4. Тягостная сцена в клубе «Трутней»
Тем временем в клубе «Трутней» разыгрывалась довольно тягостная сцена. Псмит, скрывшись от дождя в подъезде, направился в умывальную, где несколько секунд с интересом изучал свои черты в зеркале, а затем пригладил волосы и с великой тщательностью почистил костюм. После чего заглянул в гардероб за цилиндром. Когда он вошел туда, гардеробщик посмотрел на него с видом человека, которого точит страшное сомнение.
— Мистер Уолдервик сию минуту был здесь, сэр, — сообщил он.
— Ну и…? — осведомился Псмит с легким интересом. — Энергичная, деятельная душа, наш товарищ Уолдервик. Всегда он где-нибудь. То здесь, то там.
— Он про свой зонтик спрашивал, — добавил гардеробщик с некоторой холодностью.
— Неужели? Спрашивал про свой зонтик, э?
— И большой шум поднял, сэр, очень большой.
— И правильно сделал, — одобрительно сказал Псмит. — Настоящий мужчина любит свой зонтик.
— Так что мне пришлось объяснить, что зонтик взяли вы, сэр.
— Иного я и не пожелал бы, — сердечно поддержал его Псмит. — Дух полной откровенности — что может быть лучше? Между вами и товарищем Уолдервиком нет места недомолвкам и уклонениям от истины. Пусть все будет честно и без уверток.
— Он словно бы очень расстроился, сэр. И пошел вас искать.
— Я всегда рад случаю побеседовать с товарищем Уолдервиком, — сказал Псмит. — Всегда!
Он покинул гардероб и направился в вестибюль, где попросил швейцара найти ему такси. Когда такси остановилось перед подъездом, он спустился по ступенькам и уже открыл дверцу, как вдруг у него в тылу раздался хриплый вопль, и из дверей, весь розовый от возмущения, стремительно выкатился юноша и громко крикнул:
— Эй! Стой! Смит! Черт возьми!
Псмит забрался в такси и благожелательно посмотрел на новоприбывшего.
— Това-арищ Уолдервик! — сказал он. — Что нас гнетет?
— Где мой зонт? — вопросил розовый. — Гардеробщик говорит, что вы взяли мой зонт. Шутки шутками, но это же чертовски хороший зонт.
— Бесспорно, бесспорно! — душевно согласился Псмит. — Возможно, вам будет небезынтересно узнать, что я выбрал его как единственно возможный из множества конкурентов. Боюсь, товарищ Уолдервик, в этот клуб проникла всякая шушера. Вы с вашей чистой возвышенной душой и представить себе не можете веют гнусность некоторых зонтов, которые мне пришлось проинспектировать в гардеробе.
— Где он?
— Гардероб? Когда войдете в парадную дверь, поверните налево и…
— Мой зонт, черт возьми! Где мой зонт?
— Тут, увы, — произнес Псмит с оттенком мужественного сожаления в голосе, — я вам ничем помочь не могу. Я отдал его одной молодой даме на улице. И где она в настоящий момент, я не знаю.
Розовый юноша слегка пошатнулся.
— Вы отдали мой зонт какой-то девчонке?
— Весьма неудачное определение. Вы не стали бы говорить о ней в столь небрежной манере, если бы видели ее. Товарищ Уолдервик, она изумительна! Я простой, прямой, грубый человек и, как правило, нежных эмоций не жалую, но откровенно признаюсь, что она затронула во мне струну, которая звучит редко. Она преисполнила восторгом мое старое потрепанное сердце, товарищ Уолдервик. Других слов нет. Преисполнила восторгом!
— Но, черт возьми!…
Псмит протянул длинную руку и отечески положил ладонь на плечо своего собеседника.
— Будьте мужественны, товарищ Уолдервик! — сказал он. — Посмотрите в лицо случившемуся как подобает мужчине! Мне грустно, что я послужил орудием лишения вас превосходного зонта, но, как вы не замедлите понять, иного выхода у меня не было. Лил дождь. Она стояла вон там, в отчаянии сжимаясь в комочек под маркизой этой лавочки. Ей необходимо было покинуть убежище, но влага ждала в засаде, чтобы погубить ее шляпу. Что оставалось мне? Что оставалось любому мужчине, достойному называться мужчиной, как не спуститься в гардероб, не слямзить лучший зонт из наличествующих там и не отнести его ей? Ваш был неоспоримо лучшим. Другие не годились ему и в подметки. Я отдал ей ваш зонт, и она удалилась, вновь обретя счастье. Это объяснение, — продолжал Псмит, — я убежден, заметно утишит вашу вполне понятную печаль. Вы лишились зонта, товарищ Уолдервик, но ради какого святого дела! Ради какого дела, товарищ Уолдервик! С этих пор вы сравнялись с сэром Филиппом Сиднеем, который, умирая на поле брани, отдал последний глоток воды из своей фляжки умирающему же солдату, и с сэром Уолтером Рэли. Последний, пожалуй, больше отвечает случаю как историческая параллель. Он разостлал на луже драгоценный плащ, дабы королева не промочила ног, а вы — через посредника — пожертвовали зонт, чтобы спасти шляпу девушки. Потомки будут гордиться вами, товарищ Уолдервик! Я буду весьма удивлен, если о вас не станут слагать песни и легенды. В грядущие века детишки будут льнуть к коленям деда, умоляя: «Дедушка, расскажи нам, как великий Уолдервик потерял свой зонтик!» И он расскажет, и дети, выслушав, станут лучше, глубже, шире… Но, как вижу, шофер уже включил счетчик, и, боюсь, я вынужден прервать наш приятный разговор, который лично мне доставил огромное удовольствие. Поезжайте, — сказал он таксисту. — Мне нужно Международное бюро по найму Ады Кларксон на Шафтсбери-авеню.
Такси тронулось. Высокородный Хьюго Уолдервик, послав ему вслед страстный взгляд, почувствовал, что промок насквозь, и вернулся в клуб.
Прибыв по указанному адресу, Псмит расплатился, поднялся по ступенькам и деликатно постучал согнутым пальцем в матовое стекло Справочной.
— Дорогая мисс Кларксон, — начал он галантно, едва окошко отворилось, — не могли бы вы уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени…
— Мисс Кларксон занята.
Псмит вдумчиво посмотрел на нее в монокль.
— Так вы не мисс Кларксон?
Справочная ответила, что нет.
— В таком случае, — сказал Псмит, — произошло недоразумение, и в нем, — добавил он тепло, — повинен я. Так, может быть, мне будет дано увидеть ее не в столь отдаленном будущем? Когда я понадоблюсь, вы найдете меня в приемной.
Он вошел в приемную, взял со стола журнал и устроился поудобнее с повестью в «Рассказах для девочек» (январский номер за 1919 год), поскольку бюро по найму, как и дантисты, предпочитают литературу многолетней выдержки. Он углубился в чтение, но тут из кабинета вышла Ева.
5. Псмит ищет применения своим услугам
При ее появлении Псмит учтиво встал.
— Моя дорогая мисс Кларксон, — сказал он, — не могли бы вы уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени…
— Боже мой! — сказала Ева. — Как странно!
— Поразительное совпадение, — согласился Псмит.
— Вы не дали мне времени поблагодарить вас за зонтик, — сказала Ева с упреком. — Наверное, вы сочли меня ужасно грубой. Но я так растерялась…
— Моя дорогая мисс Кларксон, прошу вас, не надо…
— Но почему вы меня так называете?
— Так вы тоже не мисс Кларксон?
— Конечно нет.
— В таком случае, — объявил Псмит, — я буду вынужден начать мои поиски заново. Эти непрерывные осечки мучительны для пылкого духа. Быть может, вы — юная новобрачная и пришли нанять свою первую в жизни кухарку?
— Нет. Я не замужем.
— Отлично!
Еву такая ничем не прикрытая радость несколько смутила. Наступила пауза, и тут же в приемную деловито заглянула Справочная.
— Мисс Кларксон вас ждет, сэр.
— Оставьте нас, — произнес Псмит, величественно махнув рукой. — Нам благоугодно пребыть одним.
Справочная вытаращила глаза, но, усмиренная его властностью и общим великолепием вида, молча удалилась.
— Наверно, — сказала Ева, поворачивая в руке зонт, — мне следует вернуть его вам. — Она поглядела на слезящееся окно. — Но ведь дождь еще не кончился…
— Льет как из ведра, — подтвердил Псмит.
— Так, может быть, вы позволите мне оставить его у себя до вечера?
— От всего сердца.
— Огромное спасибо. Вечером я его вам пришлю, если вы скажете мне свою фамилию и адрес.
Псмит отрицательно покачал головой.
— Нет, нет. Если он вам может пригодиться, надеюсь, вы будете видеть в нем подарок.
— Подарок!
— Преподношение, — объяснил Псмит.
— Но не могу же я принимать в подарок дорогие зонты! Куда мне его отослать?
— Ну, если вы настаиваете, то можете отослать его высокородному Хьюго Уолдервику в клуб «Трутней» на Дувр-стрит. Но, право же, это лишнее!
— Я не забуду. И еще раз благодарю вас, мистер Уолдервик.
— Почему вы меня так называете?
— Но… вы же сказали…
— А-а! Понимаю! Некоторая путаница в понятиях. Нет, я не мистер Уолдервик. И, между нами говоря, очень этому рад. Интеллект у него ниже третьего разряда. Товарищ Уолдервик всего лишь тот, кому принадлежит этот зонт.
Ева вытаращила глаза.
— Как? Вы дали мне чужой зонт?
— К сожалению, свой я утром оставил дома.
— В жизни ничего подобного не слышала!
— Всего лишь социализм в действии. Другие удовлетворяются разговорами о перераспределении собственности. А я беру ее и перераспределяю.
— Но ведь он же страшно рассердится, когда увидит, что зонтика нет?
— Уже увидел. И его восторг был просто трогателен. Я объяснил ему обстоятельства, и он весьма обрадовался, что мог оказать вам услугу.
Дверь открылась, и на этот раз в приемную вошла мисс Кларксон собственной персоной. Объяснения Справочной по переговорной трубке были какими-то путаными и не удовлетворили ее, а потому она вышла выяснить сама, почему механизм ее бюро застопорился.
— Мне пора, — едва увидев ее, сказала Ева. — Я помешала.
— Очень хорошо, милочка, что ты еще здесь! — воскликнула мисс Кларксон. — Я еще раз просмотрела книги, и оказалось, что одно незанятое место есть. Няни, — пояснила мисс Кларксон чуть виноватым тоном.
— Нет, нет, ничего не нужно, — сказала Ева. — Но все равно спасибо.
Она дружески улыбнулась владелице бюро, одарила Псмита, когда он открыл перед ней дверь, другой улыбкой и ушла. Псмит задумчиво отошел от двери.
— Эта молодая дама — няня? — осведомился он.
— Вам требуется няня? — спросила мисс Кларксон, тотчас преображаясь в деловую женщину.
— Мне требуется эта няня, — категорически ответил Псмит.
— Она чудесная девушка, — горячо сказала мисс Кларксон. — Никого я бы с такой уверенностью не рекомендовала, как ее. Она — мисс Халлидей, дочь очень талантливого, но своеобразного писателя, который скончался несколько лет назад. Я могу тем более ручаться за мисс Халлидей, что долгие годы была наставницей в Уэйленд-хаусе, где она училась. это прелестная, добрая, порывистая девушка… Но вряд ли нам все это интересно.
— Напротив, — сообщил Псмит. — Готов слушать часами. Вы случайно напали на мою любимую тему.
Мисс Кларксон посмотрела на него с некоторым сомнением и решила сменить любимую тему своего посетителя на деловую.
— Быть может, сказав, что вам требуется няня, вы подразумевали больничную сиделку?
— Мои друзья иногда высказывали такое предположение.
— Мисс Халлидей, разумеется, имеет больше опыта как гувернантка…
— Гувернантка тоже в самый раз, — сказал Псмит.
У мисс Кларксон возникло ощущение, что она чего-то не понимает.
— Сколько лет вашим детям, сэр? — осведомилась она.
— Боюсь, — сказал Псмит, — вы заглядываете в конец второго тома. А этот роман едва начался.
— Извините, — произнесла мисс Кларксон уже в полном тумане. — Мне не совсем ясно. Что, собственно, вам требуется?
Псмит стряхнул пушинку с рукава.
— Место, — сказал он.
— Место! — повторила мисс Кларксон, и ее голос сорвался на писк.
Псмит поднял брови.
— Вы словно бы удивлены? Но разве это не ярмарка мест?
— Да, это бюро по найму, — вынуждена была признаться мисс Кларксон.
— Я знал это! Знал! — сказал Псмит. — Что-то словно открыло мне тайну. Возможно, вывеска «Бюро по найму» над дверью. А эти благодарности в рамочках убедили бы и заядлого скептика. Да, мисс Кларксон, мне требуется место, и почему-то я чувствую, что вы — та женщина, которая найдет мне его. Я поместил в газетах объявление, выражая готовность взяться за любую работу, но с тех пор у меня возникли некоторые сомнения. Насколько это такой уж верный путь к богатству и славе. В любом случае имеет смысл атаковать необъятный мир и с другой стороны, а потому я пришел к вам.
— Извините меня, но, право же, мне это кажется крайне странным!
— Но почему? Я молод, полон сил и не имею никаких средств к существованию.
— Но ваш… э… ваш костюм…
Псмит не без самодовольства скосил глаза на безупречно сидящий жилет и стряхнул с рукава пылинку.
— Вы считаете, что я одет элегантно? — сказал он. — Вы находите меня щеголеватым? Но подумайте, мисс Кларксон! Тот, кто хочет найти место в условиях нынешней ожесточенной конкуренции, должен быть одет аккуратно и прилично. Наниматели косо смотрят на мешковатые брюки. Модный жилет для них значит больше честного сердца. Эта безупречная складка была сотворена при помощи матраса, на котором я лихорадочно метался всю ночь у себя на чердаке.
— Нет, я не могу вам поверить.
— Умоляю, не говорите так!
— Вы действительно хотите, чтобы я нашла вам работу?
— Я предпочитаю термин «место». Мисс Кларксон достала блокнот.
— Если вы не в шутку…
— Уверяю вас, я совершенно серьезен. Весь мой капитал в денежном исчислении составляет десять фунтов.
— Тогда, может быть, вы скажете мне вашу фамилию?
— А! Первый шаг сделан. Моя фамилия Псмит. — Пе-Смит. «Пе» немое.
— Псмит?
— Псмит.
Мисс Кларксон несколько секунд размышляла над этим, храня почти скорбное молчание, затем вновь подхватила выскальзывающие из ее рук бразды правления.
— Мне кажется, — сказала она, — вам следует сообщить мне некоторые сведения о себе.
— С превеликим удовольствием, — горячо отозвался Псмит. — Я всегда готов… нет, исполнен желания поделиться историей моей жизни, но в наш торопливый век мне редко идут навстречу. Начнем же с начала. Мои младенческие годы. Когда я был еще малое дитя, нянька подкупила шестипенсовиком мою старшую сестру присмотреть, чтобы я не учинил содома и гоморры. К концу дня сестрица потребовала шиллинг и получила его. Теперь мы переходим к моему детству. В нежном возрасте меня отправили в Итон, и все предсказывали мне блистательную карьеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35