Так что пират – самое подходящее занятие для революционера.
Капитан смотрел на спутника в некотором изумлении. Хоть они путешествовали вместе не первый день и даже не первую неделю, он не подозревал в доне Карлосе подобных склонностей к политическим рассуждениям.
– Не смотрите так на меня. Я все-таки закончил иезуитский пансион в прежней метрополии и лишь затем вернулся сюда согласно воле отца. А уж при графе состою с самого его возвращения, еще когда он был представителем компании в Калифорнии, а отнюдь не наместником императора.
– Вы – иезуит?
– Да что вы! Деятельность ордена была прекращена в Новом Свете еще в прошлом столетии. Я лишь обучался у них и, как видите, оказался не самым худшим учеником у этих вечных рыцарей интриг и обмана. Последователи Лаойлы знали толк не только в религии, но и в умении управлять людьми.
Лишь теперь Муравьев в полной мере сумел оценить самые лучшие рекомендации, которые граф дал своему чиновнику по особым поручениям. Не то чтобы услышанное повлияло на взгляды капитана, заниматься их ревизией было некогда, просто на некоторые явления поневоле пришлось взглянуть с иной стороны, а это уже немало.
Но главным сейчас были не мысли, а действия. Раз на территории действует банда, долг офицера призывает как можно скорее покончить с нею.

6

Вид стоявших в гавани кораблей разочаровывал. Среди множества самых разнообразных купцов взгляд задерживался разве что на нескольких крохотных корабликах под Андреевским флагом. По сравнению с ними собственный шлюп казался слоном в окружении мосек.
– Что вы хотели, господа? – оценил выражение лиц подчиненных Головнин. – Сами знаете, как обстоят дела с флотом.
– Главное – толковый министр, – хмыкнул молоденький мичман Врангель.
Впрочем, молодыми являлись большинство офицеров «Камчатки».
– Не все зависит от маркиза. Сколько знаю, предписание всячески экономить исходит отнюдь не от него, – справедливости ради поправил Головнин. – Да и здесь – не все же сразу.
– Зато начальник порта – контр-адмирал, – вновь не удержался офицер.
– Господа, – предостерегающе произнес капитан. – Критиковать легче всего. Могу лишь сказать – вся эта мелочь довольно неплохо несет службу в здешних водах. При обилии островов и островков хороший ход и маневренность часто значат намного больше, чем размеры и вместительные трюмы. Вряд ли при прочих условиях мы сумеем догнать посреди архипелага какой-нибудь из местных корабликов. В открытом море – дело другое. Да и скоро придет эскадра, и тогда положение вмиг переменится.
Авторитет Головнина среди его офицеров был бесспорен. Да и их ворчание имело в основе патриотизм. Молодым мичманам и лейтенантам очень хотелось, чтобы русский флот уже сейчас был сильнейшим в мире.
Но капитан был прав во всем. Не так давно закончившаяся война заставляла все внимание обратить на армию, и флот поневоле несколько зачах за прошедшие годы. Нет, он тоже принимал участие в боях, сначала – в обороне Риги, затем – в блокадах Гамбурга и Данцига, да еще в крейсировании совместно с англичанами в Северном море, просто на фоне подвигов сухопутных войск это поневоле терялось, казалось не столь значимым.
Сейчас положение медленно менялось. Удлинившиеся коммуникации, далекие земли – все поневоле принуждало увеличивать корабельные силы. Дело дошло до того, что даже черноморских моряков, обычно стоявших несколько наособицу, переводили на спешно формируемый океанский флот.
– Ладно, господа. Сейчас я навещу Моллера, а потом уж станет ясно, чем придется заниматься в ближайшее время и долго ли продлится стоянка. Пока же разведите людей на работы. Вдруг адмирал решит посетить наш корабль? – И, предвидя возражения, Головнин заявил: – На берег сойдете вечером.
По части адмирала Головнин оказался прав. Даже больше, чем прав. Едва «Камчатка» встала на якорь, как от берега отвалила шлюпка под адмиральским флагом. Видно, Моллер скучал на берегу, а то и просто готовился взять под командование объявившийся корабль. Адмирал, а весь флот – несколько жалких посудин. Тут поневоле заспешишь на пришедший шлюп.
Настоящих моряков никакое стихийное бедствие врасплох не застанет, будь то непогода или визит самого высокого начальства. Пусть плавание было долгим, но перед прибытием в порт весь корабль был приведен едва ли не в идеальное состояние. Днище, разумеется, нуждалось в чистке, кое-какие детали требовали ремонта или замены, солонина в некоторых бочках протухла, а вода отдавала болотом, но палуба радовала глаз чистотой, словно дело происходило не на боевом корабле, а во дворце знатного вельможи, и даже кубрики были прибраны едва ли не до идеального состояния.
Несмотря на свой довольно солидный возраст, Моллер поднялся по трапу легко. Адмирал был в полной форме, при орденах и Анненской ленте через плечо, словно не он был важным визитером, а, напротив, проверяли его.
Свита главного командира порта была невелика. Пара адъютантов – вот и все, кого взял с собой самый старший морской начальник в здешних краях. Вполне возможно – по краткости пребывания в должности и лишь недавнему переходу порта под юрисдикцию Российской империи – просто не имел еще полагающийся для своей должности штат.
Вопреки ожиданиям осматривать шлюп Моллер не стал. После всех положенных по ритуалу приветствий он сразу повернулся к Головнину и спросил:
– Надеюсь, Василий Михайлович, в каюту вы меня пригласите?
Подобные вопросы в начальственных устах звучат словно приказ, и капитан склонил голову:
– Почту за честь, ваше превосходительство.
Если уж начальник встретил подчиненного сам, следовательно, существуют некие причины, которые подвигли его на это.
– Как дошли, Василий Михайлович? – спросил адмирал, когда они оказались в капитанской каюте вдвоем.
Каюта была небольшой, но оба моряка давно привыкли, что на кораблях не бывает просторных помещений.
– Хорошо, ваше превосходительство.
– Давайте без чинов, – махнул рукой Моллер.
– Слушаюсь, Антон Васильевич.
Вообще-то Моллера звали Беренд Отто, но его давно переиначили на русский лад, против чего моряк не возражал. Подобно многим своим соплеменникам, он искренне считал себя русским, и что с того, что думал порою на немецком языке?
– Я понимаю, Василий Михайлович, вам всем не терпится на берег, но есть дела, которые лучше обсудить сразу. – Моллер на правах старшего расположился в капитанском кресле, и его собеседнику пришлось за неимением другой мебели присесть на койку и всей позой изобразить предельное внимание.
– Видите ли, Василий Михайлович, ситуация складывается так, что я вряд ли смогу дать вам долгий отдых, – вздохнул Моллер.
– Антон Васильевич, я имею приказ морского министра сделать здесь остановку, а затем по возможности без промедления двигаться дальше. – Головнин сразу понял, что адмирал хочет оставить его корабль в своем распоряжении.
– Вот именно, что по возможности, – подчеркнул последнее слово адмирал. – А ее в данный момент, к сожалению, нет.
Он тяжело вздохнул и продолжил:
– В Санкт-Петербурге просто не понимают серьезности нашего положения. Мы приобрели огромную территорию, однако она, будем называть вещи своими именами, почти вся охвачена войной. Неудачные восстания не охладили горячие головы, а перемена метрополии не сыграла для них никакой роли. Еще до нашего прибытия некоторые предприимчивые и жадные до власти люди сформировали так называемое республиканское правительство, считающее все земли Мексики своей собственностью. Благо северный сосед с готовностью приютил самозваных правителей у себя. Теперь оттуда к нам сушей и морем постоянно вторгаются отряды бандитов самой разной численности. А сил у нас, увы, нет. Войск, несмотря на обещания, так и не прислали. Граница велика, и прикрыть ее нечем. Но нас, моряков, это не касается. Наше дело – защищать от вторжения побережье. И все – среди бесчисленных островов и островков, где весьма удобно укрыть не то что одинокий корабль, а целую эскадру. Вы же, надеюсь, помните, как здешнее море именовалось в сравнительно недавние времена. Помимо высадки десантов, которые мы обязаны пресекать, приходится иметь дело с самыми обычными пиратами. Нападения на купеческие суда – вполне заурядное явление в здешних водах. И чем бороться с напастью? Вы видели наш местный флот?
– Видел, Антон Васильевич, – кивнул Головнин.
Несмотря на звание, он был больше мореплавателем, чем собственно военным моряком, но теперь явно пришла пора вспомнить молодость. Головнин почти мальчишкой участвовал в сражениях на Балтике со шведским флотом, и никто не смог бы сказать, что юный гардемарин праздновал труса.
– Незадолго до вас должен был прийти галиот «Святой Антоний», однако… – Адмирал развел руками.
– Может, что-то помешало? – предположил Головнин. – Например, противный ветер, какая-нибудь поломка…
– Вам ветер сильно мешал? – спросил Моллер. – Конечно, может быть всякое, но что-то мне подсказывает: случилось гораздо худшее. Сильных штормов в последнее время не было, однако если бы все опасности ограничивались лишь штормами!
– Мы должны поискать галиот? – спросил капитан.
– Где? В архипелагах?
– А вдруг…
– Довольно безнадежная затея. Я уже послал половину имеющихся в распоряжении судов, и ваше участие не окажет на поиски особого влияния.
Было видно: адмирал, герой обороны Риги от наполеоновских полчищ, не питает иллюзий по поводу поисков.
– Тогда что же, Антон Васильевич?
– Задачи две. Первая – послужить охраной грядущим транспортным судам. И вторая, она же главная, – постараться найти, но не следы галиота, а место, где устроили базу пираты. Судя по их нахальству, там действует целая флотилия, и она не может отстаиваться в каком-либо из существующих здесь городов. При всем попустительстве к занятиям подобного рода даже власти Североамериканских Штатов стараются не иметь с пиратами прямых дел. Во всяком случае, на государственном уровне. На частном же – в том же Новом Орлеане местные жители охотно скупают у пиратов захваченное ими имущество. Вывод – пираты устроились на каком-нибудь островке, подходящем для стоянки, и уже оттуда нападают на наши и испанские суда. Да и английские с французскими, похоже, тоже. Это – море, тут никогда нельзя с уверенностью сказать, какой корабль стал жертвой пиратов, а какой – стихии. Живых же свидетелей морские разбойники не оставляют.
– А если шайка не одна?
– Возможно. Даже наверняка. Надо бы уничтожить их все, да только… – Моллер вторично развел руками.
– Когда прикажете отправляться? – буднично, будто не было позади перехода через океан, спросил Головнин.
Моллер посмотрел на него с непередаваемым выражением:
– Не так быстро, Василий Михайлович. Выгнать вас в море – не проблема. Надо прежде прикинуть: где же пиратское гнездо? Да и, может, Петербург успеет прислать нам еще корабли. У вас все же не фрегат, а шлюп.
Главными достоинствами шлюпов были высокая мореходность и большая автономность. Это были корабли для дальних переходов через моря и океаны. Ни особой скоростью, ни мощным вооружением они похвастаться не могли. И уж подавно не были рассчитаны на сражение в одиночку против флотилии.
– Ничего. Слава не в корабле, а в людях. Команда у меня отборная.
Адмирал одобрительно кивнул. Он сам не столь давно на небольших канонерских лодках не только ходил в рейды по лифляндским и курляндским рекам, но и даже сумел отбить у врага Митаву. Противник же был намного серьезнее всевозможных морских разбойников. Но в отличие от последних и не думал прятаться. Напротив, сам повсюду искал боя.

7

Степь – это не одни сплошные травы от горизонта до горизонта. Порою в них вклиниваются леса, небольшие рощи, да и земля – это не ровная морская гладь. На ней всегда хватает всевозможных балок, оврагов, холмов.
Подобный пейзаж для казаков был привычен с детства и напоминал бескрайные поля у родного Дона. Потому само преследование не представляло для детей степей особого труда.
Одинокий всадник всегда может затеряться в мире высоких трав. А вот отряду сделать это намного сложнее. После его движения обязательно остаются следы. Свежий конский навоз, примятая трава, отпечатки копыт там, где почва лишена растительности… Потому казаки двигались, словно перед ними был начерчен путь неудачливых налетчиков на имение дона Педро.
Разговоров практически не было. Палящее с неба солнце ощутимо давило, мучила нестерпимая жажда, накалялось оружие, и даже воздух, казалось, обжигал легкие. Земля тоже дышала жаром, и не было ветерка, который принес бы хоть подобие долгожданной прохлады.
Время от времени то один, то другой казак посматривал на небеса, проверяя, насколько склонилось к горизонту безжалостное светило. Оно вроде бы ощутимо приблизилось, намекая на свое грядущее исчезновение, но все же упорно не желало уступить место звездам.
Шедшие в головном дозоре казаки застыли, и Быкадоров немедленно послал коня в галоп, желая узнать, в чем дело.
Он быстро переговорил с подчиненными и так же быстро помчался обратно.
– Впереди засада, – оповестил сотник Муравьева и держащихся рядом с ним донов.
– Где? – Николай ни на секунду не усомнился в словах Быкадорова.
– Там чуть подальше как раз проход между оврагом и небольшим леском, – пояснил сотник. – Вот в леске они и укрылись. И небольшая часть, похоже, в овраге.
– Сколько? – уточнил Муравьев.
– Кто ж знает? – пожал плечами казак.
Капитан лихорадочно пытался составить хоть некое подобие плана. Он не привык к подобным стычкам.
Место засады было укрыто от остановившегося за холмом сводного отряда. Но и затаившийся противник не видел тех, кто шел по его следу.
– Тут как раз начинается небольшая балка.
1 2 3 4 5 6 7