да, запись в книге. Но ее там не было. Мы же искали. Если бы было доказательство их брака и был бы наследник. Если бы мы могли им представить этого наследника и объявить: вот новый правитель Брюксенштейна, если умрет Великий герцог.— Но он был бы ребенком.— Дети растут.— И что бы произошло. Назначили бы регентство?— Что-то в этом роде.— И ты стал бы регентом?— Наверное. Но я бы был свободен. Колениц не захотел бы союза с регентом. Думаю, они бы захотели, чтобы Фрея вышла замуж за наследника.— Это невозможно из-за разницы в возрасте.— Это не помеха. Бывали еще более нелепые браки во имя государства. Даже, если бы она была еще на десять лет старше, брак все равно мог бы состояться. Я, например, на восемь лет старше Фреи. Но мы теряем время, мечтая о том, чему не бывать. Нам придется довольствоваться тем, что у нас есть. Мне придется пройти через эту церемонию с Фреей. Она должна зачать от меня наследника. Но когда это будет сделано, мои обязанности кончатся. И я не отпущу тебя, Пиппа, никогда, никогда, никогда. Если ты убежишь, я найду тебя. Я обыщу всю Англию, весь мир, но верну тебя.— Против моей воли?— Дорогая, дорогая Пиппа, это никогда не будет против твоей воли. Вся твоя решимость рассыпается, когда мы вместе. Разве мы это уже не доказали дважды?— Я слабая… глупая… порочная… Я знаю.— Ты нежная, любимая и прелестная.— Ты не имеешь права соблазнять меня.— Я имею право на настоящую любовь.— Какая я дура! Я почти верю тебе.— Ты была бы дурой, если бы совсем не верила мне.— Значит, это правда?— Ты знаешь сама.— Я верю тебе. Мы оба находимся в таком странном положении. Интересно, случалось ли с кем-то нечто подобное раньше?— Такое случилось с твоей собственной сестрой, — сказал Конрад. — Не совсем так, но Рудольф не мог жениться на ней.— Почему нет?— Потому что он был предназначен для Фреи.— Но он ведь не совершал обряда помолвки, равносильного браку.— Ты права. Но он знал, что не может жениться без согласия министров Великого герцога. Дорогая, забудь об этом. Получай удовольствие от того, что у нас есть. Клянусь, у нас есть очень много.— Мне пора: Уже очень поздно.— Только если ты обещаешь, что мы скоро опять увидимся. Я хочу показать тебе дом. Приходи сюда завтра вечером. Придешь?— Я не могу. Как же я уйду? Они заметят. Фрея что-нибудь заподозрит.— Я завтра буду здесь в то же самое время. Любимая, пожалуйста, приходи.Я оделась, и он проводил меня почти до ворот замка. Охранники странно посмотрели на меня, и я попыталась унять свое счастье, которое подавляло все страхи.Я не знала, как предстану перед Фреей. Если она заговорит о Зигмунде, я боялась, что выдам себя. Она была наблюдательна и хорошо изучила меня. Она обязательно догадается, что что-то произошло.Как это ни странно, Фрея очень изменилась с тех пор, как мы приехали в замок. Она повзрослела, стала замкнутой, поглощенной собственными мыслями. Раньше она бы сразу заметила, если бы в моем поведении появилось что-то необычное.Фрейлейн Крац тоже заметила в ней перемену.— Графиня невнимательна на уроках, — жаловалась она. — Приезд сюда, встреча с бароном и мысли о ее будущем положении вскружили ей голову.— Это вскружит голову кому угодно.— Она не может подолгу концентрироваться и все время отменяет занятия. Мне очень трудно выполнять свои обязанности. Что вы думаете по этому поводу, фрейлейн Эйрз?— У меня все по-другому. У нас ведь нет уроков как таковых. Мы просто говорим по-английски. Нам не нужно сидеть и учиться по учебникам, хотя мне бы хотелось,чтобы она больше читала по-английски.— Боюсь, тут ничего не поделаешь.— Наверное, фрейлейн Крац. По крайней мере, у вас теперь больше свободного времени.Она признала, что это так. То же самое касалось и меня, и это, к своему облегчению, я узнала после обеда.Я мельком видела Фрею перед обедом. Она была одета в костюм для верховой езды. Он был светло-голубой и очень шел к ее светлым волосам и коже.— Я еду кататься верхом, Анна, — сообщила она. Думаю, вы захотите сделать то же самое или пойти в город.— Как вам будет угодно.— О, нет, я говорю не для этого. Я еду не с вами. Я должна ехать с Татьяной и Гюнтером.Мое сердце забилось от радости. Это даст мне возможность осуществить мой план.— Надеюсь, вы получите удовольствие от прогулки.— Простите, что не могу взять вас с собой.— Конечно, я все понимаю. Счастливой прогулки.Она обвила руками мою шею.— Желаю приятно провести время, Анна.— Я буду развлекаться, как смогу.— Мы много будем говорить по-английски… завтра или послезавтра.Я пошла в свою комнату и переоделась. Было, еще совсем не поздно, когда я приехала в лес.В то утро я составила план. Я собиралась поехать к той женщине, которая ухаживала за могилой Франсин. Я была убеждена, что она что-то знает, и собиралась выяснить, что именно. Меня очень интересовал ее ребенок. Почему бы и нет? Конечно, это было очень смелое предположение, но его звали Рудольфом. Почему она заставляла четырехлетнего мальчика вставать на колени перед могилой чужого человека?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43