Такое же настроение было на следующий день
у всех конюхов, и во вторник я отправился в Слоу один. Соупи, как и было дого
ворено, вручил мне еще семьдесят пять фунтов. Я пересчитал их Ц еще пятна
дцать новеньких пятерок, номера которых шли подряд, продолжая все ту же п
оследовательность.
Ц Слушай, Ц поинтересовался я, Ц а сам-то ты что с этого имеешь? Пухлые г
убы Соупи изогнулись в улыбку.
Ц Мне хватает. Вы, простофили, идете на риск, а я имею свою долю за то, что св
ожу вас с клиентами. Все справедливо, а?
Ц Достаточно справедливо. И часто ты это проделываешь? Ц Я затолкал кон
верт с деньгами в карман.
Он пожал плечами с видом полного довольства собой.
Ц Таких, как ты, я за милю вижу. Должно быть, Инскип теряет нюх Ц раньше он
тебя близко к конюшне не подпустил бы. Соревнования по дротикам бывают о
чень кстати… Я ведь всегда в команде. А в Йоркшире много конюшен… и в них м
ного ни с того ни с сего проигравших фаворитов.
Ц А ты не дурак, Ц сказал я.
Он самодовольно усмехнулся, соглашаясь с моими словами. По дороге домой
я мечтал о том, как бы запалить фитиль под Т.Н.Т., отчаянным малым.

Получив предложение черноусого, я решил еще раз перечитать рукопись Бек
кета, чтобы выяснить, могли ли эти одиннадцать случаев допинга быть резу
льтатом систематического шпионажа. Я подумал, что изучение фактов под но
вым углом зрения может что-то дать и, кроме того, поможет мне определиться
Ц браться за шпионскую работу или искать места в одной из конюшен, где бы
ли подозрительные лошади, как мы договорились с Окто-бером.
Запершись в ванной, я снова начал с первой страницы. На странице шестьдес
ят семь, в начале истории пятой лошади, я прочел: «Куплена на аукционе в Ас
коте Д.Л. Ментиффом, эсквайром, из Йорка за четыреста двадцать гиней, прода
на за пятьсот фунтов X. Хамберу из Поссета, графство Дарем, провела там три
месяца, дважды участвовала в скачках с препятствиями для лошадей, не бра
вших призов, никаких мест не занимала, снова продана на торгах в Донкасте
ре за шестьсот гиней Ц Н.У. Дейвису, эсквайру, из Лидса. Он отправил ее в тре
нировочную конюшню Л. Питерсона в Марс Эдже, Стаффс, где она оставалась по
лтора года, бежала в четырех скачках для лошадей, не бравших призов, в пяти
стипль-чезах для новичков, никаких мест не занимала. Список соревновани
й приведен ниже». Три месяца у Хамбера. Я улыбнулся Ц похоже, лошади задер
живаются у него не дольше конюхов. Я стал читать дальше, страницу за стран
ицей, с трудом продираясь сквозь многочисленные подробности.
На странице девяносто четыре я наткнулся на такие строчки: «Затем Аламо
был выставлен на публичном аукционе в Келсо, и м-р Джон Арбетнот, живущий
в Бервикшире, заплатил за него триста гиней. Он был помещен для тренирово
к в конюшню X. Хамбера в Поссете, графство Дарем, но не заявлен ни на какие со
ревнования, и м-р Арбетнот продал его за ту же сумму Хамберу. Несколько не
дель спустя он опять был отправлен на аукцион в Келсо. На этот раз Аламо ку
пил за триста семьдесят пять фунтов м-р Клемент Смитсон, живущий в Нантви
че, Чешир, который продержал его у себя в имении все лето, а потом послал к т
ренеру Сэмюэлю Мартину в Малтон, Йоркшир, где он до Рождества участвовал
в четырех скачках для не имеющих призов лошадей, никаких мест не занял (см
. прилагаемый список)».
Я потер онемевшую шею. Снова Хамбер. Вернувшись к рукописи, на странице ст
о восьмидесятой я обнаружил следующее: «Риджвей был приобретен как одно
летка фермером Джеймсом Грином, живущим в Хоум Фарм в Крейфорде, Суррей, в
качестве уплаты просроченного долга. В течение двух лет м-р Грин держал е
го на пастбище и выезжал, надеясь сделать из него хорошую охотничью лоша
дь. Однако потом продал его м-ру Тэплоу из Пьюси, Уилтс, который намеревал
ся тренировать его для участия в скачках. Риджвей тренировался для прост
ых скачек у Рональда Стрита в Пьюси, но ни в одном из четырех летних соревн
ований не занял призовых мест. Затем м-р Тэплоу частным образом продал ег
о Альберту Джорджу, фермеру из Бридж Льюз, Шропшир, который пытался выезж
ать его сам, но, по его словам, не имел для этого достаточно времени, вследс
твие чего был вынужден продать лошадь знакомому своего двоюродного бра
та Ц тренеру Хедли Хамберу из Дарема. По-видимому, Хамбер пришел к выводу
, что лошадь неперспективна, и продал ее в ноябре на аукционе в Ньюмаркете
за двести девяносто гиней м-ру Р. Дж. Брюеру, живущему в Мэнор в Уитерби, Лан
ке…»
Я внимательно прочитал всю рукопись, чуть не утонув в море имен, но нигде б
ольше не нашел имени Хамбера. Итак, три из одиннадцати лошадей провели ко
гда-то по нескольку месяцев в конюшне Хамбера, вот и все.
Я протер глаза, которые от постоянного недосыпания были словно песком за
сыпаны, и в эту минуту на весь дом оглушительно зазвонил будильник. В изум
лении я посмотрел на часы Ц уже полседьмого! Встав и потянувшись, я воспо
льзовался ванной, засунул рукопись под пижамную куртку и надетый поверх
нее свитер и, зевая, побрел в спальню, где остальные уже вставали и с заспа
нными глазами натягивали на себя одежду.
Во дворе было так холодно, что казалось, каждый предмет, которого касаютс
я пальцы, высасывает из них тепло, заставляя их неметь и дрожать, а холодны
й воздух замораживал горло, как кофе со льдом. Вычистить стойла, оседлать
лошадь, выехать на пустошь, легкий галоп, шаг, обратная дорога, стереть лош
ади пот, завести ее в стойло, принести воду и корм, позавтракать самому. Пр
оделать то же самое со второй лошадью, с третьей, пообедать.
Во время обеда пришел Уолли и распорядился, чтобы я и два других конюха вы
чистили упряжь. Покончив с консервированными сливами, мы пошли в сарай и
принялись за седла и уздечки. Здесь было тепло от плиты, и я заснул, положи
в голову на седло. Один из моих напарников толкнул мою ногу и сказал: «Прос
нись, Дэн, тут работы полно». Я снова вынырнул на поверхность, но не успел о
ткрыть глаза, как второй произнес: «Оставь его, он свою долю делает», и, при
звав благословение на его голову, я погрузился в темноту. Четыре часа нас
тало слишком быстро, а с ними наступило время вечерней работы в конюшне, в
семь ужин, и еще один день почти кончился.
Почти все время я думал о Хамбере, чье имя трижды упоминалось в рукописи. В
полне возможно, что это имело не большее значение, чем факт, что четырех ло
шадей во время их подозрительных выигрышей кормили брикетированным ко
рмом. Что меня действительно беспокоило, так это мысль, что я не заметил эт
ого ни в первый, ни во второй раз. Видимо, у меня не было причин обращать вни
мание на имя Хамбер, пока я не увидел его самого и не поговорил с его конюх
ом в Лестере. Но ведь если я пропустил одно имя, повторяющееся три раза, то
мог пропустить и другие. Теперь придется составлять список всех встреча
ющихся в рукописи имен и проверить, нет ли еще подобных совпадений. Элект
ронный компьютер справился бы с этим за считанные секунды, мне же как пит
ь дать придется провести еще одну ночь в ванной комнате.
В рукописи упоминалось больше тысячи имен. Половину я переписал ночью в
среду, поспал немного, покончил с этим делом в четверг и еще поспал.
В пятницу для разнообразия выглянуло солнце, и утро было чудесным. Я ехал
на Спаркинг Плаге в середине цепочки и размышлял о своем списке. Кроме Ха
мбера, еще только один человек упоминался в связи с несколькими лошадьми
. Это был некий Пол Дж. Эдамс, и он в разное время был владельцем шести лошад
ей. Шесть из одиннадцати Ц это не могло быть случайностью. Вероятность т
акого совпадения ничтожно мала. Я был убежден, что сделал первое действи
тельно важное открытие, хотя и не понимал пока, каким образом тот факт, что
П. Дж. Эдамс, эсквайр, в течение нескольких месяцев был владельцем лошади,
связан с допингом, примененным к ней год или два спустя. Все утро я ломал с
ебе над этим голову без малейшего успеха.
Поскольку день был ясный, Уолли заявил, что самое время мне почистить поп
оны. Это означало, что я должен разложить попоны, которыми накрывали лоша
дей для тепла, на бетонной площадке во дворе, полить их из шланга, почистит
ь с помощью специального моющего средства и щетки с длинной ручкой, снов
а полить из шланга и развесить на заборе, чтобы стекла вода, прежде чем их
отнесут в теплый сарай досушиваться. Эту работу все терпеть не могли, и Уо
лли, относившийся ко мне еще более холодно со времени позорного проигрыш
а Спаркинг Плага (хотя он не зашел настолько далеко, чтобы прямо обвинить
меня в его организации), с трудом сдерживал неприязнь, сообщая мне о том, ч
то настала моя очередь ее делать.
По крайней мере, подумал я, разложив после обеда пять попон и основательн
о полив их водой, у меня есть часа два, чтобы спокойно поразмышлять в одино
честве. Но, как это часто случается, я ошибался.
В три часа, когда лошади дремали, а конюхи либо следовали их примеру, либо
отправились в Хэрроугейт тратить только что полученное жалованье, когд
а в конюшне наступил час сиесты и только я со своей щеткой проявлял некот
орую активность, в ворота вошла Пэтти Тэррен, пересекла бетонную площадк
у и остановилась в нескольких футах от меня.
На ней было прямое платье из мягкого зеленого твида с рядом серебряных п
уговиц от горла до подола. Чистые блестящие каштановые волосы, поднятые
со лба широкой зеленой лентой, спускались на плечи, и вся она, со своими пу
шистыми ресницами и розовым ртом, была самым соблазнительным поводом от
влечься от работы, о котором только может мечтать замотанный конюх.
Ц Привет, Дэнни, малыш, Ц сказала она.
Ц Добрый день, мисс.
Ц Я увидела тебя из окна.
Я в удивлении оглянулся Ц мне казалось, что дом Октобера был полностью с
крыт деревьями. Но край каменной стены и окно и в самом деле виднелись в пр
освете между голыми ветками. Правда, это было далеко, и если Пэтти узнала м
еня с такого расстояния, она, должно быть, смотрела в бинокль.
Ц У тебя был такой одинокий вид, что я решила прийти и поговорить с тобой.

Ц Благодарю вас, мисс.
Ц Между прочим, Ц сказала она, опуская ресницы, Ц все остальные приеду
т только вечером, поэтому мне было совершенно нечего делать и я ужасно ск
учала. Вот я и решила прийти сюда.
Ц Понятно.
Я оперся на щетку, разглядывая ее очаровательное лицо и думая, что выраже
ние глаз у нее слишком взрослое для ее лет.
Ц Тебе не кажется, что здесь слишком холодно? Мне надо тебе что-то сказат
ь… может, войдем вон туда?
Не дожидаясь ответа, она направилась к двери сарая с сеном и вошла внутрь.
Я пошел за ней, по дороге прислонив щеку к дверному косяку.
Ц Да, мисс? Ц сказал я.
В сарае стоял полумрак. Но оказалось, что ее основной целью было вовсе не п
оговорить со мной. Обняв меня за шею, она подставила губы для поцелуя. Я на
клонил голову и поцеловал ее. Дочь Октобера была явно не девочкой в таких
делах Ц целуясь, она умело пользовалась языком и зубами, а ее живот ритми
чными движениями прижимался к моему. От нее пахло душистым мылом, и этот з
апах был более невинным, чем ее поведение.
Ц Так… совсем неплохо, Ц хихикнула она, отодвинувшись от меня и направл
яясь к груде сена, наполовину заполнявшей сарай.
Ц Сюда, Ц бросила она через плечо и забралась на плоскую вершину сенова
ла. Я медленно последовал за ней. Сидя на куче сена, я посмотрел вниз, на щет
ку, ведро и попону, на которые через открытую дверь падало солнце. Когда Фи
лип был маленьким, он обожал играть на сеновале… Вот уж подходящий момен
т вспомнить о семье!
Пэтти лежала на спине в трех футах от меня. Ее широко раскрытые глаза блес
тели, рот изогнулся в странной улыбке. Глядя мне прямо в глаза, она медленн
о расстегнула серебряные пуговицы сверху вниз, намного ниже талии. Потом
сделала легкое движение, и края платья разошлись. Под ним абсолютно ниче
го не было.
Я посмотрел на ее тело, перламутрово-розовое, стройное и очень соблазнит
ельное. По нему пробежала дрожь предвкушения. Я снова перевел взгляд на е
е лицо. Глаза были огромными и темными, а улыбка вдруг показалась мне жадн
ой и порочной. И тут я увидел себя таким, каким должен был казаться ей, каки
м сам показался себе в зеркале в лондонском доме Октобера Ц наглым коню
хом, чье лицо говорило о лживости и близком знакомстве с грязной стороно
й жизни. Тогда я понял ее улыбку.
Я повернулся к ней спиной и почувствовал, как меня затопила волна ярости.

Ц Застегните платье, Ц сказал я.
Ц Почему? Ты что же, все-таки импотент, малыш Дэнни?
Ц Застегнитесь, Ц повторил я. Ц Кончен бал.
Я соскользнул с сена и не оглядываясь пошел прочь. Схватив щетку и тихо ру
гаясь, я дал выход злости на самого себя, накинувшись на попону и скребя ее
до ломоты в руках. Спустя немного времени я увидел, как она в застегнутом
зеленом платье вышла из сарая, огляделась по сторонам и направилась к бо
льшой грязной луже у края бетонной площадки. Хорошенько вымазав в ней ту
фли, она, как обиженный ребенок, подошла к только что вычесанной мной попо
не и тщательно вытерла об нее грязные ноги. Потом посмотрела на меня без в
сякого выражения.
Ц Ты еще пожалеешь, Дэнни, малыш, Ц просто сказала она и неторопливо уда
лилась. Ее каштановые волосы слегка покачивались над зеленым твидовым п
латьем.
Я снова почистил попону. Зачем я поцеловал ее? Зачем после этого поцелуя, к
огда мне все уже стало ясно, я все-таки полез за ней на это сено? Почему я та
кой тупой, похотливый идиот? Меня охватило бесполезное отчаяние. Не обяз
ательно принимать приглашение на обед, даже если тебе понравился аперит
ив. Но уж если принял приглашение, нельзя так грубо отвергать то, что предл
агают. Она имеет полное право сердиться.
А у меня есть все основания чувствовать себя кретином. Девять лет я был от
цом двум девочкам, одна из которых была почти ровесницей Пэтти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35