https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya_vanny/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– Ты прав, Джек. За работу!…
– Да это ясно, что я прав. А вот куда рулить, вы знаете?
– Я никогда не плавал в этих широтах, а фарватер выглядит сложным и запутанным. Нам нужен лоцман, Джек. И если он заведет нас не туда, это будет его вина, а не наша.
– Да! Неплохое утешение, – ответил Джек. – Тогда в поход!

Глава 16
Встреча возлюбленных в саду. – Трогательная сцена. – Внезапный испуг

Наши читатели помнят, что Флора Баннерворт договорилась с Чарльзом Голландом о свидании в парке. К этой встрече юноша готовился со множеством противоречивых чувств, и поэтому вполне понятно, что час ожидания прошел для него в болезненных сомнениях по поводу предстоявшего разговора.
Мысль о том, что Флора будет убеждать его разорвать помолвку, казалась самой злой – с такой искренностью и постоянством он любил свою невесту. А Чарльз не сомневался, что Флора будет настаивать на этом разрыве. Хотя для него отказ от данных клятв представлял собой наихудшую возможность.
– Могу ли я так низко пасть в своей самооценке, – говорил он себе, – в глазах любимой женщины и в мнении уважаемых мной людей, чтобы бросить ее в час отчаяния? Посмею ли я быть таким подлым в своих деяниях и мыслях, чтобы сказать ей: «Флора, когда ваша красота была не замутнена печалью, когда все вокруг лучилось жизнью и радостью, я любил вас за то счастье, которое вы изливали на меня. Но теперь рука злой судьбы легла на ваши плечи, и вы перестали быть желанной для меня, а посему я удаляюсь». Нет, этого не будет никогда! Не будет! Никогда!
Некоторые наши читатели с философским складом ума уже заметили, что юный Голланд больше полагался на интуицию, чем на размышления. Однако частые ошибки в аргументации Чарльза не мешали близким людям восхищаться благородством его щедрой и бескорыстной души.
Что же касается Флоры, то только небеса имели понятие о том, каким образом ее интеллект оценивал цепь происшедших событий. Кроме понятного ошеломления, ее умом владели два первостепенных чувства: страх перед новыми визитами вампира и страстное желание освободить Чарльза Голланда от данной им клятвы верности. Но сердце девушки восставало против. Великодушие и любовь молодого человека покорили Флору Баннерворт, сделав Чарльза участником ее судьбы. И в то же время, чем больше он говорил ей о чувстве искренней привязанности, тем сильнее и крепче становилось ее убеждение, что он будет горько страдать, если женится на ней.
И она была права. Благородство, побуждавшее Чарльза вести к алтарю невесту, на шее которой виднелись следы от клыков вампира, гарантировало и глубину его будущих мучений, потому что тогда бы он взял на себя все последствия их брачных уз.
Полукруглый участок земли, который в семействе Баннервортов по привычке называли парком, был искусно обсажен деревьями и украшен цветочными клумбами. На парк выходило только несколько окон дома, и его центральная часть оставалась скрытой от посторонних взоров. Именно там находилась беседка, увитая в теплое время года прекрасными декоративными растениями, источавшими восхитительный аромат. Вокруг беседки пламенели соцветия дивных цветов в узорах, которые могла составить лишь рука художника.
Увы, но в последнее время среди благородных растений появилось немало сорняков, что было еще одним свидетельством плохого благосостояния семейства. Баннерворты больше не держали у себя садовников для ухода за парком и цветниками, которые были некогда гордостью поместья.
Вот в этом месте красоты и уединения молодая девушка назначила Чарльзу свидание. Как и можно было предполагать, он пришел в беседку задолго до указанного срока и с беспокойством начал ждать свою возлюбленную. Его не прельщали цветы, которые росли здесь в таком изобилии и небрежном благолепии. Увы, бутон, который для него был краше всех, теперь печально увядал, и на щеках его невесты вместо сияющих роз румянца появились белые лилии.
– О, моя милая Флора! – прошептал молодой человек. – Мне действительно нужно забрать тебя отсюда, ибо это место всегда будет вызывать в твоем уме болезненные воспоминания. Я не считаю мистера Маршдела своим другом, но теперь, когда мой рассудок избавился от оцепенения, совет покинуть дом кажется мне вполне уместным. Впрочем, он мог бы выразить его получше, а не такими фразами, которые вонзились в мое сердце острыми кинжалами. Хотя я готов признать, что по сути дела он оказался прав.
До него донесся тихий звук шагов на аллее между клумб с цветами. Он повернулся и увидел объект своих размышлений. К нему приближалась Флора.
Да, это была она, но какая бледная, какая поникшая – апатичная и уставшая от душевных страданий. Куда девалась ее упругая походка? Куда исчез блеск радости, сиявший в ее глазах? Увы, все изменилось. Прелестная форма осталась той же, но свет счастья, наполнявший чарами ее небесной чистоты лицо, угас от дуновения злого рока.
Чарльз шагнул к ней навстречу. Флора положила ладонь на его плечо, а рука юноши нежно обвила ее талию.
– Моя любовь, вам лучше? – спросил он девушку. – Скажите, этот сладкий воздух приободрил вас немного?
Какое-то время Флора не могла говорить. Ее сердце было наполнено скорбью.
– Моя прекрасная фея, – добавил Чарльз тем тоном, который исходил прямо из души и отличался от притворной нежности. – Поговорите со мной, милая Флора. Скажите мне хотя бы слово.
– Чарльз! – только и смогла она произнести, а затем, разразившись потоком слез, прильнула к его плечу, как к надежной опоре.
Этот жест доверия обрадовал и в то же время огорчил молодого Голланда. Он понимал, что его невеста скоро успокоится, но ее печаль была глубока, словно пропасть. Чарльз замолчал, но затем, почувствовав, что этот внезапный всплеск эмоций начинает убывать вместе с рыданиями, он тихой и нежной речью попытался утешить ее измученную и напуганную душу.
– Моя милая Флора, не забывайте, что рядом с вами есть пылкое сердце, которое любит вас. Ни обстоятельства, ни время не в силах изменить мою привязанность к вам. И никакое зло на белом свете не сможет победить эту любовь, ибо она с высоты своих благородных чувств смеется над любыми бедами.
– Ах, Чарльз, не говорите так.
– По какой причине вы хотите заглушить голос искренней нежности? Я люблю вас, как могут любить лишь немногие. Почему же вы запрещаете мне говорить о чувствах, которые переполняют мое сердце?
– Нет, нет, молчите.
– Моя мечта, зачем вы говорите «нет»?
– О, Чарльз, ни слова о любви. Ваши признания терзают мою душу.
– Но я действительно люблю вас, Флора! И если мой язык, с его жалкой скудностью красноречия произносит какую-то фразу, то глаза расскажут вам целую историю, и любой мой поступок покажет миру, как сильно я вас люблю.
– Я не должна это слышать. О Боже, дай мне силы исполнить то, что я хотела сделать.
– О чем вы так пылко молитесь, Флора? И что вы хотели сделать? Но говорю вам сразу, если ваш план идет вразрез величию любви, то лучше забудьте о нем. Любовь – это дар небес. Это самый восхитительный подарок, который был дан земным существам. И небеса не помогут вам в отречении от того, что является важнейшей чертой человечества, спасающей нас от мира зла и порока.
Флора в отчаянии заломила руки.
– Чарльз, я знаю, что вас не переубедить. Я не оратор и не обладаю такой способностью выражать свои мысли, чтобы равняться с вами в споре.
– Но разве я спорю?
– Вы говорите о любви.
– Я не могу обуздать свои чувства.
– Да, да, вы уже упоминали об этом раньше.
– И повторяю вновь. Ведь прежде вам нравились такие разговоры. Не убеждайте меня в том, что вы настолько изменились.
– Я изменилась, Чарльз. Ужасно изменилась. Проклятье Бога пало на меня – не знаю, почему. Мне непонятно, какими словами или мыслями я навлекла на себя гнев небес, и все же… вампир…
– Не позволяйте страху довлеть над вами.
– Довлеть?! Он меня убивает!
– Флора, вы боитесь фантома, который, я надеюсь, получит позже свое логичское объяснение.
– Ну как же мне вас убедить? Я не могу и не смею быть более вашей невестой, пока такой ужасный рок висит надо мной. Если у этого события действительно есть какое-то логическое объяснение, которое было неправильно понято и извращено моей фантазией, то прошу вас, найдите его и спасите меня от отчаяния и сумасшествия.
К тому времени они вошли в беседку. Флора опустилась на скамью, закрыла лицо ладонями и горько зарыдала.
– Все ясно, – печально промолвил Чарльз. – Я понял, что вы хотели сказать.
– Тогда выслушайте и остальное.
– Я буду терпелив, хотя и чувствую, что ваши слова будут рвать струны моей души.
– Я должна это сказать, – произнесла она дрожащим голосом. – Все то, что мы считаем добродетелью – религиозность, сострадание, справедливость – взывает ко мне и требует, чтобы я освободила вас от клятв, которые вы дали при совершенно других обстоятельствах.
– Продолжайте, Флора.
– Я заклинаю вас, Чарльз, или помогите мне найти себя, или оставьте меня на волю рока, уготовленного небесами. И прошу вас, забудьте несчастную Флору.
– Говорите, говорите.
– Мне хочется верить, что вы будете любить меня по-прежнему, даже если мы больше не увидимся. Но лучше не вспоминайте обо мне и найдите себе другую девушку…
– Флора, вы не можете нарисовать себе такую картину. Эти слова идут не от сердца.
– Да.
– Вы же любите меня.
– Чарльз, не добавляете новые муки к тем, которые уже обосновались в моей душе.
– Ах, Флора, я бы вырвал из груди свое сердце, если бы добавил вам новую боль. Мне понятно, что девичья скромность опечатала ваши уста, запретив признаваться в любви. И я не надеюсь услышать от вас подобные слова. Но преданный вам человек доволен и тем, что видит истинную страсть в ваших удивительных и прекрасных глазах. Он может чувствовать ее в мелочах, которые для постороннего взора не имеют особого значения. Однако когда вы предложили мне найти другую невесту, в моем трепещущем сердце возник вопрос: «А вы когда-нибудь любили меня, Флора?»
Эти слова пробудили вулкан эмоций. Какое же колдовство сокрыто в языке любви! И даже прежний румянец вернулся к щекам застенчивой девы. Она смотрела на него с такой любовью, что объяснения были не нужны. Их взоры сплетали кокон счастья.
Голос юноши затих, будто мелодия на самом изысканном пассаже. Флора сжала его ладонь в своих руках и с мольбой посмотрела в глаза молодого человека. По ее щекам покатились слезы.
– Чарльз! Мой милый Чарльз! – прошептала она. – Я люблю вас. Люблю.
– Тогда пусть печаль и злая судьба напрасно развевают немытые локоны, – вскричал юный Голланд. – Сердце к сердцу, рука об руку, мы бросаем им вызов!
С этими словам он воздел руки к небу, и в тот же миг раздался такой оглушительный гром, что даже земля, казалось, дрогнула на своей оси. Крик ужаса сорвался с уст Флоры, и она испуганно спросила:
– Что это было?
– Гром, – ответил Чарльз.
– Какой ужасный грохот!
– Но вполне естественный.
– И как раз в то мгновение, когда вы бросили вызов судьбе! О, Чарльз! Разве это не зловещий знак?
– Моя дорогая Флора, почему вы поддаетесь таким нелепым фантазиям?
– И солнце померкло.
– После этого временного затемнения оно засияет еще ярче. Гроза очистит воздух от вредных испарений, а зигзаги молнии испепелят силы зла. Вот, слышите? Снова!
Еще один громовой раскат, почти равный по интенсивности первому, потряс окружающий мир. Флора задрожала от страха.
– Чарльз! – воскликнула она. – Это голос небес. Мы должны расстаться – расстаться навсегда. Я не могу быть вашей невестой.
– Флора, это безумие! Подумайте только, милая! Временные неудачи сменяются лучшими периодами жизни. Беды, подобно облакам, закрывают порою солнце, но когда проходит гроза, от них не остается и следа. Тепло и свет радости снова будут с нами.
Внезапно в грозовых облаках образовался небольшой просвет, и оттуда, будто из окна, на землю устремился яркий луч – такой ослепительный и прекрасный, что походил на чудо. Он осветил лицо Флоры, согрел щеки девушки и зажег надежду в ее заплаканных глазах. Беседка озарилась светом, словно рака святого.
– Взгляните! – воскликнул Чарльз. – Разве это не знак?
– О, небеса! – вскричала Флора и распростерла руки.
– Облака, омрачившие вашу душу, уйдут, – сказал молодой человек. – Примите этот солнечный луч, как Божье обещание.
– Я бы с радостью! Пусть все так и будет.
– А так оно и будет.
Облака закрыли небольшую брешь, и вокруг стало еще темнее, чем прежде.
– Флора, вы разрешите мне остаться с вами? – спросил юный Голланд.
Девушка позволила ему прижать себя к груди. Она услышала, как бьется его сердце. И оно билось только для нее.
– Флора, вы позволите мне любить вас, как раньше?
Она ответила ему, и ее голос походил на чудесную мелодию, какую только может уловить душа:
– Чарльз, мы будем любить друг друга, пока живы, и умрем в один и тот же день.
На несколько минут в беседке воцарилась тишина – блаженство радости и счастья. Они не говорили, но Флора с чарующей улыбкой раз за разом дарила Чарльзу нежные взгляды, и его ликование было готово излиться вместе со слезами благодарности.
Внезапно с уст Флоры сорвался испуганный крик, который перешел в пронзительный визг, наполнивший эхом весь парк. Чарльз изумленно отступил на шаг, а затем в нечленораздельном шепоте девушке с трудом разобрал слова:
– Вампир! Вампир!

Глава 17
Объяснение. – Визит Варны в особняк. – Сцена смущения и ее последствия

Такой испуганный и неожиданный крик, да еще во время задушевной беседы, мог бы потрясти любого человека. Немудрено, что Чарльз оцепенел на несколько мгновений. Он механически повернулся ко входу беседки и увидел высокого худощавого мужчину, который был удивительным образом похож на портрет в его спальной. Несмотря на элегантную одежду, вид незнакомца был властным и страшным.
Мужчина стоял на пороге беседки. По всей вероятности он не хотел вторгаться в убежище влюбленных, но считал неправильным уйти в такой момент. Прежде чем Чарльзу удалось собраться с мыслями и освободиться от рук Флоры, которая пыталась спрятаться за ним, незнакомец сделал вежливый поклон и произнес с едва заметным акцентом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39


А-П

П-Я