Так было с письмами из США, России, Израиля.
Поэтому Петровы начали искать оказию в Москву. Искать пришлось не очень долго. Еврейские друзья Петровых, отъезжающие в Москву на собеседование в посольство США на предмет получения статуса "беженцев" любезно согласились взять с собой конверты и отправить их из Москвы.
Адресаты: "Литературка" как "трибуна писателя", каковым Петров был официально (отправляли по старому адресу, не будучи уверены, что газета еще существует), "Известия" как когда-то уважаемая, а ныне недоступная газета, "Комсомолка" как издание, не боящееся "резких" публикаций. Из "толстых" журналов: "Знамя" и "Нева", где Петров по разу публиковался в качестве публициста, да "Новый мир" - из уважения.
Может, надо было еще куда-нибудь отправить. Но, во-первых, больше не было экземпляров (и так бумага обошлась "в копеечку", да и принтер было жалко), во-вторых, неизвестно, какие журналы еще существуют. А адресов новых газет и журналов у Петровых просто не было. Чуть позже он надеялся узнать их и по мере распечатывания посылать, если подвернется оказия.
Так и свершилось. Теперь оставалось только ждать. Перечитывать "Письмо" фантаст Петров уже не мог - перенасытился, но в глубине души разрастался ком неудовлетворенности: не то надо было написать и не так. Будь оно проклято, его вечное дурацкое стремление к обстоятельности и доказательности, которое приводит к сумбурности и расплывчатости. Для письма достаточно было бы афористичности и эмоциональности. Но ведь дважды в жизни писем Президентам не пишут. И президенты меняются, и обстоятельства... Поэтому хотелось вложить побольше из накопившегося. Получился сборник претенциозных банальностей. Не зря Оза предупреждала нечего было ввязываться в это "дохлое дело".
И тут фантаст Петров обнаружил, что за те два месяца, когда писал, редактировал, распечатывал и отправлял "Письмо", он ни разу не вспомнил об Озе. Ни разу она не явилась ему на грани яви и сна. Видать, он настолько увяз в болоте реальности, что в ментальный план путь ему был закрыт. Не больно-то и надо. Еще неизвестно, что более нравственно: жить заботами живых или длить памятью своей бытие умерших?.. Впрочем, что за идиотская постановка вопроса?! Совсем свихнулся со своей политикой. Нравственно и то, и другое. Безнравственно лишать кого бы то ни было любви своей будь то живые или уже отдавшие тело Земле.
Похоже, что он именно так и поступил... Как она там в своем психическом мире без его психики?.. Хотя, если верить теоретикам многоуровневой реальности (физический, астральный, ментальный, духовный уровень) то, чем выше мир в этой иерархии, тем он независимей, свободней.
Но это их "ментальные" дела. А фантаст Петров на своем ничтожном "физическом плане" ощущал вину за свое невнимание к тем, кто жил в душе его. Это была не только Оза... Дед, бабушка, родители... О как многочисленно, оказывается, его ментальное население!.. Кого-то он когда-то любил, кого-то придумал...
Какая разница, если они нужны друг другу. Может быть, и нет вовсе никакой иерархии, а есть единовременное неразрывное бытие всех уровней?.. Жизнь продолжается, и надо восстанавливать прерванные связи. Вспоминать забытых, продолжать жизнь придуманных, извлекать из небытия тех, кого этот мир еще не знал.
Надо... Но не тут-то было. Финансовая удавка затягивалась все туже. Сорвалось несколько хоздоговоров с предприятиями и в институте, и в малом предприятиии. Работы нужны, но денег нет общая причина. На нефтеперерабатывающем заводе, где Петров и К предлагали внедрить систему электрохимической доочистки нефтесодержащих стоков до санитарных норм, вдруг санитарные нормы повысили до уровня реальных стоков... Так одним росчерком бюрократического пера решена серьезная экологическая проблема! Пейте граждане "независимого" Cтана чистую воду.
Зато республика рьяно готовилась к празднованию очередной годовщины провозглашения независимости: сносили на улицах старые остановки и строили новые - кирпичные с "комками". Старые обшарпанные (и не очень) магазины и прочие заведения, лицевой стороной выходившие на парадные улицы, облицовывали декоративными материалами, возводили и красили ограды и скамейки, сносили старые еще вполне пригодные к эксплуатации постройки на рынках и возводили новые базарные хоромы, в которых цены обещали непомерно возрасти из-за роста стоимости торгового места. Милиция ходила по столице косяками с рациями и дубинками - все молодые здоровые парни, которым бы в поле, на стройку, на завод. Однако заводы или стояли, или работали еле-еле.
Как-то жена Петрова решила пригласить в гости школьную подругу с семьей, но подруга призналась, что у них нет денег на проезд в городском транспорте. Сама она давно безработная, а мужу три месяца не платят зарплату на заводе.
"Да, - сказала госпожа Петрова, - зато базары и "парадные подъезды" будут сверкать, да еще какой-нибудь новый памятник откроют к дню независимости - на это в бюджете деньги есть. А то, что у налогоплательщика нет денег на проезд в городском транспорте и на хлеб, наше правительство во главе с Президентом не интересует... Бессмертные "потемкинские" деревни... Его милиция его бережет..."
Пришлось ограничиться телефонным общением. Выяснилось, что у подруги недавно умерла мать. В больнице, от воспаления легких. Практически ничем не лечили. Только тем, что приносили родственники. Да и из того, быть может, подворовывали. Никакого смысла ложиться в больницы - только деньги дерут и гробят. Лучше уж дома помирать - хотя бы среди родных. Да и стены помогают... Выяснилось также, что подруга с мужем уже несколько месяцев голодают "по Брэггу". Подруга дошла уже до пятидневного поста. Очень, оказывается, полезно и для здоровья, и для бюджета...
С этого же момента встали на суточное голодание и Петровы. "Если и не для здоровья, - подумал фантаст Петров, - то хотябы для бюджета. Опять же Шри Ауробиндо начал левитировать во время голодовки в тюрьме... Наверное, сквозняком сдуло..."
Близился "отчетный период", и надо было кропать отчеты по бюджетной и контрактной тематике. В результате Петров больше не распечатывал свое "Письмо" - не до него, да и запал исчез. Не до социально-политических проблем. С естественно-биологическими как-нибудь справиться!
Петрову-младшему срочно нужна была обувь, супруге тоже. Про себя фантаст Петров старался не вспоминать. А тут еще зубы куролесить начали. Какие-то надо было удалять, какие-то лечить, и, по заключению врача, все это затем срочно протезировать. За все про все набегало порядка двухсот долларов, и "срочно" превращалось в "никогда"... Лучше застрелиться! Но кто будет сына кормить?..
Нет уж, лучше путешествовать по ментальному плану.
Фантаст Петров снова начал тренировки с зеркалом. Но ему казалось, что это пустая затея. Собственная физиономия не пускала его в медитацию. Другое дело в темноте, с классической музыкой... Супруги Петровы иногда практиковали "музыкальные медитации" перед сном. Вот тогда фантаст Петров достигал некоего "пограничного" между сном и явью состояния, в котором его фантазии обретали реальность, или ментальная реальность пробивалась в его фантазии.
Тогда к нему и приходила Оза. Даже не сама Оза, а ее громадные глаза. Они были грустны и таинственны. Фантаст Петров пытался представить, как она там живет?.. Если, согласно теософии, ментальный план - это та реальность, где сбывается Несбывшееся, то Оза должна жить там рядом с теми, кого любит. И они должны любить ее. И вообще, там нет места для несчастья!.. Почему же так грустны ее глаза? Или врут теософы? Вернее, тешат себя иллюзиями, спасаясь от страха смерти?
Проверить это можно было только на основании личного опыта, которого у фантаста Петрова не было. Видимо, он что-то не так делал, или жил не так... Или просто не дано ему. И все эти разговоры про его якобы "избранность" и грядущее бессмертие - сказки для старого дяди, которому пора находить общий язык со смертью...
Но может быть и другое объяснение его неспособности к йоговским штучкам - у него свой Путь, которому чужды все эти сомнительные игры с собственной психикой. Ведь не исключено, что весь обширный йоговский и теософский "опыт" в психическом плане - это шизофренические галлюцинации, вызванные искусственным вмешательством в психику. Это могут быть физические и психические упражнения, соматические и психоделические средства (попросту наркотики) в сочетании с самогипнозом, с индивидуальным или коллективным гипнозом. Не случайно в большинстве случаев "нисхождения Духа Святого" внешне сопровождаются безумным поведением. В наиболее приличном варианте гипнотическим сном.
Нет, этот путь фантаста Петрова явно не устраивал. Другое дело искусство. Может быть, это тоже своего рода шизофренический бред, но какой красивый! Если что и может создать жизнеспособный ментальный план - так это искусство, в котором работают профессионалы.
Впрочем, не стоило свой путь объявлять единственно возможным, как это делали различные религиозные фанаты и политики. Фантаст Петров и не объявлял. Просто он решил написать повесть о жизни Озы на ментальном плане. Начиная с момента физической смерти. Может быть, у его фантазии достанет сил пробиться к истине? Или у истины достанет энергии пробиться к его фантазии... Оза подскажет...
Фантаст Петров еще сдерживал себя запретом: "Никаких фантазий!", но бумагу уже нарезал. Пожалуй, он заплатил неприглядной реальности достаточную дань, чтоб обрести свободу... И никакого результата. Молчали и газеты, и журналы, хотя прошло уже три месяца. Конечно, Петровы сами огласили приговор: "В стол!". Но надежда все-таки теплилась.
Звонить спрашивать - не по карману. Да и унизительно как-то. Нет, фантазии - куда более благодарный жанр. По крайней мерев них не вкладываешь столько надежд на улучшение мира.
Однако все еще было не до фантазий - писались и печатались отчеты, проходила "обкатка" результатов у Заказчиков. И "левых", и "правых". Не оставалось ни сил, ни времени. Даже с любимой младшей женой свидания становились все реже. Правда, не только по вине фантаста Петрова. Вот после Нового Года, успокаивал он себя. И изредка фантазировал устно. Особенно, при "музыкальных медитациях".
Постепенно ментальный план обретал плоть. Приближался Новый Год.
Как-то в субботу, а день был солнечный и почти теплый, в кабинет к фантасту Петрову вбежал возбужденный Петров-младший.
- Папа-папа! - заверещал он. - Посмотри с балкона. Там внизу та-а-кая машина!
Фантаст Петров последовал за сыном на балкон и увидел за полуоблетевшими приподъездными кустами "живой изгороди" действительно что-то шикарное непонятной иномарки, в которых он в упор не разбирался. Нужды не было. Это лимузинчатое диво было неопределенного темно-правительственного цвета. И прямо-таки излучало в окружающее пространство флюиды богатства и власти.
"При Андропове на белой "Волге" брали", - вдруг непонятно с чего подумалось фантасту Петрову. Было в его жизни и такое событие во времена, когда очередной генсек пытался построить "социализм по-кэгэбистски", а тираж сборника стихов Петрова пошел "под нож" как идеологически невыдержанный.
И тут раздался звонок в дверь. Петров-младший с визгом бросился в прихожую, где уже слышалось щелканье отпираемого замка. Госпожа Петрова успела первой.
- Здравствуйте! Ассалом алейкум! - раздалось из-за двери.
- Алейкум ассалом, - откликнулась госпожа Петрова, вопросительно глядя на посетителей.
Обоим около тридцати. Стройные, суперменистые, с приветливыми глазами. Один - титульный, второй - русский.
- Это квартира господина Петрова Ивана Сидоровича? - осведомился русский.
- Да, - подтвердила госпожа Петрова. Тут и сам Петров подоспел. - Вот он.
- Здравствуйте, ассалом алейкум, - опять проявили вежливость визитеры.
- Здравствуйте, - ответил фантаст Петров. - Чем обязан?
- Мы к вам с поручением от господина Президента, вы позволите? шагнул в прихожую титульный, не дождавшись хозяйского приглашения.
- Пожалуйста-пожалуйста, проходите, - опомнилась госпожа Петрова. Извините, растерялась, очень неожиданно...
Гости вошли.
- Мы, собственно, на минутку, - сообщил русский.
- Проходите в гостиную, присаживайтесь, - пригласила их госпожа Петрова.
Фантаст Петров приглашающе повел рукой, и президентские посыльные вошли. Сели на диван.
- Итак? - поинтересовался фантаст Петров. Петров-младший прижимался к его боку.
- Итак, - принял эстафету русский, - господин Президент приглашает вас на встречу...
- Малоуважаемый господин Президент, - чуть слышно уточнил титульный, усмехнувшись уголками губ.
-И прислал автомобиль, чтобы у вас не возникло затруднений.
- Сейчас? - поинтересовался фантаст Петров и бормотнул про себя: "Черт! Ведь было решено, чтоб никаких фантазий!.."
- Сейчас, - кивнул русский.
- На предмет?.. - пытался выяснить фантаст Петров.
- Нам не докладывают, - с улыбкой развел руками титульный, нам приказывают. Мы выполняем...
- Ладно... - кивнул через несколько мгновений фантаст Петров. - Вы не побрезгуйте нашим чаем, а я пока приму надлежащий вид.
Он продемонстрировал ладонью явную "неофициальность" своего костюма, состоявшего из старых "нефирменных" джинсов и выцветшей, штопанной байковой рубахи.
- Мы подождем, - пообещал, радушно улыбнувшись, русский. Петров удалился в кабинет, где достал из шифоньера единственный выходной костюм, черный с удлиненным пиджаком, и белую рубаху. Развесил все это на перекладинах тренажера и пошел в ванную: умыться-побриться.
Госпожа Петрова суетилась, собирая чай. Конфет в доме давно не водилось, но варенья немного заготовили. Она как раз и несла вазочки с вишневым и урюковым вареньем.
- Как думаешь, это по поводу "Письма"? - шепнула она, столкнувшись с мужем у дверей ванной.
- Черт его знает? - пожал плечами фантаст Петров. - Но другого повода не вижу. Хотя, насколько нам известно, оно так и не было опубликовано... Или мне не удосужились сообщить об этом факте?..
- Ты готов? - поинтересовалась, испытующе глянув на мужа, госпожа Петрова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14