. То же самое можно сказать о темной богине, которая не способна к трансформации без воплощения в человеческом облике, другими словами, без осознания себя женщиной.
Женщина, которая входит во внутренний контакт с феминным началом, тем самым неизбежно вступает в контакт с архетипической «смертоносной матерью», т. е. с теми чертами женщины, которые ведут ее к саморазрушению, а через нее оказывают пагубное воздействие и на других: на любимого мужчину, на детей и на друзей. Для мужчины внутренний контакт с ужасной матерью означает встречу со своей темной анимой, тогда как для женщины этот контакт связан с переживанием самости.
Жизнь и смерть, обновление и разрушение – это связанные друг с другом и дополняющие друг друга противоположности. Поэтому порождающему жизнь архетипу матери присуща и другая сторона-уничтожение жизни. Это отчетливо проявляется в природе, которая всегда сначала разрушает, перед тем как создать что-то новое. Но психологическое растворение в бессознательном – это не только пагубное воздействие архетипа матери, но и предпосылка всеобщего духовного обновления.
Когда Юнг называет темную сторону материнской фигуры «таинственной, скрытой, пожирающей, соблазняющей, отравляющей и неизбежной, как сама судьба, и пропастью в мире мертвых» См. примечание 6.

, речь идет о теневых аспектах образа матери, которые нам известны из мифологии и мировых религий. Например, эти аспекты присущи образам богини смерти и подземного мира – Персефоны или Гелы Богиня в религии ингушей и чеченцев.

. У индусов богиня Кали носит ожерелье из черепов и пьет человеческую кровь, как и древнеегипетская богиня Сехет.
Но, как нам уже известно, архетип матери – это не просто индивидуальная модель материнского поведения. Юнг называет материнский инстинкт «таинственной первопричиной любого роста и изменения» Ibid. Par. 172.

. Это созидающая и разрушающая сила, истоки которой находятся в глубине психики, в коллективном бессознательном. Она, как океан, который порождает все формы жизни, а затем снова их поглощает. В зависимости от установок и ситуации, в которой находится человек, в глубине его психики могут зародиться смертоносные силы, которые он обязан осознать.
Самым крайним случаем разрушения сознания архетипами коллективного бессознательного является, по всей видимости, психическое заболевание. Но бессознательное может вызвать и временную дезинтеграцию психики, и тогда человек либо оказывается его жертвой, либо – как в случае невроза или кризиса среднего возраста – подвергается трансформации. Тогда, чтобы изменить сознательный взгляд на мир, бессознательное сначала полностью его уничтожает. Эго иногда вынуждено отказываться от своего превосходства, чтобы человек мог избежать односторонности или излишней твердолобости. Чаще всего через процесс внутренней трансформации проходят творческие люди. Весьма вероятно, что архетип матери содержит равные доли света и тени, но в зависимости от коллективного сознания, присущего данной исторической эпохе, его внешнее проявление включает больше или меньше разрушительных и созидающих аспектов бессознательного.
Можно выделить несколько разновидностей сказочных фигур злой матери, например, образ ведьмы или мачехи. Одни материнские персонажи полностью деструктивны для человека, тогда как негативное влияние других материнских персонажей приводит к изменению и обновлению. Разумеется, об этом не говорится прямо, но сказка все-таки приходит к счастливому концу. В последующих главах книги мы рассмотрим оба этих варианта.
Темные материнские персонажи действуют разными способами, чтобы чинить свои козни и распространять злые чары. Они очень любят есть человеческое мясо – сказочные ведьмы нередко намереваются запечь и съесть свою жертву. Иногда они оставляют ее умирать от холода на морозе. Но все-таки чаще всего они стремятся погубить свою жертву с помощью яда, который либо добавляют в пищу, либо насыпают на рану, либо смазывают им иголки и булавки, чтобы потом уколоть героя (или героиню) и таким образом добиться своей цели. Будучи искусными колдуньями и чародейками, они могут ранить или убить героя, превратив его в животное или же в камень, лишают его возможности двигаться; они также могут ослепить его, лишить способности слышать или говорить.
На примере сказок, рассмотренных в этой книге, мы исследуем психологические интерпретации ряда вредоносных приемов. Мы увидим, что, встречаясь с ужасной матерью, одни герои гибнут, а другие стремятся избежать гибели или даже оживают вновь благодаря правильному поведению. Иначе говоря, одних людей архетип матери может психологически разрушить, тогда как другие, оказавшись в опасности, находят свой путь и проходят испытания, предназначенные для героя. Благодаря матери у них раскрываются творческие способности.
Позитивная и негативная стороны бессознательного, а значит, и архетипа матери тесно связаны между собой. Конечно, эта связь проявляется не в каждой сказке, и отнюдь не у каждого женского персонажа ярко выражены его темные и светлые стороны. Но если рассматривать сказки как одно целое, можно увидеть, что темные женские фигуры создают позитивные женские ценности, и наоборот. Один такой пример нам очень хорошо известен: это сказка о Белоснежке, на которой мы остановимся в первую очередь.

4. Ревнивая мачеха

Сказку о Белоснежке, как и многие другие сказки, упомянутые в этой книге, мы будем рассматривать прежде всего с точки зрения феминной психологии. По мнению Юнга, у женщин материнский образ можно наблюдать в гораздо более чистом виде, чем у мужчин Ibid. Par. 191ff.

.
У мужчины материнский образ всегда смешивается с фигурой противоположного пола, с анимой, с его первичным ощущением женщины. Поэтому материнский образ реже предстает в образе чистой феминности, чем в своем отношении к мужчине. Это вовсе не значит, что характерные черты феминности вовсе отсутствуют в сказках, сюжет которых строится преимущественно вокруг мужских проблем; просто эти черты чаще всего не очень ярко выражены.
Для женщины фигура Земной Матери является отчасти Тенью, отчасти самостью, чем-то вроде автопортрета феминного начала эта фигура аналогична архетипу «мудрого старца» в мужской психике, который является воплощением духовности в чистом виде.
С фигурой Земной Матери тесно связана фигура ее дочери, богини-девственницы Коры. В мифе Кору с трудом можно отделить от матери Деметры. Часто мать и дочь образуют пару противоположностей, составляя при этом единое и неделимое целое. В некоторых сказках (как, например, в «Белоснежке»), главной героиней является дочь. Эта женская фигура побуждает Эго идентифицироваться с ней. Для женщины она становится неким подсознательным прообразом соответствующей установки Эго в процессе индивидуации Более подробное обсуждение психологического значения главного сказочного героя и героини можно найти в книге: Von Franz Marie-Louise. An Introduction to the Interpretation of Fairy Tales. Zurich : Spring Publications, 1973.

.
В сказках и мать, и дочь часто наделяются сверхъестественными чертами: как божественными, так и дьявольскими; чаще, наверное, такими чертами обладает мать, ибо, как известно, образ дочери ближе к человеческому Эго. Но не следует забывать, что в судьбе дочери проявляется обезличенная судьба богини, а не судьба обычного человека. Мы можем, конечно, проводить сравнение ее судьбы с человеческими судьбами, и даже должны делать это, чтобы идентифицировать себя с ней, но при этом следует отдавать себе отчет, что таким образом мы низводим события, происходящие в «ином мире», до уровня моральных переживаний обычных людей.
Во многих сказках, в которых присутствует образ дочери, читатель может сопереживать сказочной героине, которая становится невинной жертвой демонической Земной Матери. Хотя материнская фигура тоже обладает типичными феминными чертами, женщинам труднее с ней идентифицироваться, и не только потому, что она часто совершает дурные поступки. Ведь существуют и позитивные образы Земной Матери, но по большей части они слишком отчуждены от Эго, чтобы им можно было сопереживать. Однако в последние годы появляются характерные признаки того, что архетип злой и страшной ведьмы начинает овладевать женщинами.
Если задуматься, например, о процессах развития моды, киноиндустрии или популярной музыки – явлений массовой культуры, то можно увидеть, что с начала XX в. женщин стали идентифицировать с ведьмами и вампирами. С одной стороны, такая идентификация может свидетельствовать о том, что современной женщине стало многое известно о ее Тени. С другой стороны, это явственно показывает, что людям присущи определенные демонические черты. Человек, жизненная установка которого становится все более рациональной, все меньше и меньше противостоит идентификации с самостью. Женщине следует понять, что она является лишь сценой, на которой разыгрывается драма взаимоотношений матери и дочери, а вовсе не актрисой, исполняющей ту или иную роль.
Если из сказок братьев Гримм выбрать те, в которых более или менее полно и подробно представлены проблемы феминности, то мы не без удивления заметим, насколько часто возникает тема преследования падчерицы мачехой. (Столь же часто встречается тема глупого сына или сына-тугодума в сказках, ориентированных на проблемы маскулинности.) Создается впечатление, что сказки, в которых достаточно подробно описан процесс женской индивидуации, просто не могут обойтись без темы преследования. Остается предположить, что женщине, обреченной на индивидуа-цию, необходимо заключить договор с темной материнской фигурой: сначала предстающей в форме ее индивидуальной Тени, а затем – как часть ее самости.
Одна из особенностей злой мачехи заключается в том, что от нее нельзя скрыться. Мачеха преследует героиню до самой смерти. Эта символическая смерть – необходимое условие возрождения, в психологических терминах – начало осознания, поэтому можно утверждать, что у истоков индивидуационного процесса стоит именно злая мачеха. Иначе говоря, если наступает индивидуальное или коллективное осознание новых феминных ценностей (в таком случае в конце сказки главная героиня обычно становится королевой), то сначала эти ценности обязательно должны подвергнуться преследованию со стороны темных сил феминности, пока не укрепятся в женщине или в обществе настолько, что темные силы потеряют над ними власть, или в соответствии с сюжетом сказки, пока «злая волшебница не доведет себя до смерти».
В одних случаях этими волшебными, сверхъестественными способностями наделяется именно материнская фигура; в других такими чертами обладает дочь, как, например, в сказке о Белоснежке. В таком случае мачеха воплощает по большей части Тень и совсем немного – фигуру самости. Но, как уже отмечалось, в таких сказках часто присутствуют две материнские фигуры: светлая и темная – и тогда светлую фигуру в какой-то мере можно рассматривать как символ самости.
Можно сказать, что на индивидуальном уровне образ преследуемой дочери может символизировать женщину с негативным отношением к матери, т. е. с негативным материнским комплексом. Вообще у такой женщины могут оказаться серьезные нарушения в инстинктивной сфере.
Поскольку в нашей христианской культуре эрос остался на недоразвитом, варварском уровне, становится понятно, почему одних женщин отвергают самым грубым образом, тогда как другие используют любовь для достижения своих эгоистичных целей. Им следовало бы достичь высшей, более осознанной формы эроса. Однако они получают укол в спину от своей внутренней темной матери, толкающий их к сохранению бессознательного уровня и избеганию боли, связанной с обретением осознания. Образ мачехи, которая стремится затоптать первые проблески жизни у сказочной героини, обычно проецируется на родную мать или на других женщин. Нужно пройти определенный путь, чтобы убе диться в том, что преследовательница, от которой невозможно скрыться, находится у нее внутри. В результате этого развития героиня осознает, что живет в разладе с собой. Только совершив серьезную внутреннюю работу, можно понять всю глупость наших традиций, затрагивающих сферу эмоций.
Юнг считал, что женщина с негативным отношением к матери, с негативным материнским комплексом, имеет, по всей видимости, значительно больше шансов достичь высокого уровня осознаннности Psychological Aspects of the Mother Archetype / / The Archetypes and the Collective Unconscious. CW 9i. Par. 184ff.

. Это объясняется тем, что внутреннее психологическое состояние побуждает ее фундаментально пересмотреть свою феминную сущность. Можно утверждать, что она не сможет быть полноценной женщиной, пока не достигнет необходимого уровня осознания.
Сказки, в которых рассказывается о мачехе, предлагают возможное объяснение, почему это именно так. Отвергая свою мать, женщина фактически отвергает источник своей жизни, свою глубинную сущность. Это отвержение вызывает у нее глубинное расщепление личности, которое метафорически отражается в начале таких сказок. Женщина, которую олицетворяют сказочные героини, на самом деле совершенно себя не знает. Она слишком хорошо видит плачевные проявления своей феминной сущности, чтобы внутренне ее принять. Поэтому она не может избежать страдания, которое становится условием ее личностного роста и индивидуации.
Если женщина не знает своих теневых черт, она теряет связь со своей инстинктивной сферой. Феминная часть мужской психики, анима, тоже может расщепляться на светлый, более одухотворенный образ, и теневой образ, связанный с влечениями. Во многих сказках женские образы имеют темную и светлую стороны. Этот психологический факт является характерной особенностью современной патриархальной культуры. В результате женщина никак не может стать цельной личностью.
Несомненно, что мужчина тоже страдает от подобного расщепления – расщепления анимы, но страдания имеют для него несколько иной смысл.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6