а вдруг бедолага Фрэнк Салливан, которого в тот вечер застрелили вместо Джона у кинотеатра «Биограф», протянул дольше и умер после полуночи, то есть двадцать третьего июля, а не двадцать второго, как официально считается. Я навел об этом справки в книге Толанда «Дни Диллинджера». Как ни печально, бедняга Фрэнк умер до полуночи, но Толанд упоминает интересную деталь, о которой я рассказывал тебе тогда вечером в «Рассаднике»: в тот день двадцать три человека умерло в Чикаго от перегрева. Он добавляет кое-что еще: на день раньше от перегрева умерло семнадцать человек. Зачем он об этом написал? Наверняка он ничего не знал, — но снова те же цифры, 23 и 17. Возможно, в 2317 году произойдет что-то важное? Естественно, я не смогу это проверить (не умею с такой точностью ориентироваться в Morgensheutegestern-welt), поэтому я вернулся в 1723 год — и попал на золотые яблоки. В тот год родились Адам Смит и Адам Вейсгаупт (а в 1776 году, когда Вейсгаупт возродил орден иллюминатов, Смит опубликовал «Богатство народов»). Итак, 2 + 3 = 5, и это соответствует Закону Пятерок, но 1 + 7 = 8, а это ничему не соответствует. Что же получается? Восемь, размышлял я, — это количество букв в Каллисти, что снова возвращает нас к золотому яблоку, а 8 — это еще и двойка в третьей степени, черт возьми. Разумеется, меня не удивило, что в судебном слушании дела о чикагском заговоре фигурировало восемь обвиняемых и что этот заговор возник из нашего маленького карнавала Конвенционной недели Речь идет о Демократической Конвенции 1968 года и суде над участниками приуроченных к этому съезду антивоенных демонстраций -т. н. «чикагской семеркой» — в 1970 году. Первоначально подсудимых было восемь, но один из них еще в ходе процесса был приговорен судьей к тюремному заключению за неуважение к суду.

, который проводился на двадцать третьем этаже «Федерал Билдинг», в потоке удивительных совпадений. Хоффман среди обвиняемых, и фамилия судьи тоже Хоффман. Пирамида иллюминатов, или Великая Печать США, сразу при входе в здание. Роберт Сил Игра слов: фамилия Seale звучит так же, как англ. seal (печать).

, с которым обошлись более жестоко, чем с остальными обвиняемыми. Пятибуквенные фамилии обвиняемых: Эбби, Дэвис, Форан, Сил, Джерри Рубин Abbie, Davis, Foran, Seale, Jerry Rubin.

(и имя, и фамилия). И решающий аргумент: Кларк (Рамзи, не капитан), который был торпедирован и потоплен судьей до того, как ему позволили дать свидетельские показания.Меня заинтересовал Голландец Шульц, потому что он погиб 23 октября. Этот человек — просто комок совпадений: он заказал убийство Винсента Колла по кличке «Бешеный лес» (вспомни Мэд-Дог Mad Dog (англ.) — доел, «бешеный пес».

в штате Техас); Колла застрелили на Двадцать третьей улице, когда ему было 23 года; а Чарли Уоркман, который якобы застрелил Шульца, отсидел за это 23 года в тюрьме (хотя, по слухам, настоящим убийцей Шульца был Менди Вейсс — обрати внимание на его имя и фамилию, в которых по пять букв). Фигурирует ли здесь 17? Еще бы! Шульцу было семнадцать лет, когда его в первый раз приговорили к тюремному заключению.Примерно в это же время я купил «Кукловодов» Роберта Хайнлайна, подумав, что книга с таким названием может иметь какое-то отношение к махинациям иллюминатов. Вообрази, что я почувствовал, когда глава вторая началась словами: «23 часа 17 минут назад в штате Айова приземлилась летающая тарелка...»А в Нью-Йорке Питер Джексон пытается выпустить в срок очередной номер «Конфронтэйшн» — хотя в редакции по-прежнему царит разгром, редактор и ведущий расследователь исчезли, лучший репортер сошел с ума и заявляет, что находится на дне Атлантического океана с льняным магнатом, а полиция терзает Питера, пытаясь выяснить, куда подевались двое первых детективов, которым поручили это дело. Сидя в своей квартире (теперь она служит редакционным офисом) в рубашке и шортах, Питер одной рукой набирает телефонный номер, а другой гасит в пепельнице очередной окурок. Швырнув рукопись в корзину с надписью «В набор», он вычеркивает в лежащем перед ним блокноте: "Передовица — Л. Л. Дурутти, Самый юный студент Колумбийского университета рассказывает, почему он бросил учебу". Его карандаш перемещается к концу списка («Книжное обозрение»), а сам он слушает телефонные гудки. Наконец раздается щелчок снятой трубки, и глубокий, ласкающий слух голос произносит: «Эписин Уайлдблад слушает».— Ты уже подготовил книжное обозрение, Эппи?— Завтра будет готово, дорогуша. Быстрее никак не получится, честно. — Завтра так завтра, — соглашается Питер, делая пометку «перезвонить» рядом с «Книжным обозрением».— Это чудовищно длинная книга, — раздраженно произносит Уайлдблад, — у меня просто физически нет времени прочитать ее целиком, но я внимательно ее просматриваю. Авторы совершенно некомпетентны: никакого представления ни о стиле, ни о структуре. Книга начинается как детектив, переходит в научную фантастику, затем обращается к сверхъестественному, при этом наполнена никому не нужными, жутко скучными подробностями. Совершенно перепутана вся хронология событий — очень претенциозное подражание Фолкнеру и Джойсу. Хуже того, тут есть отвратительнейшие сексуальные сцены, вставленные только для того, чтобы книга лучше продавалась, а сами авторы — о которых я никогда не слышал, — демонстрируют чрезвычайно дурной вкус, вводя известные политические фигуры в эту мешанину и делая вид, что раскрывают реальный заговор. Можешь быть уверен, я не стану тратить время на чтение этой чепухи, но завтра к полудню ты получишь от меня совершенно разгромную рецензию.— Ладно уж, мы и не рассчитываем, что ты будешь от корки до корки читать каждую книгу, которую рецензируешь, — успокаивает его Питер. — Читай только до тех пор, пока она тебе интересна.— В митинге перед зданием ООН будет участвовать Фронт освобождения фут-фетишистов, — говорит Джо Малик. Они с Джорджем и Питером надевают черные нарукавные повязки.— Боже, — с отвращением произносит Питер.— Мы не можем позволить себе такого отношения, — строго говорит Джо. — Сейчас единственная надежда для левых — это коалиционная политика. Нельзя прогонять никого, кто хочет к нам присоединиться.— Лично я ничего не имею против педиков, — начинает Питер («Геев», — терпеливо поправляет его Джо). — Лично я ничего не имею против геев, — продолжает Питер, — но от их присутствия на митингах тошнит. Они просто дают «Божьей молнии» повод утверждать, что все мы — сборище извращенцев. Ну да ладно, такова наша реальность, их много, они увеличивают наши ряды, и всё такое, но, боже мой, Джо! Эти ноголюбы — капля в море. Они микроскопичны!— Не называй их ноголюбами, — говорит Джо. — Им это не нравится.Только что прошла женщина из «Матерей против псориаза» с очередной коробкой для сбора пожертвований. Я и ей дал четверть доллара. Если так будет продолжаться, эти борющиеся матери лишат Муна последнего куска хлеба.На чем я остановился? Так вот, в связи с убийством Голландца Шульца я хотел добавить, что в Марти Кромпьера, заправлявшего подпольными лотереями в Гарлеме, тоже стреляли 23 октября 1935 года. Когда в полиции его спрашивали, существует ли какая-то связь между этим покушением и смертью флегматичного Флегенхеймера, он ответил: «Должно быть, это одно из тех совпадений». Мне интересно, на каком слове он сделал ударение в этой фразе: "одно из тех совпадений" или "одно из тех совпадений"? В какой степени он был посвящен?Это выводит меня на загадку числа 40. Как указывалось, 1+7 = 8, количество букв в слове Kallisti. 8 х 5 = 40. Еще более интересно, что, не обращая внимания на мистическое 5, мы все равно получаем 40, складывая 17 и 23. Тогда каково значение числа 40? Я прокручивал в голове разные ассоциации: Иисус на сорок дней удалился в пустыню, Али-Баба разгадал тайну сорока разбойников, буддисты выполняют сорок медитаций, радиус Солнечной системы практически в точности равен сорока астрономическим единицам (Плутон чуть-чуть «выбивается»), — но определенной теории у меня пока нет...Экран цветного телевизора в пабе «Три льва» отеля «Тюдор» на углу Сорок второй улицы и Второй авеню показывает людей в белых шлемах с деревянными крестами в руках, отступающих под натиском людей в голубых шлемах с полицейскими дубинками в руках. Камера канала Си-Би-Эс показывает общую панораму площади. На земле валяется пять тел, разбросанных, словно обломки кораблекрушения, которые выброшены на берег уже отступившими волнами. Четыре тела шевелятся, делая слабые усилия подняться. Пятое лежит неподвижно.— Наверное, это тот парень, которому на наших глазах размозжили голову. Господи, надеюсь, он не умер, — говорит Джордж.— Если он умер, может быть, это заставит людей наконец проснуться и потребовать что-то решить с «Божьей молнией», — отвечает Джо Малик.Питер Джексон безрадостно смеется.— Вы все еще считаете, что убийство какого-то белого борца за мир вызовет негодование общественности. Разве вы не понимаете, что никого в этой стране не волнует судьба умника, выступающего против войны. Сейчас вы в одной лодке с ниггерами, идиоты несчастные. Карло удивленно поднял голову, когда я ворвался в комнату, промокший в воде Пассеика, и бросил револьвер к его ногам с криком: "Идиоты несчастные, вы даже не в состоянии сделать бомбу, чтобы самим на ней не подорваться, а когда вы покупаете пистолет, то эта ублюдочная штуковина неисправна и дает осечку. Не вы меня выгоните — я сам уйду!" Идиоты несчастные... — Идиоты несчастные! — орет Саймон. Джо проснулся, когда «фольксваген» резко дернулся в сторону, спасаясь от шквала проносившихся мимо мотоциклов «Ангелов Ада». Он снова вернулся в «реальное» время, но сейчас, как и всегда впредь, он мысленно ставит это слово в кавычки.— Ух ты, — говорит он, — я снова был в Чикаго, потом на этом рок-фестивале... а затем я вклинился в чью-то жизнь...— Черт бы побрал эти «харлей-дэвидсоны», — бормочет Саймон, когда с ревом проносится последний «ангел». — Когда пятьдесят или шестьдесят уродов зажимают тебя со всех сторон на бешеной скорости, состояние примерно такое же, как если бы ты пытался проехать по тротуару Таймс-сквер в разгар дня, не сбив ни одного прохожего.— Об этом позже, — говорит Джо, чувствуя, что все больше привыкает к языку Саймона. — Я постепенно проникаюсь изнутри этим временем «завтра-сегодня-вчера». Это происходит все чаще и чаще...Саймон вздыхает.— Ты хочешь все облечь в слова. Ты не в состоянии во что-то поверить, если на этом «чем-то» не висит ярлык, как на новом костюме. Ладно. И твоя любимая игра в слова — это наука. Прекрасно! Завтра заскочим в библиотеку, и ты найдешь научный журнал «Нэйчур» за лето 1966 года. Там есть статья физика Ф. Р. Стэннарда о том, что он называет «фаустовой вселенной». Он рассказывает, что поведение мезонов невозможно объяснить, считая, что время течет только в одном направлении, но оно прекрасно объясняется, если допустить, что наша вселенная частично перекрывается другой вселенной, где время течет в обратном направлении. Стэннард называет это фаустовой вселенной, но держу пари, он не имел ни малейшего представления, что Гете писал «Фауста» после того, как сам не посредственно прочувствовал эту вселенную. И ты в последнее время тоже ощущаешь. Между прочим, Стэннард указывает, что все в физике симметрично, за исключением нашей нынешней концепции однонаправленного времени. Как только ты признаешь, что время течет в двух направлениях, то получишь абсолютно симметричную Вселенную.Удовлетворяющую требованию Оккама о простоте. Стэннард выдаст тебе множество слов, парень. А пока довольствуйся тем, что написал Абдул Альхазред в «Некрономиконе»: «Прошлое, настоящее, будущее: все едино в Йог-Сототе». Или тем, что написал Вейсгаупт в "Konigen, Kirchen und Dummheit: «Есть лишь один Глаз, и он — все глаза; лишь один Разум, и это — все разумы; лишь одно время, и это — Сейчас». Усек?Джо с сомнением кивает, улавливая еле слышное пение:РАМА РАМА ХАРЕ ХАААААРЕ Два больших носорога, три больших носорога... Диллинджер установил контакт с разумом Ричарда Белза, сорокатрехлетнего профессора физики в Куинс-колледже. Белза в этот момент вносили в машину скорой помощи, чтобы доставить в больницу «Белвью», где рентген покажет наличие нескольких опасных трещин черепа. «Вот черт, — думал Диллинджер, почему кто-то должен обязательно встать одной ногой в могилу, чтобы я смог до него добраться?» Затем он сконцентрировался на сообщении: две вселенные движутся в противоположных направлениях. Вдвоем они генерируют третий объект, который синергически представляет нечто большее, чем сумму двух его частей. Таким образом, два всегда приводит к трем. Два и Три. Дуализм и триединство. Каждая единица — это дуализм и триединство. Пятиугольник. Чистая энергия, без участия материи. От пятиугольника расходятся еще пять пятиугольников, как лепестки цветка. Белая роза. Пять лепестков и центр: шесть. Дважды три. Вот так цветок сцепляется с другим цветком, формируя многогранник, составленный из пятиугольников. У каждого такого многогранника могут быть общие поверхности с другими многогранниками, формирующие бесконечные решетки, в основе которых лежит пятиугольник. Они были бы бессмертны. Могли бы сами себя поддерживать. Не компьютеры. Выше компьютеров. Боги. Все пространство — для них. Бесконечно сложные.Вой сирены достигает ушей находящегося в бессознательном состоянии профессора Белза. Сознание присутствует в живом теле, даже в том, которое явно без сознания. Бессознательное состояние — это не отсутствие сознания, а его временная неподвижность. Это не состояние, напоминающее смерть. Оно вообще не похоже на смерть. Как только достигнута необходимая сложность соединения мозговых клеток, устанавливаются реальные энергетические связи. Они могут существовать независимо от материальной базы, которая вызвала их к жизни.Все это, конечно, просто образная структурная метафора для взаимодействий на энергетическом уровне, которые нельзя визуализировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54