— Сегодня у нас праздник! — довольно бодро сообщил командир. — Сегодня нашему Юджину стукнуло сорок!
После чего все обычно хлопали в ладоши и хлопали именинника по спине и плечам, отчего тот, как пинг-понговый шарик, крутился в воздухе и метался из стороны в сторону.
Сегодня Рональд Селлерс тоже захлопал, но его не поддержали. Кто-то пару раз ударил ладонью о ладонь и тут же затих.
— А теперь — поздравления, — радостно и потому фальшиво объявил командир. — От семьи, — передал заранее припасенную открытку. — От друзей… От коллег… Ну и от себя лично!
И вытащил и толкнул в сторону именинника бутылку виски. Из командирского НЗ. На что получил персональное разрешение Земли.
— И… самое главное!
Все слегка напряглись, потому наметилось какое-то отступление от обычного сценария.
Командир развернул распечатанный на принтере листок бумаги. И очень торжественно зачитал:
— Поздравление Президента Соединенных Штатов Америки… Тебе, Юджин.
Кое-кто криво ухмыльнулся. Потому что на борту практиковались подобного рода подначки, которые обычно вызывали бурное веселье. Но — не теперь же!
— Президент поздравляет тебя с сорокалетием и желает скорого возвращения на Землю, — прочитал Рональд.
Так это что — не шутка?
Видно, на Земле всерьез озаботились их состоянием…
Слегка ошарашенный Юджин принял поздравление.
Командир щелкнул пальцами, наверное, изображая доброго волшебника, и почти сразу же в модуле зазвучали голоса близких Юджину людей. А на мониторе появились дорогие ему лица.
— Куда говорить?.. Сюда?.. Или сюда?.. Это была его мать — взволнованная, радостная и чуть-чуть растерянная.
— Здравствуй, Юди! Как ты там?
— Все нормально, мама, все хорошо!
Голос именинника слегка дрогнул. Земля расщедрилась, сделав ему роскошный подарок — притащив в ЦУП все его семейство.
— А мне можно, я тоже хочу… — прыгал, совался в экран его младший сын.
— Привет, папа, привет!..
Лица астронавтов размякли и поплыли. Это были не их близкие, близкие Юджина, но все равно это был привет с Земли.
— Здравствуй, сын…
Отец! И даже его как-то умудрились вытянуть с фермы!
— Я слышал, тебя поздравил сам Президент! Я рад за тебя!..
Отца сменила Эрика — его жена.
Она улыбалась, но под ее глазами, под слоем пудры, просвечивали синяки. Значит, она снова плакала.
— Я очень рада тебя видеть, — сказала она, незаметно промакивая платком уголки глаз.
— Я тоже. И тоже — очень! — ответил он, чувствуя, как и на его глаза наворачиваются слезы.
— Мы ждем тебя — все!..
И снова в экран, оттирая локтями мать и деда, полез неугомонный, любопытный младшенький.
— Папа, папа, а ты сейчас где?..
Юджин мельком глянул в иллюминатор.
— Над Оклахомой, сынок.
— А они, они тебя тоже видят?
И не только Юджин, а все заулыбались, глядя на шустрого, секунды не стоящего на месте мальчишку…
Сеанс длился недолго, но он переломил ситуацию. Правы были психологи! Астронавты расслабились и сблизились. Потому что у них, несмотря на то что все они были разных национальностей, из разных стран и сами были очень разными, было нечто общее, что их всех объединяло. И этим общим была Земля.
— Эх!.. Гулять так гулять! — махнул рукой Виктор Забелин и, смотавшись в русский модуль, притащил бутылку “Столичной”.
Значит, Герхард ошибся, значит, он ее не выпил!..
В воздухе повисли капли водки и виски. Как серебристая новогодняя гирлянда.
— Ну что — за Юджина! Чтобы все у него было хорошо!..
И это было сказано очень искренне. Потому что — если будет у него хорошо, то и у всех тоже хорошо! Ведь они — экипаж. Они вместе на одном корабле!..
Как в банке!..
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ
Семь часов десять минут по бортовому времени.
Двадцать первые сутки полета
Пробуждение было странным. И было неприятным. Словно кто-то шутки ради провел по лицу пером.
И еще раз.
И еще…
Кэтрин Райт поморщилась и сквозь сон потерлась лицом о ткань спального мешка. Неприятное ощущение прошло.
Но ненадолго.
Очень скоро она снова почувствовала, что к ее лицу кто-то прикасается. Или что-то… Что-то мягкое и податливое.
Просыпаться не хотелось, потому что ей снился дом. Наверное, этот сон был навеян вчерашним сеансом связи — ей снилась ее комната и она сама, лежащая в своей постели. Не нынешняя, а та, прежняя — ученица колледжа. Во сне она тоже спала и тоже не хотела просыпаться. Но в ее сне кто-то щекотал ей лицо. Скорее всего ее кот Франклин, который любил забираться к ней по утрам в постель и, мурлыча, тереться мордой о ее лицо.
— Брысь! — сказала она во сне, чтобы поспать еще несколько минут. Хотя уже понимала, что все равно сейчас придется вставать, собираться в колледж, потому что уже пора.
— Да уйди же ты, приставала!..
И, вздохнув и сделав над собой последнее усилие, окончательно проснулась. Не там, не дома, а там, где была, — на космической станции.
Она проснулась первой, возможно, потому, что кожа женщин более нежная и чувствительная, чем мужская.
Кэтрин проснулась и, не открывая глаз, вытянула из спальника руку и мазнула ею по лицу. Мазнула, тут же почувствовав, как та стала липкой.
Но это был не питательный крем, которым она намазалась с вечера. Это было что-то другое. Что-то, что мешало ей спать, щекоча кожу.
Она открыла глаза.
И ойкнула.
Вокруг нее, возле самого лица, возле спальника и там, дальше, висели красные шарики. Много мелких и более крупных шариков. Они расплылись по станции, влекомые сквозняками, нагоняемыми бортовой вентиляцией. Шарики бесшумно плыли, наталкиваясь на переборки и на спящих астронавтов. Они образовывали целые неспешно плывущие красные реки. И образовывали заводи в местах, где воздушные потоки натыкались на препятствия и, обтекая их, пригоняли все новые и новые шарики, которые застаивались, прилипали к стенам и сливались друг с другом.
Что это?..
Кэтрин вытянула руку и поймала пальцами один из шариков, который легко лопнул под нажимом, растекаясь по коже красным. Шарик был вязким на ощупь.
Кэтрин высунулась из спального мешка, увидела, что тот густо облеплен красными шариками и стена тоже, увидела медленно плывущий в ее сторону красный поток и, зачем-то схватив зеркальце, увидела в нем отражение.
И страшно, истошно закричала!..
Ее лицо было измазано кровью! Той, что, свернувшись в шарики, плыла, влекомая потоками воздуха, по станции, натыкаясь на стены и спящих астронавтов. Она пыталась смахнуть их с лица и давила, размазывала по коже красными полосами!..
От ее крика проснулись все.
И все увидели то, что видела она.
Увидели шарики.
— Что это? — спросил Рональд Селлерс.
И тоже раздавил шарик пальцами.
— Мне кажется… это кровь… — ответил не ему — себе Жак Воден. — Да, это кровь!..
Астронавты вылетели из спальников, с удивлением и ужасом глядя на свои исчерченные красными полосами лица. И на потоки красных шариков, растекающихся по станции.
Но откуда?!
Гадать пришлось недолго. Чтобы все узнать, нужно было проплыть против красного потока туда, откуда он брал свое начало. Нужно было добраться до истоков…
Которые были недалеко, были — рядом.
В минуту астронавты собрались вместе, зависнув возле стены, откуда брала начало кровавая река. Зависли возле спального мешка единственного не проснувшегося члена экипажа.
Он не мог проснуться, потому что был мертв!
Его шея была перерезана от уха до уха, и из нее уже не толчками, уже медленно и неспешно вытекала кровь, которая тут же сворачивалась в красные шарики, и они разлетались по станции, влекомые потоками воздуха, дующими из вентиляционных решеток.
Это его кровь прибивалась к спальным мешкам и липла к лицам. Его кровь они размазывали по коже.
Рядом с мертвецом с перерезанной шеей в воздухе плавал длинный, с черной полированной рукоятью и срезанным косо острием, нож. Скорее всего тот самый, которым убийца перерезал горло жертве…
Юджин Стефанс умер на следующий после своего сорокалетия день. Умер не на Земле — в космосе…
США. ШТАТ АРКАНЗАС
За сорок лет до старта
Юджин родился в штате Арканзас в многодетной фермерской семье. Все свое детство и юность он трудился как вол, вставая в пять утра и ложась затемно.
Он не любил землю, ненавидел сельское хозяйство и терпеть не мог крупный и мелкий рогатый скот. Из-под которого нужно было каждый день выгребать навоз, который нужно было кормить, поить, доить, чистить и выхаживать. С гораздо большим удовольствием он копался в технике, пачкаясь по самые глаза в солярке и мазуте. По натуре он был технарь, но у его отца была ферма, было сто акров земли, засеянной кормовыми культурами, и было полтысячи бычков. Так что его не спрашивали, к чему он больше склонен.
До восемнадцати лет Юджин честно трудился на ферме, а в восемнадцать отправился в город, где, явившись на вербовочный участок, записался в армию. Добровольцем.
Юджина отправили служить в ВВС авиамехаником.
Отец, хоть и ворчал, что теперь не справится с хозяйством, был доволен поступком сына. Который стал мужчиной! Ведь он тоже когда-то, сбежав с фермы, отправился служить в армию, и тоже добровольцем, и даже успел немного повоевать во Вьетнаме, получив от вьетнамских коммунистов ранение, а от правительства Соединенных Штатов — медаль. А уж его отец — дед Юджина — и вовсе был воякой, потому что был летчиком бомбардировочной авиации и воевал во время Второй мировой вначале в Нормандии, а потом с япошками, бомбя их острова.
Так что Юджину было с кого брать пример.
Хотя Юджин ни с кого пример не брал, а просто хотел повидать мир, надеясь, что в армии дерьма будет меньше, чем на ферме.
Но он ошибся. Дерьма хватало везде.
Из армии Юджин вернулся возмужавшим, и вернулся не один, а с женой, которая была не похожа на фермерских дочек — была разбитной городской девицей, с которой он познакомился в армейском баре. Главным в его выборе стало то, что от нее не пахло навозом и что она не знала, с какой стороны коровы доятся!
Но именно по этой причине отец Юджина принял невестку в штыки. Что это за жена, у которой белые, как мука, руки и ногти в полпальца длиной. Как такими руками за скотиной ходить? Никак не получится!..
Кроме того, невестка оказалась ленива, потому что не привыкла вставать в пять утра. Меньше чем через неделю романтическая сельская жизнь ей опротивела до такой степени, что она поставила Юджину ультиматум — или они проводят каникулы где-нибудь возле моря, или пусть он женится на своих коровах!
До женитьбы на коровах Юджин еще не дозрел и поэтому согласился поехать к морю, окончательно разругавшись по этому поводу с отцом.
— Что вам еще нужно? — горячился он. — Свежий воздух, чистые продукты, река… Что вас не устраивает?..
— Общество, — объясняла скандальная невестка.
Неделю, валяясь на пляжах под южным калифорнийским солнышком, они блаженствовали. Но потом у них кончились деньги.
И тут же кончилась любовь.
Юджин страшно переживал разрыв, не имея возможности даже поплакаться в жилетку матери с отцом, с которыми так неосмотрительно разругался. Но у него хватило ума не полезть в петлю, о чем он вначале всерьез подумывал. Он начал бороться с депрессией иначе — стал учиться, поступив в колледж. Учился он фанатично, отчего скоро стал одним из первых учеников.
Так что есть за что сказать спасибо его первой жене!
Он стал первым учеником и избрал своей специальностью космическую технику. Может быть, потому, что в армии имел дело с самолетами. В избранной им профессии не приходилось пачкать руки в мазуте и масле, здесь приходилось работать головой.
Что ему нравилось.
И что у него получалось.
Он снова женился, но на этот раз на дочери фермера из Техаса. Которая его понимала с полуслова. И которую он понимал. Скоро у них родился сын, а еще через год родилась дочь.
В это время ему предложили перейти работать на хорошую должность в крупную строительную фирму. Но он отказался, потому что у него появилась возможность, пусть и призрачная, слетать в космос.
Он отказался от места и потерял очень приличные деньги.
О чем скоро пожалел. Потому что его жена заболела. И очень серьезно.
Все небольшие сбережения ушли на ее лечение и операции. Но она все равно умерла.
Юджин остался один с двумя детьми на руках.
Отец ему в то время помочь не мог, потому что в сельском хозяйстве разразился кризис, из-за которого четверть фермерских хозяйств разорились. Его отец еще удерживался на плаву, но с большим трудом, беря кредиты и закладывая недвижимость и землю. Да Юджин бы и сам к нему за помощью никогда не обратился.
Несколько лет Юджин прожил в бедности, почти равной нищете, еле-еле сводя концы с концами и с трудом управляясь с двумя малолетними детьми. Но потом ему повезло — он встретил Эрику, на которой женился, усыновив ее ребенка от первого брака.
Денег от этого союза не прибавилось, но его новая жена умела очень рационально вести хозяйство, а самое главное, нашла контакт с его детьми и его родителями.
Единственное, против чего возражала Эрика, — так это против его мечты о полете в космос. Она страшно боялась, что ее муж разобьется, оставив ее одну с тремя детьми! Выйти еще раз замуж с таким “наследством” было нереально, а больших, которых могло хватить на годы, накоплений у них не было — все деньги уходили на оплату текущих счетов.
Его жена так часто вздыхала и плакала по поводу предстоящего полета, что он даже стал нервничать. Хотя никаких видимых причин к тому не было! “Шаттлы” терпели аварии ничуть не чаще, чем военные самолеты, — скорее всего даже реже! Он сам участвовал в их проектировании и обслуживании и знал, что в космической технике используются самые передовые технологии и что все системы, отвечающие за безопасность полета, дублируются.
Чем ближе был полет, тем больше раскисала его жена и тем чаще его терзали смутные сомнения.
А вдруг действительно?..
Но Юджин был технарь и не собирался идти на поводу у эмоций, предпочитая полагаться на трезвый расчет. Максимум, что он позволил себе, — это подстраховаться, приведя в порядок все свои дела и составив завещание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32