Я кажусь вам давно знакомым потому, что люди определенной логики автоматически узнают друг друга. Вы, разумеется, уже испытали тягу к себе женщин... Однако, - уже серьезнее добавил он, - я должен вас предостеречь: нас так же легко убить, как остальных людей. Но если мы не погибаем насильственной смертью, то можем надеяться на весьма продолжительную жизнь.
Мортон призвал на помощь всю свою силу воли: за чистейшую правду, которую открыл ему Лоран, тот заслужил в ответ столь же полную искренность.
- Теперь моя очередь предостеречь вас, господин посол. Пытаясь быть мной, вы, возможно... подключились... к моему двойнику там наверху, в магнитном поле. Честно говоря, я ещё не знаю, к чему это может привести.
Сказав это, Мортон повернулся и вышел из кабинета.
26
Мортон отправился в Каподочино-Корапо вместе с Луфтелетом. На протяжении всей дороги движение было очень оживленным. В очередной раз наблюдая, как улыбающиеся водители на предельной скорости пересекают двойную желтую линию, Мортон подумал: не может быть, чтобы и через тысячу лет эти маленькие машины так же мчались, словно сумасшедшие.
Но определенная логика, разумеется, убеждала его, что эти автомобили всегда будут ездить по улицам (конечно, при лучшем общественном строе) и что за рулем всегда будут сумасшедшие. Конструкция межсредного мотора, который стоял на всех этих машинах, не изменялась более тысячи четырехсот лет. Он, конечно, сильно шумел, но работал на азоте - "мертвой" части воздуха, на горючем, которое всегда будет бесплатным. Трудно представить себе какое-нибудь усовершенствование в этой конструкции. Может быть, однажды какой-нибудь гений придумает, как заставить эти ужасные маленькие механизмы работать молча.
Через минуту после отъезда Мортон попытался усмирить Луфтелета.
- Над силлогизмами Аристотеля смеялись ещё задолго до двадцатого века, однако они не лишены определенной чистоты. Когда их применяют там, где этого требуют обстоятельства, в подходящем контексте, они оказываются достаточно верными.
Ответа не было. Старый майор, сидевший за рулем, мрачно смотрел на дорогу, но Мортону показалось, что на его лице смутно отразилось презрение. Мортон упорно продолжал:
- Большую часть того, что мог доказать силлогизм, все знали и без него. То, что он не мог доказать, тоже знали. Поэтому в древние времена образованные люди за неимением лучшего применяли эту систему там, где она применима. Жизнь была достаточно простой. Мрачной, но простой. Так человеческий мозг перешел границу между системой и реальностью. Логику, которая в двадцатом веке пришла на смену силлогистической системе, смело назвали современной, словно её открыватели наконец нашли истину. Разумеется, это было неверно.
Эта логика основывалась на принципе "или-или": "там, где находится Эдуард, Мэри не находится". Такой подход, как тогда говорили, был крайне полезен в больших компьютерных системах обмена информацией. Это были времена, когда инженер, если ручка, реле или транзистор не работали, мог, разозлившись, крикнуть: "Господи, пусть нам принесут другой элемент R2B!"
А потом в двадцатом веке наступил тот роковой день, когда все компьютеры в мире отказались работать. Газеты позже сообщили об аварии. Это явно было не совсем верно, но так показалось людям.
Много дней ученые разбирались в кошмарном порождении логической системы, основанной на математике, - система утверждала, что не существует десятка совершенно одинаковых яиц или транзисторов, короче говоря, не существует "серии".
Это было неверно.
В день этой всеобщей аварии (авария ли?) все яйца на Земле приняли гордый вид и заявили: "Я тоже индивидуальность!"
Разумеется, предметы и системы, которые провозгласили это, были не яйца, а сложные американские и западноевропейские изделия, полностью механизированные и электронные. Ни одна логическая система не могла работать с таким количеством уникальных объектов. Так вот, определенная логика, по законам которой работают современные вычислительные системы начиная с двадцать девятого века, состоит в том, что...
Размышления Мортона вдруг резко оборвались: он был сброшен из мира мысли на землю, в Новый Неаполь. Перед ним было настоящее пиршество для глаз.
Их маленькое злобное механическое чудовище только что взобралось на очередной зеленый холм. На этот раз Мортон не увидел новых жмущихся один к другому домов: город кончился. Суша почти исчезла, и слева раскинулась бескрайняя водная гладь. Над ней сияли лучи мягкого света, отражавшиеся в переливающейся опаловым блеском воде. Мортон залюбовался горизонтом и прозрачным, как хрусталь, морем, а когда увидел сверкающую искру - остров Капри, который обычно был скрыт туманом, у него перехватило дыхание от восторга.
Это напомнило Мортону, как Марриотт сказал ему, что наконец нашел место, где хотел бы провести остаток своих дней. Марриотт, конечно, принял это решение уже достаточно давно. Но полковника Чарлза Мортона такие мысли никогда не тревожили по-настоящему.
Вдруг он почувствовал искушение. "Почему бы и нет? - спросил он себя. - Почему бы не жениться на этой девушке?" В конце концов, он тоже не ангел. Он занимался любовью со многими женщинами и достаточно долго, по крайней мере до того дня, когда его метод вдруг стал ему противен.
Провести всю жизнь в восхитительном Новом Неаполе было бы... Что такое? Еще раз его мысль мгновенно остановилась. Мортон на долю секунды закрыл глаза. "Я схожу с ума, - в ужасе подумал он. - О господи, вся эта планета просто кипящий ад!"
Полковник уселся поудобнее и стал глубоко дышать. Немного успокоившись, он догадался, что теперь в его кольце мысленной связи были и другие лже-Мортоны и их коллективные чувства уже влияли на него. В тот момент, когда полковник осознавал это, великолепное море исчезло из глаз. Они обогнули вершину, проехали вдоль нескольких маленьких холмов, спустились по длинному склону и оказались по соседству с Каподочино-Корапо.
Следуя указаниям Мортона, Луфтелет поставил машину так близко к военной базе, как позволяли другие припаркованные машины. Оба офицера вышли из автомобиля. Луфтелет направился прямо к двери поста, а Мортон перешел через улицу, обернулся назад и стал рассматривать странное маленькое здание.
Оно было темного цвета и казалось каким-то сплющенным. Чтобы вписаться в горный пейзаж, оно должно было бы иметь крышу со скатами и высокие островерхие башенки. Но оно их не имело. Крыша была из какого-то бурого металла, стены из чего-то, похожего на волнистые тусклые листы железа. Окон не было.
Здание казалось достаточно высоким, а внутри было наверняка много комнат. Так, вероятно, могла бы выглядеть казарма. Но большим или маленьким был пост, не играло никакой роли: Мортон знал, что размер здания значит ничтожно мало, когда в одном кубическом сантиметре могут уместиться тысячи сопротивлений, проводов, транзисторов и других элементов электроники. Внутренняя и внешняя обшивки этого здания были созданы из искусственного материала, сверхустойчивого к ударам, ко всем видам энергии и так далее короче говоря, практически ко всем отрицательным воздействиям. Между двумя слоями этого невероятно стойкого материала находилась такая сложная сеть приемников, передатчиков и детекторов, что ни один человеческий мозг не смог бы охватить её целиком. Более ста строительных компьютеров работали вместе, чтобы спроектировать это здание.
Довольно неприятно так поздно обнаружить, что начальником этого поста был назначен Джеймс Марриотт - человек, который имеет впечатляющие дипломы по физике, но совершенно лишен чувства верности...
Через минуту Мортон вошел в дверь поста. Еще через несколько секунд, вручая подчиненным Марриотта приказ о том, что обязанности командира поста целиком и полностью переходят к нему, Мортону, он узнал, что Марриотт покинул базу на рассвете и до сих пор не вернулся.
- Он велел нам вызвать санитарный вертолет, господин полковник, и увез на нем больную.
- Больную?
- Да, господин полковник, женщину, она была без сознания.
- Вы знаете имя этой женщины?
- Оно записано у меня здесь, - пробормотал охранник, наклоняясь над своим списком. - Она приехала позавчера вечером. Вот, Изолина Феррарис.
"Значит, вот где она укрылась. Ну и ну!" - подумал Мортон.
Он не мог найти этому никакого объяснения.
Немного сбитый с толку этой новостью, Мортон обошел некоторые рабочие комнаты поста, ведя за собой Луфтелета. Они обнаружили, вернее, Луфтелет обнаружил, что из всех цепей была отключена лишь одна - та, которая окружала защитным полем дворец Комиссии по Переговорам. "Сделано ли это сознательно?" - спросил себя Мортон. Этот вариант явно был первым, который приходил на ум.
Похоже, ничего серьезного. Выходка Марриотта выглядела почти жалкой. Однако она заставляла думать, что Марриотт отрезал себе все пути к отступлению. Мортон дождался, пока Луфтелет опустил четыре рубильника, включавшие эту цепь.
- Дворец снова защищен? - спросил он.
Луфтелет пустился в долгие и малопонятные объяснения. Мортону понадобились весь его ум и все внимание, чтобы сделать вывод, что эта галиматья означает "да". Он подавил в себе желание ещё раз попытаться пробить брешь в обороне этого не желавшего контактировать с ним сумасшедшего человека. В конце концов Мортон предпочел пройти по сверкающему коридору в аппаратную. Ему хватило одного взгляда, чтобы смутное желание проверить, в каком состоянии находится собранная здесь техника, испарилось: длинная узкая комната была так набита различными приборами, что свободным оставался лишь небольшой проход у боковой стены.
"В нашем мире мы просто вынуждены полагаться на заслуживающих доверия техников", - невесело подумал Мортон. Через несколько минут он снова встретился с Луфтелетом в личном кабинете Марриотта. Выбора нет, неохотно подумал Мортон, и к тому же до глобальной катастрофы на Диамондиане оставалось совсем немного времени. Может быть, в случае с Луфтелетом старый как мир прием - напоминание об ответственности - даст результат, которого не смогли достичь доводы разума.
- Майор Луфтелет, вы останетесь здесь и будете командовать этим постом, пока не получите новых указаний. В случае возвращения официального командира поста, капитана Марриотта, вы временно будете его начальником.
- Слушаюсь, господин полковник! Я прикажу прислать сюда мою деловую документацию.
- Считаете ли вы нужным сказать мне ещё что-нибудь перед тем, как я уйду отсюда?
Осматривая приборы и устройства управления, собранные в здании поста, Луфтелет заметил много особенностей его автоматики, но посчитал их слишком "техническими", чтобы обращать на них внимание Мортона. Поэтому он ответил:
- Нет, господин полковник.
После этого отрицательного ответа майор выпрямился и стоял очень спокойно. Его взгляд был ясным, и лицо выражало полнейшую безгрешность. Весь облик майора дышал душевной чистотой добродетельного человека, который очень умен и знает предел возможностей менее мудрых, чем он, людей, а потому ведет себя по отношению к ним со всеми спокойствием и сдержанностью вежливого человека.
- Прекрасно, - сказал Мортон.
Луфтелет проводил его до выхода. Мортон открыл дверь, даже переступил одной ногой через порог - и вдруг повернулся к Луфтелету, который остановился возле охранника. В последний момент полковник интуитивно почувствовал, что должен сделать все на свете, чтобы найти вопросы, которые заставили бы его подчиненного ответить содержательно.
- Если я приведу в действие всю эту машину, будет ли она работать в полную силу?
- Она в рабочем состоянии, господин полковник.
- Автоматика здания будет работать как единое целое и выполнит то, для чего была создана? Другими словами, если исходить из названного вами числа 138000, это здание сможет продержаться в рабочем состоянии в течение девяти минут, сражаясь против всего на свете?
- Так точно, господин полковник, - подтвердил майор.
Что-то в поведении этого человека продолжало тревожить Мортона.
- Не повторите ли вы мне, что происходит, когда здание находится в рабочем состоянии?
Луфтелет терпеливо рассказал это Мортону. Полковник услышал точно то же, что понял в первый раз. И все же тон майора, поведение и манера говорить снова вызвали у Мортона беспокойство. Он сделал последнее усилие.
- Майор, - искренне заговорил он, - вполне возможно, что в час "Ч" я действительно отдам этой чудесной технике команду перейти в боевое положение. Если в этот момент она не сработает правильно, мы рискуем потерять эту планету, а вы, если аппаратура поста не отреагирует в точности так, как должна, самое меньшее предстанете перед военным советом. Хорошо подумайте об этом и скажите мне, действительно ли вам совершенно нечего добавить. Можете не сомневаться - я сейчас говорю с вами на эту тему в последний раз.
Если настойчивый тон начальника и подействовал на майора, это не было заметно. Луфтелет с достоинством ответил:
- Господин полковник, если мне когда-либо придется предстать перед военным советом и я получу возможность обратиться к равным мне специалистам, чтобы они подтвердили мои познания в технике, я буду полностью оправдан. Именно это вы хотели узнать?
В определенном смысле - да. Мортон отошел от майора и направился к своей машине. Но по пути к ней он ещё раз обернулся назад и остановился.
Полковник помнил, как много всего он ещё должен сделать до вечера, но все же решил потратить время и осмыслить результаты поездки на пост. Он попытался убедить себя, что Луфтелет фактически сказал именно то, что он желал от него услышать.
Превратил ли он руками майора это здание в оружие, на которое сможет рассчитывать как на помощь против надвигающейся бури?
Мортон с сожалением пришел к выводу, что нет.
Он почувствовал себя подавленно и понял почему: его беспокоило, что он не выполнил ни одной из задач, которые поставил себе, выезжая на этот пост. Второе намерение - разобраться, что представляет из себя Марриотт, естественно, оказалось невыполнимым, раз капитана не было на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29