Тут есть все, рекомендую друзьям
А уж женщина-следователь – так прямо без пробы может сниматься в любом детективном, остросюжетном фильме. Мы с Олегом молчали и ждали: пусть следователь «колется» самостоятельно, мы не будем помогать ей ни в чем. Она с самого начала произвела на нас отвратительное впечатление, хотя ее внешние данные мы оценили довольно высоко. Но эта женщина не принадлежит нам, а потому мы не испытываем к ней окончательной симпатии, столь откровенной, когда начинаешь чувствовать тепло совместной постели!.. А потом – эти режущие лезвия серых глаз! Мороз по коже пробирает! Какие уж тут мысли о тепле «венчающего ложа»?..
Дверь без стука распахнулась: теперь на пороге кабинета стоял мужчинка – невысокого роста, с маленькими кокетливыми усиками в форме подполковника милиции. Этого типа я не знал, да и знать, честно говоря, не хотел. В нем было что-то настораживающее: глаза обращены во внутрь собственного чванливого величия, а ум отпечатывался на лбу в виде надписи только двух слов – «самовлюбленный болван». Вообще вся его натура отдавала чем-то весьма примитивным и плоским. Я еще подумал: «Может быть, господин не правильно выбрал лосьон после бритья, или явился к нам, не помыв руки после туалета?» Вот от чего в нашем сознании всплыла эта навязчивая брезгливость…
Такие люди наделены огромным самомнением, страстью к карьере, власти, пороку. У меня в голове почему-то сразу выстроились аналогии: припомнился очень похожий тип, толкавшийся по кабинетам того самого фонда, в котором я недавно работал. Тот тип, несмотря на явную глупость, выражавшуюся в том, что он в любое время суток походил на человека, попавшего «с корабля на великий бал», дошел все же до должности заместителя директора. Но даже при беглом взгляде на него становилось очевидным, что «свой прежний корабль» он сумел утопить. А теперешний бал был предназначен совсем не для него – просто новоявленный функционер ошибся дверью. При нем существовала «Анка-пулеметчица», вязавшаяся к начальству в соитие и прилипавшая ко всем, «как банный лист к жопе». Но тут, уже как литератор, я поймал себя на мысли, что перечисленные впопыхах сентенции были весьма отдаленными понятийными параллелями. Иначе говоря, я почувствовал, что во мне заговорила мстительная предвзятость: может быть, тот человек был и неплохим мужем, отцом, трудягой на бумажном фронте…
Следователь встала при появлении этого типа, из чего можно сделать вывод о признании этого начальника милицейской валькирией. Но это могло быть только «передаточное звено», идущее от «высокого покровителя».
– Юрий Валентинович, провожу беседу с гражданами Федоровым и Верещагиным, возможно, способными помочь следствию. – доложила следователь.
Меня с Олегом очаровала эта занятная формула: «возможно, способными…» Ничего себе «пенки»! Видимо, на наших лицах отразилось крайнее недоумение, не оставшееся не замеченным подполковником. Но, скорее всего, не потому, а только ради того, чтобы напомнить миру о своем величие, «командир» сделал важное сообщение, обращенное в данном случае непосредственно к нам:
– Если у вас имеются претензии по поводу методов получения от вас информации, то вы можете написать мне «докладную». Писать нужно на имя подполковника Егорова Юрия Валентиновича – заместителя начальника 127-го отделения милиции.
Чувствовалось, что звание подполковника Егоров получил недавно, а потому при любом случае старался обязать всех напоминать Миру о столь важном событии. Этому болвану казалось, что мы очаруемся самой возможностью вступить в личную переписку с «подполковником милиции». Он, скорее всего, спутал нас с продавцами рынка «Апрашка», которых вовсю подстригали мильтоны из 127-го отделения милиции – возможно, как раз под руководством этого подполковника. Они якобы предоставляли современным ворам «крышу», заодно создавая сеть осведомителей. Своим агентам они сами не платили «за услуги», а наоборот позволяли себя «подкармливать»…
Куда смотрит министр МВД? Уму не постижимо!.. Вроде бы серьезный человек господин Грызлов. По внешним данным нельзя исключить присутствие немецкого или скандинавского генофонда в его плоти – значит и голова должна хорошо работать. Но слишком медленно он наводит порядок. Только ведь, возможно, – «плетью обуха не перешибешь»! А, может быть, здесь как раз тот случай, когда спешить не рекомендуется: «подсекать» жирную рыбу нужно тогда, когда она прочна уселась на крючок. Сколько еще сил необходимо затратить, чтобы наших отечественных «кочевников» переиначить – приучить к добротной работе, отвратить от бездумных кавалерийских наскоков, а самое главное, очистить от корысти.
Егоров вызвал в коридор Елизавету Генриховну и о чем-то там пошептался с ней. Иванова, выходя, смела все выложенные документы в центральный ящик стола и заперла его на ключ. Профессионализм высшей марки!.. Мы с Олегом с трудом подавили улыбку, вспомнив киношную выволочку, заданную капитаном Жигловым Шарапову…
С той памятной русской душе горки, на мокрой от волнения заднице, я скатился в глубину исторических пластов. Да и Олег, пожалуй, мысленно был где-то рядом. Пошли воспоминания, выраженные определенными кусками из моей последней книги…
«Карл I втянул Англию в Гражданскую войну, пройдя через споры с Парламентом. Конфликт закончился для Карла I обезглавливанием. После расправы над неудачливым королем, Англия одиннадцать лет жила без монархии. Власть в руки взяла Армия, рожденная и выпестованная в ходе Гражданской войны. Во главе Армии, а значит и страны встал Оливер Кромвель (1599-1658). Так что прецедент военного переворота и создания большевистских династий – только на цивилизованный манер – был уже в Англии, только много раньше, еще в шестнадцатом веке. Россия же имела и свой опыт таких переворотов, но их готовили и осуществляли не без помощи иностранной дипломатии».
Но меня интересовала сейчас «чистая историческая практика», а потому я снова принялся ворошить английское грязное белье. «В 1660 году на престол взошел Карл II – старший сын казненного короля, и большая река династических преобразований вновь потекла. Новый король вернул стране веселье, заметно ослабив узду пуританского радикализма. Даже его въезд в столицу Англии – в Лондон явился для народа двойным праздником: отмечали коронацию и тридцатилетие короля. Король, воспитанный на Европейском континенте, привез в Англию поклонение французской философии Гассенди, основной смысл которой заключался в приятном тезисе – „следуй природе“. Скоро о похождениях короля и его брата Иакова, герцога Йоркского принялся судачить весь Лондон. Карлу II быстро приклеили прозвище „Старина Роули“ – по имени темпераментного жеребца из королевской конюшни. Количество фавориток монарха было трудно сосчитать, некоторые из них были тайными шпионками иностранных держав. Никто не пытался произвести подсчеты незаконнорожденного потомства короля. Но официально Карл II женился на португальской принцессе Екатерине (1638-1705). Во времена правления королем-весельчаком, Англию постигли несколько невзгод: война с Голландией, чума и великий пожар в Лондоне. Нация, можно сказать, достойно справилась с этими несчастьями. Карл II умер неожиданно, в 1685 году, по мнению многих его отравил собственный сын – Иаков Йоркский. Но такие заявления, скорее всего, были отблеском религиозных распрей, борьбой за влияние католиков или протестантов. После Карла II недолго правил страной Яков II (1685-1688), затем – Вильгельм III и Мария II (1689-1702). На королеве Анне (1702-1714) династия Стюардов захлебнулась. Эта женщина – отечная, чрезмерно полная, страдающая ревматическим поражением суставов, лишающими ее возможности даже свободно передвигаться, – характеризовалась современниками одновременно как „кротко глупая“ и „сердечно глупая“. Но именно в период ее правления произошло важнейшее событие: была принята с 1 мая 1707 года уния Англии и Шотландии об образовании единого королевства. Так что международный день солидарности трудящихся для теперь уже Великобритании имеет дополнительное и, может быть, первостепенное значение».
Моя память приволокла за уши сведенья и о следующей династии – Ганноверской. Почему-то мои предпочтения соблазняли странности всех четырех Георгов – будущих королей Англии. Я попробовал распутать клубок собственных догадок, приложив их в виде, пусть кривобоких, аналогий к российской действительности. Как это не выглядит парадоксально, но исторический хвост догадок был привязан почему-то к тому самому подполковнику Егорову Юрию Валентиновичу, только что наследившему в кабинете следователя, а теперь шептавшемуся со следователем Ивановой в вонючем коридоре… Что могли так таинственно и долго обсуждать там эти две явно темные личности?..
"Четыре короля с одинаковыми именами правили Англией с 1714 по 1830 годы, то есть шестнадцать лет. Они оставили в английском народном эпосе занятную страничку: основной вектор любых повествований о Георгах направлялся в сторону откровенной иронии. Георг I (1660-1727) стал королем Великобритании и Ирландии в возрасте 54 года. Он был немцем не только в большей степени по национальности, но и по духу: он даже не пытался делать вид, что способен освоить английский язык и постичь традиции жизни своих подданных. Георг I был по-немецки рассудительным, спокойным страшно себялюбивым монархом. Его строгость прежде всего обрушивалась на собственную супругу, являвшуюся его кузиной Софией-Доротеей Целльской. Строгость приобрела особую форму к 1694 году: тогда монарх развелся с супругой и посадил ее на всю оставшуюся жизнь под домашний арест в родном Ганновере. В Британии же Георг I тешил себя с двумя фаворитками, представляющими собой полнейшую противоположность. Тяга к сексуальным крайностям, видимо, была имманентным свойством психологии монарха: тощая и высокая, как щепка, мадам Шуленберг (кличка – «майский шест») и чрезмерно пышнотелая мадам Кильманзегге (кличка – «два акра щек») с успехом регулярно удовлетворяли своего повелителя, но страшно раздражали население Великобритании. Примечательно, что Георг I устроил браки своих детей только с отпрысками немецких монарших фамилий. Например, его дочь София-Доротея вышла замуж за короля Пруссии Фридриха Вильгельма I, подарив Германии в ходе несколько затянувшихся родов Фридриха Великого. Сын женился на Каролине Ансбахской и взошел на престол Англии под именем Георг II. Он, подобно отцу, оставался до мозга костей немцем, но сумел овладеть английским языком, правда, пользовался им не совсем ловко – говорил с большим ганноверским акцентом.
Георг II (1727-1760) лучше отца разбирался в международной политике, был жадным, деспотичным к членам семьи человеком и умер моментальной смертью от мозгового удара в возрасте 70-ти лет. Его старший сын – Фредерик-Луи умер в 1751 году в возрасте сорока пяти лет, неудачно приняв головой теннисный мяч. У Георгов, видимо, с головой было не все в порядке: удар мяча возбудил в мозгу претендента на престол какую-то загадочную болезнь.
Георг III (1738-1820) являлся принцем Уэльским, что повышало симпатию к нему англичан. Он был влюбчивым малым и уже в возрасте четырнадцати лет без памяти втрескался в простенькую квакершу Ханну Лайтфут, сумевшую родить вне официального брака принцу двух детей. Георг потерял голову от любви до такой степени, что вступил с Ханной в тайный брак – от таких поступков в дальнейшем монаршей фамилии было трудно отмыться. Все расставила по местам официальная женитьба Георга в 1761 году на принцессе Шарлотте-Софии Мекленбургской-Стрелицкой. Само венчание и свадьбу пришлось облекать в бал-маскарадный «парадиз». Но молодая супруга срочно родила королю двух сыновей, закрепив свои права на звание первой леди. Курьезы преследовали Георга: при коронации 22 сентября 1761 года из царственной короны выпал крупнейший алмаз. То был прекрасный повод будущим вещунам истолковывать предопределенность потери Великобританией в 1776 году сразу тринадцати североамериканских колоний, приносящих большие доходы.
По большому счету, англичанам не повезло с Георгом III. Таккерей писал, что «самые блестящие учителя едва ли много преуспели бы в развитии его слабосильного ума, хотя, наверное, смогли бы развить его вкус и научить его некоторой широте мышления». Король, по мнению одаренных англичан, с детства «был воспитан темными людьми». Но король оставил в памяти нации пристрастие к садоводству: наверняка, с него пошла традиция тщательно разбивать и ухаживать за садами. Тот же человек научил нацию холить животных, соблюдать строгую диету и бороться с лишним весом, поощрять развитие серьезной музыки. К сожалению, Георг III перенес неизвестную лихорадку. Она-то уже в 1788 году дала о себе знать: произошел первый приступ психического порока. Добило неустойчивую психику короля покушение лондонской прачки Маргарет Николсон. Сама не вполне уравновешенная женщина набросилась на короля с кухонным ножом. Георг был потрясен случившимся, но запретил судить бедную женщину, а когда лекари установили у нее душевную болезнь, дал распоряжение поместить страдалицу в лондонский Бедлам – знаменитое пристанище умалишенных. Однако и у самого Георга III прогрессировало психическое расстройство. Король окончательно потерял разум к 1810 году: на одной из прогулок он выскочил из кареты и стал бить поклоны шикарному дубу, приняв его за прусского императора. В 1811 году было назначено регентство Георга Уэльского (1762-1830) – первенца Георга III и королевы Шарлотты. После скорой смерти отца, принц Уэльский под именем Георга IV взошел на трон. Теперь, с 1820 по 1830 годы, ему пришлось осуществлять монаршую волю, сильно урезанную парламентом. Чудачества монархов научили нацию выстраивать барьеры на пути вседозволенности властелина"…
Откопав новые исторические сведенья в своей собственной книге, я призадумался. И было от чего. Мое явное низкопоклонство перед цивилизованным миром стало натыкаться на препятствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Дверь без стука распахнулась: теперь на пороге кабинета стоял мужчинка – невысокого роста, с маленькими кокетливыми усиками в форме подполковника милиции. Этого типа я не знал, да и знать, честно говоря, не хотел. В нем было что-то настораживающее: глаза обращены во внутрь собственного чванливого величия, а ум отпечатывался на лбу в виде надписи только двух слов – «самовлюбленный болван». Вообще вся его натура отдавала чем-то весьма примитивным и плоским. Я еще подумал: «Может быть, господин не правильно выбрал лосьон после бритья, или явился к нам, не помыв руки после туалета?» Вот от чего в нашем сознании всплыла эта навязчивая брезгливость…
Такие люди наделены огромным самомнением, страстью к карьере, власти, пороку. У меня в голове почему-то сразу выстроились аналогии: припомнился очень похожий тип, толкавшийся по кабинетам того самого фонда, в котором я недавно работал. Тот тип, несмотря на явную глупость, выражавшуюся в том, что он в любое время суток походил на человека, попавшего «с корабля на великий бал», дошел все же до должности заместителя директора. Но даже при беглом взгляде на него становилось очевидным, что «свой прежний корабль» он сумел утопить. А теперешний бал был предназначен совсем не для него – просто новоявленный функционер ошибся дверью. При нем существовала «Анка-пулеметчица», вязавшаяся к начальству в соитие и прилипавшая ко всем, «как банный лист к жопе». Но тут, уже как литератор, я поймал себя на мысли, что перечисленные впопыхах сентенции были весьма отдаленными понятийными параллелями. Иначе говоря, я почувствовал, что во мне заговорила мстительная предвзятость: может быть, тот человек был и неплохим мужем, отцом, трудягой на бумажном фронте…
Следователь встала при появлении этого типа, из чего можно сделать вывод о признании этого начальника милицейской валькирией. Но это могло быть только «передаточное звено», идущее от «высокого покровителя».
– Юрий Валентинович, провожу беседу с гражданами Федоровым и Верещагиным, возможно, способными помочь следствию. – доложила следователь.
Меня с Олегом очаровала эта занятная формула: «возможно, способными…» Ничего себе «пенки»! Видимо, на наших лицах отразилось крайнее недоумение, не оставшееся не замеченным подполковником. Но, скорее всего, не потому, а только ради того, чтобы напомнить миру о своем величие, «командир» сделал важное сообщение, обращенное в данном случае непосредственно к нам:
– Если у вас имеются претензии по поводу методов получения от вас информации, то вы можете написать мне «докладную». Писать нужно на имя подполковника Егорова Юрия Валентиновича – заместителя начальника 127-го отделения милиции.
Чувствовалось, что звание подполковника Егоров получил недавно, а потому при любом случае старался обязать всех напоминать Миру о столь важном событии. Этому болвану казалось, что мы очаруемся самой возможностью вступить в личную переписку с «подполковником милиции». Он, скорее всего, спутал нас с продавцами рынка «Апрашка», которых вовсю подстригали мильтоны из 127-го отделения милиции – возможно, как раз под руководством этого подполковника. Они якобы предоставляли современным ворам «крышу», заодно создавая сеть осведомителей. Своим агентам они сами не платили «за услуги», а наоборот позволяли себя «подкармливать»…
Куда смотрит министр МВД? Уму не постижимо!.. Вроде бы серьезный человек господин Грызлов. По внешним данным нельзя исключить присутствие немецкого или скандинавского генофонда в его плоти – значит и голова должна хорошо работать. Но слишком медленно он наводит порядок. Только ведь, возможно, – «плетью обуха не перешибешь»! А, может быть, здесь как раз тот случай, когда спешить не рекомендуется: «подсекать» жирную рыбу нужно тогда, когда она прочна уселась на крючок. Сколько еще сил необходимо затратить, чтобы наших отечественных «кочевников» переиначить – приучить к добротной работе, отвратить от бездумных кавалерийских наскоков, а самое главное, очистить от корысти.
Егоров вызвал в коридор Елизавету Генриховну и о чем-то там пошептался с ней. Иванова, выходя, смела все выложенные документы в центральный ящик стола и заперла его на ключ. Профессионализм высшей марки!.. Мы с Олегом с трудом подавили улыбку, вспомнив киношную выволочку, заданную капитаном Жигловым Шарапову…
С той памятной русской душе горки, на мокрой от волнения заднице, я скатился в глубину исторических пластов. Да и Олег, пожалуй, мысленно был где-то рядом. Пошли воспоминания, выраженные определенными кусками из моей последней книги…
«Карл I втянул Англию в Гражданскую войну, пройдя через споры с Парламентом. Конфликт закончился для Карла I обезглавливанием. После расправы над неудачливым королем, Англия одиннадцать лет жила без монархии. Власть в руки взяла Армия, рожденная и выпестованная в ходе Гражданской войны. Во главе Армии, а значит и страны встал Оливер Кромвель (1599-1658). Так что прецедент военного переворота и создания большевистских династий – только на цивилизованный манер – был уже в Англии, только много раньше, еще в шестнадцатом веке. Россия же имела и свой опыт таких переворотов, но их готовили и осуществляли не без помощи иностранной дипломатии».
Но меня интересовала сейчас «чистая историческая практика», а потому я снова принялся ворошить английское грязное белье. «В 1660 году на престол взошел Карл II – старший сын казненного короля, и большая река династических преобразований вновь потекла. Новый король вернул стране веселье, заметно ослабив узду пуританского радикализма. Даже его въезд в столицу Англии – в Лондон явился для народа двойным праздником: отмечали коронацию и тридцатилетие короля. Король, воспитанный на Европейском континенте, привез в Англию поклонение французской философии Гассенди, основной смысл которой заключался в приятном тезисе – „следуй природе“. Скоро о похождениях короля и его брата Иакова, герцога Йоркского принялся судачить весь Лондон. Карлу II быстро приклеили прозвище „Старина Роули“ – по имени темпераментного жеребца из королевской конюшни. Количество фавориток монарха было трудно сосчитать, некоторые из них были тайными шпионками иностранных держав. Никто не пытался произвести подсчеты незаконнорожденного потомства короля. Но официально Карл II женился на португальской принцессе Екатерине (1638-1705). Во времена правления королем-весельчаком, Англию постигли несколько невзгод: война с Голландией, чума и великий пожар в Лондоне. Нация, можно сказать, достойно справилась с этими несчастьями. Карл II умер неожиданно, в 1685 году, по мнению многих его отравил собственный сын – Иаков Йоркский. Но такие заявления, скорее всего, были отблеском религиозных распрей, борьбой за влияние католиков или протестантов. После Карла II недолго правил страной Яков II (1685-1688), затем – Вильгельм III и Мария II (1689-1702). На королеве Анне (1702-1714) династия Стюардов захлебнулась. Эта женщина – отечная, чрезмерно полная, страдающая ревматическим поражением суставов, лишающими ее возможности даже свободно передвигаться, – характеризовалась современниками одновременно как „кротко глупая“ и „сердечно глупая“. Но именно в период ее правления произошло важнейшее событие: была принята с 1 мая 1707 года уния Англии и Шотландии об образовании единого королевства. Так что международный день солидарности трудящихся для теперь уже Великобритании имеет дополнительное и, может быть, первостепенное значение».
Моя память приволокла за уши сведенья и о следующей династии – Ганноверской. Почему-то мои предпочтения соблазняли странности всех четырех Георгов – будущих королей Англии. Я попробовал распутать клубок собственных догадок, приложив их в виде, пусть кривобоких, аналогий к российской действительности. Как это не выглядит парадоксально, но исторический хвост догадок был привязан почему-то к тому самому подполковнику Егорову Юрию Валентиновичу, только что наследившему в кабинете следователя, а теперь шептавшемуся со следователем Ивановой в вонючем коридоре… Что могли так таинственно и долго обсуждать там эти две явно темные личности?..
"Четыре короля с одинаковыми именами правили Англией с 1714 по 1830 годы, то есть шестнадцать лет. Они оставили в английском народном эпосе занятную страничку: основной вектор любых повествований о Георгах направлялся в сторону откровенной иронии. Георг I (1660-1727) стал королем Великобритании и Ирландии в возрасте 54 года. Он был немцем не только в большей степени по национальности, но и по духу: он даже не пытался делать вид, что способен освоить английский язык и постичь традиции жизни своих подданных. Георг I был по-немецки рассудительным, спокойным страшно себялюбивым монархом. Его строгость прежде всего обрушивалась на собственную супругу, являвшуюся его кузиной Софией-Доротеей Целльской. Строгость приобрела особую форму к 1694 году: тогда монарх развелся с супругой и посадил ее на всю оставшуюся жизнь под домашний арест в родном Ганновере. В Британии же Георг I тешил себя с двумя фаворитками, представляющими собой полнейшую противоположность. Тяга к сексуальным крайностям, видимо, была имманентным свойством психологии монарха: тощая и высокая, как щепка, мадам Шуленберг (кличка – «майский шест») и чрезмерно пышнотелая мадам Кильманзегге (кличка – «два акра щек») с успехом регулярно удовлетворяли своего повелителя, но страшно раздражали население Великобритании. Примечательно, что Георг I устроил браки своих детей только с отпрысками немецких монарших фамилий. Например, его дочь София-Доротея вышла замуж за короля Пруссии Фридриха Вильгельма I, подарив Германии в ходе несколько затянувшихся родов Фридриха Великого. Сын женился на Каролине Ансбахской и взошел на престол Англии под именем Георг II. Он, подобно отцу, оставался до мозга костей немцем, но сумел овладеть английским языком, правда, пользовался им не совсем ловко – говорил с большим ганноверским акцентом.
Георг II (1727-1760) лучше отца разбирался в международной политике, был жадным, деспотичным к членам семьи человеком и умер моментальной смертью от мозгового удара в возрасте 70-ти лет. Его старший сын – Фредерик-Луи умер в 1751 году в возрасте сорока пяти лет, неудачно приняв головой теннисный мяч. У Георгов, видимо, с головой было не все в порядке: удар мяча возбудил в мозгу претендента на престол какую-то загадочную болезнь.
Георг III (1738-1820) являлся принцем Уэльским, что повышало симпатию к нему англичан. Он был влюбчивым малым и уже в возрасте четырнадцати лет без памяти втрескался в простенькую квакершу Ханну Лайтфут, сумевшую родить вне официального брака принцу двух детей. Георг потерял голову от любви до такой степени, что вступил с Ханной в тайный брак – от таких поступков в дальнейшем монаршей фамилии было трудно отмыться. Все расставила по местам официальная женитьба Георга в 1761 году на принцессе Шарлотте-Софии Мекленбургской-Стрелицкой. Само венчание и свадьбу пришлось облекать в бал-маскарадный «парадиз». Но молодая супруга срочно родила королю двух сыновей, закрепив свои права на звание первой леди. Курьезы преследовали Георга: при коронации 22 сентября 1761 года из царственной короны выпал крупнейший алмаз. То был прекрасный повод будущим вещунам истолковывать предопределенность потери Великобританией в 1776 году сразу тринадцати североамериканских колоний, приносящих большие доходы.
По большому счету, англичанам не повезло с Георгом III. Таккерей писал, что «самые блестящие учителя едва ли много преуспели бы в развитии его слабосильного ума, хотя, наверное, смогли бы развить его вкус и научить его некоторой широте мышления». Король, по мнению одаренных англичан, с детства «был воспитан темными людьми». Но король оставил в памяти нации пристрастие к садоводству: наверняка, с него пошла традиция тщательно разбивать и ухаживать за садами. Тот же человек научил нацию холить животных, соблюдать строгую диету и бороться с лишним весом, поощрять развитие серьезной музыки. К сожалению, Георг III перенес неизвестную лихорадку. Она-то уже в 1788 году дала о себе знать: произошел первый приступ психического порока. Добило неустойчивую психику короля покушение лондонской прачки Маргарет Николсон. Сама не вполне уравновешенная женщина набросилась на короля с кухонным ножом. Георг был потрясен случившимся, но запретил судить бедную женщину, а когда лекари установили у нее душевную болезнь, дал распоряжение поместить страдалицу в лондонский Бедлам – знаменитое пристанище умалишенных. Однако и у самого Георга III прогрессировало психическое расстройство. Король окончательно потерял разум к 1810 году: на одной из прогулок он выскочил из кареты и стал бить поклоны шикарному дубу, приняв его за прусского императора. В 1811 году было назначено регентство Георга Уэльского (1762-1830) – первенца Георга III и королевы Шарлотты. После скорой смерти отца, принц Уэльский под именем Георга IV взошел на трон. Теперь, с 1820 по 1830 годы, ему пришлось осуществлять монаршую волю, сильно урезанную парламентом. Чудачества монархов научили нацию выстраивать барьеры на пути вседозволенности властелина"…
Откопав новые исторические сведенья в своей собственной книге, я призадумался. И было от чего. Мое явное низкопоклонство перед цивилизованным миром стало натыкаться на препятствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77