Каждый из семерых вспомнил сейчас эту ночь и заново пережил ее
Боград усмехался, неизвестно чему, остальные ждали, что же
скажет Тарус .
Чародей смотрел на семерку долго и пристально.
- Я вернулся потом на ту поляну. И собрал все, что осталось от
меча - двадцать один осколок.
Вишена вздрогнул, потому что догадался зачем. Это же материал
для нового меча, и кто знает, какими свойствами он будет
обладать!
Тарус щелкнул пальцами; откуда-то сзади ему подали меч.
- Из них снова отковали меч,- сказал Тарус.- Три года заготовка
дозревала в болоте. Год жарилась у огня в печи и еще три
пролежала в холодном пепле. Это не простой меч.
Все взгляды скрестились на сверкающем клинке. Чародей протянул
меч Боромиру, медленно и торжественно. Боромир встал.
- Это твое оружие, Боромир-Непоседа. Да поможет тебе оно в
битвах, и сегодня, и всегда.
Непоседа принял меч, оглядел его, взволнованно и пристально,
коротко поцеловал. Изумруды на гарде на миг вспыхнули и
погасли.
А Вишена вдруг медленно извлек из ножен свой меч и все увидели,
что они с Боромировым родные братья, от клинка до изумрудов.
- Тарус-чародей, что ты на это скажешь? Это меч моего отца.
А сам подумал: "Что-то сегодня много мечей-близнецов.
Чересчур".
Подумал и улыбнулся.

Глава 3. "За книгами".
Тарус взял меч у Вишены из рук ж некоторое время пристально
разглядывал. Потом поднял взгляд и спросил:
- Говоришь, отцов меч?
Вишена кивнул.
- Давно ли он у тебя?
- Второй год.
- А у отца?
На это Вишена пожал плечами:
- Сколько себя помню.
Тарус повертел меч в руках, отыскал клеймо мастера - он было
решил,что оба сработал один и тот же мастер-оружейник, но знаки
были разные.
- Знаешь ли, откуда он у отца?
Вишена не знал.
- Нет, Тарус, не знаю. Отец сказал лишь, что изумруды на нем
волшебные - нечисть чуют, да клинок посеребрен, его черти,
вовкулаки и прочее отродье тоже опасаются.
- Неспроста это,- покачал головой Тарус, возвращая меч,- но не
бойся, зла в нем нет, изумруды - каменья добрые. Чую, светел
сей меч, не раз выручал хозяев своих от всяких напастей. Верь в
него и береги, Вишена. И ты, Боромир, что услыхал - запомни,
ибо мечи ваши, ровно братья, близки и похожи. Может, вместе они
еще сильнее станут.
Вишена и Боромир переглянулись с улыбкой. У воинов-побратимов
мечи-побратимы. Сила!
Тарус, тем временем, сел и положил ладони на стол. Волшебные
мечи скользнули к ножны, все вновь приготовились слушать.
- Слыхали вы когда-нибудь о Книге Семидесяти Ремесел?
Сидящие в комнате напряглись - каждый, хоть раз в жизни, хоть
краем уха, да слышал об этой полумифической Книге. Сказывали,
много-много лет назад жил на свете мастер-умелец Базун.
Приходилось ему и плотником быть, и кузнецом, и оружейником, и
ткачом, да все казалось, что мало умеет. А поскольку
посчастливилось ему еще в детстве грамоте обучиться, стал Базун
все секреты мастерства собирать да записывать. Захватило его
это дело - страсть. Долго собирал, и как-то раз встретил он
бродягу-полешука, ничем особо не примечательного, однако
рассказывавшего разные невероятные вещи. Вот этот-то бродяга и
поведал ему, что есть на белом свете Книга Семидесяти ремесел,
где описаны такие тайны мастерства, какие и не снились нынешним
умельцам. Книга очень древняя, написана давным-давно, задолго
до Длинной Зимы, когда люди знали и умели во сто крат больше,
чем ныне. И сказано там обо всем - и как металлы разные
плавить, и как из них орудия всякие мастерить, и как дворцы
строить, и корабли не чета теперешним моноксилам, и даже будто
бы сказано, как летающий корабль справить и как на нем потом в
небе летать. Пытались найти Книгу эту, многие тратили на поиски
всю жизнь. Несколько раз ползли слухи, будто, бы нашли, да так
и оставалось это слухами. Купцы и северные князья готовы были
заплатить за книгу золотом, жемчугом - чем угодно, но не за что
пока оказывалось платить.
И Базун стал ее искать. Сорок два года ходил он по ближним и
дальним селениям, доходил и до скифских, и до варяжских земель.
Все даром. О книге мало кто знал, а кто и знал - ничем не мог
помочь. Умер Базун в пути, в поиске, и осталась после него
записанная им самим история хождения за Книгой Семидесяти
Ремесел. И тогда о ней заговорили люди, по следам Базуна пошли
сотни бродяг-мечтателей и алчных гонцов за наживой, но книга так
и не была найдена. Со временем число искателей поубавилось, но
в память людскую она вошла прочно и надолго.
Тарус всматривался в лица собравшиеся, замечая блеск в глазах,
азартно сжатые кулаки, и понял: они пойдут за ним куда угодно,
хоть к чертям в зубы, хоть к лешим на блины.
- Я знаю, где эта Книга,- твердо сказал Тарус.- И не только
она. Целых девять книг - девять! Там все секреты древних, не
одни ремесла, а и магия, земледелие, звезды и предсказания,
места, где водятся золото, каменья, железо, уголь - все! И это
будет ваше, доберись мы до этих книг. А будем знать много,
будем уметь много - сильной станет земля наша, не осмелятся
более хазары да печенеги, варяги да норманны набеги совершать,
чинить нам смерть и разорение.
Тарус остановился, перевел дух. Остальные внимали, боясь
пошевелиться и затаив дыхание.
- Осталось одно - пойти и взять их, все девять книг. Это
пошибче и потруднее Северного Похода. Боромир-Непоседа,
согласен ли ты возглавить дружину? Пойдут ли за тобой твои
витязи?
Боромир встал, не задумываясь, сжал рукоять меча:
- С тобою, Тарус-Чародей, и я, и вся моя дружина. Проведешь -
добудем книги.
Тарус переглянулся с Боградом - коротко, мельком; оба довольно
усмехнулись.
- Тогда,- подал голос Боград,- принимай под начало меня и моих
венедов. Молодцы - хоть куда, вся сотня!
Крепыш Боромир улыбнулся и склонил голову.
- Поклон тебе, Боград, за веру!
Венед ответил тем же - легким поклоном. Тем временем Боромир
обратился к своим соседям-приближенным:
- А вы, побратимы мои, Позвизд, Роксалан, Заворич?
- С тобою мы, Боромир-Непоседа. Веди,- хором отозвались те,- и
войско наше с тобою.
- Ну, а Вы, витязи-храбры, Славута, Похил, Вишена, Мурмаш,
Брячеслав?
Никто не противился, верили все Тарусу и Боромиру, верили в их
силу и удачу неизменную.
Непоседа повернулся к Тарусу:
- Вот тебе и войско, Чародей!
И тут вскочил Тикша.
- А меня что же, и пытать не надобно? А, Боромир?- крикнул он с
жаром.- Всех спросил, а меня нет. Или я недостоин?
Боромир отмахнулся от него, как от назойливого слепня:
- Сиди, хлопче. Чего тебя пытать, ты в моей дружине на службе,
или в чьей? Я иду, стало быть и ты не останешься.
Тикша смутился, порозовел - все опрошенные и впрямь были
гостями, как это он сразу не догадался?
- А меня возьмешь, Боромир? - неожиданно послышался голос
Соломеи. Все повернулись к девушке.- Я-то не на службе.
- Гей, Соломея, девкам место в тереме у прялки, а не в походах.
Хорошо ли подумала?
Соломея гордо тряхнула русыми косами:
- Мои руки более к мечу тянутся и к поводьям, чем к прялке, и
сидеть привычнее не на лавке в светлице, а в седле. Возьми
меня, Боромир! Меня и сестру мою - Купаву. Не подведем!
Боромир ухмыльнулся:
- Как знаешь. А будете выть - высеку!
И подумал: "Огонь, не девки. Что одна, что другая. Попробуй, не
возьми, хлопот потом не оберешься. Запилят ведь..."
Тарус остался доволен - с таким войском можно было перевернуть
свет и самого Перуна подергать за седую бороду, не сильно,
слегка. Не сказал он только одного - во сто крат важнее Книги
Семидесяти Ремесел были для него три магических книги,
средоточие вековой мудрости и силы древних. Обладание ими
давало Тарусу невиданные доселе возможности и власть.
Выступить порешили через три дня.

Глава 4."Четыре берсеркера".
"Хей-я! Хей-я! "- раздавался над водой ритмичный слаженный
крик, и мерно излетали весла над волнами, и разом ныряли, без
брызг и плеска. И неслись, будто на крыльях, к чернеющему вдали
берегу четыре боевых драккара и еще пятнадцать ладей поменьше.
Девять дней минуло с тех пор, как видели воины землю в
последний раз. Правду сказал Рафер-длиннобородый; там, где
заканчиваются морские волны и лежит большая земля, густо
заросшая лесом, течет спокойная, как тихий майский вечер, река.
Течет на юг, куда держат путь воины Йэльма-Зеленого Драккара.
Но вскоре повернет она на запад, остановятся их верные ладьи,
им же предстоит далекий и опасный поход, через леса, через
чужую и непонятную землю. Но... так велели асы и он,
Йэльм-Зеленый Драккар, ведет своих датов. И легко и спокойно
ему, ибо с ним три брата - Ларс, Свен и Стрид, три сердца и три
дыхания, а когда они вместе - их хранит Один. Не вря звали их
"четыре берсеркера" и не зря боялись даты, викинги и заносчивые
южные конунги четырех боевых драккаров, первый из которых
зеленел на волнах, как молодая трава на оттаявшей земле.
Со скрипом ткнулся зеленый, исхлестанный морем, драккар по
имени "Волк" в каменистый речной берег, и первым на него ступил
Йэльм-ярл, вождь, старший среди четырех братьев-берсеркеров. А
потом сошли воины - сто и еще пятьдесят. Они уйдут в леса на
юг, уйдут, чтобы вернуться с заветной добычей или не вернуться
вовсе.
Когда последний дат ступил на траву и отзвучал прощальный клич,
гребцы погнали ладьи на север, к морю. Йэльм, приставив к
глазам ладонь, провожал их взглядом, пока самый крупный драккар
не стал маленькой точкой на горизонте, а после и вовсе не
исчез. Лишь тогда ярл повернулся к датам.
- Волею Одина мы оказались здесь. Волею Одина сюда же мы и
вернемся будущей весной, и будет с нами волшебный ларец
Мунира-ворона! Все в руках ваших, даты, вернуться ли домой для
славы и почестей и услышать сагу в свою честь, или сегодня в
последний раз увидеть морские волны.
И первым устремился в лесной неясный сумрак.
Далек был путь четырех берсеркеров, но долго мечи их оставались
и ножнах, а секиры у пояса. Солнце вставало и опускалось,
уходило за невидимый горизонт, а вокруг стоял лес, великий и
нескончаемый. Реки преодолевали на плотах, здесь же наспех
срубленых и бросаемых сразу после переправы; по частым болотам
или гуськом, пробуя дорогу перед собой длинными шестами.
Кормились тем, что распугивали по пути - кабанами, лосями,
птицей. Растянувшись длинной цепочкой даты пронзали чащу, как
игла пронзает звериные шкуры. И хоть непривычен северянам лес,
не пристало им пугаться и опускать головы.
Йэльм неутомимо мерял шагами чужую землю, задумчиво глядя под
ноги. Он вспоминал, как начался этот неожиданный поход - ведь
еще зимой Расмус и не заикался о ларце Мунира. Впервые старый
колдун заговорил о нем, когда стали спадать холода. Вечером, на
тинге, когда собрались старшие воины у Йэльма, посреди речи
Ларса-хевдинга, Расмус вдруг вскочил и схватился за голову,
словно огрели его палицей, а потом тихо сел и чужими глазами
оглядел датов. Йэльм это запомнил. Через два дня колдун
рассказал ему о ларце и тинг собрали вновь. Там и стало
известно, что пришло время асам-богам делиться с датами своей
силой и секретами, и выбрали они для этого Йэльма с
братьями-берсеркерами, голосом же их служил Расмус-Моргун,
седой колдун, переживший восемьдесят вторую зиму. Годы выбелили
его голову, согнули спину и ослабили члены, но не смогли
притупить разум и магическая сила не покинула старца.
Далеко прятал Мунир свой волшебный ларец, в землях
южан-дулебов, не мог уже старый Расмус отправиться в путь с
Йэльмом, как не раз отправлялся с его отцом Эриком, и потому
отослал с воинами своего внука Бролина.
Когда солнце - щит Отца асов - стало согревать землю, а весна
отогнала холода, Йэльм снарядил свой драккар, а его спутники -
свои ладьи, и ушли даты в море. Расмус простился с ними,
проводил до берега, оставив под защитой асов и Бролина, сказав
на прощанье лишь одно - не ключом заперт ларец: смертью, и
всякий, кто посмеет открыть его, падет от руки Мунира тотчас
же. Лишь колдун Расмус сумеет сделать это без вреда себе и
остальным. Даты поверили - ибо о том же говорили легенды, и
поклялись принести Расмусу заветный ларец, чтобы смог он
договориться с Муниром-вороном и Отцом асов Одином, чтобы сила
их стала доступна датам.
Йэльм взял с собой сто пятьдесят воинов; еще полсотни ушло с
ним, чтобы вернуть ладьи, когда скроется ярл в лесах. И скоро
зеленый драккар впервые пристал к берегу без хозяина на вике,
но пока это было добрым знаком. Расмус этому только вздохнул -
ему оставалось лишь долгое ожидание. Поздней осенью ладьи
посетят восточный берег, а если Йэльма не будет, еще раз пойдут
туда весной. Весной ярл должен вернуться обязательно. Если не
вернется весной, значит не вернется никогда, Расмус это
прекрасно понимал.
А воины Йэльма тем временем шли к землям дулебов, упорно и
настойчиво, и каждый шаг приближал их к ларцу Мунира.
*** *** ***
Хокан давно перестал глазеть по сторонам - лес однообразно
тянулся и справа, и слева сплошной непроглядной стеной: редко
когда сквозь кроны пробивалось солнце. Первые дни было немного
не по себе, а позже Хокан свыкся. Теперь он видел лишь ноги и
спину идущего впереди Верворта, все остальное слилось и
внимания не привлекало. Хокан был уверен, что шагающий позади
Магнус тоже смотрит лишь на его ноги, мерно ступая след в след.
Мысли вязли в ритме шагов - раз-два, раз-два, интересно, каков
он, этот сказочный ларец? Раз-два, раз-два... и так изо дня в
день, от привала до привала.
Впереди посветлело, сквозь бронзу могучих стволов пробилась
свежая яркая зелень. "Или река, или поляна",- подумал Хокан,
выглядывая из-за спины Верворта. Ларс в голове растянувшейся
цепочки датов поднял руку воины остановились. Хокан сразу же
повалился на резные листья папоротника; Магнус, Верворт, Огрис
и Коек-скальд уселись рядом с ним. Сзади подходили все новые и
новые воины, прошли Свен и Стрид, присоединившись к Йэльму и
Ларсу у самой опушки, ибо не поляна была впереди, и не река -
лес заканчивался здесь, а дальше, почти до горизонта, тянулась
ровная зеленая степь и виднелись невдалеке стены селения.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4