«Нет, ваше Высочество», — сказал я.
«Мы так давно ничего от вас не слышали», — сказал он.
«Порой даже в Вашингтоне бывает туго с новыми идеями», — сказал я.
«Последнее время я читаю только книги по истории», — сказал он.
«Для человека с вашим положением это очень мудро, ваше Величество», — ответил я.
«Тот, кто не извлекает уроков из истории, обречен повторять ее ошибки»,
— сказал он. — Если потомки не будут досконально знать наши времена, они снова истощат земные запасы, будут миллионами умирать от лихорадки и «зеленой смерти». А небо снова пожелтеет от дезодорантов для потных подмышек. И они снова выберут двухметрового придурковатого президента, и им придется доходить своим умом до того, что в интеллектуальном и духовном отношениях они стоят гораздо ниже тщедушных китайцев».
Смеялся я один.
«История — это всего лишь цепь удивительных неожиданностей, — сказал я.
— Все, что она может, это научить нас ничему не удивляться».
49
Выяснилось, что молодому Королю нужна была моя подпись под одним историческим документом. Документ был краток. В нем сообщалось, что я, президент Соединенных Штатов Америки, отказываюсь от всяких притязаний на ту часть Северной Америки, которую перепродал моей стране Наполеон Бонапарт. В историю эта сделка вошла под названием «Луизианская покупка».
Согласно документу, я, в свою очередь, перепродавал ее за один доллар Стюарту Иволга-2 Мотту, Королю Мичигана. Я поставил едва различимую подпись. Она походила на муравьиного детеныша.
«Кушайте на здоровье!» — сказал я.
Почти вся проданная мною территория в это время была оккупирована Герцогом Оклахомским, а также другими не известными мне мелкими диктаторами и шишками на ровном месте.
Когда официальная часть встречи была завершена, мы еще немного поболтали с Королем и вспомнили его дедушку.
После чего мы с капитаном О'Харой поспешили в Урбану, штат Иллинойс, навстречу электронному воссоединению с сестрой, которая умерла много лет тому назад.
Так-то вот.
Да, вот и рука моя дрожит и голова разламывается. Вчера я изрядно набрался на вечеринке в честь собственного дня рождения. Вера Бурундук-5 Дзаппа прибыла на праздник вся увешанная бриллиантами. Ее пронесли сквозь болезнетворные джунгли в кресле в сопровождении эскорта из четырнадцати рабов. Она доставила пиво и вино. Немудрено, что я так напился. Но больше всего меня одурманил вид тысячи свечей, которые Вера собственноручно изготовила к моему дню рождения. Мы заткнули изголодавшиеся рты тысячи подсвечников тысячей свечей и расставили их на полу в вестибюле.
Потом мы зажгли все свечи. Стоя среди маленьких мерцающих огоньков, я чувствовал себя как Бог, по колено увязший в Млечном Пути.
ЭПИЛОГ
Смерть помешала доктору Свеину завершить мемуары. Упокой, Господь, его душу!
Умер он с чувством гордости за дело, которое они с сестрой совершили на пути переустройства общества.
Бедняга, ему так и не довелось рассказать об электронном устройстве в Урбане, которое позволило ему вновь мысленно соприкоснуться с сестрой и породить единый гений, коим они имели счастье наслаждаться в детстве.
Устройство, которое те немногие, что его видели, окрестили «Хулиганом», на первый взгляд, состояло из ничем не примечательной коричневой глиняной трубы, двух метров в длину и двадцати сантиметров в диаметре. Труба была установлена на приборной доске ускорителя крупных частиц с многочисленными ручками-регуляторами. Ускоритель состоял из цилиндрической магнитной ускоряющей петли, которая предназначалась для объектов ниже атомного уровня.
Да.
А сам «Хулиган» был своего рода чертовщиной, потому что ускоритель давно заглох из-за отсутствия электричества и энтузиастов, желающих с ним возиться.
Однажды дворник, которого звали Фрэнсис Сталь-7 Хулиган, положил трубу на приборную доску безжизненного ускорителя и тут же ретировался, забыв забрать свое ведро. Он услышал в трубе голоса.
Он поспешил за ученым, который являлся хозяином устройства, а именно, за доктором Феликсом Боксит-13 фон Петерсвальдом. Когда ученый прибежал, труба была нема, как рыба.
Но доктор фон Петерсвальд не растерялся. Он лишний раз доказал, что является истинным ученым. Он поверил тому, что рассказал необразованный мистер Хулиган. Он снова и снова заставлял дворника пересказывать случившееся.
«Ведро, — наконец воскликнул ученый. — Где ведро?»
Хулиган держал ведро в руке.
Доктор фон Петерсвальд попросил дворника поставить ведро точно в такое же положение по отношению к трубе, как и в знаменательный раз.
И в тот же миг из трубы полились голоса.
Говорящие представились, как обитатели загробного мира. Это была некая «сутолока» голосов, которые жаловались на скуку, невнимание со стороны общества, на различные мелкие хвори и т.п. Доктор фон Петерсвальд еще записал в своем тайном дневнике: «Точь-в-точь, как помехи на линии при междугороднем телефонном разговоре».
Так-то вот.
На переговорах доктора Свеина со своей покойной сестрой Элизой присутствовали вдова доктора фон Петерсвальда Вильма Вечнозеленая-17 фон Петерсвальд и ее пятнадцатилетний сын Дэвид Нарцисс-2 фон Петерсвальд, который доводился доктору Свеину братом и который также являлся невинной жертвой болезни Таретта.
В тот момент, когда доктор Свеин уже был готов переступить заветную черту, разделявшую жизнь и смерть, и начать диалог с Элизой, с бедняжкой Дэвидом случился очередной припадок.
Изо всех сил пытался Дэвид задушить подступивший к горлу поток ругательств. Но от этого они лишь поднялись на октаву выше.
«Дерьмо… блевотина… мошонка… клоака… долбонос… задница… мокрота… моча», — говорил он.
Доктор Свеин тоже потерял над собой всякий контроль. Забыв про огромный рост и преклонный возраст, он взобрался прямо на приборную доску ускорителя. Чтобы быть как можно ближе к сестре, он уселся верхом на трубу. Голова его свесилась вниз прямо в рабочее отверстие трубы. Он нечаянно столкнул роковое ведро, и связь тут же прервалась.
«Алло! Алло!» — орал он.
«Промежность… хрен… выкидыш… понос… педераст…», — говорил мальчик.
На этом конце линии в трезвом уме оставалась одна вдова фон Петерсвальд. Она снова водрузила ведро на нужное место. Для этого ей пришлось довольно грубо пропихнуть его между трубой и каленом президента. Проделав эту операцию, вдова оказалась в весьма шатком положении. Тело ее под прямым углом изогнулось над приборной доской, рука вытянулась, а ноги оторвались от земли на несколько сантиметров. Президент зажал коленом не только ведро, но и голову вдовы.
«Алло! Алло!» — орал президент, и голова его в перевернутом виде болталась в трубе.
На другом конце послышалось индюшачье кулдыканье, гоготание, кудахтанье и пронзительные птичьи крики.
Кто-то чмыхнул носом.
«Извращенец… моча… сперматозоид… яйцеклетка», — говорил мальчик.
Элиза не успела еще и рот открыть, а окружающие ее покойники уже почувствовали в Дэвиде родственную душу — так же, как и у них, доведенную до предела положением вещей во Вселенной. Они наперебой стали его подбадривать и подливать масла в огонь, добавляя крепкие словечки.
«Задай им перцу, малыш», — говорили они.
Потом они начали удваивать все, что говорил Дэвид.
«Дерьмо в квадрате! Педераст в квадрате! Хрен в квадрате!»
Начался невообразимый бедлам.
Но, несмотря ни на что, доктору Свеину и Элизе удалось наладить контакт. Да такой близкий, что доктор Свеин забрался бы в трубу с ногами, если б только мог!
Да, вот и Элиза просила его только об одном одолжении. Она просила его побыстрее умереть, чтобы они могли снова объединить свои умы. Ей это было просто необходимо, чтобы с помощью единого разума навести порядок в так называемом «раю».
«Тебя там мучают»? — спросил он.
«Нет, — сказала она, — меня замучила смертельная скука. Не знаю, кто выдумал эту богадельню, но твердо знаю, он ни шиша не смыслил в людях. Пожалуйста, брат Уилбер, — продолжала она. — Это же Вечность, это же навсегда! Там, где находишься ты, это ничто в смысле времени! Шутка! Выпускай поскорее мозги! Пора тушить свечу!»
И тому подобное.
Доктор Свеин рассказал сестре, что пришлось пережить людям, когда на них обрушились страшные болезни. Умы доктора Свеина и Элизы снова соединились, и поэтому им ничего не стоило правильно во всем разобраться. Объяснение было следующим: на самом деле вирусы албанской лихорадки — это пришельцы с Марса. Их нашествие было, очевидно, приостановлено антителами, которые образовались в организме тех людей, которым удалось выжить. Вот почему уже так долго не возобновлялась эпидемия лихорадки. С другой стороны, «зеленую смерть» вызывали микроскопических размеров китайцы. По природе своей они были миролюбивы и никому не хотели причинять вреда. Но несмотря на благие намерения, они стали фатальным фактором для людей нормального роста. Люди втягивали их в легкие через нос или проглатывали.
Доктор Свеин поинтересовался, каким аппаратом пользуется сестра на своем конце линии. Может быть, ей тоже пришлось оседлать трубу?
Элиза ответила, что нет у нее никакого аппарата. Она руководствуется одними чувствами.
«Что ты чувствуешь? — спросил он.
«Нужно самому умереть, чтобы понять меня», — сказала она.
«Все равно, Элиза, попробуй объяснить», — попросил он.
«Нечто мертвящее», — сказала она.
«Ощущение смерти?», — говорил он в волнении, пытаясь понять.
«Да, что-то липкое и холодное, — сказала она. — Еще, знаешь, будто вокруг тебя несметный рой пчел. Эти пчелы доносят до меня твой голос».
Так-то вот.
Когда сеанс потусторонней связи закончился, доктор Свеин почувствовал себя так, как будто он только что прошел сквозь огонь и воду. У него оставалось всего три таблетки три-бензо-манерамила, которые были изобретены вовсе не как успокоительное для президентов. Первоначально они предназначались для подавления проявлений болезни Таретта.
На его широкой ладони лежали три маленькие таблетки. Ему казалось, что это три последних крупицы в песочных часах его жизни.
Доктор Свеин стоял под палящими лучами солнца. Стоял он у стен лаборатории, в которой помещался «Хулиган». Плечом к плечу с доктором стояла вдова и ее сын. Вдова не забыла прихватить с собой ведро. Она не хотела, чтобы без ее ведома кто-нибудь общался с загробным миром.
«Знаете, мистер Президент, на кого вы были похожи, когда оседлали пушку?» — спросил мальчик. Ему заранее становилось не по себе от слов, которые уже подступили к самому горлу. Проклятая болезнь!
«Нет», — сказал доктор Свеин.
«На огромного бабуина, который насилует футбольный мяч», — выпалил мальчик.
Чтобы избежать дальнейших оскорблений, доктор Свеин отдал мальчику три последних таблетки три-бензо-манерамила.
Последствия отказа доктора Свеина от три-бензо-манерамила были впечатляющи. Пришлось даже привязать его к кровати в доме у вдовы. Так он провел шесть бесконечных дней и ночей.
В одну из этих ночей он предался любви со вдовой и таким образом зачал сына. Потом этот сын станет отцом Мелодии Иволга-2 фон Петерсвальд. Да, и когда-то приблизительно в то же время, вдова рассказала, ему то, что узнала от китайцев: они успешно научились управлять Вселенной путем комбинирования гармонически развитых умов.
Да, и вот он, наконец, приказал пилоту доставить себя на Остров смерти. Он хотел побыстрее встретить свою смерть. Он думал, что в этом ему помогут маленькие китайцы, коммунисты, которых он вдохнет полной грудью. Ему не терпелось соединиться в загробном мире с сестрой.
Капитан О'Хара, который в отличие от своего президента не спешил попасть на тот свет, спустил доктора Свеина прямо на смотровую площадку Эмпайр Стэйт Билдинга. Сделал он это при помощи лебедки, веревки и сбруи.
Остаток дня президент провел на высоте, наслаждаясь открывшейся его взору панорамой. После этого, делая глубокий вдох на каждом шагу в надежде втянуть в легкие побольше китайских коммунистов, он начал сошествие по лестнице вниз.
Когда он преодолевал последние ступени, уже смеркалось.
Вестибюль здания был непроходим из-за валявшихся целыми грудами скелетов людей, наскоро завернутых в истлевшие, зловонные тряпки. Стены сплошь исполосовали дымы давно потухших костров.
Вдруг из-за укрытия выскочили шесть представителей семейства Малин. Они видели, как вертолет завис над зданием и оттуда спустился человек. Малины были вооружены копьями и ножами.
Их радость была безгранична, когда они узнали, кем был их пленник. Но доктор Свеин представлял для них определенную ценность не как президент, а как человек с медицинским образованием.
«Врач! Мы спасены!» — сказал один из них.
Да, вот и о его желании умереть они даже слышать не хотели. Насильно они заставили его проглотить маленький безвкусный кубик, который напоминал ломкую кожуру земляного ореха. На самом деле — это были вареные и затем сушеные внутренности рыбы, в которых содержалось противоядие «зеленой смерти».
Так-то вот.
Братья Малины поспешили доставить доктора Свеина в финансовый квартал города, где умирал от неизлечимой болезни глава семейства Хироши Малина-20 Ямаширо.
По всей вероятности, у него было воспаление легких. У доктора Свеина не было выбора, и он поступил так, как поступали его собратья по профессии лет сто тому назад. Он прикладывал к телу больного тепло, а к голове — холод и ждал.
Одно из двух: либо отступит болезнь, либо человек умрет.
На сей раз отступила болезнь.
В качестве вознаграждения Малины притащили и разложили прямо на полу Нью-Йоркской биржи все свои сокровища. В том числе: радиоприемник с вмонтированными часами, альтовый саксофон, нераспечатанный туалетный набор, термометр в виде Эйфелевой башни, и тому подобное.
Из всего этого барахла, чтобы никого не обидеть, доктор Свеин выбрал медный подсвечник.
Вот тогда-то и сложилось общественное мнение, что доктор Свеин безумно любит подсвечники.
Отныне и впредь ему будут дарить только подсвечники.
Общинная жизнь Малин была ему по душе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14