Еще через час появился полк Кехема. Это и решило исход сражения – гоблины дрогнули. Отступление, сначала организованное, переросло в паническое бегство.
По своему обыкновению, орки смылись первыми, еще неясным оставался исход сражения. А вот эльфы бились до конца, в плен сдалось не больше сорока. Гоблинов же вообще гнали и рубили безжалостно, немногим удалось спастись. Только к ночи армия прекратила погоню.
Клим устал, как лошадь: руки налились свинцом от бесконечных взмахов палашом, спина зудела под измятыми доспехами, пот заливал лицо, лез в глаза, мешал смотреть сквози забрало. Он еле выдержал доклады командиров, собрав остатки сил, чтобы не упасть с коня и не уснуть на месте. Наконец этот бесконечно длинный день закончился, генерал завернулся в изодранный плащ и уснул мертвым сном прямо на земле, как простой солдат.
Утром кавалерийский полк продолжил поход. К середине дня они вышли к границе Кехема и застыли. Было чему удивиться: на холмах перед ними стояли статуи орков, мной статуй, несколько тысяч изваяний в натуральный рост.
– Боже, что это? – прошептал Арс.
– Может, это для отпугивания? – предположил Торп.
– Надо проверить. – Кроненберг смотрел на статуи широко открытыми глазами.
– Обязательно, – кивнул Клим и первым поскакал к холмам.
Орки стояли как живые, словно безумный ваятель создала каменную армию, готовую по его приказу кинуться в атаку. В одном месте земля была изрыта так, будто тут боролись великаны, обломки статуй, попавших подо что-то огромное и свирепое, разбросаны на сотни метров; тут уже не толпы орки валялись, Клим различил десятка два эльфов и по некоторым частям тел определил гоблинов.
– Ничего себе побоище! – восхитился Арс.
– Кого это тут в полон брали? – ни к кому не обращаясь, пробормотал Торп.
– Узнаем у пленных эльфов. Я поехал, доложу маршалу, а вы ждите дальнейших приказов здесь, на границе, – распорядился Клим. – Арс, за мной!
Генерал пришпорил коня и понесся, поручик сразу отстал. Так они скакали минут двадцать.
– Клим, – крикнул Арс, – куда гнать, мы же не опаздываем!
Генерал придержал скакуна и перешел на шаг. Бока лошади тяжело поднимались и опускались.
– Вот напасть, чуть коня не загнал, – пробормотал Клим.
– Что с тобой? – Арс поравнялся с ним.
– Неуютно как-то на этой чужой войне, – пожаловался другу Клим.
– Ничего, конец близок, – утешил его Арс. – Скоро вернемся домой, получишь орден за боевые заслуги, все наладится!
– Знаю я, только неспокойно на душе, а почему – понять не могу.
– Ты устал, генерал, все мы устали…
Они проехали вдоль марширующей колонны пехоты. Тут Клим заметил лагерь с военнопленными и захотел рассмотреть эльфов поближе. Зрелище было жалкое: гордый народ сбился кучкой, боясь посмотреть на охранников. Одна эльфийка подняла голову, и ее взгляд встретился с глазами Клима. На него хлынул поток разнообразных чувств, никогда еще он не испытывал ничего подобного. Страх, беспросветное отчаяние и неукротимая ненависть. Генералу захотелось выть волком от тоски, наброситься на охрану и порубить всех на части.
– Кто? – спросил Клим, строго зыркнув на старшину.
Старый вояка стушевался под суровым взглядом генерала. Он опустил глаза и забормотал что-то нечленораздельное.
– Я спрашиваю: кто это сделал? – зло прошипел Клим, отчего даже у Арса побежали мурашки по спине. – Отвечать четко и ясно. И не надо уверять меня, что ты, старшина, не понял!
– Капитан Парион, – протараторил старшина, вытягиваясь в струнку.
Никто не понял, что случилось, так быстро Клим выхватил палаш и вернул в ножны. Эльфийка, даже не вскрикнув, упала на пыльную дорогу.
– Похороните ее по всем правилам эльфов. – Клим бросил старшине золотую монету. – А капитану Париону передайте, что он скотина и я готов с ним встретиться в любое удобное для него время.
– Похоронить похороним, а с капитаном, господин генерал, вы уж сами разберитесь. – Старшина быстро спрятал злат и махнул двум солдатам: – Ведь наше дело солдатское.
Клим ничего не сказал, развернул коня и поскакал прочь. У него все еще стояло перед глазами мимолетное видение горящих деревень и в ужасе разбегающихся людей, а в ушах звенели скрежет металла и вопли умирающих, заглушаемый боевым кличем эльфов, мстящих всем людям без разбору.
Глава четырнадцатая
ВЫ МАГИ ИЛИ КТО?
Шамана все больше тянуло в астрал. Среди мертвых ему становилось спокойно, даже вольготно. Никто ему не перечил, на вопросы отвечали охотно. Правда, жизни в умерших душах не было. «Не пора ли и мне переселиться в мир иной? Не зря же меня так влечет!» – подумал Незатухающий Огонь и, отбросив мысли и сомнения, ушел в астрал.
– Зачем ты меня тревожишь, старик?
– Ты кто?
– Зел-ин-кор.
– А, ты-то мне и нужен.
– Я скоро покину мир мертвых.
– Что-то произошло?
– Пленников освободили.
Туманный ответ Зел-ин-кора не прояснил для шамана ничего, но он не за этим пришел сюда.
– Почему императрица такая равнодушная? – спросил Незатухающий Огонь.
– У нее отняли душу и память.
– Кто?
– Я.
– С какой целью?
– Я хотел править миром, она была нужна в этой игре бездушным чудовищем.
– Но ты проиграл.
– Да. После смерти я дважды встречался с императрицей, она и здесь такая же, как и среди живых, ее интересует только подопечный, на остальных она плевать хотела.
– И Джокер теперь бездушная?
– Нет. Ты правильно сказал: она равнодушная, как и ее муж.
– У него ты тоже отобрал душу и память?
– Только душу. Но, убей меня Рапира Драконов снова, я не понимаю, как их души вырвались из плена. У отца бы наверняка получилось их удержать.
– Так они вернули их себе?
– И да, и нет.
– Объясни, я не очень тебя понял.
– Если тонкая ткань зацепилась за кактус и ее с силой оторвали, то на иголках останутся куски материи.
– Значит, они вернули себе рваные души.
– Да, у них одна душа на двоих, хотя, возможно, у Арса душа полноценная или близка к этому.
– Почему?
– Джокер, не щадя себя, делится с ним. Вот у кого душа вся изодрана, тут сомневаться не приходится.
– А у детей?
– Тебя интересует Селена.
– Да.
– Она нормальный дракон.
– А как человек?
– И как человек.
– Мы можем на нее влиять?
– Больше нет, чем да. Попробуйте.
– Спасибо.
– Живи на здоровье.
Шаман задумчиво уставился на Мако. Игра волшебного огня всегда завораживала, выпрямляла мысли, уносила вдаль. Старик мог бы еще долго стоять и смотреть, но этого ему не позволили. Из Мако с негромким хлопком вылетели Легкая Рука и Ясный Взгляд. Они сбили с ног шамана, перекатились несколько раз через головы и распростерлись на полу.
– Вы что! Очумели? – набросился на них Незатухающий Огонь, как только обрел дар речи.
– Это не мы, – кряхтя и поднимаясь, оправдывался Легкая Рука.
– Можно подумать, это я выскочил из Мако словно пуля! – продолжал бушевать шаман. – Вы что, по-человечески выйти не могли?
– Нас Селена вышвырнула, – потирая ушибленные места, сказала Ясный Взгляд.
– Как?! – воскликнул шаман.
– Знать бы как, может, и убереглись бы, – поморщился от боли Легкая Рука.
– Мы хотели предупредить ее об опасности, но не успели, – сообщила Ясный Взгляд.
– Ее прокляли, дважды она избежала смерти, а теперь на них ползут змеи.
– Много?
– С полсотни, не меньше.
– Селену надо спасать! – Ясный Взгляд не на шутку беспокоилась.
– Но как, если она вышвырнула нас из Мако? – шагая туда-сюда, выкрикнул Легкая Рука.
– Вы маги или кто? – Шаман посмотрел в глаза Легкой Руке. – Думай, парень, думай!
– Правильно, – кивнул тот, – способ всегда найдется, обязательно…
Легкая Рука перестал метаться, наморщил лоб и закрыл глаза. Минуты текли, а он продолжал стоять.
– Эй, милый, – тихо позвала мужа Ясный Взгляд.
– Не старайся, – шаман положил женщине руку на плечо, – его нет здесь.
– Он что, без меня отправился?
– Тебе с ним нельзя, – мягко произнес шаман.
– Это опасно? – забеспокоилась женщина.
– Нет, если он заблудится, я помогу вернуться, – утешил ее Незатухающий Огонь.
А Легкая Рука летел сквозь пространство на Землю-44, чтобы найти того, кто сможет предупредить Селену о грозящей опасности.
Глава пятнадцатая
ХОЗЯИН СЕВЕРА
Хорошо Селене – вольный ветер, да и Клим нашел дело по душе, а я сиднем сижу в родовом замке и медленно погрязаю в бытовухе. Бумагами, отчетами, бухгалтерской мурой завалили меня – помечтать некогда!
Вошел Венька Помело, мой управляющий, и протянул очередную пачку бумаг.
– Что это? – спрашиваю я.
– Квартальный отчет Корса.
– Опять хитрый гном что-нибудь припрятал, – ворчу я, забирая бумаги.
– Не без этого, – усмехается Венька и советует: – Вы, хозяин, сразу четвертую страницу откройте.
– Венька, мы одни, давай без официальности. Садись, наливай вина. – Я закуриваю сигару, только потом занимаюсь отчетом.
– Дин, ты меня удивляешь. – Помело устраивается в кресле, но вино пока не пьет. – Другие, стань они графьями, задрали бы нос и чурались бы таких, как я.
– Воспитание. – Я листаю отчет и попыхиваю сигарой. – Папа с мамой нас правильно учили: «Все люди братья».
– Между прочим, за дверью Тиим стоит, а мы беседуем как равные, да еще и во весь голос, – Венька наливает вино себе и мне.
Тиим – парень хоть куда, только любопытный не в меру, но у него работа такая – подслушивать и подглядывать, только я это давно знаю.
– Не переживай по поводу слухача: я ему заткнул уши, он теперь только звон колокольчика услышит.
– Ты меня успокоил. – Венька отпивает из бокала. – Хорошее вино, где ты его берешь?
– Тиим приносит. – Я заканчиваю с отчетом гнома и бросаю бумаги на стол.
– Ну и как? – спрашивает Венька, показывая подбородком на отчет.
– Надо ехать на шахты. – Я тоже прикладываюсь к бокалу. – Намылить шею Корсу.
– Обязательно надо, – поддерживает Венька. – Как Арс и Джокер ушли, он совсем распоясался, никакой управы на него нет.
– Значит, завтра утром. Прикажи к шести часам оседлать каурую.
– Меня возьмешь?
– Если хочешь, поехали.
– Конечно, хочу, сто лет на шахтах не был!
– Это ты, брат, завернул, – усмехаюсь я, – сто лет шахтам, еще не исполнилось.
– Я же так, для красного словца, – отмахивается Венька.
– Ладно, иди, Иона тебя разыскивает.
– Нехорошо подглядывать, – грозит мне пальцем Венька и поднимается с кресла.
– Иона сама на меня вышла.
– Ну тогда извини, – разводит руками Венька, – я же не знал.
– Ерунда, мама никогда не разрешала подглядывать за людьми, и у меня условный рефлекс выработался. Да, – вспоминаю я, что еще не ел, – прикажи Тииму обед мне сюда подать.
– Опять ты в столовую не придешь, – морщится Венька, – весь порядок в доме ломаешь.
– Хорошо, – мне ничего не стоит спуститься в столовую и составить компанию Веньке и Ионе, – я приду на обед через двадцать минут.
– Ловлю на слове, – молвит Венька и уходит.
Я пожимаю плечами и пытаюсь вспомнить – когда это я не сдерживал своего слова? Так и не вспомнив, перечитывай отчет Корса, завтра он у меня попляшет, такой разнос устрою, надолго запомнит! Укладываю бумаги в полевую сумку и смотрю на письменный стол. Там, в нижнем ящике, под ворохом ненужных документов, лежат записи о других мирах. Мама обещала вскоре связаться со мной, но что-то она задерживается.
Допиваю вино, докуриваю сигару и с видом важного барина иду в столовую. Слуги останавливаются, кланяются, а я как сноб вышагиваю. Ну что за жизнь? Все пресмыкаются, словно змеи, а сами только и успевают в разные канцелярии доносы строчить. Может, разогнать всю эту братию, оставить несколько человек, да и зажить спокойно? Хотя трудно найти спокойствие в праздности, заскучаю ведь!
Мопс опять стоит в углу и с серьезнейшим видом следит за расстановкой блюд. Почему он в спортзале или на конной прогулке человек человеком, а в замке слуга слугой? Сколько раз приглашал я Мопса зайти ко мне, поговорить по-людски или посидеть с нами за столом, ведь столько места свободного! Я с трудом различаю Веньку с Ионой на другом конце стола. А Мопс мне: «Не положено!» – и хоть разбейся, не сядет.
Тиим шустро отодвигает для меня стул и улыбается.
– Приятного аппетита, сударь, – кланяется он подобострастно, словно у императора на приеме.
– Спасибо, Тиим. – Я сажусь и жду, когда подадут чашу для омовения рук.
Иона и Венька устраиваются напротив, шепчутся о чем-то. Я могу их подслушать, но давлю любопытство в зародыше, ополаскиваю руки, вытираю их и начинается скучный обед.
Трапеза почти закончилась, входит дворецкий и важным голосом сообщает:
– Прибыл гонец от Соловья. Что прикажете передать послу вашего наместника?
Я приподнимаю одну бровь и смотрю на Веньку. Он вместо меня отвечает дворецкому:
– Проводите гонца в комнату ожиданий. Хозяин его примет в главном зале.
Дворецкий кланяется и уходит, а я приказываю:
– Тиим, принеси в мою комнату парадную кирасу, поможешь облачиться.
Парадная кираса – это такой кусок начищенного золота, который зачем-то надо надевать. Если не считать тяжести, то это совершенно бессмысленная вещь, проку от кирасы никакой, разве что тренировка мышц спины.
Гремя шпорами, прохожу в зал, сажусь в кресло и киваю дворецкому, ждущему у двери. Слева от меня располагаются Венька и Иона.
– Гонец вашего наместника Соловья, – громко оповещает дворецкий и впускает служивого.
Сразу видно, молодой человек никогда еще не докладывал графу – краснеет, бледнеет и заикается, а кланяется так, словно лом проглотил.
– Ну успокойся, – улыбаюсь я дружелюбно, – не съем я тебя, да и казнить не стану. Говори четко, внятно и по существу.
– В подвластном вам герцогстве беспорядки. – Парень взял себя в руки. – Крестьяне отказываются платить подати, а город взбунтовался – требует независимости и возвращения герцогства законным владельцам.
– Ясно, – киваю я, – дальше.
– Ограблен обоз с зерном.
– Зерно для императора? – уточняю я.
– Да, – подтверждает гонец. – При защите обоза ранен капитан Джеремис.
– Рана серьезная? – с беспокойством спрашивает Венька.
– Рана-то пустяковая, только стрела оказалась отравленной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50