https://wodolei.ru/catalog/mebel/shafy-i-penaly/rasprodazha/
прошедшим и будущим, и как грань — без протяжения. — Ср. Фриз, Neue Kritik der Vernunft. Band 2, S. 203.Это сознание бесконечного прошлого, это изумление пред тем, чего единственно я ни на одно мгновение не могу упустить из глаз, — пред настоящим: все это — иллюзия, но в то же время это — и выражение во времени моего сверхвременного бытия.
§ 145 Существует нечто, лежащее по ту сторону сознания, но по временам прорывающееся в него, подобно лунному лучу в облачную ночь. Тогда мы замечаем, что ход нашей жизни не приближает нас к этому нечто и не отдаляет от него: старец столь же близок к нему, как и дитя, и мы познаем тогда, что наша жизнь не имеет к нему параллакса, как не имеет его и земная орбита по отношению к неподвижным звездам.Это и есть наша вневременная сущность в себе.
§ 146 Когда мы пробуждаемся от сильно подействовавшего на нас сна, то в призрачности его убеждает нас не столько его исчезновение, сколько обнаружение второй действительности, которая таилась скрытою под тою первою, столь возбудившею нас, и теперь проступает наружу. В сущности, у нас у всех есть постоянное предчувствие или чаяние того, что за этой действительностью, в которой мы живем и существуем, кроется другая, совершенно от нее отличная: это — вещь в себе, ψυχη.
§ 147 Но как мог бы индивидуум, свойством которого вообще является познание, приобрести знание внутренней сущности мира, данного ему лишь как представление в его голове, если бы это не вытекало из сознания того, что макрокосм, бесконечно малою частью которого является сам он, имеет одинаковые свойства с этою частью, ближе знакомою ему как микрокосм? Его собственная внутренняя сущность дает ему ключ к миру. Φευ' ειθ ην εμαυτον προσβλεπειν εναντίον στανθ, ως εδακρυσ', οία πασχομεν κακά.
§ 148 Вещь в себе, внутреннюю сущность мира, я назвал по тому в мире, что нам знакомо наиболее точно: воля. Конечно, это выражение — выбранное субъективно, а имен но — применительно к субъекту познания; но это отношение, так как мы им сообщаем познание, существенно. Следовательно, это бесконечно лучше, чем если бы я назвал сущность мира, например, Брамою, или мировою душою, или как-нибудь иначе.
§ 149 Первична и изначальна лишь воля, ψυχη, а не αιών; смешение обоих понятий, для которых по-немецки существует лишь одно слово, послужило источником непонимания моего учения. Ψυχη и есть собственно воля, воля вообще, как она познается в животном и в человеке, (Ψυχη же — это воля, соединенная с рефлексией, consilium, воля, основанная на выборе и решении; животным приписывают не αιών, а только ψυχη; так как в новых языках имеется лишь одно слово для обоих понятий, то философы не согласны друг с другом, следует ли приписывать животным волю или нет; те, которые допускают это, подразумевают ψυχη, отрицающие же — αιών.
§ 150 Я говорю: воля к жизни, как вещь в себе, не раздроблена, а существует всецело в каждом индивидуальном существе. Следовательно, одна и та же вещь может одновременно существовать в нескольких местах? Да, вещь в себе может, так как она заключается не в пространстве, которое ей вполне чуждо и служит лишь формой ее проявления. Вообразите себе субстанцию, которая обладала бы невозможным в мире явлений свойством — способностью занимать новое место, не оставляя занятого ранее. Эта субстанция (слово это здесь — лишь образное выражение) — вещь в себе, воля к жизни в себе, которая, в силу своей абсолютной неисчерпаемости, существует во всяком явлении всецело и нераздельно и которая не возрастает от его, явления, увеличения и не уменьшается от его уменьшения.
§ 151 Проблема идеального и реального никогда не может быть решена, если объективную сторону совершенно отделять от субъективной, так чтобы каждая была сама по себе. Наоборот, объект, хотя он первоначально выступал почти как простая акциденция субъекта, навсегда остается связанным с субъектом. Это основывается на том, что хотя, действительно, в последней инстанции, нет двух в корне различных сущностей, а лишь одна, которая, проявляясь как воля к жизни, видит себя во множественности, почему и каждое из ее проявлений видит вне себя нечто отличное от себя, но по существу это не другое, а то же самое, что во всех в них стало субъектом, познающим. Ведь мы отличны от существ вне нас, лишь поскольку мы познаем; напротив, поскольку мы хотим, мы, в сущности, одно и то же с ними. Но это тождество с ними, как лежащее за пределами мира представления, совершенно трансцендентно и как бы подземно.
§ 152 Если исходить из реализма, т.е. из предположения, что мы познаем вещи такими, как они существуют, то тотчас же возникают спиритуализм и материализм, чтобы бороться друг с другом; причем в конце концов перевес остается на стороне материализма, так как в его распоряжении имеются более прочные опытные данные, чем у его противника. Напротив, ни о том, ни о другом не заходит и речи при предположении идеализма, и притом — трансцендентального, так как тогда нет ни духа, ни материи самих по себе, а в основе всякого явления, как интеллектуального, так и механического, лежит toto genere отличная от них вещь в себе.И явления духов нужно объяснять также с этой точки зрения, а не со спиритуалистической.
§ 153 Не следовало бы никогда забывать, что хотя вещи, с одной стороны, вполне понятны и связь их вполне уловима (сторона явления), однако, с другой стороны, они совершенно таинственны, загадочны, абсолютно непонятны (сторона вещи в себе). Тогда не стали бы попросту отбрасывать известные допущения только потому, что им нет места на той первой стороне, как, например, предвидение случайных происшествий и руководство ими, явления духов, магия, пророчества, симпатия и т.п. Ибо это было бы в высшей односторонним суждением.
§ 154 Все, что понятно, лежит в области представления: все понятное — связь одного представления с другим; все непонятное выступает на сцену, когда наталкиваешься на сферу воли, т.е. когда воля непосредственно входит в представление. Возьмем наиболее частый случай — мы касаемся какого-нибудь члена тела: это остается непонятным; далее — организм, произрастание, кристаллизация, всякая сила природы: все это остается непонятным, потому что здесь непосредственно проявляется воля.
§ 155 Естественное в противоположность сверхъестественному означает вообще все, наступающее согласно закономерной связи опыта; а так как опыт — простое явление, т.е. так как законы опыта обусловлены формою представления, в котором опыт выражается, т.е. интеллектом, которому опыт дается, — то сверхъестественное, т.е. вопреки законам опыта все-таки наступающее, — это проявление вещи в себе как такой, которая вопреки законам врывается в связь опыта. Противоположение естественного и сверхъестественного выражает уже собою смутное сознание того, что опыт с его закономерностью представляет собою только явление, за которым кроется вещь в себе, каждое мгновение могущая нарушить его законы.Философия представляет собою, в сущности говоря, стремление познать сквозь завесу представления то, что не есть представление и что, однако, должно находиться и в нас самих, так как иначе мы были бы не более как представлением.
Глава VIК философии и науке природы § 156 В текущем столетии блеск, а в силу его и преобладание естественных наук, равно как и всеобщность их распространения, настолько велики, что ни одна философская система не может приобрести прочного влияния, если она не опирается на естественные науки и не находится в постоянной связи с ними. Иначе ее не стоит и предлагать.
§ 157 Пред троном метафизики всякое открытие физики, даже самое значительное, — не что иное, как частный случай правила, которое, как достоверное a priori, не нуждается ни в каком подтверждении, именно — закона причинности. Физика доказывает всегда лишь, что таинственная и неисследимая связь причины и действия находит себе применение как в 1000 известных случаях, так и в одном, еще дотоле нам неизвестном. Если же физика не может доказать, что этот случай — проявление уже известной силы природы, то она установляет новую силу природы, которая, как и все уже известные, неисследима для нее далее и остается qualitas occulta. Сказанное приложимо и к Ньютонову открытию причины центростремительных сил во вселенной, и к открытию тяжести воздуха, воздушного насоса, электричества и электромагнетизма, короче — ко всему, что когда-либо открывала или откроет физика.Против упрека метафизике в том, что она никогда не принесла пользы физике и не может принести ее, можно возразить многое. Но гораздо очевиднее то, что все возможные успехи физики не могут помочь метафизике. Правда, естествознание дает метафизике материал для известного применения и для примеров, но это не есть еще прямая заслуга физики пред метафизикой. Метафизика должна иметь свои положения — уже наперед, из собственных средств.
§ 158 Если за отправную точку, долженствующую служить основанием для объяснения всего прочего, принять что-либо другое, а не волю к жизни, то это слепое стремление к жизни придется выводить из этой отправной точки — что невозможно. Исходным пунктом нужно принять то, что абсолютно необъяснимо далее, но в чем точно так же абсолютно нельзя сомневаться — нечто достоверное в своем бытии, но необъяснимое. Это и есть воля к жизни.
§ 159 Интеллект и представление — слишком слабый, вторичный, поверхностный феномен, чтобы сущность всего данного могла основываться на нем; хотя мир и представляется в интеллекте, но не исходит из него, как у Фихте.
§ 160 θεος, anima vegetative — это воля, как вещь в себе; θεος и θεός, anima sensitiva et rationalis представляет собою продукты первой и, следовательно, вторичны; поэтому у всего живущего имеется растительная душа, второй род души — у животных, а третий — лишь у человека.
§ 161 В сочинениях Агриппы из Неттесгейма, том I, имеется Commentarius in Plinii hist. nat. lib. XXX, с. 2, incerti auctoris, там говорится: quatuor enim gradibus naturam humanam constare eruditiores testantur, quos vocant esse, vivere, sentire, intelligere 37 To же самое подробно в его Комментарии к Луллиго.
.Это — очень хорошее и верное обозначение четырех ступеней бытия или объектности воли Esse, vivere, intelligere предлагает, как деление, уже Augustinus de libero arbitrio Lib. II, с. 3.
§ 162 Что состав тела является лишь выражением воли, это очень красиэо выражено в Пуранах, в эпизоде Магабараты Sundas и Upasundas, 3-я песнь (Ворр, Ardschuna's Reise zu Indra's Himmel, nebst andern Episoden des Mahabarata. 1824). Там Брама сотворил Тилоттаму, прекраснейшую из всех женщин, и она обходит собрание богов. Шива так страстно стремится созерцать ее, что у него вырастают четыре лица по направлению ее местонахождения, по мере того как она последовательно обходит круг по четырем странам света; поэтому у Шивы четыре лица; оттого-то и у Индры возникают по этому случаю бесчисленные глаза по всему телу.
§ 163 Кто не допускает никакой воли в вещах, тот должен, конечно, подобно Картезию и Лесажу, объяснять тяготение толчком извне. Ибо действительно неизбежна альтернатива: или усматривать происхождение всякого движения исключительно во внешней причине, и тогда каждое движение будет вызываться толчком, или же допустить в самом движущемся некоторое внутреннее влечение, в силу которого оно и движется, — и это-то влечение мы называем тяготением. Но это внутреннее влечение мы совершенно не в состоянии объяснить себе иначе, чем полагая, что оно — одно и то же с нашею волей; разница лишь в том, что направление нашей воли не так односторонне и не стремится всегда отвесно (к земле), как в тяготении, но меняется весьма многоразлично, смотря по тем образам, какие предлагает воле ее интеллект, до степени которого возвысилась здесь ее восприимчивость; но каково бы ни было направление воли, оно всегда так же необходимо, как и при тяготении.Что сущность сил в неорганической природе тождественна с волею в нас, это представляется с полною очевидностью и как доказанная истина всякому, кто серьезно подумает над этим. Кажущаяся парадоксальность этой истины зависит лишь от важности ее.
§ 164 Антропология должна бы разделяться на три части:
1) описание внешнего, или объективного, человека, т.е. организма;2) описание внутреннего, или субъективного, человека, т.е. сознания, сопровождающего этот организм;3) указание определенных отношений между сознанием и организмом, т.е. между внешним и внутренним человеком. (Последнее обработать по Кабанису.)
Психология, как самостоятельная наука, едва ли возможна; ибо явления мышления и воли нельзя основательно исследовать, не принимая в то же время во внимание действия физических причин в организме; поэтому психология предполагает физиологию, а физиология — анатомию; иначе психология остается в высшей степени поверхностной. Поэтому нужно преподавать не психологию, но антропологию; последняя же охватывает те две, вне связи с антропологией — медицинские, науки и получает, благодаря этому, несравненно большую область.
§ 165 Что столь неизмеримая разница между людьми высшей и низшей породы недостаточна, чтобы образовать два особые вида, — это иного может изумить и даже смутить.
§ 166 Правильное определение четырех темпераментов согласно степени и легкости возбудимости имеется уже в «Физиологии» Блуменбаха, § 79.
§ 167 То ψυχη (pars animi concupiscibilis) и то αιών (pars animi irascibilis) Платона служат источником всех аффектов и страстей. Точных эквивалентов для этих выражений на немецком языке нет.
§ 168 Что ребенок в утробе матери лишен сознания, это вытекает уже из того, что он не дышит. Для дыхания необходима деятельность головного мозга; по-видимому, и наоборот — для деятельности мозга необходимо дыхание.
§ 169 Я не верю, чтобы гениальный человек имел большой рот: это — слишком животная черта. Сообразно с этим нужно видоизменить мое положение, что во лбу и в глазах выражается интеллектуальная сторона человека, во рту же — моральная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
§ 145 Существует нечто, лежащее по ту сторону сознания, но по временам прорывающееся в него, подобно лунному лучу в облачную ночь. Тогда мы замечаем, что ход нашей жизни не приближает нас к этому нечто и не отдаляет от него: старец столь же близок к нему, как и дитя, и мы познаем тогда, что наша жизнь не имеет к нему параллакса, как не имеет его и земная орбита по отношению к неподвижным звездам.Это и есть наша вневременная сущность в себе.
§ 146 Когда мы пробуждаемся от сильно подействовавшего на нас сна, то в призрачности его убеждает нас не столько его исчезновение, сколько обнаружение второй действительности, которая таилась скрытою под тою первою, столь возбудившею нас, и теперь проступает наружу. В сущности, у нас у всех есть постоянное предчувствие или чаяние того, что за этой действительностью, в которой мы живем и существуем, кроется другая, совершенно от нее отличная: это — вещь в себе, ψυχη.
§ 147 Но как мог бы индивидуум, свойством которого вообще является познание, приобрести знание внутренней сущности мира, данного ему лишь как представление в его голове, если бы это не вытекало из сознания того, что макрокосм, бесконечно малою частью которого является сам он, имеет одинаковые свойства с этою частью, ближе знакомою ему как микрокосм? Его собственная внутренняя сущность дает ему ключ к миру. Φευ' ειθ ην εμαυτον προσβλεπειν εναντίον στανθ, ως εδακρυσ', οία πασχομεν κακά.
§ 148 Вещь в себе, внутреннюю сущность мира, я назвал по тому в мире, что нам знакомо наиболее точно: воля. Конечно, это выражение — выбранное субъективно, а имен но — применительно к субъекту познания; но это отношение, так как мы им сообщаем познание, существенно. Следовательно, это бесконечно лучше, чем если бы я назвал сущность мира, например, Брамою, или мировою душою, или как-нибудь иначе.
§ 149 Первична и изначальна лишь воля, ψυχη, а не αιών; смешение обоих понятий, для которых по-немецки существует лишь одно слово, послужило источником непонимания моего учения. Ψυχη и есть собственно воля, воля вообще, как она познается в животном и в человеке, (Ψυχη же — это воля, соединенная с рефлексией, consilium, воля, основанная на выборе и решении; животным приписывают не αιών, а только ψυχη; так как в новых языках имеется лишь одно слово для обоих понятий, то философы не согласны друг с другом, следует ли приписывать животным волю или нет; те, которые допускают это, подразумевают ψυχη, отрицающие же — αιών.
§ 150 Я говорю: воля к жизни, как вещь в себе, не раздроблена, а существует всецело в каждом индивидуальном существе. Следовательно, одна и та же вещь может одновременно существовать в нескольких местах? Да, вещь в себе может, так как она заключается не в пространстве, которое ей вполне чуждо и служит лишь формой ее проявления. Вообразите себе субстанцию, которая обладала бы невозможным в мире явлений свойством — способностью занимать новое место, не оставляя занятого ранее. Эта субстанция (слово это здесь — лишь образное выражение) — вещь в себе, воля к жизни в себе, которая, в силу своей абсолютной неисчерпаемости, существует во всяком явлении всецело и нераздельно и которая не возрастает от его, явления, увеличения и не уменьшается от его уменьшения.
§ 151 Проблема идеального и реального никогда не может быть решена, если объективную сторону совершенно отделять от субъективной, так чтобы каждая была сама по себе. Наоборот, объект, хотя он первоначально выступал почти как простая акциденция субъекта, навсегда остается связанным с субъектом. Это основывается на том, что хотя, действительно, в последней инстанции, нет двух в корне различных сущностей, а лишь одна, которая, проявляясь как воля к жизни, видит себя во множественности, почему и каждое из ее проявлений видит вне себя нечто отличное от себя, но по существу это не другое, а то же самое, что во всех в них стало субъектом, познающим. Ведь мы отличны от существ вне нас, лишь поскольку мы познаем; напротив, поскольку мы хотим, мы, в сущности, одно и то же с ними. Но это тождество с ними, как лежащее за пределами мира представления, совершенно трансцендентно и как бы подземно.
§ 152 Если исходить из реализма, т.е. из предположения, что мы познаем вещи такими, как они существуют, то тотчас же возникают спиритуализм и материализм, чтобы бороться друг с другом; причем в конце концов перевес остается на стороне материализма, так как в его распоряжении имеются более прочные опытные данные, чем у его противника. Напротив, ни о том, ни о другом не заходит и речи при предположении идеализма, и притом — трансцендентального, так как тогда нет ни духа, ни материи самих по себе, а в основе всякого явления, как интеллектуального, так и механического, лежит toto genere отличная от них вещь в себе.И явления духов нужно объяснять также с этой точки зрения, а не со спиритуалистической.
§ 153 Не следовало бы никогда забывать, что хотя вещи, с одной стороны, вполне понятны и связь их вполне уловима (сторона явления), однако, с другой стороны, они совершенно таинственны, загадочны, абсолютно непонятны (сторона вещи в себе). Тогда не стали бы попросту отбрасывать известные допущения только потому, что им нет места на той первой стороне, как, например, предвидение случайных происшествий и руководство ими, явления духов, магия, пророчества, симпатия и т.п. Ибо это было бы в высшей односторонним суждением.
§ 154 Все, что понятно, лежит в области представления: все понятное — связь одного представления с другим; все непонятное выступает на сцену, когда наталкиваешься на сферу воли, т.е. когда воля непосредственно входит в представление. Возьмем наиболее частый случай — мы касаемся какого-нибудь члена тела: это остается непонятным; далее — организм, произрастание, кристаллизация, всякая сила природы: все это остается непонятным, потому что здесь непосредственно проявляется воля.
§ 155 Естественное в противоположность сверхъестественному означает вообще все, наступающее согласно закономерной связи опыта; а так как опыт — простое явление, т.е. так как законы опыта обусловлены формою представления, в котором опыт выражается, т.е. интеллектом, которому опыт дается, — то сверхъестественное, т.е. вопреки законам опыта все-таки наступающее, — это проявление вещи в себе как такой, которая вопреки законам врывается в связь опыта. Противоположение естественного и сверхъестественного выражает уже собою смутное сознание того, что опыт с его закономерностью представляет собою только явление, за которым кроется вещь в себе, каждое мгновение могущая нарушить его законы.Философия представляет собою, в сущности говоря, стремление познать сквозь завесу представления то, что не есть представление и что, однако, должно находиться и в нас самих, так как иначе мы были бы не более как представлением.
Глава VIК философии и науке природы § 156 В текущем столетии блеск, а в силу его и преобладание естественных наук, равно как и всеобщность их распространения, настолько велики, что ни одна философская система не может приобрести прочного влияния, если она не опирается на естественные науки и не находится в постоянной связи с ними. Иначе ее не стоит и предлагать.
§ 157 Пред троном метафизики всякое открытие физики, даже самое значительное, — не что иное, как частный случай правила, которое, как достоверное a priori, не нуждается ни в каком подтверждении, именно — закона причинности. Физика доказывает всегда лишь, что таинственная и неисследимая связь причины и действия находит себе применение как в 1000 известных случаях, так и в одном, еще дотоле нам неизвестном. Если же физика не может доказать, что этот случай — проявление уже известной силы природы, то она установляет новую силу природы, которая, как и все уже известные, неисследима для нее далее и остается qualitas occulta. Сказанное приложимо и к Ньютонову открытию причины центростремительных сил во вселенной, и к открытию тяжести воздуха, воздушного насоса, электричества и электромагнетизма, короче — ко всему, что когда-либо открывала или откроет физика.Против упрека метафизике в том, что она никогда не принесла пользы физике и не может принести ее, можно возразить многое. Но гораздо очевиднее то, что все возможные успехи физики не могут помочь метафизике. Правда, естествознание дает метафизике материал для известного применения и для примеров, но это не есть еще прямая заслуга физики пред метафизикой. Метафизика должна иметь свои положения — уже наперед, из собственных средств.
§ 158 Если за отправную точку, долженствующую служить основанием для объяснения всего прочего, принять что-либо другое, а не волю к жизни, то это слепое стремление к жизни придется выводить из этой отправной точки — что невозможно. Исходным пунктом нужно принять то, что абсолютно необъяснимо далее, но в чем точно так же абсолютно нельзя сомневаться — нечто достоверное в своем бытии, но необъяснимое. Это и есть воля к жизни.
§ 159 Интеллект и представление — слишком слабый, вторичный, поверхностный феномен, чтобы сущность всего данного могла основываться на нем; хотя мир и представляется в интеллекте, но не исходит из него, как у Фихте.
§ 160 θεος, anima vegetative — это воля, как вещь в себе; θεος и θεός, anima sensitiva et rationalis представляет собою продукты первой и, следовательно, вторичны; поэтому у всего живущего имеется растительная душа, второй род души — у животных, а третий — лишь у человека.
§ 161 В сочинениях Агриппы из Неттесгейма, том I, имеется Commentarius in Plinii hist. nat. lib. XXX, с. 2, incerti auctoris, там говорится: quatuor enim gradibus naturam humanam constare eruditiores testantur, quos vocant esse, vivere, sentire, intelligere 37 To же самое подробно в его Комментарии к Луллиго.
.Это — очень хорошее и верное обозначение четырех ступеней бытия или объектности воли Esse, vivere, intelligere предлагает, как деление, уже Augustinus de libero arbitrio Lib. II, с. 3.
§ 162 Что состав тела является лишь выражением воли, это очень красиэо выражено в Пуранах, в эпизоде Магабараты Sundas и Upasundas, 3-я песнь (Ворр, Ardschuna's Reise zu Indra's Himmel, nebst andern Episoden des Mahabarata. 1824). Там Брама сотворил Тилоттаму, прекраснейшую из всех женщин, и она обходит собрание богов. Шива так страстно стремится созерцать ее, что у него вырастают четыре лица по направлению ее местонахождения, по мере того как она последовательно обходит круг по четырем странам света; поэтому у Шивы четыре лица; оттого-то и у Индры возникают по этому случаю бесчисленные глаза по всему телу.
§ 163 Кто не допускает никакой воли в вещах, тот должен, конечно, подобно Картезию и Лесажу, объяснять тяготение толчком извне. Ибо действительно неизбежна альтернатива: или усматривать происхождение всякого движения исключительно во внешней причине, и тогда каждое движение будет вызываться толчком, или же допустить в самом движущемся некоторое внутреннее влечение, в силу которого оно и движется, — и это-то влечение мы называем тяготением. Но это внутреннее влечение мы совершенно не в состоянии объяснить себе иначе, чем полагая, что оно — одно и то же с нашею волей; разница лишь в том, что направление нашей воли не так односторонне и не стремится всегда отвесно (к земле), как в тяготении, но меняется весьма многоразлично, смотря по тем образам, какие предлагает воле ее интеллект, до степени которого возвысилась здесь ее восприимчивость; но каково бы ни было направление воли, оно всегда так же необходимо, как и при тяготении.Что сущность сил в неорганической природе тождественна с волею в нас, это представляется с полною очевидностью и как доказанная истина всякому, кто серьезно подумает над этим. Кажущаяся парадоксальность этой истины зависит лишь от важности ее.
§ 164 Антропология должна бы разделяться на три части:
1) описание внешнего, или объективного, человека, т.е. организма;2) описание внутреннего, или субъективного, человека, т.е. сознания, сопровождающего этот организм;3) указание определенных отношений между сознанием и организмом, т.е. между внешним и внутренним человеком. (Последнее обработать по Кабанису.)
Психология, как самостоятельная наука, едва ли возможна; ибо явления мышления и воли нельзя основательно исследовать, не принимая в то же время во внимание действия физических причин в организме; поэтому психология предполагает физиологию, а физиология — анатомию; иначе психология остается в высшей степени поверхностной. Поэтому нужно преподавать не психологию, но антропологию; последняя же охватывает те две, вне связи с антропологией — медицинские, науки и получает, благодаря этому, несравненно большую область.
§ 165 Что столь неизмеримая разница между людьми высшей и низшей породы недостаточна, чтобы образовать два особые вида, — это иного может изумить и даже смутить.
§ 166 Правильное определение четырех темпераментов согласно степени и легкости возбудимости имеется уже в «Физиологии» Блуменбаха, § 79.
§ 167 То ψυχη (pars animi concupiscibilis) и то αιών (pars animi irascibilis) Платона служат источником всех аффектов и страстей. Точных эквивалентов для этих выражений на немецком языке нет.
§ 168 Что ребенок в утробе матери лишен сознания, это вытекает уже из того, что он не дышит. Для дыхания необходима деятельность головного мозга; по-видимому, и наоборот — для деятельности мозга необходимо дыхание.
§ 169 Я не верю, чтобы гениальный человек имел большой рот: это — слишком животная черта. Сообразно с этим нужно видоизменить мое положение, что во лбу и в глазах выражается интеллектуальная сторона человека, во рту же — моральная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50