Майор Синклер был членом общества "Баллингдом", а Экклс относился к тем, кого баллингдомовцы пренебрежительно называли "этими типами. Стихи пишут и прочую ерунду".
Однако ныне майор уже давно не состоял в "Баллингдоме" и поэтому мог выразить интерес, хотя и притворный, к Экклсу и вежливо осведомился, как дела. Экклс сказал, что это слишком длинная история рассказывать по телефону, но ему хотелось бы лично встретиться с майором, и таинственно добавил, что встреча будет судьбоносной для них обоих, и поэтому, если майор откажется от нее, то будет потом ругать себя всю оставшуюся жизнь. Он отказался объяснить в чем дело, прибавив, что все подробности изложит при личном свидании и не желает ли майор приехать как можно скорее к нему в офис, где они смогут переговорить с глазу на глаз.
Синклер, естественно, согласился. Экклс дал ему адрес, присовокупив, что это самый верхний этаж дома и так как он совсем недавно арендовал помещение, то таблички с фамилией на двери нет. И после некоторого раздумья прибавил, что ему необходимо прямо сейчас выскочить на улицу, поймать одного человека, но к приезду Синклера он почти наверняка вернется, а если, паче чаяния, задержится на несколько минут дольше, то не будет ли майор любезен немного подождать? Майор разрешил ему опоздать на несколько минут, если этого потребует встреча с нужным человеком, и потом с любопытством, не лишенным приятности, примерно в половине третьего покинул клуб.
Найти нужное здание труда не составило. Оно было небольшим и располагалось на проходной улочке поблизости от Ковент-Гарден. По трем маршам каменной лестницы, которым не помешала бы влажная уборка, Синклер поднялся на последний этаж. Здесь было еще грязнее, чем внизу, и создавалось впечатление, что этаж необитаем. В углах висела паутина, но майор, человек не слишком наблюдательный, заметил однако, что около двери сор был подметен, дверная рама вытерта, а это свидетельствовало об использовании помещения. На верхней площадке лестницы другой двери не было. Так как на звонки никто не отвечал, Синклер решил, что Экклс, наверное, еще не расстался со своим знакомым. Он приготовился ждать и начал читать дневной выпуск "Ивнинг стандард", который, по счастью, купил на случай такой задержки. Место встречи производило неблагоприятное впечатление, и он уже почти заподозрил Экклса в намерении убедить его вложить деньги в какую-нибудь безумную затею, а может быть, даже занять деньги прямо сейчас, но из общения с некоторыми юристами он усвоил, что не следует всегда судить по первому впечатлению, и решил подождать еще некоторое время. Так, не желая заподозрить Экклса в неблаговидном поведении, он прождал до двадцати минут четвертого. Однако, ввиду намеченной встречи с тетушкой, больше ждать не имел возможности. Когда его спросили, почему он так долго ждал, Синклер ответил, что думал, Экклс вот-вот вернется, тем более, ожидая так долго, не хотел испортить все дело, уйдя за две минуты до его прихода.
- Не знаю, заметили вы или нет,- сказал Маус,- но в таких случаях именно так всегда и случается.
Мистер Читтервик согласился, что так оно и бывает. Однако пока Синклер ждал, никто не поднимался на последний этаж, поэтому не нашли никого, кто мог бы подтвердить, что он входил в здание или хотя бы приближался к нему. Его юристы, не желавшие нанять частного детектива из страха, что он обнаружит нежелательные факты, все-таки приняли меры для отыскания подобного свидетеля, но потерпели неудачу. А с другой стороны, полиция сразу установила, что здание, где якобы располагался офис Экклса, уже несколько месяцев пустовало, а что сам Экклс состоит на консульской службе и в настоящее время проживает в Малайзии, а в Англию приедет только в следующем году, в отпуск.
- Гм!- задумчиво произнес мистер Читтервик.- Да. Вы понимаете, что майор Синклер, уйдя из клуба в половине третьего, как это было на самом деле, если он историю с Экклсом выдумал, должен был прибыть в "Пиккадилли-Палас" именно тогда, когда я его... э... или другого мужчину там видел, то есть без двадцати минут три?
- Да, но в этом-то вся загвоздка. Именно такое впечатление и должно было возникнуть. Понимаете, если Синклер действительно не виноват, значит, его заманили в такое место, где возможность его увидеть - один шанс на миллион, и таким образом все это было очень тщательно спланировано. Это значит, что человек, который ему позвонил и представился Экклсом, и есть настоящий убийца.
- Да, я очень хорошо это понимаю. И не сомневаюсь, что именно так все и произошло. Но разве не было возможности зафиксировать телефонный звонок в клуб или установить, откуда звонили?
Маус мрачно покачал головой.
- Нет. Я и сам об этом подумал, но в клубе местные телефонные звонки не регистрируются и юристы Линна удостоверились, что никто из операторов не слышал данного разговора. Поэтому, насколько я соображаю, единственную информацию, которую можно извлечь из всего случившегося, так это описание голоса мужчины, сделанное Линном. А он говорил, что голос был низкий, очень приятный и принадлежал человеку образованному. Более того, он был точь-в-точь как голос Экклса, насколько он ему запомнился, только интонация более протяжная. Одним словом, то была несколько подчеркнутая, так называемая, оксфордская манера речи.
- Да, из этого наблюдения вполне можно сделать кое-какие выводы,согласился мистер Читтервик,- но это не далеко нас уведет, правда?
- Да, где сядешь, там и слезешь,- подтвердил его собеседник.
- И если противопоставить рассказ майора тому, чем располагает противная сторона...- виновато заметил мистер Читтервик, подумав о том, чему были свидетелями его собственные глаза, не говоря уж о таких труднообъяснимых подробностях, как отпечатки пальцев на пузырьке. Подобные вещи не так-то легко игнорировать, как бы ни хотелось этого сейчас мистеру Читтервику.
- Да, я знаю, как доказательны свидетельства противной стороны, но, если честно, Читтервик, надо все же что-то предпринять. Я много лет знаю Линна, помимо того, что Джуди одна из самых старых подружек моей сестры. Агата никогда не простит мне, если я не поставлю все с ног на голову и не добьюсь своего. Я попытался обратиться в Скотленд-Ярд, но у них руки связаны. Их прямой долг - судебное разбирательство. Для помощника Главы Скотленд-Ярда довольно затруднительное положение, потому что, хотя он лично с Линном не знаком, но знает множество знакомых майора и все они не сомневаются ни на мгновение, что Линн не виноват. Вот ведь какое дьявольское положение, а? Я имею в виду - для Джуди. Она так ему предана. Никогда ни малейшего сомнения.
Маус оборвал себя и бешено закурил, хмуро глядя на озеро.
Эмоции мистера Читтервика снова, словно маятник, качнулись в другую сторону и слово "дьявольское" совсем не показалось ему в данной ситуации чересчур сильным. Да, надо обязательно как-то помочь этой храброй женщине.
- Вы сказали, что миссис Синклер - одна из самых давних подруг вашей сестры,- неуверенно заметил мистер Читтервик.
- И моя тоже. Помню ее почти с тех пор, как помню себя. Дело в том, что Агата довольно-таки постарше меня.
- Да, понимаю. И раз так, то, наверное, вы можете кое-что рассказать о замужестве миссис Синклер. Со слов полиции я понял, что именно этот брак побудил майора желать смерти своей тетушки.
- Ну, это полная чепуха. Я знаю, такое предположение существует. Якобы мисс Синклер хотела, чтобы он женился на другой, а иначе грозила лишить его наследства и все такое прочее, если он не согласится. Что ж, может, она и хотела и, возможно, угрожала, но я уверен, она никогда бы свою угрозу не осуществила. И все здешние вам это подтвердят. Она могла ругать его до посинения, ну просто шкуру с него спустить, но все это без всякой злобы. Милая такая старушка была, честное слово.
- Но если так, почему же майор Синклер не рассказал ей о своей женитьбе?
- Вот это я не совсем понимаю. Глупо с его стороны, конечно. Они с Джуди поженились вдруг, под влиянием минуты. Как-то проходили мимо бюро регистрации браков, взяли и заскочили туда, или что-то в этом роде. Я представляю, что тогда он не решился сказать об этом мисс Синклер, а потом, умолчав с самого начала, продолжал молчать по инерции. Но если он не сказал, это не значит, что он пытался скрыть от нее свой брак. Если бы она заглянула в квартиру у Квин-Энни-Гейт, то нашла бы там Джуди в качестве полноправной хозяйки, но у нее был вот такой заскок. Мне говорили, что она никогда не входила в комнату Линна, когда он учился в Оксфорде. Не одобряла девствующих тетушек, которые суют нос в дела неженатых племянников. И такое поведение,добавил молодой человек довольно растроганно,- чертовски разумно.
- Чрезвычайно разумно,- с неменьшим чувством согласился мистер Читтервик.
- Но я хочу вам напомнить,- сказал его собеседник, возвращаясь к более важной теме разговора,- что это лишь мои догадки - относительно того, почему Линн не сообщил ей о своей женитьбе, хотя я полагаю, что именно все так и произошло. Понимаете, мисс Синклер все время лелеяла мысль о самом выгодном для него браке, а у бедняжки Джуди никогда не было и гроша за душой. Совсем ничего. Да и у Линна средств маловато. И он мог не сомневаться, что предстоит небольшой скандальчик, когда он обрушит на тетушку эту прискорбную новость. Если хотите, то я порасспрошу Джуди на этот счет поподробнее.
- Да, это наверное не помешало бы. Но она не воспримет такие расспросы как вмешательство в ее личные дела и праздное любопытство?
- Господи, ну конечно нет. Джуди не дурочка.
- Я действительно думаю,- подчеркнул очень серьезно мистер Читтервик,что мы должны рассмотреть все, связанное с их браком, самым тщательным образом. Если мы сумеем доказательно подтвердить, что майору Синклеру нечего было опасаться последствий в случае, если тетушка узнает о его браке, тогда в любом случае мы можем вывести из строя одно из самых тяжких орудий обвинения.
- Я расскажу вам обо всем, что знаю,- поспешно заверил его молодой человек.- И Агата, наверное, тоже захочет заполнить кое-какие пробелы...
Урожденная Джудит Пеннингтон была несчастным ребенком. Отец умер, когда ей едва исполнилось восемь лет, а мать, даже в лучшие времена человек непрактичный, после смерти мужа располагала только очень небольшим доходом, совершенно недостаточным для них двоих. Она пыталась найти какую-нибудь работу, соответствующую ее очень скудным способностям, но, хотя более процветающие родственники пытались помочь ей приобрести магазин готового платья, маникюрный салон или машинописное бюро, равно как другие синекуры, которые казались миссис Пеннингтон достойными ее пылких устремлений, но ей ничего не удавалось. Джудит, одинокая маленькая девочка, подолгу ждала, когда мать вернется домой, и не только тогда, когда та занималась жалким бизнесом в магазине готового платья или в салоне, где разносила мисочки с мыльной водой. Наконец родственники устали тратить немалые средства на ее обустройство и сбросились, чтобы увеличить ее ежегодный доход и дать возможность матери и дочери существовать в маленькой кенсингтонской квартирке (так как миссис Пеннингтон во все время своего вдовства придерживалась лишь одного неизменного принципа: она желала жить только в Лондоне). Джудит училась в самых дешевых школах, но росла такой непохожей на мать, как это возможно лишь для двух человеческих существ.
Именно в магазине готового платья миссис Пеннингтон пришла в голову блестящая мысль использовать существование маленькой дочери, чтобы подчеркнуть драматизм ситуации, и эта мысль принесла дивиденды. Мать Агаты и Мауса, которая была знакома с миссис Пеннингтон в ее более представительные с социальной точки зрения времена, как-то заглянула в магазин, вроде бы подвигнутая желанием помочь подруге-неудачнице, и здесь впервые увидела Джудит, маленькую смуглую, черноволосую девочку, которая с несчастным и каким-то потусторонним видом сидела на стуле в темном углу. Матушка Агаты и Мауса так была тронута этим зрелищем, что на следующей неделе приехала снова и увезла девочку в свое загородное имение погостить и на довольно продолжительное время. Кстати, оно затянулось на два месяца и в конце своего пребывания Джудит серьезно сообщила хозяйке имения, что еще никогда в жизни она не была так счастлива, и выразила искреннюю надежду, что ее скоро опять пригласят.
Ее действительно вскоре пригласили, потому что первый опыт ее пребывания в имении был успешен не только с точки зрения самой Джудит, но в той же мере и ее хозяйки. Между двумя ее детьми был такой возрастной разрыв (почти семь лет), что Маусу, тогда шестилетнему мальчику, угрожала опасность тоже стать одиноким, замкнувшимся в себе ребенком, чей единственный участник игр была подрастающая юная леди тринадцати лет. А Джудит как бы заполняла промежуток. Маус обычно мог принять участие в играх девочек, а когда Агата отсутствовала, Джудит всегда с большой радостью играла с ним, вследствие чего Джудит обычно проводила с братом и сестрой почти все каникулы и оба, и Маус, и Агата воспринимали ее как "временную" сестру. По мере того как они росли, Джудит, естественно, все более тяготела к Агате, чем к Маусу.
Такое положение дел радовало миссис Пеннингтон, которая с благодарностью перекладывала на плечи других часть своей ответственности за дочь и несколько месяцев в году никакие домашние обязанности не мешали прогрессу очередного вида ее деятельности. Но когда Джудит стала достаточно взрослой, чтобы оценить положение, оно ей совсем не понравилось. Поэтому в девятнадцать лет однажды утром она отправилась на поиски работы и вернулась манекенщицей - поступила на место в одном из больших (но недорогих) лондонских универмагов. А матери объяснила свое решение тем, что ей надоело быть объектом благотворительности во всем и вся.
Миссис Пеннингтон была шокирована, но в первую очередь не потому, что дочь стала манекенщицей, а тем, что ей придется бывать одной в таком невозможном месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19