Игорь Борисенко
Путь мертвеца


Черная магия Ц 3

Игорь Борисенко
Путь мертвеца

Последняя битва

Над серо-желтыми холмами Энгоарда стелился туман. Он не казался особенно плотным, однако ни один луч солнца не мог пробиться сквозь клубящуюся пелену. Воздух был сырым и тяжелым, холодным, похожим на испарения болот. Сорген вышел из своей палатки ранним утром и содрогнулся от озноба, прокатившего по телу. Росшие в тридцати шагах от него деревья походили на строй воинов-великанов, застывший в ожидании команды; соседние палатки представлялись маленькими курганами. Тут и там мелькали быстрые тени, когда воины пробегали по своим делам в достаточной близости от колдуна. Звуки в тумане тоже были приглушенными, неожиданными и непонятными.
Запахнув полы меховой куртки, Сорген хмуро огляделся по сторонам. Под ногами все было завалено листьями, желтыми, бурыми и красными. Стоило на них наступить – раздавался жалобный, робкий шелест. Колдун поднял лицо и посмотрел в тусклое небо. Тяжелый, тоскливый вздох вырвался из его груди, когда порыв ветра разметал по сторонам туманные пряди и подбросил в воздух несколько неуклюжих, мокрых листьев.
«Какое отвратительное настроение!» – подумал Сорген, нерешительно размышляя, как ему поступить – вернуться назад, в палатку, или идти по своим делам. Давненько он не чувствовал себя так паршиво. Мрачные мысли не покидали разума, странная слабость и апатия сковали тело. Он сам был ничуть не лучше этих листьев, лишившихся опоры и поддержки дерева. Нет больше животворных соков, нет яркого солнечного света и теплого ветра. Все ушло.
Осень. Осень вокруг него и внутри него. Сейчас он очень остро ощущал это и потому ему было страшно смотреть вокруг. Пять лет на далеком юге, где вечное лето, где листья не падают с деревьев, где нет холодного дыхания приближающихся морозов, не давали ему думать о том, что жизнь движется к закату. Стоило лишь вернуться домой, он сразу все понял. Пришла его осень, и не за горами зима. Конец. Смерть.
Лишь одно не давало унынию и обреченности полностью завладеть всем его существом – слабое воспоминание о том, что любая зима не длится вечно, и в конце концов наступает весна. Возрождение. Возвращение жизни. Вот только в праве ли он надеяться на это?
Зло поддав сапогом по куче прелых листьев, Сорген молча проклял осень и зиму, а потом и собственную тупость. К чему он гложет сам себя этими дурацкими размышлениями? Как будто от них будет какой-то толк. Нужно действовать.
Круто развернувшись, он снова забрался в палатку. Заспанный Хак развел огонь в маленьком очаге с кожаным дымоходом и варил кашу. Сорген задумчиво вынул из мешка ворох одежд и принялся выбирать рубаху и шарф. Впрочем, все шарфы подходили больше к прохладному утру на море Наодима, а не к промозглой сырости энгоардского леса. В них он будет выглядеть нелепо. В конце концов, у куртки есть воротник, который можно поднять. Сорген быстро натянул на себя плотную голубую рубаху с вышитым у ворота золотистым узором, потом снова надел куртку и застегнул не ней все петли. К тому времени каша доварилась, так что можно было поесть. Сорген проглотил свою порцию безо всякого аппетита, лишь бы набить пузо. Хак, видя хмурое лицо хозяина, помалкивал и только громко сопел.
Закончив есть, Сорген застегнул пояс с мечом, нахлобучил поглубже фетровую шляпу с пером и вышел наружу. Пока он завтракал, ветер растрепал туман, разбив его массу на несколько больших клочьев, стелившихся брюхом по земле. На выцветшем небе тускло светилось солнце-старик, кое-как поднявшееся над горизонтом. Полосы сизого дыма, перемешиваясь и переплетаясь друг с другом, выглядели как руки, которые борются за право достать светило.
Над Закатной провинцией Энгоарда витали духи смерти. Лесистые холмы приютили армию захватчиков, беспрепятственно топтавших забывшие о больших войнах земли. Весь южный склон высокого холма под названием Мешок, до берега реки Эльг, усеивали костры тысяч солдат князя Ргола. Это были тсуланцы, его земляки, его верные подданные, суровые и умелые бойцы, с рождения жившие в ладах с Черной магией.
С другой стороны холма теснились палатки кочевников из Страны Без Солнца, две дюжины племен, по пять сотен воинов в каждом. Их вела за собой неуемная жажда наживы и вера в полководческий талант Ргола, продемонстрированный князем во время войны за Йелкопан.
К западу от Мешка встали лагерем разрозненные отряды мелких удельных князьков, чьи владения располагались между Энгоардом и Белоранной – полтора десятка крошечных армий, по нескольку сотен человек в каждой.
Отдельно от всех расположились Черные колдуны: толстый Бейруб и его ручные дро, Земал с ордой вечно грязных карликов, которых он, по слухам, лепил из глины, как пордусов, Хойрада, искусная в обращении с огнем, и несколько других, никому не известных членов Теракет Таце. На многие льюмилы вокруг расползлись, подобно рыщущим в поисках добычи муравьям, мелкие отряды. Они искали пищу для огромного войска, проводили разведку или же просто грабили и убивали ради развлечения. Пожарища, разоренное жилье и трупы людей устилали их путь.
В полутора десятках льюмилов на восток сжигала в кострах прекрасные деревья из сосновых рощ Бартресов другая армия. Объединенное войско всей Закатной провинции, которое наконец решило дать бой захватчикам. Оно состояло из множества отрядов, во главе каждого из которых стоял Высокий. Вегтер, Бартрес, Оад, Сьерин и Лемгас… Когда лазутчики перечисляли эти имена, Сорген чувствовал, как сердце начинает биться быстрее. Он пытался представить лица давних врагов, но они расплывались, как в тумане. Лишь бородатую рожу Симы Бартреса и его рокочущий, гулкий смех Сорген мог припомнить, да и то очень смутно. Впрочем, стоит им встретиться, он узнает любого.
Еще десять Высоких прислали помощь из Северной провинции. Этим отрядом командовал знаменитый воин, Нанья Сванд, тот самый, что семьдесят лет назад совершил победоносный поход в далекую Страну Чудовищ. Из похода он привез семь ужасных шкур, от одного вида которой дамы падали в обморок, а так же изящную синекожую наложницу. Сам Император Тарерик посетил тогда замок Сванд, восхитился добычей и пожелал иметь такие же редкости. Через год несколько отрядов из Облачного Делеобена один за другим отправились в Страну Чудовищ, но никто не вернулся обратно из-за Предостерегающих Камней. Тогда Нанья подарил шкуры и наложницу Императору, чем навеки завоевал его расположение. Теперь Высокий Сванд стал главнокомандующим армией Белых.
Шесть тысяч солдат привел за собой из Южной провинции Юлайни по прозвищу Скоморох – в юности он попал в плен к разбойникам, которые ради жестокой забавы обезобразили его лицо. Шрамы вздымали вверх брови и растягивали в стороны уголки губ, словно Юлайни постоянно улыбался и удивлялся. Несмотря на пережитые невзгоды, Скоморох всеми считался весельчаком и добряком.
Девять отрядов подчинялись седобородому гиганту Вену Леданту из Восходной провинции. Говорили, что этот старец знавал еще Булаба, отца Тарерика, но за все долгие века своей жизни этот человек не смог нажить себе ни особой славы, ни богатства, ни могущества.
Все Белое воинство насчитывало почти сорок тысяч бойцов. Оно оседлало дорогу, ведущую к поместью Бартреса, на большом лугу, с востока ограниченном рекой Вольг, а со всех остальных сторон – сосновыми лесочками.
Пространство между лагерями противников кишело разведчиками и небольшими боевыми группами. Лагеря стояли в непосредственной близости друг от друга уже несколько дней. Стычки не прекращались ни днем, ни ночью. Сражались люди, сражались демоны, призванные на помощь обеими сторонами. Не сегодня-завтра должно было грянуть главное сражение.


*****

Гигантский шатер Ргола стоял на самой вершине Мешка; все мыслимые цвета переливались над ним в небе, отмечая купол из защитных заклинаний. Вокруг шатра патрулировали демоны в массивных шлемах, с тремя горящими глазами в прорезях; куда ни глянь, везде копошились черные фигурки солдат. Воздух наполняли далекие голоса, ржание лошадей, звон металла в походных кузнях, скрипение телег и резкие вопли пролетающих в небе эзбансов.
Сорген ненадолго застыл перед входом в шатер, затем, глубоко вздохнув, отдернул полог и проник внутрь. Запах благовоний ударил ему в лицо, приторный и неприятно щекочущий ноздри. Колдун вздрогнул и сморщился. Он чувствовал себя неловко, потому как после долгих лет вернулся к человеку, которому был многим обязан, но которого не любил. Вчера Сорген уже видел Перстенька, но тогда у князя собралось слишком уж много народа – вожди кочевников, все удельные князья, тысячники-тсуланцы… Казалось, в шатре до сих пор витает прогорклая вонь десятков немытых тел, и никаким благовониям ее не пересилить. Сейчас, с утра, Ргол собирал одних только колдунов; они сидели за многослойными занавесями из полупрозрачных тканей, на втором этаже шатра. Сорген поднялся туда по узкой лесенке с парусиновыми ступенями, совсем как тогда, в первый раз, в Стране Без Солнца.
В длинном «тронном зале», наполненном колышущимися тенями и светом магических свечей, колдуны возлежали на подушках. Перед каждым на подносах стояли чаши с вином и вазы с фруктами. Сорген осторожно, переступая через ноги и задницы, прошел на свое место – рядом с заваленной подушками кроватью, на которой Перстенек сидел, опираясь подбородком о ладонь, а локтем – о колено. Кое-кто проводил Соргена недовольным бурчанием: его считали не заслуживавшим чести выскочкой. Главное слово, однако, оставалось за Рголом, а князь встретил молодого колдуна более чем радушно. Эта благосклонность тоже вызывала ненужные кривотолки.
– Итак, – томно сказал Ргол, когда Сорген устроился на своей подушке. – Теперь все в сборе.
Многочисленные слои тканей покрывали тело князя, спускаясь с его округлых плеч вниз. Наружу торчала лишь рука и бледное лицо в обрамлении черных, напомаженных кудряшек. Алые губы шевелились едва заметно, но тихий голос князя был хорошо слышен.
– С прибытием последнего ожидавшегося ормана мы стали совершенно готовы к битве с отродьем Облака. К сожалению, они тоже как следует подготовились… Трудно судить точно об их намерениях – все наши лазутчики скормлены их демонам – но я не думаю, что Сима Бартрес позволит армии отступить за свое поместье. Он здесь хоть и не командует, однако влияние имеет большое. Отсюда, с вершины холма, я могу видеть флаги на шпилях его башен. Они станут биться. Не знаю, до какой поры Белые будут выжидать, прежде чем нанести удар. Мне это неинтересно, потому как лично я ждать не собираюсь. Думаю, ничто не помешает нам напасть завтра?
– Что ж, – пробасил Земал. – Все мы давно готовы. Не знаю, каких демонов мы ждали твоего сопливого дружка? Или же двадцать его вонючих солдатишек обратятся вдруг Воинством Ночи… да простится мне, что поминаю его всуе.
– Знаешь ли, Земал, что Теракет Таце прислала к нам на помощь всех, кого только можно было прислать? – мягко, словно бы увещевая строптивца, ответил Ргол. – Больше не будет никого, ни одного, самого завалящего демона. А Энгоард еще велик и могуч! Сколько еще армий могло бы прийти на помощь Сванду с юга и востока, кто знает? Но мой сопливый дружок, как ты его назвал, уже позаботился, чтобы Высокие на юге и востоке сидели в своих замках и тряслись за собственные шкуры. Вместо могучих армий – два небольших отряда, едва ли пятнадцать тысяч человек! Ты бы смог совершить нечто подобное?
– Что же такого особенного он натворил?
– Не притворяйся, что ничего не слышал, Земал! – Ргол слегка повысил голос. – Каждый знает, что южный Энгоард дрожит, дожидаясь пришествия Армии Проклятых, тысяч черных демонов, вышедших из-за Барьерных гор и разгромивших Гейнджайнд. В Белом море никто не плавает, опасаясь Черных кораблей и Мага Верхом на Урагане. Зурахат не убирает урожая, потому как крестьяне бросили посевы и укрылись в замках, в страхе перед Армией Проклятых. Кочевники Лейды очнулись от многовековых страхов и идут войной на Восходную провинцию Империи! Это все сделал Сорген, сопливый мальчишка. Так что… теперь я ответил на твой вопрос?
Бейруб, хмыкнув, недоверчиво пробурчал:
– Подвигов столько, что хватит на всех Черных Старцев. Большая часть «свершений» мальчишки вышла благодаря страху и невежественным слухам.
Хойрада, рожденная три века назад ведьма с телом тридцатилетней красавицы, молча разглядывала молодого колдуна, вокруг которого разгорелись такие споры. Сорген поморщился, увидев в ее взгляде похоть и уверенность в собственном успехе. Она – словно Хейла, только еще более бесцеремонная и пустая внутри. Пустая, как и все они, Черные. Прилепив на лицо всегдашнюю кривую усмешку, Сорген негромко сказал, воспользовавшись паузой:
– Если мы собрались здесь, чтобы обсуждать меня, то, может быть, стоит отложить битву?
– Бойся говорить, когда тебя не спрашивают, селерорман Селер орман – «младший брат», термин неофициальной иерархии Теракет Таце. Кроме того, были «средние братья» ( годер орман ), «старшие братья» ( десер орман ) и «отцы» ( тармот – Черные старцы).

! – прорычал Бейруб.
– И кого же я должен бояться? – гневно воскликнул Сорген. Ярость ударила ему в голову и застучала в ушах, как грохот барабанов. В памяти его воскрес Гуннир, смятый, жалкий, улетающий далеко в угол от одного взгляда «младшего брата».
Ргол и Хойрада, не сговариваясь, расхохотались, глядя на потерявшего дар речи Бейруба. Старый колдун, пышнотелый и неуклюжий, с побагровевшим лицом, попытался встать на ноги. Земал, сидевший рядом с ним, вцепился здоровяку в полы кафтана и зашипел.
– Оставь ссоры, орман ! К чему тебе это, подумай? Пусть он сопляк и возомнил о себе, для этого имеются веские доводы. Не далее, как неделю назад к нам явился Рэмардэ и велел ждать Черного Соргена, как будто это один из Старцев. Если ты не боишься ссориться с сопляком, подумай, стоит ли идти поперек воли тармот ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55