То есть надо прикупить себе что-нибудь такое с кирпичными трубами, корпусами и десятком тысяч рабочих и ждать встречи. Просто ждать…Всего-то!Ну и что будем покупать?Хорошо бы что-нибудь покрупнее и повнушительней…Хотя нет, покрупнее не получится. Все, что покрупнее, уже разобрано, а передел собственности дело непростое. А в серьезные драки лучше не ввязываться — ты начнешь убивать, тебя начнут убивать — хлопотно это. Придется довольствоваться чем-нибудь поменьше.Чем?Задачка…— Ну давай, не молчи, предлагай.— В идеале было бы взять в собственность небольшое предприятие, делающее маленькие атомные бомбочки. И сразу стать интересным всем.— Ну ты замахнулся!— Ладно, пусть не всю бомбу, пусть хоть часть…А ведь это мысль! Насчет части! Ай да умница, тот второй Резидент.Часть бомбы, часть танка, часть крейсера… Причем такую часть, которая не требует большого производства, но без которой в военном деле зарез. И которая в идеале используется и в танках, и в самолетах, и в крейсерах…Что это может быть?Например, провод, экранированный или без оплетки, силовой или для связи, который везде…Или порох! Он и в патронах, и в снарядах!Правда, пороховые заводы находятся в ведении государства. Но можно не замахиваться на весь порох, а ограничиться какой-нибудь его частью. Какой-нибудь добавкой.Похоже, придется засесть за химию, чтобы разобраться, что входит в состав порохов и без чего его не бывает. И сесть за электротехнику.Похоже, придется образовываться. Ну а потом… Глава 5 — Я собрал вас, господа, чтобы сообщить пренеприятное известие — к нам едет ревизор, — сообщил генерал Крашенинников.На чем цитирование классики и закончилось. Потому что командиры не читали Гоголя и не знали, что надо удивленно вскрикивать: “Как ревизор? Почему ревизор?”Они сказали проще и доходчивей:— Вот ни… — в том смысле, что не ждали не гадали и на тебе — едет какой-то ревизор.— И за каким… он вообще такой нужен…— Чтоб их всех!..В хозяйство генерала Крашенинникова решил нагрянуть с инспекцией не кто-нибудь, а вновь назначенный Заместитель Министра обороны. Как будто других частей ему мало.— Значит, так — территорию прибрать, личный состав помыть, сапоги почистить, воротнички подшить, — приказал генерал. — И вот что еще, проведите строевые занятия, что ли. А то отвыкли строем ходить. Ясно?— Так точно!Ладно, хоть траву и деревья красить зеленой краской не заставил. А то некоторые не в меру ретивые командиры умудряются каждый листочек, каждый стебелек…— Может, шашлычки сообразить? И баньку? — предложил кто-то.— Отставить шашлычки, — сказал, как отрезал, генерал.— Почему?— Потому что перебьется!.. Прибрать вверенную нам часть — это одно, а спинку начальству мочалкой драить — увольте. Лета не те!Командиры уважительно взглянули на генерала. Крут старик, ни перед кем не гнется! Такого хоть перед Министром во фрунт поставь. Он и Министра пошлет…Два дня спецназовцы долбили плац подошвами прыжковых ботинок, отрабатывая строевые команды, поворачивались “напра-во”, “нале-во”, “кру-гом” и хриплыми голосами орали песни.В среду утром возле КПП остановилась машина Замминистра. Генерал его возле шлагбаума не встречал, генерал ожидал в штабе.Куда и поехала машина. Ну не возвращаться же было.Дежурный по части сошел с крыльца, вскинул к голове ладонь и лихо доложил, что в части никаких происшествий не случилось, шагнул в сторону, давая возможность инспекции пройти в штаб.Генерал сидел до последнего, до момента, пока Замминистра не открыл дверь его кабинета.— Чего не встречаете? — спросил он.— Навстречу начальству бросается тот, у кого совесть нечиста. А у меня с этим делом все в порядке. Замминистра, не дожидаясь приглашения, сел.— Что показывать будете?— Все, что вам угодно.Нелюбезен был генерал. Может быть, еще и потому, что нового Замминистра не знал и, как водится, ничего доброго от него не ждал.— Сейчас идут занятия на полосе препятствий. Если хотите…Замминистра захотел.Бойцы шустро скакали по бревнам, стенам, трубам, вкопанным в землю автомобильным покрышкам, проползали под низко натянутой колючей проволокой, сигали в черные дыры блиндажей, ныряли в полной выкладке в ямы, заполненные водой и нечистотами, перетаскивали на горбу сорокакилограммовые ящики с “боеприпасами”, кидали в мишени штык-ножи и саперные лопатки, долбили соломенные чучела прикладами автоматов…И все это делали очень грамотно и быстро. Замминистра только диву давался.Потом было стрельбище, где мишени ложились одна за одной после первых же выстрелов. Бойцы выходили на огневой рубеж и стреляли из автоматов стоя, лежа, с колена, от бедра, на бегу, всегда попадая в цель. Стреляли из пистолетов, пулеметов, снайперских винтовок. И на закуску из НРСа — ножа разведчика стреляющего. И даже из него, ухватившись за рукоятку двумя руками и развернув клинок на себя, валили мишени за двадцать с лишним метров.Такие были у генерала Крашенинникова грузчики. Всем грузчикам грузчики.Со стрельбища личный состав побежал в спортзал.Наблюдая, как бойцы молотят и кидают друг друга на занятиях по рукопашному бою, Замминистра вдруг потребовал себе кимоно.Спецназовцы одобрительно заухмылялись.А что, нормальный, видно, мужик, раз в драку вяжется. Значит, умеет. Значит, свой…Кимоно принесли. Замминистра скинул обувку, размялся.— Вы осторожней с ним, а то зашибете, — тихо предупредил генерал.— Не надо осторожней, надо в полную силу, как если между собой, — запротестовал Замминистра.Генерал махнул рукой. Но махнул не пренебрежительно. Новый начальник, конечно, не старый, но тоже вроде ничего…Против Замминистра выставили не самого сильного бойца и не самого опытного.— Начали, — скомандовал генерал.Противники сошлись и обменялись быстрыми ударами, примеряясь друг к другу. Пропущенные плюхи раззадорили и даже немного разозлили их. Боец тронул припухшую щеку и, забыв о субординации, пошел буром вперед. Спецназовцы не дерутся долго, они не могут позволить себе драться, как боксеры, пятнадцать раундов, им нужно свалить противника в считанные секунды. Свалить, убить и успеть скрыться.Боец рванулся вперед и вдруг, словно споткнувшись, рухнул на пол. И сразу не встал, встал лишь через пару десятков секунд. Встал с трудом.Спецназовцы одобрительно загудели.Замминистра поклонился и отошел в сторону.Следующий боец должен был разделать его под орех, но такой возможности ему не представилось. Замминистра снял кимоно, переодевшись в форму.— Нам пора вернуться в ваш кабинет. В кабинете Замминистра подвел итог:— Все очень хорошо, кроме разве строевой подготовки. Но я так понимаю, что на парадах вам не ходить.— Хочется надеяться, — поморщился генерал.Маршировали его бойцы действительно не очень, не умели они колотить каблуками по земле, потому как привыкли ходить тихо — “на цыпочках”.— Еще один вопрос… Что вы делаете для сплочения личного состава?— Проводим воспитательную работу, политинформации, поощряем внеслужебные отношения…— Я не в этом смысле.— А в каком? — не понял генерал.— В смысле круговой поруки. Мне кажется, имеет смысл провести ряд мероприятий, способствующих единению ваших людей.— Например?— Повязать их кровью.— У них было столько крови…— Не такой кровью, — покачал головой Замминистра, — запротоколированной кровью. Подведите их под статью, чтобы иметь возможность в любой момент возбудить уголовное дело. Чтобы шантажировать сроком. Лучше всего, если это будет наказание кого-нибудь из своих. Кого-нибудь, кого вы приговорите за ослушание к смерти. И заставите ваших людей участвовать в казни. С одной стороны, это даст вам материал для уголовного дела, с другой — послужит предупреждением для возможных отступников. Ведь если среди ваших людей найдется хотя бы один…— Не найдется! — резко оборвал Замминистра генерал. — Среди моих людей не найдется. Я могу за них поручиться!— Я бы на вашем месте не был столь категоричен. История предательств знает удивительные примеры, когда недавние друзья превращались в непримиримых врагов, когда брат шел на брата, а сын на отца. Возьмите того же Иуду…— Какого Иуду? Что вы хотите?— Я хочу быть уверенным в ваших людях. Хочу, чтобы вы были уверены в своих людях.— Послушайте, я был с ними в деле! Был в таких передрягах… Я знаю их, как себя.— Вы рассуждаете слишком прямолинейно, как генерал…— Я и есть генерал! И не умею разговаривать намеками. Я привык выполнять приказы, а не догадываться об их значении. Что вы хотите, чтобы я сделал?— Я считаю целесообразным, чтобы вы обеспечили контроль за личным составом.— С помощью чего?— С помощью личного состава. Вернее сказать, с помощью добровольных, оплачиваемых либо заинтересованных иным образом помощников, которые смогут предоставлять вам требуемую информацию.— Вы про сексотов, что ли?— Можете называть их секретными сотрудниками. Или как вам будет угодно. Сути дела это не меняет.Вам… Вернее, нам необходимо знать о настроениях, приватных разговорах, контактах ваших бойцов. Я понимаю всю непопулярность предлагаемой меры, но только так мы сможем не допустить утечки информации и тем защитить ваших бойцов от возможных неприятностей. Не исключено даже от тюремного срока…Похоже, новый Замминистра действительно был не из военных, был из особистов, потому что предпочитал, вместо того чтобы резать правду-матку в лоб, обволакивать собеседника тенетами полуправды. Из которых, если хоть ноготком увяз, не вырваться…Теперь Замминистра перестал нравиться генералу. Даже несмотря на то, что он не побрезговал выйти на татами против рядового бойца.— Я понимаю, что там, за линией фронта, вы должны абсолютно доверять друг другу. Но сейчас вы не там, вы здесь. Где все не так очевидно, как в Афганистане. Где враг может прийти в любом обличье, в том числе под маской лучшего друга. И ударить в спину.Это не война, генерал, это тайная война. И ее нельзя вести привычными вам партизанскими методами… Надо в соответствии с законами большой разведки. И контрразведки…Генерал не пытался спорить, потому что чувствовал, что в словах Замминистра есть своя правда. Это действительно не Афганистан, где все было совершенно ясно — человек, говорящий по-русски — свой, а если в халате и чалме — чужой и потому подлежит уничтожению. А здесь все говорят по-русски — и те и эти. И даже этот…Запутался генерал Крашенинников, заигрался в войнушку. Но признавать это он не хотел. Поздно ему было перестраиваться, поздно менять свои взгляды на жизнь.— Я все понял, — тихо произнес генерал. — И хочу сказать, что мне не нравятся предложенные вами методы. Я солдат и хотя бы потому не ангел. Я нарушил не одну божью заповедь. Но я никогда не предавал своих друзей. И никогда не боялся повернуться к ним спиной. Вряд ли я смогу научиться этому теперь. Да и не буду учиться…— Вы хотите выйти из дела? — быстро спросил Замминистра.Генерал на минуту задумался.Из этого дела он, кажется, действительно хотел выйти. Но не мог. Теперь уже не мог.— Нет, я не смогу бросить своих людей. Я останусь с ними. И буду продолжать делать то, что делал. Но не по вашей указке, а в соответствии со своими представлениями о чести и долге солдата. Потому что иначе не умею.— Хорошо, поступайте так, как считаете нужным, — легко согласился Замминистра.Может быть, слишком легко.И сразу же перевел разговор на более понятные темы:— Что там у нас с заводом металлоконструкций?.. Глава 6 — У нас намечается аврал, — сообщил Резидент.— Поездка на картошку? — грустно пошутил Помощник. Потому что лучше бы, если на картошку…— Почти угадал — только не на картошку, а на капусту. К понедельнику нам надо набрать тысяч двести, а лучше больше долларов.— Где бы их взять?— Там, где обычно.Обычно — это значит в карманах рядовых, а лучше не рядовых, а зажиточных граждан.— Ого, — присвистнул Помощник. — Это же не спать, не есть. Это же как папа Карло!— Поделим страну так — в понедельник-вторник ты будешь обрабатывать Сибирь и Дальний Восток. Я — европейскую часть, Урал и ближнее зарубежье. Потом поменяемся.— У творческой интеллигенции это называется чёс.— Ну чёс так чёс.Придумывать другие, более замысловатые способы добычи денег было некогда. Деньги были нужны срочно. Резидент и его Помощник пошли “с протянутой рукой” по валюткам, банкам и ювелирным, авто — и мебельным магазинам, продвигаясь от окраин России к центру.Час-полтора интенсивная работа, потом — самолет — часовой перелет — новая работа — самолет — работа — самолет… Иногда для разнообразия поезд, междугородний автобус или частник…В общем чёс… Но с одной разницей, эстрадные и прочие звезды могут позволить себе опуститься до халтуры, а тут нельзя. Нельзя утратить бдительность, позволить, чтобы дрогнула рука, напряглось лицо или изменился тембр голоса. Нужно работать на совесть, как для себя.Добротная, на один лишь раз одежда, приятные, чтобы никому даже в голову не пришло… манеры, располагающая улыбка, отвлекающий толчок в бок, извинения — и быстрый уход…— Вы в очереди стоите?— А что, не видно?— Вы бы не могли пропустить меня вперед, а то у меня сумма большая.— Если большая — то могу…Через четыре дня они встретились, чтобы пересчитать улов.Сто восемьдесят семь тысяч двести. Не густо. Обеднел нынче средний российский класс.— Что будем делать?— Работать.— Так же?— Нет, теперь по-другому…В ближайшем магазине компаньоны купили ноутбук, хороший цветной принтер и пачку бумаги. В этой стране это все, что нужно предприимчивому человеку, чтобы сделать деньги.Утром они снова разъехались в разные стороны света. Как в той, про комсомольцев, песне.— Хочу взять в вашем банке кредит.— Нужен залог.На стол выкладывались пачки долларов.— Что это?— Залог. Если вы мне поможете — вам останется все это теперь и тридцать процентов того, что я получу — потом.Девять человек из десяти сразу же отказывали. Один — соглашался.— Но залог все равно желателен.— Вот документы, подтверждающие мое право собственности на офис на Тверской, на восьмикомнатную квартиру с видом на Кремль, на три в ближнем Подмосковье дачи жилой площадью полтора километра, на машину “
1 2 3 4 5 6 7