ВИТЕНЬКА. Я тоже человек. И тоже имею право решать.
БОРИС. А имеешь право – так пользуйся им быстрее. Решай.
ВИТЕНЬКА. Бросать город, где я выросла, где мои друзья… Это же крах всего. У меня ведь тоже своя жизнь. Свои привычки, и планы, и надежды, и призвание, наконец!
БОРИС. За призвание замуж не выйдешь.
ВИТЕНЬКА. Зачем уезжать, когда все уже по-твоему?
БОРИС. Сама же кричала про самостоятельность! Про то, что хочешь быть неравноправной слабой женщиной!
ВИТЕНЬКА. Здесь в театре меня уже знают! И обещают дать на пробу роль! Мне мало быть агрегатом для ублажения мужа и семьи, я не хуже и не глупее тебя! И хочу быть чем-то в жизни!
БОРИС. Смотри. Двум медведям в одной берлоге не жить.
ВИТЕНЬКА. Ты хочешь меня сломать… подчинить себе…
БОРИС. Играть любовь на сцене для тебя важнее, чем любить?
ВИТЕНЬКА. Любить… Нельзя же так, нельзя бросать человека в беде, если любишь! Все, все вы такие, только бы получить свое, а там выпутывайся сама как знаешь, хоть сдохни. У вас ведь грандиозные планы, свои высшие мужские интересы, вы же хозяева жизни, а мы… мы… Почему, за что такая несправедливость природы, что я одна за все расплачиваюсь! Вечно зависеть: от родителей, от природы, от мужа… а тебе наплевать!
БОРИС. Место мужчин – на полшага впереди, место женщины – рядом. Решай. Да – нет. Ответ сейчас.
ВИТЕНЬКА. А… ребенок?
БОРИС. Прилечу на свадьбу. Буду посылать алименты.
ВИТЕНЬКА. А… ты не будешь меня обижать?
БОРИС. Никогда! Ты ж меня потом загрызешь.
ВИТЕНЬКА. Боря… а ты не пьешь?
БОРИС. Ну, знаешь. Мне что, справку от врача принести?
ВИТЕНЬКА. Боря… разве на таких, как я, женятся?..
БОРИС. Глупая… мне всегда нужна была только ты одна.
ВИТЕНЬКА. И ты меня никогда не бросишь?
БОРИС. Никогда! Ни за что! А ты меня?
ВИТЕНЬКА. Что бы я… ну… что бы ни было?
БОРИС. Что бы ни было?
ВИТЕНЬКА. Ты клянешься?
БОРИС. Клянусь!
ВИТЕНЬКА. Тогда… женись на мне. Хоть ненадолго…
БОРИС. Не хочу ненадолго! Хочу навсегда. И что за дурь – думать о разводе будет время после свадьбы.
ВИТЕНЬКА (смотрит в сторону). Я беременна не от тебя.

9. Те же в других позах: прошло несколько минут.

ВИТЕНЬКА. Он не может оставить семью… Он ни в чем не виноват… я сама его хотела. Я люблю тебя.
БОРИС. Ты сошла с ума…
ВИТЕНЬКА. Я не виновата, что сошла с ума не по тебе.
БОРИС. Лучше бы ты ничего не говорила…
ВИТЕНЬКА. Делай что хочешь, только чтоб я ничего не знал, да? Лучше быть дрянью один раз, чем обманывать всю жизнь.
БОРИС. А когда я состарюсь, ты будешь любить меня, да?
ВИТЕНЬКА. Наверно, тогда мне будут нравиться мальчики.
БОРИС. А меня когда?!
ВИТЕНЬКА. Послушай… Если ты правда любишь меня… Я буду тебе хорошей женой. Верной. Буду все делать. Только помоги мне сейчас. Не уезжай. Тебе будет хорошо со мной.
БОРИС. Мне уже хорошо… Кто он?! кого ты смогла любить.
ВИТЕНЬКА (тяжело). Лучше бы тебе этого не знать.

Стук в дверь: входит ГЛЕБ, отводит брата в сторону.

ГЛЕБ. Ты что, уксусу выпил? Первое. Ты мне должен пятерик.
БОРИС. За что еще.
ГЛЕБ. За две бутылки "Агдама".
БОРИС (безжизненно). Какого еще "Агдама".
ГЛЕБ. Который я пацанам поставил.
БОРИС. Каким еще пацанам. При чем тут я!!
ГЛЕБ. При том, что они начистили тыкву ее прихехешнику.
БОРИС. А-а! Кто он?! Как он хоть выглядит?!
ГЛЕБ. Думаю, что сейчас он выглядит подходяще. А кто – не знаю, темно было. Нормальная пожилая плешь. И второе. Отложил бы ты свой вояж. Подготовил бы постепенно, как люди делают. Учу вас, учу… Там предки из-за тебя разводиться затеяли.

10. Спальня. МАТЬ, ОТЕЦ: сидят над списком.

ОТЕЦ (пишет). Часы тебе… пусть теперь кукуют. Книги художественные: Достоевский, подписной – ладно, тебе, раз ты такая умная… Мопассан, подписной – мне. Дюма… гм, пополам.
МАТЬ (издевается). Ведерко помойное не забудь. Тоже вещь.
ОТЕЦ. Делить лучше сразу, а то потом суды. обиды. Пылесос тебе… холодильник мне…
МАТЬ. Еще бы, где ты будешь водку охлаждать.
ОТЕЦ. Глеба я беру с собой…
МАТЬ. Чтоб алиментов не платить? Да он еще вас двоих обеспечит! Нет, Глеб останется со мной.
ОТЕЦ. Кормильца урвать решила? Нет, матушка, пиши свою докторскую, будешь бешеную зарплату получать… а Глеб – мне.
МАТЬ. Вот так проживешь жизнь – и не узнаешь с кем…
ОТЕЦ. А что ж твой принц на тебе не женился? Не удостоил?
МАТЬ. Да ты ногтя его не стоил!
ОТЕЦ. Еще бы: орел, наверное, могуч, силен, властен, да?
МАТЬ. Просто – он был настоящий. Никому ничего не был должен; ничего не боялся. Всегда решал сам; и всегда делал то, что хотел. И ничего не обещал. А вы… чего вы только не обещаете девушкам, какую саморекламу устраиваете! Или наоборот, эжтакое мальчишеское пижонство выставить себя циничным эгоистом, роковым негодяем. А и то, и другое прикрывает совершеннейшую пустоту… Не виноват он в моем самолюбии дурацком. Уехала бы с ним к чертям и была бы счастливой женой…
ОТЕЦ. Так это я виноват в твоих похождениях: плоховат, да?
МАТЬ. Похождениях? А чем твоя жизнь отличается от моей?
ОТЕЦ. У мужчин это одно, а у женщины – совсем другое!
МАТЬ. Что же другое, милый? Дело женщины – сохранять свою семью, а дело мужчины – разрушать чужие, да?
ОТЕЦ. Дело мужчины – добиваться, дело женщины – отказать!
МАТЬ. Так и динозавры вымерли. Зря я тебе не отказала.
ОТЕЦ. Зря. Зато теперь я тебе отказал.
МАТЬ. Наконец я смогу на старости лет толком выйти замуж.
ОТЕЦ. Что?! Это тот твой облезлый кот?!
МАТЬ. Облезлый кот – это ты, милый. А он – седой лев. Настоящий мужчина. По нему и сейчас аспирантки сохнут.
ОТЕЦ. По карьере они сохнут. Еще бы – профессор!
МАТЬ. Он не просто профессор – он ученый. Личность. И он меня понимает. Я ему как человек близка. Он – не ты.
ОТЕЦ. Как поймет тебя получше, близкой ты ему быть перестанешь. да он скопытится не сегодня-завтра. Мода тоже: седина в бороду, бес в ребро. Будешь ему по утрам вставную челюсть подавать.
МАТЬ. Тебе и этого не подадут.
ОТЕЦ. Мне. Не-ет… я уйду отсюда прямиком в одну тихую улочку, где комнатка на первом этаже затенена кустами под окном, где мурлычет кошка, потому что ее хозяйке не жалко поцарапанной мебели… где мне всегда счастливы, и ждут, и понимают.
МАТЬ. М-да. (Качает головой.) И сколько лет этой кошке?
ОТЕЦ. Два года. Я принес ее котенком…
МАТЬ. Я про другую кошку.
ОТЕЦ. Хм. (Мечтательно.) Ну, вдвое моложе тебя.
МАТЬ. Значит, тебя тоже. Видимо, твой идеал: четыре класса образования, глухонемая и образцовая домохозяйка.
ОТЕЦ. Мне вовсе не надо, чтобы жена перла кошелки из магазина: я их и сам переть могу, если люблю. Но чтобы я знал, что она меня любит, и ценит, и я ей нужен – такой, какой есть, и она видит во мне все лучшее…
МАТЬ. Кому вы нужны – такие, какие есть… Знаешь, почему девушки закрывают глаза, когда целуются? Чтоб вас не видеть.
ОТЕЦ. Мужчины тоже закрывают. Чтоб видеть свой идеал.
МАТЬ. Современный стиль: жена, любовница и случайные связи. И все личные дела – в рабочее время, да? После этого они еще кого-то винят в плохих домах, которые строят.
ОТЕЦ (самодовольно). Если твой муж – мужчина, то следи…
МАТЬ. Да не мужчина ты! Любишь – так сказал бы сразу и ушел к ней. А так никому из нас жизни не было. Рохля ты! Даже здесь не способен на поступок.
ОТЕЦ. Я рохля?! Я неспособен на поступок?!
МАТЬ. Ну, желаю тебе счастья. Какой чемодан ты возьмешь?
ОТЕЦ. тебе всегда хотелось от меня избавиться! Так избавишься! (Рвет список.) Поступок тебе нужен? Так вот: твоя дубленка! Премия, ха-ха! Я украл эти деньги! Украл!
МАТЬ. Ну какой из тебя вор. ты даже на это не способен.
ОТЕЦ. Скоро общество и ты от меня освободятся! Владей всем!
МАТЬ. Да чем ту владеть? У тебя что, бред?
ОТЕЦ. Загнал партию кровельного железа вдвоем с прорабом и преподнес супруге эту чертову дубленку!
МАТЬ. Какой же это поступок? Ты просто поддался общему течению. Если б ты меня любил – никогда бы в этом не признался.
ОТЕЦ. Поступок будет, когда посадят! Ревизия уже копает!
МАТЬ. Подкопаешься под вас… Послушай, ты это всерьез?..
ОТЕЦ. А что такого? Украл – должен сидеть, все нормально.
МАТЬ. Если бы ты меня уважал – никогда бы этого не сделал.
МАТЬ. Так я же ради тебя!!

Стук в дверь: входит ГЛЕБ и тащит отца в сторону.

ОТЕЦ (отпихиваясь). Выйди вон… не смей слушать!..
ГЛЕБ. Наломал ты, батя, дров. Знаешь, я тебя не осуждаю… но как ты мог!
ОТЕЦ. Я тебе сейчас эти спицы знаешь куда воткну!
ГЛЕБ. Мне стыдно за тебя.
ОТЕЦ. Не лезь куда не надо! Нечего мне стыдиться, понятно?
ГЛЕБ. Понятно. Она красивая девушка. Но должно же быть у тебя чувство ответственности. На месте Борьки я бы тебя…
ОТЕЦ. Ты о чем?
ГЛЕБ. Она тебе не сказала, но ты мог сам догадаться.
ОТЕЦ. Кто – она? О чем – догадаться?
ГЛЕБ. О чем, о чем! Невинное дитя. У нее будет ребенок.
ОТЕЦ. Что-о? (понижая голос.) У матери?!
ГЛЕБ. Этого, знаешь, я не знаю. Это ваше личное дело. Ты не придуривайся. У НЕЕ.
ОТЕЦ. Да у кого, наконец?!
ГЛЕБ. У кого?! У девушки с веслом! У Вики! Витеньки!
ОТЕЦ. Ох-х. (Берется за лоб.) Это следовало ожидать…
ГЛЕБ. Ах, следовало?! Знаешь… другого бы я в таком положении назвал негодяем!
ОТЕЦ. И правильно! Он и есть негодяй!
ГЛЕБ. Еще бы. Встал тебе поперек дороги. Н-ну, ты фрукт! Ты хоть соображаешь? он же на ней чуть не женился!
ОТЕЦ. Я ему женюсь! А она… з-замуж! Ну не-ет! Ничего, все это к лучшему! Я сейчас им устрою! (Быстро выходит.)
ГЛЕБ. Совсем из ума выжило это старшее поколение. Черт-те что творится, а им еще кажется, что все к лучшему.

11. Большая комната. ВИТЕНЬКА. Из спальни выскакивает ОТЕЦ.

ВИТЕНЬКА (быстро). У меня Муська пропала. Я прямо сама не своя. Помнишь, каким пушистым котенком ты ее принес…
ОТЕЦ. Послушайте… вы…
ВИТЕНЬКА. "Вы"? Первый и последний раз ты назвал меня на вы два года назад… Да, я здесь. Ты решил меня предать?
ОТЕЦ. Да что ж это за…
ВИТЕНЬКА. Конечно: приятней убегать от забот в тенистую улочку… где в каморке кусты за окном, и ждет безропотная подруга. Я устала тебя ждать с этим ворованным счастьем…

Дверь спальни открывается: МАТЬ.

МАТЬ. Так вот для кого ты стал воровать… жулье! А ты, девочка, видишь, с каким ничтожеством связалась? Он же юлит даже сейчас… размазня!
ВИТЕНЬКА. Ты боишься, что я подам на алименты?
МАТЬ. Ах, алименты?! Ну, нет. На, получи его целиком! (Подталкивает отца к Витеньке. Уходит обратно, грохнув дверью.)
ОТЕЦ (оседает на диване). Ох. Ох. Ты не объяснишь мне…
ВИТЕНЬКА (присаживается рядом, шепчет ему на ухо)…не сердись. Так тошно было…
ОТЕЦ. Уф-ф. М-м-м. Почему ты не сказала мне сразу?
ВИТЕНЬКА (легко). Не хотела разрушать твою семью.
ОТЕЦ. А. Спасибо. А теперь все так, ка мы говорили… (Пауза. Каким-то новым голосом.) Эх, староват я для тебя.
ВИТЕНЬКА. Гулять – так не староват, а жениться – староват? Хорошая логика. Когда мужчина – настоящий мужчина, возраст значения не имеет. Я пойду за тебя с закрытыми глазами.
ОТЕЦ. Открывать глаза надо до замужества, а не после. Мне сорок пять лет!
ВИТЕНЬКА. А говорил – тридцать восемь.
ОТЕЦ. Двадцать пять лет разницы… страшная вещь.
ВИТЕНЬКА. Все равно самая страшная вещь – прожить жизнь врозь с тем, кого любишь.
ОТЕЦ. Через десять лет мне будет пятьдесят пять, а тебе тридцать. И ты встретишь молодого и красивого. И – конец.
ВИТЕНЬКА. А если не встречу? Мало ли что может случиться в будущем – так поэтому обрекать себя на горе в настоящем? Или вы все полагаете, что любовница и жена – совершенно разные вещи, и кто годится быть одной – не подходит в другие?
ОТЕЦ. Эти браки, где мужчина вдвое старше… Женившись, он вдруг молодеет, его прямо не узнают, а узнав, поздравляют. Он парит на крыльях любви… старый петух в крашеных перьях. Проходит пара лет – и боже мой, он старик, еле тянет ноги… клиент готов. А кругом посмеиваются. И когда молодая жена наставляет ему рога, симпатия на ее стороне: поделом старому козлу.
ВИТЕНЬКА. Ты сам говорил, что одна я тебя понимаю!
ОТЕЦ. Женщина понимает мужчину так: глядит ему в рот и восхищенно поддакивает. И он в восторге. А за двадцать лет это надоедает. Этот монотонный моногамный брак: две стареющие лошади в одной упряжке… и обе тоскуют по юности и счастью. И встречается девочка, и изводит жажда быть свободным, счастливым, не верить времени и вернуть молодость, и перестаешь владеть собой, потому что и не хочешь владеть…
ВИТЕНЬКА. Я хочу хотеть того, что хочешь ты. Слышишь?
ОТЕЦ. Всю жизнь я мечтал это услышать. И вот, когда встретил… но как нам здесь, в этом городе, где все всех знают?
ВИТЕНЬКА. Плевать на этот город. Давай уедем!
ОТЕЦ. Куда? Как? Поздновато мне…
ВИТЕНЬКА. До среднестатистического возраста ты вполне успеешь поставить детей на ноги. А я… буду уже старенькой… буду нянчить внуков…
ОТЕЦ. И почему девушек тянет к немолодым мужчинам…
ВИТЕНЬКА. Это немолодых сужчин тянет к девушкам. Правда, молодых тоже. А на самом деле… с тобой интересно, ты умнее, ты личность, понимаешь? С тобой я тоже сразу становлюсь взрослой и значительной: не девчонкой, а дамой, женщиной, полноправной в этой жизни. И становлюсь ею не под пенсию, а еще молодой, красивой. С тобой я защищена, ты крепко стоишь в жизни, с тобой ничего не может случиться.
ОТЕЦ. Меня скоро посадят.
ВИТЕНЬКА. А? Тьфу. Предупреждать же надо. Надолго?
ОТЕЦ. Прокуроры – люди не мелочные. Торопиливость не любят.
ВИТЕНЬКА. Ничего. Бывает. Отсидишь и вернешься ко мне. Я тебя пропишу. Я уже привыкла ждать… Но ловко: все все расхлебывай, а сам дышать в сосновые леса! Так неохота жениться?
ОТЕЦ. когда я женился, до боли не хотел походить на большинство мужей: подкожные рублики на то-се и при случае изменять жене. Но мало кому выпадает удача асю жизнь любить свою жену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39